Тин
Вчера ночью при дворе был праздник Третьего Звездопада, а с утра я чинил крышу своего тюльпанного домика и ругался. Третий Звездопад, чтоб их эльфы грызли. А название-то оригинальное какое. Капитан Очевидность сообщает, что конец третьего трехдневья месяца звездопадника мы будем называть Третьим Звездопадом. И праздновать. Так же, как Первый Зв., Второй Зв. и далее по списку, вплоть до Десятого.
Р-р-р.
Зв., как вы понимаете. А на крыши подданых будет падать мохнатый шмель (мутант), значит, изукрашенный под Утреннюю Зв. Звезду, в смысле. Кого, собственно, волнуют эти крыши вместе с их поддаными. Или наоборот? А потом у нас настанет месяц благорастворенник. Тоже нет повода не отпраздновать.
Я натянул последнюю шелковичную мембрану и тщательно ее промаслил жемчужным силикатом. Потом покосился на шмеля (мутанта). Бедняга ползал во дворике, тыкаясь в мифрильные колючки оградок и утробно гудел. Крылья его были все в липких нитях, должных изображать ночью (паря в воздухе) блистающий звездный дождь. Зверюгу занесло, судя по всему, на вираже, и он запутался. И упал... угадайте куда. Как бы мне его выгнать? Шмель, всхрюкнув, повалил хлебное дерево в большой корзине и принялся по нему топтаться. Вот ведь тварь, кошмар генетика! И здоровенная главно, с полтора племенных быка... Сразу видно — из королевских ульев.
— Эй, Тин-тюльпанчик!
Так, кто это тут, капитан Очевидность, что-ли?
— Говорят у тебя собственность Его величества затесалась?
Точно, он. Паерин, наш околоточный. Нет, ну какова наглость? А где предложения компенсации за моральный и материальный ущерб? Я что, сам эту собственность себе на двор умыкал и об крышу ею стучал?!
— Привет, Паерин, чего ругаешься?
Он задрал голову, подходя поближе, и я как бы случайно уронил на него банку с силикатом. Хи-хи.
— Ой, прости!
— Ах, ты эльф косорукий! — ругался околоточный. И еще по-всякому.
Я бодро ползал по краю крыши, выражая сочувствие, и давал ценные советы. Из окон и дверей соседних домиков начали появлятся любопытные мордочки фей. А то они уже было разочаровались моей утренней реакцией на шмеля.
На десятом по счету восклицании (Ой, на заднем подкрыльи застывает! Скреби сильнее, уважаемый!), должностное лицо впало в буйство и запустило в меня горшком с клубникой. Аааа, материальный ущерб растет со скоростью бамбука!!! Я быстренько вскарабкался на гребень и, спрятавшись за трубой, завопил:
— Граждане, полицейский произвол! Да что же это такое!!! Имущество портят, достоинство попирают!
— Отдавай государственного шмеля! — рявкнул Паерин.
Соседи высыпали на улицу и принялись нестройно шуметь.
— Доколе!! — взвыл я, подбираясь по охлупню к красивому коньку крыши — в форме дракончика на тюльпанчике. Мне одобрительно взроптали в ответ. И меня понесло: — Что с неба на мою землю упало — то мое! Таков закон наших предков!
— Ах, так! — разъярился полицай, — ну и возись сам с этой тварью!
Он метко плюнул в красный тюльпан, растущий в углублении посреди крыльца, и удалился. Вот свинья.
Граждане еще потоптались, обсуждая события. Я делал вид, что чищу трубу. Иногда мне провакационно кричали:
— Эй, Тин, зачем тебе мутант?
На -цатый подобный вопрос я выпрямился и с достоинством ответил:
— Сие тайна великая есть.
Все прониклись недетским уважением к моему психозу и скоро разошлись.
Скользнув в люк, я забрался в ванную и некоторое время отрешенно там мок, прислушиваясь к хрюканью и гуденью во дворе. Потом заварил чай, подогрел медовых булечек, и устроился на балкончике с видом на шмеля. Вот зачем я это устроил, а!?! Теперь в собственный двор не выйти. Правильно мне говорил покойный родитель: у тебя вместо мозгов автопилот постоянно работает, Тин. Ты его отключай хоть иногда.
Шмель домочаливал хлебное дерево в щепки. Проклятье. Я покончил (очень медленно) с завтраком, и, вооружившись кочергой и шваброй, двинулся во двор. При моем появлении тварюга затаилась, и я, подкравшись, ткнул ее шваброй в бок, направля по тропинке — к калитке.
Насекомообразное покачнулось и вдруг, завибрировав, развернулось ко мне всем корпусом и бросилось, раззевая жвалы. Я с просто-таки неприличмым визгом ввинтился обратно в дом и запер дверь на засов. Не то чтоб это была такая сильная преграда. Шмель в проем вообще не пролезал, если честно. Просто с засовом спокойнее.
Что делать, что делать? Идти на поклон к околоточному — пусть нагонит сюда городовых? Или взывать к помощи соседей и выгонять мутанта всем миром? Месяцы насмешек обеспечены по-любому. Я, наконец, справился с трясучкой и решил прогуляться в цветущих садах Шамымыды. Бурная речка, цветочки, уступы — что может быть прекраснее для раздумий о тщете гордыни? А еще меня грела надежда, что тупое животное найдет-таки выход само. Или его доблестно изымут власти. На что мы в конце-концов налоги платим?!
На крыльце меня ждал еще один сюрприз: мохнохвостый бродяжка-пикси. Беженцы уже и сюда добрались. Я неприятно удивился. Он что-то замяукал, свивая свой забавный хвостик колечками и протягивая мне какую-то деревяшку. Я повертел ее в руках (игрушечный кораблик) и, вернув, поморщился:
— Помедленнее, хвостатый.
Еда, еда, удаалось разобрать мне в его писке. Я вынес ему из дома корзинку с булочками, и он что-то счастливо затараторил, радостно прижимая ее к груди. Я немедленно проникся к нему теплыми чувствами, как всегда бывает с объектами собственного благородства. К тому же с такими благодарными. Он снова принялся мне тыкать свой кораблик, и я догадался, что это типа в обмен.
— Зачем мне это, у меня нет детей... — но тут в голове вспыхнула идея.
* * *
— А ты шмелей боишься? — коварно спросил я.
Впрочем, вопрос, повтореннй 4 раза, растерял все горячо пестуемые коварные интонации и превратился в просто тупой. Пикси мне что-то стрекотал в ответ, а я не понимал ни единого слова. А еще говорят, мол родственные языки, родственные языки! И сами пикси нам никакие не родичи — без крылышек и хвостатые... Как только их Предвечный Полог пропускает? Может, король все-таки специально для них его приоткрывал? Лишь бы свой народ подурить.
Хвостик пикси соблазнительно извивался, кажется, перед самым моим носом. Черненький, а на конце пушистая белая кисточка.
— Пойдем, я тебе чего покажу, — предложил я и, не сдержавшись, попытался поймать беленький кончик. Пикси возмущенно пискнул и взвился по столбику крыльца. Там и повис, уцепившись коготками трех лапок за навес, а четвертой тиская корзинку в районе пузика. Хвостик он трусливо поджал между ног.
— Эй, спускайся, не нужен мне твой несчастный хвост, — убеждал я, бегая под ним. Время от времени я подпрыгивал и пытался стащить его за упомянутую пятую конечность. Как бы в подтверждение своих слов. Пикси верещал. Во дворе гудел шмель и чем-то хрустел.
— А пикси тебе для чего нужен, Тин? — кричали мне соседи, собравшиеся у ограды. Некоторые из них прямо на нее уселись. Вот ведь эльфы, никакого понятия о частной жизни.
— За надом, — отвечал я, не отрываясь от процесса. Хвостатый бегал по потолку с живостью таракана.
Тьфу на них на всех. Я подхватил тросточку и позорно бежал из собственного дома. Вслед доносился смех фей, вопли пикси и, на грани слышимости, — гудение. Сады, только сады Шамымыды. Я мчался, не оглядываясь, по извилистым улочкам. Только крылышками трепетал на поворотах — чтоб не заносило.
Замедлился я лишь у тюльпанной террасы. Отдышался, опираясь на трость, поправил шелка, чтоб развевались и переливались как положено — перед предками надо показываться во всей красе. В руке, кстати, обнаружился деревянный кораблик. Я подвесил его к поясу. И чинно взошел на разноцветное поле.
С каждым моим шагом с колыхающихся тюльпанов взлетали сияющие огоньки духов. Некоторые садились мне на плечи, и я подставлял им ладони и подносил к лицу, чтобы разглядеть радужные стрекозиные крылья и глазки. Они махали мне крошечными ручками и звали за собой, безмолвно рассказывая, как это прекрасно — летать и кружиться в цветах. Как же там, наверно, хорошо... Хотя шмелей полно. Я вздрогнул и обнаружил себя стоящим на четвереньках, уткнувшись носом в гигантский тюльпанище, на котором танцевало штук 20 духов. Предки, я же чуть не развоплотился! Опасно ходить в родовое святилище в расстроенных чувствах... Да и вообще — всегда опасно.
Я дошел до центрального камня и пристроил кораблик на одном из выступов. Вокруг сразу закружили огоньки, садясь на его палубы и бегая по мачтам. Один забрался в смотровую корзинку и прыгал, глядя на меня.
— Пойдешь ко мне жить, малыш? Я тебе много игрушек куплю.
Но он перекувыркнулся из корзины, дрыгая ножками, и смешался с другими. Правильно, кроха, разве можно приглашать детей в мой сумашедший дом. Хотя, к тому времени, когда малыш бы вызрел, я бы уж точно смог от шмеля избавиться. Так что все равно грустно.
Я побродил по садам еще часик, а потом отправился на фабрику. Так-с, так-с, чего у нас на ночь наработали жучки-паучки?
— Тин, смотри, Тин! Это же ни в какие ворота! — Мой сменщик возбужденно дрожал крыльями и гарцевал чечеткой, дергая меня за рукав. — Нет, ну ты только подумай!
— Да в чем же дело, Лукис, — начал я, аккуратно вырываясь (еще помнет!), но осекся, увидев розовые шерстистые пузыри в приемном отсеке.
— Это что? — потрясенно выдохнул я.
— Ночная выработка, задери ее эльфом через забор! Что теперь с ней делать, а?
— Это ты у меня спрашиваешь?! Твоя выработка, ты и делай!
— А вот я сейчас домой уйду, — неуверенно пригрозил Лукис.
— А вот я сейчас отчет напишу, — не остался в долгу я.
— Ну, пожа-а-алуйста, Тин, — заскулил мой горе-коллега, — ну, придумай что-нибудь, у тебя же всегда получается что-нибудь эдакое.... А может порежем все к собакам?
— К эльфам-собакам, — эхом отозвался я, прижимаясь лбом к стеклу. Пузыри, значит. Шерстистые. Все-таки, половина ночной выработки — это моя забота. Хотя со своей половиной Лукис уже успешно облажался. Пузыри в отсек уже не помещались, ситуация назревала критическая.
— А это инсект-инженеры во всем виноваты! — придумал я гениальное.
— С нашей стороны продукт вылетает? — Инсект-инженер агрессивно топорщил крылышки. — Вылетает!
— Некачественный! — хлопнул я ладонью по ажурному чайному столику, опрокинул кувшинчик с морсом и тоже встопорщился. Лукис затрепетал и принялся нарезать вокруг нас круги.
— Все по ГОСТу! — отчаянно полез в бутылку инженер.
Я прямо задохнулся от такой наглости:
— Это по какому же?!
— А что это вы мне в служебном помещении лужи разводите?! — завизжал тот, тыкая пальцем в пролившийся морсик.
Я так понял, что ночь у него выдалась беспокойная. Фей на взводе. Инженер схватил пачку салфеток и, сунув мне половину, принялся ползать по полу, размазывая несчастную лужу и пачкая длинные рукава.
— Все по правилам, — шептал он, — параметры соответствуют... Я не знаю, в чем дело! — он в отчаянии заломил руки.
— Ты это... смотри не развоплотись нам тут, — произнес я с опаской. — Соответствуют, говоришь?
— Да! — он вскочил и вдруг мрачно изрек: — Это пикси виноваты.
— Какие к эльфам пикси, Асмус?
Вот псих.
— Ну, хозяин ведь нанял на праздничную ночь пикси-уборщиков по дешевке... А они же мохнатые. Вот и продукт получился... мохнатый. Точно.
— По дешевке? — разозлился я. — Это же просто возмутительно. Может он еще и модельеров по дешевке наймет, а? Или инсект-инженеров?
— У пикси нет модельеров и инженеров, — вякнул Лукис.
— Но ведь по дешевке и так сойдет — обучить по-быстрому за выходом присматривать, — сердито ответил я. — Все лучше, чем нам в тройном размере за праздники платить.
— Эльфовы хвостатики, — поддакнул инженер. — Вышибить всех из страны. За Предвечный Полог.
— Разумеется, выгнать, — раздалось от дверей. Мы живо обернулись. О, главный инсект-инженер снизошел до нас. — Выгнать родичей за Полог и пусть там их эльфы без соли грызут. Страну их они всю выгрызли, а до нас может и не доберутся. Кого волнует, что родичи без дома остались.
Мы пристыженно молчали, вжимая крылышки. Я вспомнил пикси, просившего с утра у меня еды.
— А можно и просто работу им не давать, авось сами с голоду подохнут, — добавил главный в унисон моим мыслям и с грохотом поставил инструмент на полку.
— Но как же, господин Нерин, — пролепетал я, — ведь нечестно, когда нас праздничных лишают.
— А кто поступает нечестно, — ласково, как у дебила, спросил главный, — и бесстыдно пользуется чужим безвыходным положением?
— Хозяин! — в три голоса выдохнули мы.
— Разобраться с собакой! — пискнул Лукис.
— Пусть всем платит одинаково! — воскликнул я, трепеща от справедливого негодования и устремляясь на выход.
Асмус, раскрыв рот, пожирал глазами непосредственное начальство в лице господина Нерина.
— Стоять! — рявкнул главный инженер. — Вы двое, разбирайтесь с продуктом. Ты... — он с сомнением посмотрел на младшего инженера, — вытирай пол. А с хозяином я поговорю после обеда. Он сейчас все равно отсыпается.
Мы понятливо хихикнули. Как же, известно после чего он отсыпается. Кровопийца!
— Подходи, Тин, тоже на разговор. И народ тащи. Повеселимся.
Я радостно покивал, а потом скуксился, вспомнив о розовых шарах.
— А что с продуктом, господин Нерин? Так и будет шерстистым?
— Нормальным. Я все наладил.
Ага, это радует. Асмус принялся благоговейно выспрашивать подробности наладки.
— Грязный ты какой-то, Асмус, — заметил я, проходя мимо них, — неопрятный.
— Фу, — добавил мой сменщик. И мы засмеялись, глядя как тот заполошно крутится, хлопая себя по одежке.
Розовый шар оказался на ощупь шелковистым и приятным. Я гладил его, вспоминая так и не пойманный хвостик пикси. Вокруг крутились потерянные портняжки.
— Наделаем из этого шарфиков! — осенило меня. — С кисточками и помпончиками. И поясков. И... и пушистых напульсников!
— А такое будут носить? — неуверенно спросил Лукис. Портняжки таращили переливающиеся глазки.
— Драться за них будут! Ограниченная партия. Мы с тобой еще премию получим, коллега.
Работы было непочатый край: перемоделировать программы жуков-строчильщиков, попинать инсект-инженеров, чтоб воплотили немедленно наши модели в гормональные матрицы... Сделать внушение портняжкам, уже радостно крутившимся около нас в свете новых перспектив... Время от времени я развлекался выступлениями на тему непомерной жадности нашего хозяина и несчастной доли бедных эксплуатируемых пикси. Феи в ответ бурлили разными чувствами.
Лукис, отрабатывающий вторую смену вне очереди, выглядел замученным. Крылышки его сжались и уныло повисли, а глаза потускнели. Он по пятому разу проверил маленький программный модуль и отдал его мне, бессильно опускаясь рядом.
— Устал? — сочувственно спросил я.
— Да, — грустно ответил он и вдруг уткнулся мне лицом в колени, позволяя себя погладить. Я горделиво перебирал сиреневые прядки. Надо же, меня признали старшим! А ведь мы практически ровесники! Да и к по-настоящему старшим феи редко проявляют такое доверие. Вот я бы с господином главным инженером, например, поопасался бы. Это ж почти как отцом признать!
— Знаешь что, иди-ка ты домой. Я дальше и один справлюсь.
— Правда? — обрадовался он.
— Правда-правда. Иди.
— Спасибо, спасибо, господин Тин! — воскликнул он и быстренько смотался.
Ооо, господин! Я польщенно разулыбался, глядя ему вслед с легкой завистью. Вот, домой идет фей, радуется. А меня дома шмель ждет... Тьфу, тьфу! Надеюсь, уже не ждет.
