Привычный камзол, с шитьём и эполетами. Привычные брюки с лампасами и высокие сапоги. И шпага на бедре. Красивая парадная игрушка. Даже очинить перо не выйдет... Кружевной ворот рубашки сколот изящной брошью: тонкая филигранная маска с аметистовыми глазами.
— Виор... рад тебя видеть! — Наль вёл под руку жену и улыбался. — Надеюсь, ты окажешь нам честь стать Вторым отцом нашему ребёнку...
— Я рад за вас. — Дерил осторожно обнял нежную супругу друга и с чувством пожал руку счастливому герцогу.
Герцогиня отошла в сторону, переговорить с какой-то маркизой, а Наль внимательно посмотрел на графа.
— Как твоя маска?
— Я... принял для себя определённое решение, господин герцог. И хочу, чтоб ты сделал для меня одно-единственное одолжение. Ты знаешь, что я никогда не присылал к себе своих людей. И никто не приходил к тебе, сославшись на моё имя. Так вот... если к тебе придёт молодой человек лет... двадцати трёх... светловолосый, светлоглазый... и всё-таки сошлётся на меня, возьми его к себе. Кем бы он ни был. Даже если я буду в ярости и в бешенстве.
— Даже так... Что ж... надеюсь, ты сам не забудешь о том, что просил меня...
Надежда остаться незамеченным рассыпалась в прах в ту минуту, когда к Вивиану подлетела его двоюродная тетушка, вся в красных пятнах и едва ил не в слезах от ужаса.
— Вив, Вив, умоляю тебя, он опять... эти ужасные военные...
Вивиан только вздохнул. Его двоюродный кузен Ринальдо был не то чтобы патологическим трусом, но боли он боялся до обморока, и потому мысль о дуэли, на которой его могут ранить, пугала и его, и тетушку Маргариту до слез. Рианльдо обычно был увертлив, как угорь, и расчетлив, как управляющий поместьем, но иногда и он не успевал выбраться из неприятной ситуации — и вытаскивать его обыкновенно приходилось Вивиану, пусть и младшему... иногда ценой того, что дуэль доставалась ему, иногда удавалось уладить дело всего лишь ценой репутации.
Вивиан проследовал туда, где Ринальдо ухитрился попасть в оборот... ох как скверно — кузен ухитрился задеть того самого адъютанта генерала Моранди, который посоветовал Виву свернуть его прошение в трубочку и использовать соответствующим образом... он ненавидел "шакалов"...
— Да я бы вызвал тебя немедленно, — горячился адъютант. — Только тогда выбор оружия за тобой, а я не представляю, на каком оружии с тобой можно сражаться, не замарав его!
— На тортах, — лениво посоветовал подошедший Вивиан. — До первой крови.
Адъютант поперхнулся.
— Это как? — со смехом поинтересовался стоящий рядом лейтенант кавалерии. — Есть их или кидаться?
— Да хоть сидеть в них, — пожал плечами Вивиан, — какая разница?
Даже адъютант не мог не рассмеяться — а со смехом ушла и злость.
— Да ну вас, Ланнуа, — махнул он рукой, отходя прочь, — из чего угодно балаган устроите...
Вивиан с облегчением перевел дух. Оказалось, рано...
— Хорошо тебе, — произнес Ринальдо. — Твое счастье, что тебя почти никто всерьез не принимает...
Ах ты дрянь ядовитая, неблагодарная! Тебя вытащили из дуэли — а ты честишь того, кто это сделал, ничтожеством!
Терпение Вивана было слишком близко к пределу.
— Все наоборот, — с прежней ленивой иронией ответил он. — Это не мое счастье, а всех остальных, что это Я почти никого всерьез не принимаю... а лично твое счастье, Ринальдо — что ты в число исключений не входишь...
Потому что иначе я бы тебя один раз просто прибил за твои выходки...
Вивиан надеялся, что этого хватит осадить Ринальдо. Не хватило. Как только адъютант Моранди, Себастьян, отошел, Ринальдо вновь обрел прежнюю наглость. И голос, к сожалению.
— Иногда я просто не понимаю, Вивиан, — процедил он, зло сузив глаза, — на чьей ты стороне?
Как же ты мне надоел...
— На своей собственной, — беспечно усмехнулся Вивиан. — Должен же хоть кто-то быть на моей стороне, пусть хотя бы я сам...
Хоть кто-то.
На моей стороне нет никого, кроме меня.
Ты чужой мне, кузен Ринальдо, и все вы, "свора", мне чужие... а сам я — чужой тем, с кем хотел бы быть... и даже любовь моя укрыта под маской... я один... и мне надоела твоя неблагодарность, кузен... и твоя трусость — ты ЗНАЕШЬ, что я не потребую с тебя ответа, и только потому позволяешь себе меня задевать...
— Себастиан! — герцог окликнул адъютанта, и несостоявшийся дуэлянт вынужден был предстать пред светлы очи командующего. — Что произошло? Надеюсь, вы помните, что задевать... этих... не желательно.
— Простите, господин генерал, не сдержался. — офицер смотрел прямо перед собой опускать взгляд не намеревался. — Просто... — молодой человек понизил тон. — уж очень хотелось проучить это ничтожество, но Ланнуа как всегда явился и всё... Невозможный человек.
Дерил устремил взгляд туда, откуда только что вернулся Себастиан. Лучше бы он этого не делал. Вообще, идея явиться на бал была дурацкой. Ведь знал же, что без того, чтоб снова пересечься с Ринальдо — не обойдётся. Без очередной стычки волков и шакалов — тоже. Только если сейчас в спор ввяжутся Марино и Моранди — дело примет дурной оборот. А этого хотелось избежать хотя бы потому, что нынче вечером господин граф намеревался приятно провести время и порадовать своего таинственного любовника.
Они были похожи внешне... стоящие рядом молодые люди. Ринальдо и ещё один. Обе светловолосы, и волосы ниже плеч, он мог бы поклясться, что глаза у них тоже почти одного оттенка. Только у Ринальдо глаза холодные. А у этого, второго?..
— Ланнуа?.. Кузен? Племянник? — слово "короля" он не произнёс. И так ясно.
— Племянник... Умный чёрт... и недурной фехтовальщик. Жаль, что из... своры. Был бы рад видеть его у себя. — Задумчиво протянул Моранди.
— Бывает и такое. — Кивнул Дерил.
— Это ведь я чуть с ним... не подрался на дуэли. Ринальдо в сторонке стоял, сопля... А этот язвил порядком, но держался молодцом.
Дуэль случилась давно. Вернее, давно НЕ случилась. Но что зацепило, так это похожесть и... голос. Вернее, эхо голоса, чужие интонации и такая знакомая речь.
Дерил на миг поднял руку, словно прикрывая верхнюю часть лица молодого человека, стоящего рядом с Ринальдо. Растопырил пальцы так, чтоб меж ними были видны глаза. Ясные красивые глаза.
Услышал же... чётко в коротенький перерыв между мелодиями, которые играли музыканты со специального балкона. Услышал, прислушиваясь к разговору...
Не судьба нам молчать друг для друга...
Не судьба не смотреть в лица нам.
И твой бархатный лик кружит вьюга,
Вознося тебя облакам...
Решай, Дерил. И решай быстро. Решай, пока не поздно, и не жалей потом о решении. Потому что... брошь уже греется в твоей ладони, а взгляд жадно впитывает каждую чёрточку незнакомого лица.
— Дерил... — Наль тронул за руку, но граф этого не заметил.
Виор медленно шёл по направлению к призраку, твёрдо намереваясь решить хоть что-нибудь. Раз и навсегда.
Ринальдо явно собирался сказать еще что-то — а может, и сказал, только Вивиан его уже не слышал.
Потому что чуть обернулся, скользнув взглядом в сторону ушедшего прочь Себастиана — не собирается ли вернуться и продолжить ссору — и увидел...
Рядом с Себастьяном стоял генерал Моранди — или вернее, это Себастьян стоял рядом с генералом... а еще рядом был Дерил — и сердце замерло и снова сорвалось в лихорадочный бег... потому что Дерил уже не стоял рядом с Моранди, а шел... шел по направлению к... к Вивиану?..
Случайность?
Но ты никогда еще не подходил ко мне близко, не слышал, не замечал... или ты просто идешь мимо?
Или...
— Сударь, доброго вечера. — Дерил щёлкнул каблуками и остановился.
Не изменился. Всё тот же красавчик, самоуверенный, заносчивый и... по-прежнему выезжает за счёт других.
— Что вы сегодня сказали такого, чтоб замять ссору, господин Ланнуа? — Скажи ещё хоть слово... Скажи же... Дай мне услышать твой голос... — Вашу бы энергию и проницательность на дипломатическую стезю перевести... Не всю же жизнь вам выгораживать недостойное ничтожество. Или... я ошибаюсь?
Брошь жжёт ладонь. Совсем как раскалённая головня. Совсем как...
Пусть он вызовет на дуэль меня. Пусть наговорит гадостей... Я хочу услышать, как ты произносишь моё имя. Хочу понять, кто ты есть.
Вивиан только побледнел слегка — если не приглядываться, то и не заметишь...
Дерил... господи... Дерил...
Я предполагал... разное. Что мы не пересечемся на этом балу — как и раньше. Что ты не узнаешь меня. Что узнаешь и отшатнешься в отвращении. Что угодно. Но мне и в голову не могло прийти, что ты станешь меня провоцировать!
Что же это, что?..
Узнал? Узнал — и теперь все же мстишь мне за то, что я — тот, кто я есть?
Или просто дело в том, что я задел Себастьяна — а он адъютант твоего друга?
— Ну что вы, маршал, — как ни тяжко было на сердце у Вивиана, но удар он отбил с безупречно вежливой улыбкой. — Вы не ошибаетесь. Вам ведь и положено уметь разыскивать скрытые резервы. Вот только... — еще одна улыбка, такая беспечная... — боюсь, что дипломатическая карьера мне не светит — по тем же причинам, что и военная. Для этого надо быть кем-то... другим. Так что я даже предположить не могу, чем я буду заниматься всю жизнь. По крайней мере, в той части, которая зависит не от меня...
Она зависит от тебя, она принадлежит тебе, и только тебе решать — жив я или мертв, нужен тебе или нет... ты — это все, что у меня есть, Дерил... ты и моя любовь к тебе... только это... мои песни в одинокой комнате, мои шуточки на балу... и золотая прядь, оплетающая мои пальцы под перчаткой... только это...
— Неужели одна неудача заставила вас опустить руки? — Внутренне он не знал, взвыть или проклясть самого себя не то за дурость собственную, не то за чутьё с проницательностью. Он дал себе слово. И дал слово вот этому молодому человеку, пусть даже он сам этого не знает. И не узнает, поскольку знать это ему совершенно не обязательно.
Взгляд холодно-презрительно скользнул по бывшему возлюбленному. Дерил искренне надеялся, что застарелая боль не отразится во взгляде. Не к чему парню ещё и об этом знать.
— С военной карьерой... вы чуточку промахнулись, да. Но о дипломатической я бы, на вашем месте подумал... Прямо сегодня и подумал. Препираясь с адъютантами вы совершенно точно не добьётесь ничего, вам к лицу маски. И совершенно точно, одна вам удаётся лучше прочих. Позвольте...
Виор выгнул бровь, и потянулся к броши, закалывающей кружевной воротник молодого человека, точно поправляя неудачную складочку. Тонкая изящная фигурка осталась в его пальцах, а в тонком кружеве осталась золотая маска. Брошь же, ранее принадлежавшая молодому Леннуа, перекочевала на ворот Дерила.
— Так будет значительно лучше... Не находите?
Ринальдо отчего-то старательно смотрит в сторону, будто не знает, как бы убраться понезаметнее... а совсем рядом больше никого и нет — и некому заметить, кроме самого Вивиана, что его брошь сменила владельца...
Он поднес пальцы к воротнику, проклиная перчатки, в которых так трудно понять... нет — все же контур вполне ощутим... это... маска!
— Да, — выдохнул Вивиан, — так лучше. Благодарю вас...
Простое светское "благодарю" — для всех, кто может слышать... и НАСТОЯЩЕЕ "благодарю" — рвущееся из сердца, из глубины души — во взгляде: благодарю тебя, любовь моя... за твое сердце, за твое великодушие, за то, что даже увидев, ты не отрекся от меня...
— Значит, мне следует посвятить свою жизнь... маске? — улыбка, и в голосе тоже... двойная улыбка.
Настолько при всех — и только для тебя, скрыто — и обнаженно, потаенно — и очевидно... для тебя, любимый, только для тебя...
— Что ж... пусть будет так, раз вы это говорите. Вам я не могу не верить, Дерил...
Не удержался, назвал по имени... не смог удержаться — оно так сладко на моем языке, на моих губах, это все равно что целовать тебя... неведомо ни для кого ласкать твое имя моим голосом... Дерил, Дерил... я не могу не верить тебе... я твой...
— Отрадно знать — граф улыбнулся. Одними уголками губ, и пустил улыбку во взгляд. Словно говоря: всё хорошо... всё нормально...
А всё потому, что ты, как мне кажется, не ничтожество, подобное тому, что стоит рядом с тобой, и я надеюсь, что не пожалею о своём решении. А это сложно... Ведь вы почти похожи внешне. Вот только он... тоньше тебя. Не мудрено, что так боится боли... А ты сильнее его во сто крат. Сильнее и отважнее, раз решился вызвать на себя внимание военных. И однажды я буду гордиться тем, что знаю тебя.
— Надеюсь, вы своему обыкновению не измените... — Дерил коротко поклонился. — Что до вашей... безмерной храбрости. Думаю исправить некое упущение. И займёмся мы этим, скажем, завтра. Если вы не против.
— Ну что вы, — улыбнулся Вивиан. — Разве я могу вам отказать?
Разве я могу, разве мог бы отказать тебе хоть в чем-то — хотя бы ты и потребовал от меня застрелиться здесь и сейчас... любовь моя...
Слова — для всех, взгляд — для одного...
— И я не изменяю своим обыкновениям... изменять не в моих привычках...
И снова — улыбка для всех — и для одного, и слова с двойным смыслом... обычно ложь маскирует правду — но как же странно прятать правду — правдой же!
А прятать приходится — потому что бал еще не окончен, как и вино в бокале... ты назначил мне свидание нынешней ночью после бала — и он кажется бесконечным... особенно теперь — когда ты уже знаешь, кто я такой...
— Надеюсь на то, что когда вам придёт предписание явиться в расположение частей Южной армии, вы непременно явитесь и поступите... скажем... адъютантом. При штабе. Моём.
Один струсил... А вот второго, кажется, придётся напротив, удерживать от геройств и прочих поступков с большой буквы. А ведь сам же говорил... Но если этот парнишка возьмёт в качестве привычки входить в пылающие дома, спасать тонущие телеги обозные или вытаскивать из-под шквального огня противника раненных (что в обязанности адъютантов не входит), господин командующий Южной армией поседеет раньше срока. Станет заикой, будет нервно дёргаться от каждого шороха и превратится в руину...
Это... не шутка?
Адъютантом — при ТВОЕМ штабе?
Быть возле тебя... видеть тебя... принять на себя хоть часть твоих забот, хоть немного облегчить твою ношу...
Разве можно отказаться от предписания явиться в рай?
— Непременно, — твердо ответил Вивиан.
Но даже твердость в голосе не могла скрыть сияния во взгляде, радости почти нестерпимой.
Это было похоже на сон, на мечту, на сказку, на что угодно — и только странная злость, с которой на него смотрел Ринальдо, была из прежней жизни...
— В таком случае, до встречи, граф.
Дерил коротко кивнул и отошёл, намереваясь перекинуться парой фраз с друзьями. Недоумение, читающееся на лицах Моранди и Себастиана, было достойно кисти талантливейших художников. Господин граф не сдержался и рассмеялся, хлопнув обоих по плечам.
— Что стряслось? — придав взгляду выражение полнейшей невинности, полюбопытствовал Виор. — Что за вселенская скорбь?
— Ты говорил с одним из...
— Шакалов! — закончил за герцога мысль маркиз.
— Вообще-то я говорил со своим адъютантом. Мальчик смышлёный, не падаль какая-нибудь... Потому, господа... у меня к вам просьба. Забыть о его имени и титуле. И обращать внимание исключительно на его действия, предложения и личную храбрость. Больше не попрошу ни о чём. Это солдат. Такой же, каким был и ты, Себ, и ты, Наль... И я сам. Так что...
Дерил ещё долго наслаждался эффектом, который произвёл своим заявлением. Официально принял присягу у оруженосца, и кто бы знал, кто этому факту радуется больше, командующий или его восторженный почитатель-подчинённый. Два выкормыша своры в одной армии. Только те, кто хорошо (или попросту сносно) знали Виора, понимали, что оруженосец более чем не прост, а сам Дерил так поступил не из прихоти.
Откланялся он не поздно. Забрал с собой юного Амьена, вернулся домой, поручив парнишку попечениям Рона.
— Рон... как всегда. И... он останется.
Если дворецкий и был удивлён, то своего удивления не выказал никоим образом. Только сообщил, что приготовит комнаты молодым господам, и не станет беспокоить лорда до утра...
— Надо же... — в голосе Ринальдо звучала едва скрываемая злость — но не только злость, что-то еще, что-то, совершенно Вивиану непонятное. — Сам господин маршал снизошел до беседы с тобой... как это ты удостоился? Не поделишься опытом?
— Нет, — ответил Вивиан. — Мой опыт тебе не пригодится.
А если бы и пригодился — все равно НЕТ. Не тебе быть рядом с Дерилом... я уступил бы достойному, даже если бы это разорвало мне сердце, уступил бы тому, кто мог бы сделать Дерила счастливым — но ты слишком любишь себя, чтобы сделать счастливым хоть кого-нибудь...
Он отпил еще глоток из своего бокала — только глоток, бал еще не кончился, а значит, и вино должно закончиться... но на этот раз я выпью свой бокал раньше обычного, я уйду, не дожидаясь конца бала, как в прошлый раз... а когда покинешь бал ты, Дерил? Как же я жду той минуты, когда я возьму твою руку и поцелую твою ладонь, самую ее середину, и...
Ринальдо еще что-то бухтел, но Вив не слушал. Он рассеянно извинился и отошел прочь — сегодня Ринальдо уже ни в какую историю не вляпается, а слушать его — превыше сил.
Когда Дерил принимал присягу, Вивиан был поблизости — да и как не быть, это оказалось главным событием дня! — и видел, как восторженно юный Амьен смотрит на своего маршала... как и он сам смотрел бы пять лет назад, когда ему было семнадцать... нет — все-таки не так, Вивиан и тогда влюбился бы безудержу, а Амьен всего лишь восхищен...
Однако оруженосец должен последовать за господином... значит ли это, что ему сегодня не следует являться к Дерилу — или же его ждут, хотя в доме сегодня станет одним жильцом больше?
Если бы Вив умел завидовать, он позавидовал бы этому мальчишке, которому выпало такое невероятное счастье — не уходить из дома Дерила с рассветом, засыпать в нем и просыпаться...
Вивиан и сам не знал, отчего так колотится сердце... и чего ему ждать. После первой ночи он ушел растерзанный, она подарила ему боль — но и этой болью он был счастлив... вторая ночь принесла в ладонях море нежности... нынешний вечер вернул ему лицо... что принесет ночь?
Когда Вивиан стучался в дверь дома Дерила, ему казалось, что его сердце колотится громче...
