Две весны

Название: Две весны

Автор: Jaye

Рейтинг: PG-13

Жанр: drama

Cтатус: Завершен

От автора: Спасибо Skyblue за такую красивую иллюстрацию. Именно так я себе главных героев и представляю несмотря на то, что цвет их волос на картинке отличается от того, что в произведении :)

Я мечтаю о том, чтобы зима в моём сердце сменилась весной,

Чтобы лёд треснул под моими ногами

И я утонул в солнечном свете...

Я открываю глаза со вздохом облегчения,

Ощутив, как тепло солнечного света танцует вокруг меня,

И вижу тебя с мёртвыми листьями в руках.

Я пылал в воде и тонул в пламени,

Чтобы доказать твою неправоту и отпугнуть тебя.

Я признаю своё поражение и хочу тайком вернуться домой,

В твоё сердце... *

Яркие солнечные лучи, проникая сквозь густую крону деревьев, падают на траву и спешат затеряться в ее бархате пугливыми солнечными зайчиками. Желтые и белые бабочки легко порхают над поляной, радуясь теплу и пению птиц. Свежий ветерок о чем-то шепчется с листвой, играет с облаками, ласкает дыханием обнаженные участки кожи...

Устав смотреть по сторонам в нетерпеливом ожидании знакомой фигуры, ложусь на спину, раскинув руки в стороны, и любуюсь причудливыми образами, создаваемые светом на внутренней стороне век. Прикасаюсь к ним кончиками пальцев, совершаю медленные круговые движения и потом с любопытством пристально вглядываюсь, стараясь не моргать, в создаваемые уже нами двоими, светом и мной, картинки. Теплая улыбка затаилась в уголках губ, а сердце бьется быстро-быстр, в радостном предвкушении предстоящей встречи. Все внутри трепещет от возбуждения, словно до предела натянутая струна, легко прикасаясь пальцами к которой, талантливый музыкант рождает волшебную музыку души, извлекая из глубин на поверхность только самое чистое, сокровенное...

Открыв на мгновение глаза, вижу ясное голубое небо над головой, ослепительное солнце... тут же жмурюсь от боли, чувствую на глазах влагу, и спешу поймать быстро тающего солнечного зайчика на внутренней стороне век. Устав прислушиваться к каждому шороху, пытаясь уловить знакомый звук шагов, не могу сдержаться от переполняющих сердце чувств, и начинаю тихонько по памяти напевать простую жизнерадостную песенку, когда-то слышанную от деревенской девушки. Она постепенно расцветает, становится все громче и даже птицы удивленно замолкают на несколько секунд. Но я быстро устаю и от этого. Оперевшись на локти, грустным взглядом обвожу открывающийся пейзаж, словно он может вызвать сочувствие у окружающей природы, если никого, кому можно было бы пожаловаться, рядом нет.

Солнце спряталось за облака, но я нисколько не огорчен, что на несколько минут лишился его тепла. Мечтательно вплетаю пальцы в траву, представляя на ее месте черный шелк волос. Блаженно улыбнувшись, откидываюсь на спину. Сорвав травинку и засунув ее в рот, кладу голову на руки и окунаюсь в волшебные воспоминания, вызывая в памяти дорогие черты лица... нежный шепот сладких губ, при каждом движении легко касающихся уха... смотрящие с безграничной любовью и теплотой темные глаза, опьяняющие и затягивающие в омут страсти своей колдовской красотой... тонкие изящные пальцы, скользящие по щеке или задумчиво наматывающие на указательный палец светлую прядь... Полностью расслабившись, без остатка отдаюсь воспоминаниям. Безвозвратно тону в них и чувствую, как по телу разливается тепло, быстро переходящее в жар, смешанный с невыносимым томлением... С губ срывается слабый стон, переполненный серой тоской и горьким отчаяньем: ну где же ты? Почему не приходишь? Неужели ты не понимаешь, что для меня каждое мгновение без тебя наполнено маленькой смертью?

Бывали ночи, когда ветер был таким холодным,

Я должен добраться до тебя.

Скольжу кончиками пальцев по ровной и холодной поверхности стекла. Я уже привык к его равнодушию, оно больше не задевает и не вызывает желания разбить тонкое стекло на тысячи острых осколков. Потому что я знаю, что это ничего не изменит. Ничего... И каждый раз, ощущая под кожей легкую дрожь от соприкосновения с ним, не перестаю задавать тишине один и тот же вопрос: зачем оно здесь? Но за все это время я так и не набрался смелости спросить об этом вслух... На миг закрываю глаза, прислушиваясь к шепоту ветра, нежно играющему с занавесками. Интересно, какого они цвета? Я не могу этого видеть, но лишь однажды почувствовав их легкое, почти невесомое, словно перышко, прикосновение к щеке, я понял, что они белые... белоснежно-белые как только что выпавший снег. Не знаю откуда, но во мне до сих пор живет эта уверенность и это пожалуй единственное, что я знаю наверняка.

Подхожу к распахнутому настежь окну и опираюсь на подоконник руками. Немного подавшись вперед, подставляю лицо ласковым солнечным лучам и свежему ветерку, впитавшему в себя свежесть первой зелени. Этот неповторимый запах весны, проникая в комнату, тут же неуловимо смешивается со сладким ароматом огромного букета дневных лилий, который стоит на столике рядом с кроватью. И мне доставляет невероятное наслаждение прикасаться пальцами к каждому лепестку, скользить вдоль тонкого стебелька, воскрешая в памяти их хрупкую и простую красоту.

Пряди волос скользят по лбу, щекам, шее, щекочут тонкую кожу, но не вызывают неудобства, желания избежать их прикосновений, собрав волосы сзади зеленой шелковой лентой... Губы трогает легкая улыбка. В ее цвете я не был уверен до конца. Это ты сказал мне о нем. Большую часть своего времени ты теперь проводишь рядом со мной и рассказываешь обо всем, что происходит вокруг. Так странно: то, о чем я так горячо мечтал когда-то, наконец-то сбылось, но кроме радости это одновременно причиняет и боль... Словно солнечное затмение. Я уже слишком привык к твоему постоянному свету, теплу и если ты меня когда-нибудь оставишь, просто не вынесу этого... Снова боль — моя неизменная спутница уже на протяжении двух лет. Только теперь она другая. Та, что была раньше — ледяная сталь клинка, ежесекундно медленно пронзающая грудь — ушла, оставив память о себе лишь где-то глубоко в моих снах. Та, что осталась сейчас, живет на обратной стороне моих век... в каплях росы, появляющихся на внешней стороне окна по утрам, которые я собираю кончиками пальцев, осторожно водя ими по стеклу, чтобы случайно не разбить ни одну слезу... в тумане, который каждый вечер, куда-то спеша, зацепляется за травинки, рвет свое серое одеяние и оставляет лоскутки висеть на листочках и веточках, пока они не растают с наступлением нового дня... Эту боль, пожалуй, можно сравнить с розой, когда одновременно тебя переполняют радость и наслаждение от прикосновения к бархатным лепесткам, и исходящего от них волнующего, нежного аромата, но боли от шипов не избежать. Только пальцы все равно тянутся навстречу цветку, потому что эта сладкая боль так желанна. Она как будто усиливает получаемое удовольствия, делает его более ярким, полным.

Я тонко чувствую, когда твой взгляд, обращенный на меня, вдруг становится грустным, наполняется так хорошо знакомой мне болью, опуская на мои плечи тонкое покрывало, сотканное из твоего отчаянья и вины. И тогда, подавляя острое желание броситься к тебе со всех ног и, вцепившись пальцами в плечи, крепко прижаться к груди, я медленно поднимаюсь и неспеша иду к тебе, опускаюсь у твоих ног, кладу голову на колени и обнимаю их руками. И почти шепчу тебе все то, что переполняет меня изнутри, неторопливо и вдохновенно разрисовывая наши стены радужными надеждами... И отчетливо слышу взволнованный шорох крыльев под потолком, спугнутой каким-нибудь неосторожным звуком мечты. Вплетя свои тонкие белые пальцы в мои волосы, ты осторожно перебираешь каждую прядь и никогда не перебиваешь, потому что знаешь, как мне необходимо выговориться, выплеснуть все мои чувства к тебе наружу, просто чтобы не захлебнуться...

Я почти не плачу. Только ночь предает меня, но я ничего не могу с этим поделать. Во снах ко мне до сих пор приходит зима и, просыпаясь посреди ночи, я чувствую соленую влагу на щеках, губах... Тогда ты крепко прижимаешь меня к себе, собираешь губами слезы с лица, что-то нежно шепча и надежно удерживая на спасительной поверхности, терпеливо убаюкиваешь в кольце сильных рук. А я заново учусь отличать сны от реальности и когда, совсем успокоившись, возвращаюсь в нашу с тобой комнату, а ночные кошмары полностью отступают, мне становится ужасно стыдно. Щеки покрываются ярким румянцем и ощущение такое, будто вся кожа на лице горит. Но ты заставляешь забыть и об этом, и я рассыпаюсь на тысячи огнено-белых искорок. Медленно кружась, они опускаются все ниже и ниже и, соприкасаясь с кожей, превращаются в прозрачные капельки.

Я не испугался, когда очнулся в темноте, потому что ты все время был рядом, держал меня за руку... Но потом мне стало по-настоящему страшно, ведь я, возможно, больше ничего и никогда не увижу, но самое страшное — не увижу тебя. Осознав это, я почувствовал, как мое сердце сжалось от боли и жалобно зазвенело. Я знаю, что если однажды потеряю твой образ, оно обязательно разобьется. Поэтому каждую ночь, пока ты спишь, я осторожно вожу кончиками пальцев по твоему лицу и нежно улыбаюсь, чувствуя, как внутри разливается тепло, и капельки тающего льда бегут вниз по щекам.

Иногда мне кажется, что я заблудился, хотя за эти несколько месяцев, проведенные в темноте, я прекрасно научился ориентироваться в трех просторных комнатах, где мы теперь живем. Врач сказал, что мне нужен свежий воздух и покой, а необычайно теплая в этом году весна сделала возможным наш скорый переезд в этот простой, но уютный домик. Я сам настоял на этом, хотя ты настойчиво уговаривал меня поселиться в своем поместье Шайнбери — в одном из самых красивых мест в графстве, окруженном лесом, садами и озерами, где водятся форели. Там в моем распоряжении была бы целая армия слуг, но единственный, кого я хочу сейчас чувствовать рядом — это ты. Я так много слышал об этом волшебном месте и больше всего на свете хотел бы побывать там, но только тогда, когда снова смогу видеть, а пока нежно храню это желание как хрупкую мечту. Зачем кусать сочное сладкое яблоко, когда не можешь ощутить его вкус?

Осталось совсем немножко подождать и ты будешь полностью, без остатка принадлежать мне, только мне. А пока твои дела требуют постоянного вмешательства, мы вынуждены время от времени разлучаться, но я уже смирился. Когда ты уладишь их все, мы уедем и начнем новую жизнь далеко от сюда, где никто нас не знает. Очень скоро все здесь забудут о нас, такова человеческая природа. Жизнь заставляет двигаться дальше и вот снова новый поворот, и ты в последний раз оборачиваешься, прежде чем оставить прошлое за спиной...

Тебя огорчает, что нужно оставлять меня одного, ты волнуешься и каждый раз, провожая тебя, я молю небо, чтобы побыстрей настал вечер и вернул мне тебя... Я так благодарен Абигайль, милой и доброй женщине из деревни, которая в твое отсутствие приходит мне почитать, а также занимается готовкой и уборкой. Она скрашивает мое одиночество, делает его не таким заметным. Но когда на землю опускается вечер, и я остаюсь совсем один, я прижимаюсь лбом к холодной зеркальной поверхности, скольжу по ней кончиками пальцев и задаю тишине старые вопросы, на которые уже давно не жду ответов. Это время, когда я обнажаю все чувства и перестаю от себя что-либо скрывать. Время, когда я могу, не боясь, что кто-нибудь услышит, позвать тебя по имени, не пряча в голосе мольбы и отчаянья, потому что стены этого дома никогда не предадут меня... Мне так плохо без тебя, но я никогда тебе в этом не признаюсь. Не посмею. Ты итак слишком много времени позволяешь мне быть рядом с собой, дышать одним воздухом, заполняя пустоту вокруг и внутри меня. Я так боюсь, что это все всего лишь сон и однажды, проснувшись утром, тебя не окажется рядом: ты простишь мне это?

Абигайль ушла пол часа назад, проведя со мной весь вечер. Перед уходом она как обычно зажгла канделябры во всем доме и помогла мне приготовить ванну. Когда ее шаги стихли вдали, и на дом снова опустилась тишина, я иду в подвал и на ощупь нахожу там свечи, после чего зажигаю их одну за другой и осторожно расставляю по комнате, заполняя ее всю островками света для тебя, и тепла для меня. Потом беру те розы, которые ты принес мне утром и раскидываю их бархатные лепестки по кровати. Я знаю, что они темно красные как кровь, я чувствую это по их опьяняющему запаху. Точно такого же цвета и приготовленное мною вино, дожидающееся на столе в окружении двух бокалов.

Скинув одежду, погружаюсь в воду, позволив ей охладить тело, очистить разум и обнять душу... После тщательно растираю кожу ароматическим маслом иммортеля, который наполняет воздух вокруг теплым розовым ароматом. Откинув голову назад, я наслаждаюсь каждым мгновением, чувствую, как расслабленное после принятия ванны тело наполняется приятным томлением, как легкое возбуждение распространяется по венам, зажигает кровь, заставляя плавиться мысли...

Накидываю на плечи тонкий батистовый халат, но ни прохлада ткани, ни проникающий в окно свежий ночной ветерок не в состоянии остудить разгоряченную кожу. Бесшумно ступая по деревянному полу босыми ногами, подхожу к окну и, замерев, жду, превративший в уязвимую тень. Время от времени из груди вырываются нетерпеливые вздохи. Грустно улыбаюсь — я так и не научился ждать. Все внутри трепещет от сладостного предвкушения и ноет от тщетных попыток унять нервную дрожь, успокоить быстро бьющееся сердце, примириться с бесконечно долгими минутами...

Наконец снаружи раздается такой знакомый и долгожданный звук копыт, глухо ударяющих о сырую землю, приближающийся с каждым ударом моего сердца. Вскоре из двора уже доносится тихое фырканье загнанной лошади и, легко спрыгнув на землю, ты что-то тихо шепчешь в ее нервно подрагивающее коричневое ухо... Прикрываю глаза. Еще немного. Еще чуть-чуть... Ты отводишь уставшее от долгой, и быстрой скачки животное в стойло и заботливо протираешь его попоной. Положив свежей соломы, стремительно идешь в дом, стягивая перчатки от верховой езды. В каждом твоем движении сквозит нетерпение, и ты больше не пытаешься его скрыть... Улыбаюсь самыми кончиками губ — раньше ты был другим: холодным, исполненным сдержанного достоинства, и всегда прекрасно владел собой. Даже наедине со мной ты никогда не позволял себе полностью раскрыться, расслабиться, до конца отдаться чувствам, отпустить сдерживающие тебя и тобой же самим установленные принципы... Теперь же все изменилось. Ты наконец-то позволил своей по природе страстной, порывистой натуре одержать верх и больше не боишься проявления чувств и эмоций, не воспринимаешь их как непростительную слабость. И таким я полюбил тебя еще больше, хотя раньше казалось, что больше любить просто невозможно... Что вообще невозможно быть вместе...