01 июля 36 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"
Отправившись провожать раненого курсанта в медблок, Гедимин отпустил группу на полчаса раньше и перед уходом заглушил реактор. Травма была неопасной, и курсант, как и подобает сармату, к медикам идти не хотел, так что Гедимин решил его проводить до самого медотсека — и уже оттуда возвращался в жилой блок, и всё равно подошёл к столу последним.
— Атомщик! — Линкен приветственно поднял вскрытый контейнер жжёнки. — Садись, угощайся.
Контейнеры были сложены горкой посреди стола, за которым собралась не только обычная четвёрка, но и Кенен, Айзек и Хильдир. Двое последних вопросительно посмотрели на Гедимина. "Он в порядке," — жестом показал им тот. "Ушиб пальца, сорвало ноготь. Ничего опасного."
— Кого там у вас ушибли? — спросил Константин, глядя на полупустой контейнер. На его лице было странное выражение — Гедимин предположил бы, что северянин чем-то доволен и даже, возможно, рад, если бы помнил его радующимся.
— Ладонь защемило движущимися стержнями, — пояснил ремонтник. — Хорошо, что твэл не пострадал.
Константин фыркнул и сделал ещё глоток.
— Откуда жжёнка? — спросил Гедимин. — Ещё один крейсер достроили?
Взрывник махнул рукой.
— Верфи работают, атомщик. Достроят, и не один. Мы с Константином тут вспомнили, что Ураниуму уже двадцать лет. Решили выпить за него. Не наша традиция, ну да ладно...
Константин кивнул.
— Ровно двадцать. Мы с Айзеком с вами не с самого начала, но всё же...
— Хороший был город, — согласился Гедимин, вскрывая контейнер со жжёнкой.
— Почему "был"? — спросил Константин. — Его никто не убирал с карты.
— Война уберёт, — буркнул ремонтник, вспомнив, как разлетались астероиды от удачно применённых "Теггаров" и "Та-сунгаров". — Бомб у всех достаточно.
Хольгер осуждающе покачал головой.
— Мы будем защищать его, атомщик. А если он не выстоит, мы отстроим его заново. Так же, как построили двадцать лет назад.
— У нас будут тысячи таких Ураниумов, — Линкен ударил кулаком по столу, и контейнеры подпрыгнули и раскатились в разные стороны. — От Меркурия до Седны. Что тебе не по нутру, атомщик? Мы всего лишь забираем своё. "Макакам" не следовало отбирать у нас планеты. Мы их освоили, и теперь они наши.
Гедимин пожал плечами и отвёл взгляд. Ему было не по себе.
— Бьорк жив, — сказал Константин. — Если это кого-то интересует, — механик Иджес Норд жив тоже.
Гедимин вздрогнул и придвинулся к нему.
— Тебе дали с ними связаться? Что ещё ты знаешь?
— Я говорил с Бьорком, — кивнул Константин. — Пару минут. Он останется в Ураниуме, когда всё начнётся. Пойдёт в зенитчики.
— Почему не на крейсер? — спросил Гедимин. — Он вроде любил мощные механизмы.
Константин криво ухмыльнулся.
— Что ты, атомщик... Мутантам не место в космофлоте Маркуса. Он бы и филков туда не брал, будь у него выбор.
Гедимин запнулся, вспомнив состав первой группы курсантов. Ни мутантов, ни филков среди них действительно не было.
— Иджес остался на АЭС, — продолжал Константин, загибая пальцы. — Не знаю, что он сделал со своей радиофобией, но работает там же. Самки... бывшие самки, в полном составе... проводят полёты и заплывы в твою честь. Да, каждый июнь. Гедиминовы полёты... смешно, правда?
Ремонтник молча кивнул.
— Никаких диверсий и саботажей, всё тихо, — сказал Константин, забирая со стола второй контейнер. — Люди получают свой уран и рудные концентраты. Сотни три сарматов выбирались в Аргентину на новые рудники "Вирма", всё прошло без эксцессов. Оркуса даже хотели наградить, как лучшего сарматского губернатора, но всё испортили диверсанты из Шангнака.
— Ничего, обойдётся без награды от мартышек, — буркнул Линкен, допивая жжёнку.
— Территории так и не открыли? — спросил Гедимин. — Герберт хотел приехать...
Константин качнул головой.
— К кому ему теперь приезжать? Арбогаст его не звал, АЭС тоже не запрашивала. Территории закрыты — "по причине взаимного недоверия", как выразился наш координатор. Я рад за Бьорка, атомщик. Остальные со своими делами разбираются сами.
23 июля 36 года. Луна, кратер Кей, малый полигон
— Dek... nu... uk... shep... — размеренно отсчитывал Гедимин, пристально глядя на монитор — вернее, на одну-единственную строчку, показывающую интенсивность нейтронного излучения. Выводить реактор в режим пульсации следовало не раньше, чем нейтронный всплеск сойдёт на нет, — это сармат усвоил твёрдо и по мере сил пытался внушить курсантам.
— Tza jasqa! — скомандовал он, переводя взгляд на показатели интенсивность омикрон-излучения.
Выпускной экзамен подходил к концу, а вместе с ним и рабочая смена — Гедимин растянул проверку навыков на весь день, давая реактору настолько долгие передышки, насколько позволяла продолжительность условных суток. Хильдир Хагав, несмотря на все предупреждения наставника, шёл последним; он успешно отъездил по базальтовой пустоши кратера Кей, подвесив многотонный транспорт в трёх метрах над поверхностью, развернулся всеми положенными способами и едва не сделал "бочку". Впрочем, "бочку" сегодня пытались делать все — видимо, от волнения, и Агнаману это даже удалось. Сейчас он сидел снаружи, на почтительном расстоянии от "трассы", вместе с остальными, и следил за "мишенью", в которой должен был появиться очередной портал. Гедимин тоже хотел бы сидеть снаружи — хотя сегодня он не притронулся к пульту управления и не поправил ни один стержень, он ощущал такую усталость, будто весь день долбил гранит без помощи пневмобура.
— Есть! — раздался в наушниках голос Хольгера. — Закрывай!
— Разворот и сигнал к закрытию, — приказал Гедимин Хильдиру, вновь переводя взгляд на нейтронный показатель. "Стабильное ядро" — две центральные топливные сборки, отделённые от краевых ипроновыми экранами — ещё ни разу не "вспыхивали", но очень не любили встрясок. Гусеничная платформа качнулась, слегка накренившись на правый борт, краевые сборки выдали нейтронный всплеск, центральные держались в обычном режиме. Хильдир сбросил по краям почти все стержни, оставив пару полуэкранированных твэлов пульсирующими "на закрытие".
— Есть! — крикнул Хольгер — где-то снаружи портал, не успев толком открыться, уже смыкался.
— Аварийные, — сказал Гедимин, глядя на монитор. — Все. Давай!
Краевые сборки пульсировали, выдавая нестройные всплески интенсивности, и обменивались излучением, постепенно входя в резонанс. Хильдир сбросил все стержни, какие удалось найти, сверху кинул уже ненужные экраны и растерянно оглянулся на Гедимина. Тот успокаивающе сжал его плечо и застыл перед мониторами, занеся руку над клавишами экстренного открытия.
— Пойду я, — тихо сказал Хильдир, сообразив, что Гедимин собирается делать.
— Нет, — отозвался ремонтник, глядя на мелькающие цифры. "Надо было растянуть экзамен на три дня," — думал он. "Растрясли-таки реактор..."
Первые пять-шесть "полётов" установка выдержала с честью; первые признаки нестабильности после сброса стержней появились к восьмому, сейчас шёл пятнадцатый, и задёрганный реактор пульсировал, не обращая внимания на центнеры ипрона внутри. За краевыми сборками порывались последовать центральные. "Где-то в экранах пробой," — думал Гедимин, отсчитывая про себя секунды. "Если сейчас не... А, уран и торий!"
Кажется, Хильдир пытался его остановить, — сармат услышал на лету слабый скрежет брони о броню, но не замедлил шаг. Он не стал закрывать за собой шлюз — курсант был в скафандре, как и все снаружи, и излучение любой мощности не могло навредить им.
— Всё, — выдохнул он, просовывая руку в побелевшую от перегрева сборку и осторожно, одним пальцем, увеличивая расстояние между твэлами. — Заканчивай. Отдохнёшь неделю. Дурацкая была выдумка с этими пульсациями...
За спиной послышался тихий скрежет. Гедимин обернулся и увидел Хильдира. Тот стоял у центральной сборки, повернувшись лицом к сармату, и молчал.
— Не стой, — буркнул ремонтник, указывая свободной рукой на одну из краевых сборок. — Видишь белый твэл? Проведи рукой между ним и соседним. Ну?!
Хильдир, вздрогнув, неуверенно поднёс ладонь к сборке и остановился.
Гедимин, с присвистом выдохнув сквозь зубы, вынул нагревшуюся ладонь из сборки и шагнул к "белому" твэлу. Тот уже был не таким белым — скорее, светло-зелёным. Дозиметр замолчал — реакция наконец была прервана, и сборку можно было не трогать. Гедимин облегчённо вздохнул и, взяв Хильдира за плечо, толкнул к открытому шлюзу.
— Всё, сдал. На выход!
Их ждали снаружи — Хольгер в рубке пилота, а остальные курсанты — у кислородной станции, пополняя запас газа перед вылетом в кратер Кеджори. Гедимин видел, как Хильдир входит в кольцо товарищей и принимает их поздравления — и как он что-то поясняет вполголоса, оглядываясь на ремонтника и показывая сарматам свою ладонь.
— Опять ремонт вручную? — спросил Хольгер, глядя на пальцы Гедимина. В этот раз броня уцелела, и пластины даже не деформировались, но жесты Хильдира, видимо, были очень выразительными.
— Пришлось, — отозвался Гедимин, покосившись на неподвижную платформу. — Может, не стоило, но я разволновался. Пятнадцать выходов на пульсацию... Задёргали реактор, хорошо, что обошлось без аварии.
— А что, мог быть настоящий взрыв? — спросил Айзек, и Гедимин вздрогнул от неожиданности. Пока он разглядывал свои руки и беседовал с Хольгером, курсанты незаметно окружили его. Кажется, только сейчас до них дошло, мимо чего они пролетели, — все перешёптывания смолкли, и пятнадцать сарматов уставились на Гедимина.
— Ну да, — нехотя ответил тот. — Реактор плохо переносит такие скачки интенсивности. Когда дойдёт до дела, постарайтесь не дёргать его больше пяти раз за сутки.
Хольгер насмешливо хмыкнул. Гедимин удивлённо покосился на него.
— Ничего-ничего, — махнул рукой химик. — Ну что ж, экзамен пройден, и атомофлот ждёт вас. Завтра мы с вами уже не встречаемся.
Глайдер, возвращающийся на базу, забрал сарматов и кислородную станцию; платформу с реактором пообещали притащить в тренировочный отсек утром. Курсанты стояли в фургоне молча, глядели в иллюминаторы, и по случайно пойманным взглядам Гедимин видел, что им не по себе. На выходе кто-то прошмыгнул мимо него, на ходу крепко сжав его ладонь. Сармат мигнул, поднял взгляд, но увидел только спину, исчезающую в толпе у входа в транспортный туннель.
— Не так уж плохо, — подвёл итоги Хольгер, проставляя последние пометки в самодельной базе — "журнале группы". — Завтра пришлют ещё пятнадцать. Что скажешь о новой работе?
— Бывало и хуже, — отозвался Гедимин. Ему было неспокойно, и что-то холодное ворочалось под рёбрами, мешая дышать. "Грёбаная война," — думал он. "Надеюсь, они выживут. Реакторный отсек всё-таки прочный."
01 января 35 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката" — кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"
— Смена да-а-ат... — Хольгер протяжно зевнул и подтянулся на стапеле, с которого ещё не был снят скафандр. Гедимин неодобрительно сощурился.
— Опять без защиты?
— Надо же когда-то и отдохнуть, — отмахнулся химик. — Кто-нибудь знает, зачем мы так рано встали?
— Привычка, — пожал плечами Гедимин.
До официального "праздничного" подъёма и впрямь оставалось ещё полчаса. Можно было бы проспать и его — ничего интереснее речи Маркуса в программе не было, Стивен больше не караулил под дверью, чтобы донести за непосещение и неуважение к координатору, а все остальные развлечения Гедимин мог устроить себе сам. Но сармат зачем-то проснулся — и даже в задумчивости разбудил Хольгера, и химик теперь тёр глаза и недовольно щурился.
— Ты же не думал, что новую группу пришлют прямо сегодня? — спросил Хольгер, влезая в скафандр.
— С Маркуса станется, — отозвался Гедимин, вспоминая первый день смены дат, проведённый на лунной базе, и удивлённый взгляд Ассархаддона, когда сармат напомнил ему о празднике и положенном выходном.
Из соседнего отсека донёсся лязг закрывающегося скафандра, тихий скрежет стапеля и гудки сработавшего передатчика. В ту же секунду загудели приборы на запястьях Гедимина и Ассархаддона.
— Оповещение? — вяло удивился непроснувшийся Хольгер, сдвигая пластину брони. — Что?
Гедимин удивлённо хмыкнул.
— Маркус прибыл на базу? И куда смотрят "макаки"? Вроде бы ему положено торжественно поздравлять сарматов из какого-то там зала в Чикаго...
— Ядро Юпитера! — донеслось из соседнего отсека. — Атомщик, ты до конца дочитал?
"Да, верно," — сармат сдвинул строчки сообщения за пределы экрана. "Что? Строительство флагмана? Сбор на Крейсерной Верфи?!"
— Личный флагман Маркуса Хойда, — Линкен заглянул в отсек и широко ухмыльнулся, на ходу надевая шлем. — Это надо видеть! Интересно, он правда будет больше "Кондора"?
— Напрасная трата материалов, — пробормотал в наушниках Константин — похоже, он проснулся последним. — Но посмотреть будет действительно интересно. Только где они разместят всю базу — на паре смотровых галерей?
...Большую часть зала освободили от оборудования, перекрыв прозрачным защитным полем. Гедимин смотрел на толпу, собравшуюся внизу, со смотровой галереи. Наверху — на обоих уровнях — тоже было тесно, и сарматы, которым повезло туда попасть, стояли плечом к плечу, но согнать туда ещё несколько сотен, чтобы встали в три слоя, никто не решился — у галерей были свои пределы прочности. Сверху Гедимин видел рабочих верфи — они стояли по ту сторону поля, небольшой группой собравшись в дальнем углу, и, хотя он не видел лиц, по их жестам и осанке было ясно, что они совсем не рады столпотворению.
Постройка флагмана ещё не началась — рабочие только подготовили площадку и согнали дополнительное оборудование, растянув ряд стапелей чуть ли не вдвое. Гедимин прикинул размеры будущего сооружения — выходило, что в длину оно будет чуть больше километра.
— Тысяча шесть метров, — прошептал он в коммутатор. — "Кондор" длиннее.
— Тихо, атомщик, — прошипел в ответ Линкен. — Слушай речь!
Голографические проекторы наконец включились, и Гедимин изумлённо мигнул — Маркус и так не скромничал в размерах голограмм, но в этот раз он довёл свой рост до пятидесяти метров, почти коснувшись голографической макушкой верхнего свода. В наушниках кто-то нервно хихикнул.
— Tza atesqa, мои собратья! — гигантская голограмма вскинула руку. — В первый день нового года я приветствую вас всех — и тех, кто с нетерпением ждёт сигнала, чтобы окончательно утвердить превосходство расы Eatesqa, и тех, кто, не жалея сил, приближает нашу победу. Сегодня особый день для меня — и для всей нашей расы. Величайший корабль за всю нашу историю, атомный крейсер "Марк", заложен на стапелях "Гекаты". Я лично поведу его в бой — и земляне будут дрожать от страха при одном его упоминании. Впрочем, им недолго останется мучиться, — их цивилизация, как и сам биологический вид Homo sapiens, будут уничтожены. Да свершится возмездие!
Он вскинул обе руки и запрокинул голову, и Гедимин не удивился бы безумному хохоту, — нечто подобное он слышал пару раз из кинозала, когда там показывали фантастические фильмы со злодеями, желающими уничтожить мир. Ремонтник сдержанно улыбнулся.
— Я благодарю вас всех, — продолжал между тем Маркус. — Всех, кто приложил руку к созданию атомного флота, сильнейшего из флотов Солнечной Системы. Всех, кто подготовил армию, и кто вступил в неё, чтобы отомстить за долгие годы притеснения. Не пройдёт и пяти лет, как Земля содрогнётся под нашей поступью! Tza atesqa, tzaat Eatesqa!
— Zaa ateske! — прокатилось по залу. Гедимин изумлённо мигнул. Линкен, вставший слева от него, толкнул его локтем в бок, и сармат неохотно поднял руку. Он покосился направо, где стоял Хольгер, — тот тоже ответил Маркусу салютом. Внизу, на второй галерее, в углу, где собрались рабочие верфей, — нигде Гедимин не увидел сармата, не поднявшего руку. Голографический Маркус расплылся в торжествующей улыбке и растаял.
... — Ассархаддона, кстати, нет на базе, — сказал Константин получасом позже, когда сарматы выбрались из толпы на относительно свежий воздух пустынного Биоблока. — Не прилетел на закладку флагмана. И Исгельта тоже нет.
— Свяжись с Гельмером, — посоветовал Гедимин, изнывающий от любопытства. — Он должен знать. Это его верфи и его крейсера!
— Ага, сейчас... — Константин, в этот раз не настроенный спорить, выбрал другого адресата. — Гельмер Гьоль... Да, есть. Не он сам, но информацию нам сбросят. Секунду...
Его передатчик замигал.
— "Марк", атомный крейсер-авианосец типа "Феникс"... о, тут и чертежи есть, — Константин щёлкнул по запястью, открывая голографический экран и растягивая картинку до потолка. Гедимин мигнул.
— Четыре реактора?! Четыре антиграва?! Два километра в длину?! М-мать моя пробирка... Куда он со всем этим собрался?!
— Ну что же, — протянул Хольгер, разглядывая внутренности крейсера. — Он в самом деле больше "Кондора". На целых сто десять метров.
Гедимин расставил руки, измеряя длину ремонтных коридоров, и вполголоса помянул уран и торий, а потом, подумав, — и способы спаривания приматов.
— Тебя туда не возьмут, — "успокоил" его Константин. — От экипажа требуется высочайшая благонадёжность и незапятнанная репутация. Скажи спасибо Стивену Марци!
— Его будут собирать по частям, — сказал Хольгер. — Смонтируют на кагетской базе и переведут на базу флота... и земляне ничего, совсем ничего не заметят. Если это Маркус с ними договорился, — он очень ловко маскируется. Даже обидно, что его дипломатические таланты достаются землянам, а с нами общается пафосный идиот.
Линкен, до того в молчании разглядывавший крейсер, развернулся всем телом, и Гедимин едва успел вклиниться между ним и Хольгером.
— Даже сейчас... — процедил взрывник, недобро сузив глаза. — Даже глядя на флагман нашего флота, вы нудите, как старые макаки! Что тебе не по нутру, Хольгер Арктус? А тебе, Гедимин Кет? Вы мечтаете вернуться в рабство? Жить в бараках и долбить граниты в шахте? Что, вам неприятно смотреть на символ нашей мощи? Два комка жалкой сли...
Гедимин ударил вполсилы, но этого хватило, чтобы Линкен отшатнулся, — удар в респиратор был не самым опасным, но очень неприятным для "мишени".
— Заткнись! — почти выкрикнул он, перехватив руку Линкена и завернув её за спину. — Никто не сказал ничего про вашу мощь! Гордись, если хочешь, — но корабль построен глупо. Такая махина никому не нужна и ничего нового не добавит!
Говорить было трудно — слова пробивались в сознание Линкена по одному и не сразу, и он отчаянно вырывался из хватки Гедимина. С другой стороны его придерживали Хольгер и Константин, и это помогло — где-то на середине последней фразы он перестал дёргаться и вяло мотнул головой — "сдаюсь".
— Извини, вспылил, — пробормотал он, прижимая ладонь к респиратору. — Но оскорблять Маркуса я не позволю. Даже вам. Скоро мы победим, атомщики. Скоро вы узнаете, что такое свобода. И этот флагман, что бы вы оба ни говорили, — залог нашей победы.
— Кто помнит параметры флагманов Солнечной Системы? — спросил Константин, отойдя от буйных сарматов подальше и снова развернув голограмму. — Из тех, что на слуху? Вот, например, "Моше Даян" — довольно скромных размеров...
Хольгер махнул рукой.
— Это Мацода. Они не любят больших кораблей. Ты ещё с Австралией сравнил бы, — там вообще нет официального флагмана... Тут надо брать Атлантис или Север. Вот "Стерегущий" — он на четыре метра меньше. Что внутри, не знаю... А вот "Джордж Вашингтон"... Тысяча девятьсот девяносто восемь метров после реконструкции, три антигравитационных блока... Ну да, наш Маркус всех обошёл. Ещё бы сила флота измерялась в размерах кораблей, — тогда мы точно всех победили бы!
— Два километра... — Гедимин посмотрел на спаренные реакторные отсеки и покачал головой. — Астероид на ядерном ходу.
Хольгер похлопал его по локтю.
— Ничего, атомщик. Если доживём, переделаем его на АЭС. Четырёх твоих реакторов хватит любой планете за пределами Земли. Поставим где-нибудь на Титане, будем терраформировать...
Гедимин покачал головой.
— Если Маркус доживёт — скорее сдохнет, чем согласится.
