Мне было плохо. Голова раскалывалась, в горле стоял ком, тошнило и страшно хотелось пить.
Поморщившись, я приподнялся на кровати. Медленно, стараясь не делать резких движений, повертел головой, пытаясь понять, где собственно нахожусь.
Взгляд мой упал на чью-то руку, а потом и на тело, лежащее спиной ко мне. Я вздрогнул. Рука явно была мужская, впрочем, как и все остальное.
Я лихорадочно попытался вспомнить, что же вчера произошло, и как я здесь оказался. Я точно помню, как вчера пошел на вечеринку к моему другу Сане, было полно народу, мы веселились, потом кончилось бухло, и мы решили переместиться в кафе на набережной. Помню, как я пел... Господи. Помню, как стало плохо и я еле дошел до туалета... Все. На этом воспоминания обрываются. Непонятно даже, где я географически нахожусь. Но одно ясно: надо отсюда (где бы ни было это "отсюда") срочно уходить.
И дело даже не в том, что я непонятно где, непонятно с кем.
А в том, что я голый, и, по-видимому, мужик рядом со мной — тоже. А самое главное — в том, что у меня болит поясница, и если я сейчас встану — думаю, будет болеть и кое-что еще. Интуитивно я чувствовал, что в это раз пьянка для меня закончилась не очень приятным образом. Твою мать, что я натворил...
Я максимально тихо выбрался из постели, время от времени задерживая дыхание, когда спину и задницу простреливала боль, шатаясь, подобрал свои вещи. Последними я нашел трусы, которые оказались под стильным белым креслом. Я порадовался, что ни черта не помню о том, что здесь произошло.
Я неловко напялил одежду (пальцы плохо слушались меня) и уже был готов уходить, когда осознал, что даже не помню лица парня, с которым переспал. Я уже сделал шаг в сторону кровати, когда фигура под одеялом пошевелилась. Я попятился и, так и не посмотрев на него, выскочил за дверь.
* * *
По возвращении домой я получил еще один "сюрприз": пропал мой кошелек.
— Саня, привет, я не оставил у тебя вчера бумажник? — я позвонил Санычу в надежде, что кошелек я потерял у друга.
— Ты куда вчера пропал? — вместо приветствия спросил он и добавил, хмыкнув. — Твое пение доставило всем немало приятных минут.
— Да так получилось, плохо стало, пришлось пойти домой, — я решил не вдаваться в подробности. — Так кошелек не видел?
— Вроде нет. Надо у Кати спросить, она здесь все убирала. Подожди минуту, — попросил он, а потом я услышал его голос, немного отдаленный:
— Катенька, ты кошелек не находила?
— Да нет, вроде нет. А как он выглядел?
И снова голос Сани в трубке.
— Андрюх, как выглядел твой кошелек?
— Черный, без всяких надписей и картинок. Внутри электронные ключи от офиса, кредитки и немного денег.
Через пару минут Саня проговорил:
— Нет, Катька его точно у нас не видела. Может, в кабаке оставил?
— Да, возможно, — рассеянно пробормотал я. — Спасибо, созвонимся.
— Да, если что, звони.
Я повесил трубку. Подумал и решил сходить в это кафе. Я все еще надеялся, что оставил бумажник не в той проклятой квартире.
* * *
Надежда приказала долго жить, когда я поговорил с администратором кафе. Конечно, заверила она, со мной свяжутся в случае, если найдут кошелек. Но я был уверен, что этого не случится. Как ни хотел я себе признаваться, но кошелек, похоже, остался в той квартире. И что теперь делать, я не знал.
Идти туда, а уж тем более видеть типа, который в некотором смысле лишил меня девственности, я не хотел. А с другой стороны, начальство снимет с меня голову, если узнает о пропаже только что выданных ключей.
Действовать через Саню я тоже не мог. Вот и получалось, что иного выхода у меня не было. Вздохнув, я принял единственно верное решение.
* * *
В ту квартиру я пошел пешком. Хотелось максимально оттянуть неизбежное. По дороге я с удивлением отметил, что район, где жил парень, был престижным и модным, что говорило об одном: у него были деньги.
У подъезда я простоял минут десять, нервно затягиваясь сигаретой и отчаянно храбрясь. Докурил, постоял еще чуть-чуть. Мимо прошел кто-то из жильцов, и я прошмыгнул следом.
Пока поднимался по лестнице, наконец-то собрал волю в кулак. Позвонил в дверь. Ответа не было. Позвонил еще раз.
Похоже, хозяин отсутствовал. Я почувствовал досаду и облегчение одновременно. Кошелек с ключами я не вернул, но мне не придется встречаться с ним. За спиной послышался звук открывающихся дверей лифта, а затем шаги.
— Вы ко мне? — донесся голос из-за моей спины приятный низкий голос.
Я сглотнул и медленно, нехотя обернулся. И застыл, вытаращив глаза. Наверное, я выглядел сейчас очень глупо. Но то, что я увидел... Боже, я еще не встречал таких красивых людей. Разве что видел фотографии моделей в журналах.
Это был парень лет под тридцать, высокий, спортивный, с яркими синими глазами. При виде меня он мягко улыбнулся, как будто я был самый близкий ему человек.
— Андрюша, — его взгляд потеплел. — Давно ждешь? Ты почему вчера убежал? Я проснулся, а тебя уже и след простыл.
Минуту я стоял, ничего не понимая и не в силах сказать ни слова. А потом меня прорвало.
— Какой я вам Андрюша?! — зацепился я за первое, что дошло до моего сознания, и пошел в наступление. — Это ваша квартира? Я правильно понял?
— Да, — на его лице проступило непонимание. — Что случилось? Почему ты перешел на "вы"?
Я проигнорировал его вопрос, хотя в душе кольнуло, когда я увидел, как растаяла его ласковая улыбка, а лицо стало сначала растерянным, а потом замкнутым. Что я ему такого наговорил вчера?!
— Я забыл у вас свой кошелек и пришел за ним, — холодно проинформировал я его.
Он просто кивнул и достал ключи из кармана темного пиджака. Я подвинулся, пропуская его к двери.
Мы зашли молча. Я надеялся быстро найти свой кошелек и свалить отсюда как можно быстрее.
— Раздевайся, проходи, — бросил он мне, стаскивая шарф и снимая пиджак. Я последовал за ним в комнату.
— Садись, — так же коротко произнес он и вышел. Затем вернулся. — Чай будешь?
— Слушай, — не выдержал я, сам не заметив, как перешел на "ты". — Я не хочу чай. Я пришел только за кошельком. Все.
— Так будешь или нет?
— Ты что, больной? Или русский язык не понимаешь?
— Успокойся, — невозмутимо ответил он. Окинул меня взглядом и спросил:
— Как твое тело? Болит после вчерашнего?
Лучше бы он не задавал этот вопрос. Я и так пребывал в состоянии тихого ужаса весь день, а он только подлил масла в огонь моего отчаяния.
— Я не хочу об этом говорить!!! — заорал я. — Я не пидор, понял?!
Я не заметил, как вскочил с кресла, в которое сел пять минут назад. Теперь я стоял посреди комнаты и тяжело дышал. Кулаки были крепко сжаты.
— Значит, ты просто хочешь все забыть, как будто и не было ничего, да? — он тоже поднялся.
-Да!!! — снова крикнул я.
Он подошел ко мне и покачал головой:
— Извини, не получится.
Потом резко привлек меня к себе, схватив одной рукой за затылок, и поцеловал. Я уперся руками ему в грудь, изо всех сил пытаясь отстраниться. Он же второй рукой прижал меня к себе, подавляя мой протест. Поцелуй его, между тем, не был жестким и властным, а был скорее мягким, даже нежным, как если бы он понимал, что происходит у меня в голове и просто хотел утешить меня.
Сложно описать мои чувства в тот момент. С одной стороны, я понимал, что меня целует мужчина, что это неправильно, что это мерзко, но с другой... с другой — поцелуй был откровенно сладок. Так сладок, что в голове все начало мешаться, а мысли — ускользать.
Наконец, он меня отпустил и что-то шепнул на ухо. Его горячее дыхание обожгло мне ухо, и я не сразу понял, что он мне сказал. А когда понял, то оттолкнул его от себя со всей силы, бросился в прихожую, схватил ботинки и куртку и как был, в носках, вылетел за дверь.
Когда я услышал его смех и сказанное в спину "Стой, дурачок!", я лишь прибавил скорости. Мне было все равно, как я выглядел в тот момент, единственным моим желанием было убраться оттуда навсегда.
Потому что слова этого парня, имени которого я даже не знал, напугали меня до чертиков и отдавались погребальным колоколом в моей голове:
— Я никуда тебя не отпущу, — сказал он мне.
