10 мая 36 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"
— Dek... nu... uk...
Гедимин, выходя со смотровой галереи, ещё слышал отдающиеся в ушах слова обратного отсчёта — работа на верфи продолжалась. Он выбрался в шлюзовую камеру, резким движением убрал шлем и прислонился к стене, чувствуя, как холодная вода течёт по коже.
Хольгер ждал его снаружи; Гедимин молча ответил на его объятия и вяло удивился про себя — как бурной реакции Хольгера, так и своему волнению из-за рутинной, в общем-то, операции. "Собрал два реактора," — ухмыльнулся он собственным мыслям. "Потрогал восемь сборок. Большое дело..."
— Что там? — спросил Хольгер, кивнув на закрытый шлюз. — Работают?
Гедимин кивнул.
— Я досмотрел до монтажа верхней полусферы. Можно ещё постоять — обзор оттуда хороший.
Хольгер покачал головой.
— Подожди, тебе надо остыть. Зря ты не вышел, когда закончил с реакторами. Это тяжёлая работа, нужен отдых.
Гедимин хмыкнул.
— Тяжёлая? Смотреть, как кран опускает сборки? Я же не вручную их устанавливал. И то, — это не так уж трудно.
— Да, и именно поэтому ты каждый раз выползаешь из реактора по стене, — с серьёзным видом кивнул Хольгер. Гедимин пожал плечами.
— Переволновался, только и всего. Скоро такие реакторы будут собирать по штуке в месяц. Без меня, надеюсь. Технология должна работать...
Хольгер отвёл взгляд, но сармат успел заметить недоверчивое выражение его лица. Впрочем, химик промолчал, и Гедимин был этому рад. "А то начал бы про живые реакторы... Пусть с ними пилоты общаются!"
...Работа на верфи продолжалась; сюда стянули чуть ли не полторы тысячи сарматов, — Гедимин уже который раз собирался пересчитать их, но всегда сбивался на третьей-четвёртой сотне. На нос и корму устанавливали противоастероидную защиту — дополнительную выводную воронку для антиграва, чтобы конусом искусственной гравитации отталкивать в сторону космический мусор и подвернувшиеся корабли противника.
— Защита с двух сторон, — вполголоса заметил Хольгер. — Видишь, чем они выстилают конус? Даже не флия, — чистый ипрон...
— На кой им там ипрон?! — Гедимин раздражённо фыркнул. — Хватило бы мифрила "один к ста". Пустой перевод металла...
— Я говорил с Арторионом, — сказал Хольгер. — Сказал ему про мифрил и флию. Есть какие-то опыты... в общем, ипрон лучше.
— Настолько лучше? — не поверил Гедимин. — Вот не хватит на стержни и биозащиту...
— Исгельт строит новую батарею "Квазаров", — успокоил его химик. — Довёл выработку до четырёхсот граммов. Ассархаддон просил не экономить, помнишь?
Гедимин пожал плечами.
— Его "Квазары", пусть делает что хочет.
"Минимум тридцать крейсеров, плюс десантники и бомберы с реакторами, плюс корабли на ЛИЭГах, плюс ирренциевые бомбы..." — сармат прервал подсчёты на середине и уткнулся взглядом в ближайший участок обшивки "Феникса". "Вся эта война — один большой перевод металлов. Колонизировали бы лучше Кагет..."
05 июня 36 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"
— Ter... du... un... Tza tatzqa!
Шестисотметровый крейсер "Феникс" уже лежал на "подушке" защитного поля, приподнявшись на трёх парах "лучевых крыльев". Гедимин внимательно следил за его носом и кормой, ища признаки перекоса, но корабль был идеально параллелен поверхности и, не теряя параллельности, осторожно полз к открытому порталу.
Специальный портал для переброски "Феникса" был так огромен, что в его проёме Гедимин видел не только выжженную площадку космодрома, но и очертания Обугленных гор, — база сарматов располагалась где-то у их подножия, под прикрытием от южных ураганов, бушующих над плато. Над горами темнела сплошная тучевая гряда, и сармат видел, как сверкают в ней молнии, — но горный хребет задерживал циклоны, не пропуская их на север, и на космодроме дуло не сильнее, чем обычно, и на площадку не падало ни капли дождя.
— Атомщик, ты куда смотришь? — шёпотом спросил его Линкен, и Гедимин вздрогнул — он не ожидал, что взрывник отвлечётся от крейсера.
— Гроза над горами, — тихо ответил он. — Погода лётная?
Взрывник громко фыркнул, и все сарматы, наблюдающие за крейсером со смотровой галереи, недовольно на него покосились.
— Он не будет летать там, — прошептал Линкен. — Его перегонят к главным шлюзам "Гекаты". Личный приказ Маркуса.
Гедимин удивлённо мигнул. Отвернувшись от портала (всё равно крейсер закрыл горы, а сам корабль сармат уже видел со всех сторон и на всех стадиях постройки), он посмотрел на Линкена.
— Что приказал Маркус? Испытывать "Феникс" в Солнечной Системе?
Взрывник кивнул, нетерпеливо отмахиваясь от вопросов, — его взгляд снова был прикован к "Фениксу", вползающему в портал.
— Я буду капитаном, — прошептал он. — Пойдёшь ко мне реакторщиком?
Гедимин мигнул.
— Меня не пустят, я неблагонадёжный, — прошептал он в ответ. Линкен развернулся, посмотрел в упор на Стивена, подошедшего слишком близко, и молча показал ему кулак.
— Пусть попробуют не пустить, — сказал он. — Мне виднее, кто нужен на корабле. А ты-то сам согласен?
Гедимин кивнул. "Кто-то же должен присмотреть, чтобы он не убился," — думал он. "Интересно, как выглядит "мёртвая петля" на крейсере?"
07 июня 36 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката" — пояс Койпера
— Что, атомщик, не по себе?
Линкен прошёл сквозь рыхлый строй из полусотни сарматов, собравшихся на краю зала, и дружески приобнял Гедимина за плечи.
— На кой вы притащили крейсер в Солнечную Систему? — спросил тот, сердито щурясь на дальний угол зала, где в окружении десятка "Фенриров" собрались сарматы в украшенных скафандрах. Из них Гедимин знал Ассархаддона, Гельмера, Никэса и Исгельта; остальные пятеро, возможно, были более известны на Земле, но сармат понятия не имел, кто это.
— В поясе Гермеса полно астероидов. Нельзя было там отстреляться?
Линкен щёлкнул пальцем по наплечнику Гедимина и насмешливо хмыкнул.
— Не бойся, атомщик. "Макаки" нас не заметят. В поясе Койпера астероидов тоже достаточно, и никто их не пересчитывает. Смотри сюда! Я сам его выбирал. Десять километров в поперечнике. Сначала зайдём отсюда и испытаем "Гельт", а потом бабахнем "Теггаром". Жаль, ты из реактора ничего не увидишь!
— Потом в записи посмотрю, — отозвался Гедимин.
Один из сарматов — его скафандр был ярко-красным, в чёрных зигзагах, от которых у Гедимина рябило в глазах так, что хотелось опустить тёмный щиток — подошёл к ограждению и, опираясь на него двумя руками, повернулся к неподвижному кораблю. Крейсер стоял у главного шлюза, предназначенного для грузовых барков; шлюзом не пользовались давно — основной поток грузов последнее время шёл через "Сампо", и звездолёты на базе не появлялись.
— Мы пойдём со сверхмалым экипажем, — тихо говорил, взяв Гедимина за плечо, Линкен. — Слушай ещё раз про команды. Связь на корабле общая, чтобы все были в курсе. Но к тебе относится только то, что после кода "atza teru". "Ter", тройка — это твоя группа. Услышишь свой код — говори "sa terke". У тебя будет два запуска, два глушения и два нырка на Прожиге...
— Угу, — отозвался Гедимин, пристально глядя на сармата в красном скафандре. К нему уже подошёл Ассархаддон, и они, обменявшись парой жестов, повернулись к собравшемуся экипажу.
— Tza atesqa! — раздался в наушниках громкий голос. Гедимин вспомнил его — всё-таки не зря его каждый год вытаскивали прослушать торжественную речь Маркуса Хойда.
... — Atza unu! — донеслось из командного отсека. Несмотря на частичную экранированность щита управления при реакторе, связь была очень чёткой — Гедимин слышал каждый звук на корабле. Экипаж занял свои места, и сам сармат сидел перед мониторами, в последний раз проверяя показатели.
— Atza teru! — услышал он, и, хотя с реакторами всё было в порядке, его сердце невольно дрогнуло.
— Sa terke, — отозвался он и услышал негромкий смешок Линкена.
— Zaa seateske! Tza tatzqa deka den una!
— Zaa deka den una, — ответил Гедимин, прикасаясь к рычажку на щите управления. — Dek... nu... uk...
На счёт "un" управляющие стержни пошли вверх. Цифры на мониторах скакнули — интенсивность омикрон-излучения росла стремительно. Гедимин считал про себя, выжидая, пока реактор не выйдет в критическое состояние. По кораблю разносились отрывистые команды. Гедимин прислушивался к ним и досадливо щурился — сидеть замурованным в реакторном отсеке и ничего не видеть оказалось очень неприятно.
— Atza teru! — снова вышел на связь командный отсек.
— Sa terke, — отозвался Гедимин. — Tza tatzqa attahan!
— Atzesh saja! — крикнул Линкен. — Tza tatzqa atta"an deka den una!
Корабль дрогнул. Реакторный отсек был защищён от встряски всеми доступными способами, но Гедимин всё же чувствовал, прижав ладонь к полу, редкие, но мощные толчки. "Лучевое крыло" развернулось, где-то снаружи открывался шлюз, до взлёта оставались считанные минуты.
Вспышка нейтронного излучения в каждой из восьми сборок сообщила Гедимину, что реактор, несмотря на все экраны и демпферы, почувствовал, когда крейсер оторвался от поверхности Луны и пошёл вверх, стремительно набирая скорость. Пять километров спустя включились антигравы; нейтронная вспышка, угасшая было, повторилась, и частиц было вдвое больше. Гедимин притронулся к клавишам сброса стержней. "Да откуда берутся нейтроны?!" — он раздражённо сощурился на экран. "Не из-за встряски же..."
— Atza teru! — раздалось в наушниках, и Гедимин вздрогнул. "Так быстро? Да, действительно, пора."
— Tza tatzqa jasi qendeka den una! — скомандовал Линкен. Его голос едва заметно дрогнул. Гедимин кивнул, начиная отсчёт от пятнадцати; он помнил все нужные кнопки и рычажки и находил их на ощупь. Внутри реакторов опускались дополнительные экраны, быстро смещались, посылая пульсирующий луч, стержни, разворачивались на сближение системы линз. Гедимин не видел, как сходятся в вакууме прожигающие пучки, но слышал голоса пилотов, держащих курс на портал. Секунду спустя крейсер вышел за пределы известной Вселенной.
— Tza tatzqa jasi dekudu den una! — приказал Линкен, и Гедимин сердито зашипел. Реакторы, выведенные в пульсирующий режим, выбрасывали на мониторы множество тревожных сигналов. "Надкритичность, мать моя колба," — обречённо выдохнул Гедимин, прикасаясь к кодовым клавишам. "Какой идиот это выдумал..."
Он сбросил управляющие стержни сразу за порталом, выкрикнув команду для оператора ЛИЭГов; это входило в программу испытаний, и сармат на ЛИЭГах отозвался мгновенно, переключая оба антиграва на дополнительный источник питания. Реакторы пульсировали, не обращая внимания на стержни, вроде бы призванные поглотить лишнее излучение; Гедимин сбросил аварийные, чувствуя, как холод в груди пульсирует вместе с показателем интенсивности излучения на мониторе. По кораблю разносились команды Линкена, крейсер выписывал "мёртвую петлю" вокруг безымянного астероида в поясе Койпера, отстреливаясь изо всех орудий от условного противника, но Гедимин слышал всё это, как сквозь плотный слой стекловаты. "Стержней мало," — он смотрел на экран и чувствовал, как сердце сдавливает ледяная клешня. "Мать моя колба, зачем я в это влез?!"
— Tzajesh!!! — крикнул Линкен, уже не стараясь держать себя в руках; Гедимин практически видел, как горят белым огнём глаза взрывника, отдающего приказ о запуске ядерной ракеты. "Первый залп. "Гельт". Лучевая вспышка на пол-Галактики..." — сердито зашипев, он рывком поднялся из кресла и втиснулся в шлюз.
Люки активной зоны открывались вручную, автоматика лишь следила, чтобы крышки отодвигались по очереди — но и это Гедимин при желании мог обойти. Секунду спустя он стоял внутри реактора, просунув руку между твэлами, и чувствовал, как излучение жжёт её с двух сторон. Эта область, единственная, никак не могла остыть. Сармат сместил руку выше, стараясь поместить между перегретыми стержнями как можно больше поверхности скафандра. Дозиметр мигнул — реакция наконец была прервана.
"Хорошо," — Гедимин тихо вздохнул, прислоняясь боком к сборке.
— Tzajesh!!! — заорал в наушниках Линкен. Где-то снаружи взорвалась вторая ракета — предположительно, раздробив какой-то астероид в пыль. "Отстрелялись. Скоро назад. Пора выбираться," — Гедимин нехотя вынул руку из сборки и подозрительно покосился на дозиметр. На этот раз реакция действительно была прервана, и стержни остывали, больше не пытаясь обменяться излучением и устроить третий взрыв — уже внутри корабля.
Гедимин едва успел занять место за мониторами, когда в наушниках послышалось "atza teru!".
— Sa terke, — выдохнул он. — Лиск, дай мне время. Реактор в надкритике. Займись пилотажем, дай ему остыть!
— Атомщик, держись, — голос Линкена из восхищённого стал испуганным. "Неужели запомнил, что такое "надкритика"?" — вяло удивился Гедимин, следя за падающими показателями. Крейсер летел в пустоте, многообразно маневрируя, — сармат в реакторном отсеке чувствовал очередную смену направления по лёгкому давлению на пальцы ног, если манёвр получался слишком резким, и антигравы не успевали его скомпенсировать. "Нормальный корабль," — отстранённо подумал он, поднимая аварийные стержни. "Если не взорвётся — ещё полетает."
— Лиск, я готов, — сказал он в коммутатор. В наушниках послышался облегчённый вздох.
— Подтвердишь через пять минут, — отозвался Линкен. — Если нет — пойдём своим ходом.
Гедимин невесело хмыкнул.
— Пятнадцать суток? У нас воды хватит?
— Атомщик, это космический крейсер, — фыркнул в ответ Линкен. — Долетим и не подохнем.
Минуты тянулись мучительно долго. Целую вечность спустя, как показалось Гедимину, в наушниках снова прозвучал голос Линкена.
— Atza teru?
— Sa terke, — ответил Гедимин, глядя на мониторы. — Я готов. Выводи на манёвр.
Когда "Феникс" вынырнул из портала в пятидесяти километрах над кратером Драйдена, сармат заглушил оба реактора окончательно. Садились на ЛИЭГах и "лучевом крыле". Гедимин рассеянно слушал команды. Его код назвали ещё несколько раз, и он ответил, но обращался Линкен к оператору ЛИЭГов. "Надо узнать, кто там," — подумал Гедимин, когда антигравы отключились окончательно, и остановленные реакторы всё же умудрились выдать нейтронный всплеск. "Пожму руку после посадки."
И он сделал это, выйдя из реакторного отсека в отсек резервных генераторов, пока "Феникс" лежал в стартовом доке, а за ним закрывали шлюзы. Сармат — его звали Дьенеш Юнь — был на голову меньше Гедимина и выглядел тонкокостным, так что от объятий ремонтник отказался и даже руку пожимал с большой осторожностью.
— Да что там, — отмахнулся смущённый Дьенеш. — На то они и резервные двигатели... А что, реактор не по плану встал? Я думал, так и рассчитано...
— Эй, атомщики! — судя по голосу, Линкен разговор слышал, и услышанное ему не понравилось. — На выход, оба. Гедимин, не пугай экипаж.
Уже снаружи, отойдя на десяток метров от корабля, ремонтник видел краем глаза, как Линкен подходит к "разрисованным" сарматам, и Маркус протягивает ему руку. Что было дальше, Гедимин не видел — его наконец нашёл Хольгер, и ремонтник, не ожидавший, что на нём повиснут, едва не сел на пол. Неприятная слабость в ногах не оставляла его с тех пор, как он вышел из активной зоны; он встряхнулся и выпрямился, приподнимая Хольгера на вытянутых руках.
— Что было? — встревоженно спрашивал тот, пытаясь увидеть под тёмным щитком глаза Гедимина. — Всё по плану? Что с рукой?
Ремонтник посмотрел на правую ладонь и увидел глубокие золотистые борозды.
— Аварийных стержней мало, — угрюмо сказал он. — Нужны ещё.
В наушниках — по ощущению, за левым плечом — кто-то всхлипнул, и Гедимин, не привыкший к таким звукам, вздрогнул и обернулся. Там стоял Кумала и смущённо улыбался, приподнимая руку в приветственном жесте.
— Простите, что помешал вам, — сказал он, увидев, что Гедимин и Хольгер на него смотрят. — Я наблюдал за вами, и это было так трогательно...
Ремонтник изумлённо мигнул.
— Что ты несёшь? — спросил он, на время забыв об аварийных стержнях и нейтронных всплесках. Кумала снова улыбнулся и быстро шмыгнул в толпу. Гедимин пожал плечами.
— Псих!
...На входе в столовую Стивен на секунду преградил Гедимину дорогу, а когда тот удивлённо посмотрел на него, не зная, готовиться к очередной стычке или отодвинуть охранника или идти дальше, слегка наклонил голову под шлемом и поднёс сжатую стальную "клешню" к груди.
— Ты сделал атомный крейсер, — в голосе охранника звучало нескрываемое уважение. — Ты в самом деле на стороне сарматской расы и способствуешь установлению нашего превосходства. Tza atesqa!
— Да пожалуйста, — отозвался Гедимин, неловко хлопая Стивена по плечу и стараясь мигать не слишком часто. "Надо же, как впечатлился," — думал он, идя к столу, где его уже ждали все товарищи — и несколько сарматов из других групп. "Может, на пару дней перестанет писать про меня ерунду. Ассархаддон определённо устал её читать."
— За атомный флот! — Линкен высоко поднял откупоренный контейнер с чистой жжёнкой. — У нас получилось, тески. Мы довели этот проект до конца. Теперь у нас будет лучший флот в Солнечной Системе, и мы наконец возьмём у "макак" своё. Tza atesqa!
Гедимин молча поднял контейнер, повторив его жест, и осушил ёмкость одним глотком. "И верно," — думал он, чувствуя, как горячая волна растекается из солнечного сплетения вверх и вниз. "Проект закончен, лаборатории закрыты, теперь работают верфи. Сколько там крейсеров было нужно Маркусу? Тридцать?"
— Теперь ждём, — продолжал Линкен, отложив пустой контейнер. — Маркус сформирует двенадцать планетарных флотов. Мой крейсер, считай, уже у меня в кармане, — я записался во флот Исгельта. Ему нужны офицеры с опытом. Нас осталось немного...
Он, стремительно грустнея, забрал полный контейнер у отвлёкшегося Константина и быстро опустошил.
— Я поступил во флот Тохиля, — сказал Стивен, бросив на стол пустую ёмкость из-под жжёнки. — У меня тоже будет крейсер. Я был капитаном "Циклопа" в ту войну, и мой опыт высоко оценен.
Хольгер беспокойно зашевелился; недопитый контейнер лёг на стол.
— Тохиля? — повторил он, пристально глядя на Стивена потемневшими глазами. — Тохиля Криоса? Разве он не наработал на три расстрела?
Линкен закивал; на его лицо выползла широкая ухмылка, и угол шрама перебрался под самый глаз.
— Тут многие наработали на три расстрела. Маркус, Ассархаддон... Тохиль сегодня был на базе. Помнишь сармата со шрамами на лбу? Когда я видел его в последний раз, их было вдвое меньше.
Гедимин пытался вспомнить, о ком речь; сармат со шрамами на лбу, действительно, был среди сегодняшних гостей Ассархаддона, но кто он, и чем отличился, ремонтник не знал.
— М-да, — протянул Хольгер, отодвигая недопитую жжёнку. — Интересно, кого люди вообще расстреляли. Тохиль Криос жив и разгуливает по Луне — после всех его развлечений на Земле и на Марсе?
Линкен пожал плечами и взял со стола полупустой контейнер.
— Дался тебе Тохиль! Все Криосы развлекались кто во что горазд. Вон, тот же Ассархаддон. И что? Жив и разгуливает по Луне, — а ведь как за ним гонялись!
— Ассархаддон... — Хольгер досадливо сощурился. — Ассархаддон далеко не дурак. Он сам ушёл от правосудия, сам скрылся, сам вышел на связь с Маркусом — и уйдёт с горизонта так же легко и непринуждённо. А Тохиль — кровожадный идиот. Он-то как выжил?!
За плечом Гедимина кто-то из охранников с присвистом втянул воздух, но сказать ничего не успел — экзоскелетчики напротив него расступились, пропустив к столу Ассархаддона.
— Хольгер, вы же учёный, — мягко сказал он, занимая место между Линкеном и Константином. — Вы должны понимать, что такое недостаток данных. Зачем вы делаете поспешные выводы? Тохиль Криос несколько несдержан, но идиотом он никогда не был.
Химик пожал плечами, поискал на столе свой контейнер со жжёнкой, не нашёл и молча принялся за еду.
— Проект закончен, — сказал Гедимин, дождавшись паузы в разговорах — незнакомый Тохиль его не интересовал, но был вопрос, который и ему не давал покоя. — Лаборатории закрыты. Офицеры разбирают корабли. А куда ты отправишь нас?
Он кивнул на Хольгера и Константина. Последний вздрогнул и, выключив смарт, недобро сузил глаза.
— Вас? — Ассархаддон смерил его задумчивым взглядом. — Вы ошибаетесь, Гедимин. Проект ещё далеко не окончен. Завтра Крейсерные Верфи начнут серийный выпуск кораблей на ядерных двигателях. Через три года у нас будет флот, достаточный для первой атаки. Пока он не собран, я не собираюсь закрывать ни базу, ни проект... Хольгер, вы о чём-то хотели спросить?
Химик, помедлив пару секунд, кивнул.
— Кто ещё из Криосов выжил? — спросил он. — Кто из адмиралов Саргона перешёл к Маркусу?
— Адмиралы Саргона... — медленно, смакуя каждую букву, проговорил Ассархаддон. — Забытые имена... Ашшур жив. Хлодвиг, Нергал... Кунмагур тоже в строю.
Хольгер вздрогнул всем телом и подался назад, завороженно глядя на куратора.
— Кунмагур?! Ядерный шквал на Индостане, цунами в восточном Атлантисе... и ему сохранили жизнь?!
— Будто Ашшур был добрее, — пробормотал Линкен, насмешливо щурясь. — Северный Союз его хорошо запомнил. Но им его не отдали. Атлантис решил, что сможет его использовать. Тупые мартышки!
Он презрительно фыркнул.
— Как видите, у нас достаточно адмиралов, — сказал Ассархаддон. — Дело за флотом. Гедимин, Хольгер, завтра с утра ждите у выхода. Мне нужна будет ваша помощь.
Он приподнял ладонь в прощальном жесте и пошёл к выходу. Гедимин озадаченно посмотрел на Хольгера, тот пожал плечами. Линкен, уже ничего не замечая, повернулся к Айзеку и притихшим филкам и, оживлённо жестикулируя, рассказывал им что-то о Марсе, крейсерах северян и направленных ядерных взрывах. В его сбивчивой речи мелькали имена — "Ашшур", "Тохиль", "Марк", "Хлодвиг" и ещё десятка два незнакомых Гедимину.
— Я бы не отказался стать реакторщиком, — вполголоса сказал Хольгер, придвигаясь к ремонтнику. — Или пилотом "лучевого крыла", или оператором ЛИЭГов... Согласился бы и на место в ремонтной бригаде. Но чего я не хочу, так это попасть под командование кровожадного идиота.
— Я тоже, — прошептал Гедимин. — Но выбор, кажется, невелик.
