Лягушонка в химитсу-бако
Царь белоярский и великопольский Гвидон изволил гневаться. Гневался он уже долго, со вкусом, правда без огонька. Да и то дело — попробуй пламень в Велимира, старшего волхва царства, покидать! Да и повод, в общем-то... но ведь не спускать же!
— Нет, Велька, ну как так можно! Я ж тебя, ешкин кот, как друга просил, тудыть твою об пень! Что, детство взыграло, вспомнил как сестрицу твою выдавали? Так я тоже припомнить могу, как потом ухи драли, а и повторить!
— Доня, да уймись ты, всё же нормально прошло! По правде...
— Ах по Правде! Мы о чем уговаривались, ярь тебя медяшкой, да с подвывертом?!
— О чём слово было, то я выполнил, — неожиданно спокойно ответил чародей, устраиваясь на лавке. — Колдунишкам твоим над стрелами шептать не мешал, всё одно без толку было. А что детки в тебя пошли, то уж точно вина не моя!
— Гм, — Гвидон, некогда практически без поддержки вернувший права наследство и вытащивший мать из многолетней опалы, довольно хмыкнул... и опомнился: — То есть как без толку?
— А так. Думаешь, ты первый с промыслом божьим шутить вздумал? Обряд уже веков пять как вылизали так чтоб и волки сыты, и пастырь весел — повернуть можно только то, что для души большой роли не играет. Старшому твоему всё без разницы, лишь бы ухватить что было, да родословие в локоть длиной, вот и вывернули его куда хошь...
— Жорку не трожь, — для порядка буркнул Гвидон. С тем, что Евгению камзол ледянский родного кафтана милее, он давно примирился ... да и Берендеева Правда престол не старшему отдаёт, а достойному.
— Угу. Было б за что, уже прибили б, — фыркнул волхв. — Так вот... Сёмка-хитрован с моими ребятушками заранее покалякал, да и подыскал себе дивчину по нраву. А уж коли у пары и без того всё складывается, обряд на зазнобу обязательно укажет — это, чтоб ты знал, его изначальное назначение...
— Одно из. Знаю, — царь тоскливо вздохнул. В своё время он два шкафа размолотил, узнав, зачем на самом деле средненький в дела торговые вникает, да в Гостевой конец через день шляется. Потом, правда, остыл — Никитины хоть и купеческий род, да крепкий и славный, дела ведут со времён Гороха Старшого, чем старшая дочь не пара царевичу? Одно только царапало: сынуле двадцать уже, дважды с посольством ездил успешно, чтоб юницу свою окрутить, такие ковы развёл — в байках женских не сказать... а к отцу так и не подошёл, чтоб рассказать о задумке своей. Эх, Семён, когда ж ты ответ держать научишься!..
— ...Ну а по поводу Ванька вообще какие претензии? Всё, как шептуны заказывали: рода хорошего, не из наших краёв, чародейный талан знатный...
— ...По-нашенски с пятого на десятое понимает, тощая, мелкая, кланяется через слово, ходит в портах да юшмане...
— У них так принято!
— Где это у них? Да у меня не все приказные знают, где эта Амата-болото находится!..
— Ямато, а не Амата. За морем восходным...
— Да хоть на Луне! Случись что — кто за неё встанет? Молчишь? Нет, Велька, побью я тебя, если крутить будешь! Как, ну как хоть сто раз заговоренная стрела за тридевять морей залетела?! Да ладно, сама залетела — ещё и Ваньку за собой утянула, никто мяукнуть не успел!!!
— ...И не болото, Болотный Край — зовётся он так, — Велимир наконец оставил свою любимую размеренно-ерническую манеру, от которой иные бояре в голос обещались пришибить "колдача хитроглазого". Да только Гвидон грозить не будет, сразу в глаз даст. И не проклянёшь — чёрт с ним, что царь, друг детства ведь! — А вопрос твой... так Ваня и сам ручки приложил. Это Женька с заставы по гостям шастал, а Иван честь по чести срок отслужил, друзей да побратимов у него в Чистом довольно — а им твоих кромешников да на своей землице углядеть на раз. Подменить стрелу нечем было, так решил юнак от дурного слова её отчитать, а для надёжности силы поболее в наговор вложить. Ума бы лучше добавил... Сказывали небось, что от Ваниной стрелы духом шибало не в пример братниным?.. Но то пол дела. А ещё половина — сам обряд. Говорил я тебе, что опасно в дела такие лапами корявыми лезть?! Стрелу указующую не глаз нацеливает, не тетива бросает, не ветер направляет — душа вперёд устремляется, Мать-Земля силой делится, Отец Небесный путь отворяет! А та сила, что в стреле, да в луке — это только кот...кит...катализатор! Тьфу, до чего довёл чёрт — заговариваться начал!
— В общем этого, что кот лижет, оказалось многовато, вот и сработало сильнее обычного, — задумчиво усмехнулся Гвидон, — ну стрела и улетела за окоём, и след открытым остался, а Ваня не будь дурак... то есть наоборот... в него и сиганул... так выходит?
— Выходит так, — без охоты подтвердил Велимир и, поколебавшись, добавил: — Там ещё много всего сошлось, да и Чистое поле место непростое, там становые жилы земли соединяются — думаешь Кащеи там дуриком селились?
— Да кто их ведает? — царь уже откровенно улыбался пришедшей идее. — Не в том дело ведь, а? Слушай-ка, Велимир, царёв указ, — волхв выпрямился на лавке, являя видом верноподданическую готовность; решил, видать, что гроза прошла, дурашка! — Невест оставляем как есть, готовим свадьбы как заповедано — Дух Святый знак явил, негоже переделывать. Да и Чика эта не дура, нашу речь уже маленько понимать научилась. На лицо в общем не дурна, кипчачки и да поляницы пожалуй что и похуже будут; наряда только не ведает, но то с хорошим учителем не беда. А посему повелеваю я волхву Велимиру сестрицу его ко двору зазвать, чтоб была она невестке младшей посажённой матерью... что ж ты бледный-то? Васька баба справная, двух дочерей замуж выдала, с третьей тоже справится. Вдобавок языки знает, да и колдовка знатная — договорятся, думаю!.. А что с тобой, дураком, беседу проведут — так то в пользу только; будешь знать, какие дела самотёком пускать можно, а какие нет... говорил он!..
...На зов братов Василиса отозвалась споро (одно горницей в Велимировом доме меньше), согласилась помочь "бедной девочке" (минус муранский витраж в малом приёмном покое) и споро принялась за дело. И всё вроде бы шло как покон заповедал, вот только...
— Ванька, что сидишь не весел? Куда невесту спрятал? — да, хорош голос у Егора Гвидоныча. И аппетит на славу, и ликом пригож... да вот на том достоинства и кончаются.— Аль застеснялась девица честного собрания?
Лайза Цмоковская аж просияла — видно с чьей подачи сыночек ятровку хаять стал, да не ему одному: из бояр мало кто на подкаблучника не покосился, а думные постарше не скрываясь морщились — такие слова да на смотринах! Эх, Егорушка, даже захоти я, царём тебе не бывать, дуру-жену слушаючи ... Зря Цмоковские из своей норы в Белояр поползли, да таким манером; понять-то их можно — в Ржечи Угорской опять замятня за венец крулев начинается, а род в упадке. Ну да ничего, поможем по-свойски... и Жоре в краю, сердцу любезному, править веселее будет.
— Да нет братушка, собираются они; коробочку какую найти не могут, что ли. Я в те дела не лезу, коль желаешь, за Василисой Радигастовной послать не долго.
Да, неплохо Ваня ответил — и послать и спросить не велик труд. Премудрая ведьма же на спрос ответит, так ответит, что год любопытничать не захочешь. Были уж случаи...
Егор грузно опустился за стол. Вино в чаре легко качнулось: погрузнел сын, что ли, за последнее время? А нет, снова качнулось, даже сильнее, хотя по столу никто не стучал... Боярин Чугай воздвигся из-за стола, потянулся к чаре, чтобы здравнцу сказать... вино прямо на столе плеснул через край. И не у него одного; разговорный гул недоумённо притих. Бум! На столе подпрыгнули малые блюда. Бум! Лебедь напротив государя, кажется, вспомнил, что умеет летать; зала взорвалась недоумением... хотя нет, не вся.
— Сынок, ты ничего сказать не хочешь? — прорезал ропот государев глас; пока старшие недоумённо переглядывались, младший неторопливо встал, мимоходом придержав порося, решившего сбежать под стол при очередном толчке.
— Нет, батюшка. Да вы не волнуйтесь, — злая насмешка довольно разлеглась на дне серых глаз, — это к моей лягушонке коробчонка скачет.
— Надо же. Ладно, сходим встретим поезд.
Гвидон неторопливо двинулся к выходу. Первым подтянулся окольничий, за ним прочие путные бояре; хотя оружничий да воевода забежали вперёд, прикрывая государя от возможной угрозы — молодцы, отметить надо!.. От толчков меж тем уже тряслись стены.
К тому моменту, как государев выход покинул палаты, грохот уже утих; прочем, легче от этого не стало — во дворе застыла... нет, не лягушка. Огромная, выше большинства столичных теремов жаба с соответствующих размеров коробом в странной упряжи (рессоры там, что ли, запрятаны?).
— Гири-но-чичи-сама! — раздался возглас сбоку. Во дворе уже стояла младшая невестка с сопровождающими. — Ваташи но юрушите...
На этом месте девушка запнулась и беспомощно посмотрела на посажённую мать. Василиса ободряюще улыбнулась и поклонилась Гвидону:
— Исполать, царь-батюшка! Вот, к Софьюшке, — чем волховка руководствовалась, переименовывая чужеземку, не знал никто; впрочем, та не возражала. — Родичи на помолвку приехали. Жаль, припозднились к началу пира, но ты уж прости их!
— Отчего ж не простить, — отозвался Гвидон, игнорируя шепот свитских. — Только их представить надо, верно?
Девушка в волнении поклонилась своим обычаем, держа руки у пояса. Ну сынуля, ну углядел! Одетая в воинскую справу зелёного сукна или в ей непривычный сарафан, его невеста действительно выглядела почти ребёнком, большеглазым и большеротым; но Ванино хождение по торгам дало результат — одетая, похоже, на привычный манер, девушка предстала совсем иной. Многослойный халат из переливчатого шелка с широким поясом укрывал благонравие никак не хуже сарафана, но притом словно наполнял бледную кожу сиянием; а тяжёлая причёка, украшенная узорчатыми спицами, хоть и отличалась от традиционной косы, идеально обрамляла тонкое лицо. Ишь боярышни зашушукались — завтра весь город будет знать, в какой стыдобе будущая царевишна показалась; а послезавтра, пожалуй, шелков в продаже и не останется...
Тем временем "коробчонка" открылась и из неё прямо со спины жабы соскочили люди в таких же многослойных халатах с какой-то спиралью, вытканной на каждом... хотя у двоих словно улитка в лист вписана? Горох напряг память, вытряхая некогда читанные землеописания яматских уделов. Вот женщина в таком же как на невестке халате, только построже — мать, наверное; а остальные хороши — мелковаты супротив его воев, но дыхание силы не даст ошибиться — все витязи! Трое и женщина впереди, два десятка выстроились в ряд — жену на помолвку три с лишним сопровождали, ну так и Буян не за пол-мира!.. Ох, Ванька!
— Как изволите, батюшка, — Чика наконец слегка успокоилась и вспомнила язык мужа; ох позорище!.. — Сё глава рода...
...Гвидон раскланивался с гостями, пытаясь уложить в голове чудные имена родовичей ятровки. Слушал он больше не умирающую от волнения девочку, а невесть когда оказавшуюся за спиной Василису, шепотом передающей, что Софьюшка о семье обсказывала— ишь ты, все витязи, то есть "жонины" по ихнему, даже матушка! Потом повернулся к окольничьему:
— Что встал? Не видишь — гетьман Сечи Лествичной из самого Ямато внучку замуж выдавать приехал, — Мишка понятливо качнул шапкой и испарился. — Ну что, гости дорогие, добро пожаловать!
А тот старик с обвитой полотном рукой (как бишь его? Нанодами? Нет, это сан) с редкой паутинкой седины в светлой бородке вон как лыбится. И дух от него идёт... волхв, точно, их повадка. А раз так, можно будет и после пира посидеть, лицом к лицу поговорить — чтобы гетман да волхв пить не умел?!..
...Нанадаймё Хокаге Узумаки Наруто вежливо поклонился и ясно улыбнулся на внимательный взгляд бородатого даймё в мехах. Надо же, легендарная Кегава-но-Куни! Действительно, богатый край, стоит прямую торговлю наладить. Как же удачно внучка в Нума-но-Куни на миссию сходила — и новый союзник, и жених!
Интересно, правду говорят про напитки Страны Мехов? Сакура-чан в Конохе осталась, мешать некому...Надо бы с Гувидону-саном посидеть, обсудить всё внимательно; а то с тех пор как Цу-оба-чан ушла к предкам, и выпить толком не с кем!
Химитсу-бако — японская шкатулка с секретом. Точнее, шкатулка-головоломка.
Гири-но-чичи-сама (яп.) Уважаемый свёкр. Уж насколько знаю язык!
Чика — яп. Мудрость. То же по гречески — София
Нума но Куни — страна болот; Кегава но Куни — страна мехов
