Страна с ненаказуемым прошлым
Рассвет сверхдержавы — красный
“Никто из нас не решался приготовить
такого большого кальмара!
А коллега Витманец решился.
Честь ему и хвала”
С.Л. “Сегодня,мама!”
Случилось мне прочитать “Цвет сверхдержавы” Симонова, равно же “Морского волка” Савина. Впрочем, “случилось” — это я сгоряча. Несколько месяцев носил я эти тексты в телефоне, и как приходилось где-то ждать — перечитывал. Иначе осознать их невозможно. “Цвет сверхдержавы” — шесть частей примерно по два мегабайта, итого на сегодня плюс-минус двенадцать. “Морской волк” — шестнадцать частей примерно по мегабайту, есть и чуть больше. Итого семнадцать с хвостиком. Цифры приблизительные, кому интересны точные — на самиздате лежит “Цвет сверхдержавы”, а вот “Морской волк” находится только с негодованием у джентльменов удачи.
Много думал. Без кавычек много. Ну, а единственное средство противу заведшихся между шапкой и улыбкой мыслей — выгрузить их на всеобщее обсуждение, что и будет сделано дальше по тексту. Единственно, правда, двадцать девять мегабайт с ходу не выписать мне, так уж сделаю, что смогу.
Начну с причины, по каковой эти тексты рассматриваются совместно. На первый взгляд, различаются они довольно сильно. Тем не менее, у них есть общее свойство, причем настолько весомое, что все прочее на его фоне семечки. Это величина текста. Величина столь громадная, что выходит за пределы классификации, зримо показывая переход количества в качество.
Здесь необходимо небольшое отступление для разметки игрового поля. Восемь из десяти напечатанных попаданческих текстов осуществляют сложнейшую миссию восстановления самооценки поколения. Нашего поколения, родившегося в СССР, а потом внезапно узнавшего, что на самом деле, это был совок галимый и жопа вааще, и лучше нам было еще в мамке харакири сделать.
Угар откровений-разоблачений прокатился, можно попытаться оценить итоги, и увидеть — сколь СССР ни был велик или огромен, хорош или ужасен — он мертв, он в прошлом. Тотчас же напрашивается следующий ход: а могло ли быть иначе? А как именно могло быть? В попытке найти ответ появилось множество книг, явно тяготеющих к двум полюсам.
Первый — предельная стадия мысленного эксперимента, раздел “Звезды светят” на Самиздате. Там автор художественностью вовсе не заморачивается, излагает варианты мироустройства в давно забытом жанре “философский трактат”. Ну, как Платон про Атлантиду писал в диалогах “Тимей” и “Критий”. А “Мир разумных енотов” на Форуме Альтернативной Истории — это уже вишенка на торте. Просто хроника, как пишут в этих ваших интернетах — голый тайм-лайн.
Второй полюс — это всем известный и многими любимый (кем в кавычках, кем без) — Назгул. При крайне спорных научных предпосылках, Назгул свои альтернативы пишет все-таки про людей. Другой вопрос, близки нам эти люди, либо же нет — но все события, открытия, концепции Назгул подает глазами героев, через их призму восприятия. Что делает его тексты на эмоциональном уровне достоверными. Хотя, повторюсь, с научной точки зрения там... “Не все так однозначно”.
Серия “Морской Волк” находится примерно посередине. Несть числа попаданцам к Сталину с ноутбуком. На первый взгляд, серия Савина это и есть, но!
Автор “Морского Волка” не ограничился событиями в СССР — а попытался осознать и описать влияние потомков на весь мир. Отчасти в этом причина громадного объема текста. В “Морском Волке” события происходят по всей планете — причем серия романов связана сквозными героями, да еще и герои не только русские, не только советские. Очень хорошо показано, как постепенно доходит волна информации, волна изменений до людей и кругов, сначала совершенно не вовлеченных — а потом, постепенно, погружающихся все больше и больше.
А еще, что весьма важно, все происходящее не только увлекательно, но и весьма познавательно. Историки о Второй Мировой, конечно, пишут. Но так, словно горячей каши в рот набрали. Вспоминаю, как сквозь хваленого Исаева пытался продраться — на третьей попытке бросил. Автору “Морского Волка” — с трудом, с очевидным усилием, но все же! — удается сохранить баланс между приключениями героев и колоссальным объемом сведений. Тех самых сведений, которые, по-хорошему, нам стоило бы узнавать из учебников истории — пусть не школьных, так хотя бы институтских. Одной из причин развала СССР было именно глобальное умолчание, искажение, сокрытие правды от своих. Так что, рассказывая историю Второй Мировой, автор “Морского Волка” делает дело, важность которого переоценить невозможно в принципе. Если бы Драбкину с его “Я помню” дали зеленый свет своевременно, если бы все такие из себя мастера-профессионалы с ВИФ не молчали — кто бы поверил сказкам о ледоколе в бараньей шкуре?
Таков громадный, колоссальный, необоримый плюс всей этой шестнадцатитомной серии, конца которой пока не видать. Но, в отличие от “Ричарда Длинные Руки”, или там от “Тысяча сто девяностого правила волшебника”, при чтении “Морского Волка” не покидает мысль — а что же будет потом? А во что это выльется? А чем обернется в итоге?
Я сам очень удивился, что “Морского волка” интересно читать!
Почему это удивился? Только что расписывал, как оно все чудесно и замечательно, и тут вот?
А потому, что покупай я первую книгу в бумаге — я бы вторую не купил ни за что. Да и на первую покупку ругался бы матерно.
Чтобы понимать, о чем речь пойдет, вот примеры:
Главный герой, Лазарев Михаил Петрович, книга 2 “Поворот оверштаг”:
“швартовать, по сути, линкор, двадцать тысяч тонн водоизмещения, почти сто тысяч «лошадей» в машинах, это задача совсем не простая.”
Он же чуть далее: “ Кто, это ясно: кроме фрицев некому”
А вот пленные немцы в той же книге:
“Так единственно, чего добьетесь, это вам вторую руку сломают и еще пару ребер.”
А вот просто немцы, еще пока живые:
“вступать в артиллерийский бой с тремя эсминцами, это почти верная смерть,”
Вот из книги четвертой, “Белая субмарина”, авторская речь:
“Знание своих ближайших ошибок на тот момент — пока история еще не успела свернуть в сторону, это было очень актуально.”
“Впрочем, линкор, идущий на полном ходу, это такая громкая цель!”
Вот снова немцы:
“Ну а выставить роту НКВД в оцепление, это такая мелочь!”
Казалось бы, чего я прицепился к связке “это”? Пройдет выпускающий редактор автозаменой по тексту, даже руки марать не придется. Пираты же на такое тратиться не станут, не до того им. Классная идея для защиты от воровства, почти стеганография!
А прицепился к связке потому что, это непривычное построение фраз свойственно не одной лишь авторской речи. Одинаково через “это” говорят в тексте практически все! Английский адмирал, шведский уголовник Свен Цакриссон, комфлота Головко, товарищ Сталин, адмирал Лазарев, его Аня, ее подруга Лючия, и иже, и паки! Все, короче, говорят, это, одинаково!
Для литератора подобное — красная карточка. Я понимаю, это в авторской речи. Стиль такой, обрывистый, на полувыдохе, как у Коваленко в “Камбрия навсегда”. Но... Герои? Да еще настолько разные?
Если герои говорят одним голосом, одинаковым тоном, одинаково строят фразу — то воспринимаются они как один общий коллективный герой. Как “голос за кадром”. И это главная проблема всей шестнадцатитомной серии. Ведь нельзя сказать, что экипаж “Воронежа” серая масса, монолитная и одинаковая в служении Сталину. Есть Брюс — и есть Куницын. Есть Серега Сирый — и есть Родион. Есть без преувеличения великолепное решение со вставками фильмов, это через сны Лазарева. Есть неимоверный объем переработанного материала. Страшно представить, сколько в книгу не вошло, если вошедшего по счетчику семнадцать мегабайт с третью! Напомню, что “Тихий Дон”, это всего три мегабайта, в шесть раз меньше. Имеется хорошо прошитая сквозными героями мега-повесть о размахнувшихся на всю планету делах славных и горьких... Но вот “это”... Точно по-другому было никак?
Второй важный недостаток текста — противники. Они такая же клюква, как русские генералы в ushanka с vodka на balalaika. Автор показывает и герра Байфилда, и Кена Райбека — но даже эти люди как-то сами получаются отталкивающими. Про Риковера хорошо сказано, с уважением и симпатией — но вот как раз тут не показано, а рассказано, и потому психологически слабее, чем показанные в действии “мистер дважды ноль”, немецкие командиры 1505, Олег Свиньин и другие. Да, Савин пытается показывать ситуацию их глазами — но все “не наши” получаются одинаковыми. Даже несмотря на то, что автор не старается рисовать всех идиотами или сволочами. Видится этакий “Большой бухарец”, синтетический образ.
И тут мы плавно переходим к следующему герою рецензии. В “Цвете сверхдержавы” текст не просто более литературный — у Симонова исторические персонажи говорят собственными своими словами, взятыми автором из мемуаров. Что придает книге необходимое дыхание эпохи. Да, выражения с трибуны по сегодняшним понятиям пафосны и не всегда умны. Но тогда — тогда вера в “яблони на Марсе” была еще искренней. У тех людей еще не было прививки застоем, катастройкой, девяностыми. Они были поколением победителей — как раз это наше главное от них отличие, именно этого ощущения нам не дано понять. Мне кажется, потому-то громадное количество авторов и возвращается мыслью в те кровавые, нищие, жестокие времена, что ничего, равного девятому мая сорок пятого или двенадцатому апреля шестьдесят первого хотя бы приблизительно, в нашей реальности не случилось.
Серию “Цвет сверхдержавы” легко попытаться противопоставить “Морскому Волку”. В “Морском Волке” прошлое посещает целый экипаж. В “Цвете” — люди не перемещаются вообще. В “Волке” мудрый Сталин. В “Цвете” — ехидный Хрущев. “Морской Волк” издается — “Цвет сверхдержавы” вряд ли будет издан, больно уж экстремальная форма подачи. Там война, а тут уже после войны — и так далее. Но, кроме внешних отличий, есть сильная разница во внутреннем построении и подходе к повествованию.
Серия “Цвет сверхдержавы” написана куда точнее и достовернее психологически — не в последнюю очередь из-за опоры на мемуары, первоисточники. Причем в ходе написания на СИ текст испытывает множество правок от читателей-профессионалов, которые не проходят мимо грубых ошибок в своих отраслях. Недостатки серии Симонова прежде всего — рыхлая композиция, отсутствие стержневой линии; отсутствие героев, как таковых. С некоторой натяжкой коллективным героем можно считать группу “масонов тридцать третьего уровня”: Хрущева, Серова, Келдыша и так далее. Иногда в эпизодах мелькают персонажи — дети Ленинградской детской коммуны, их родители, друзья. Но вот плотной ткани повествования, прошивки героями всех шести книг, точно как и показа происходящих событий глазами кого-то из участников событий, каких-то душевных движений (как в “Волке” меняла свое мнение Ахматова) — в “Цвете сверхдержавы” нет. Мне кажется, это оборотная сторона опоры мемуары. Они придают повествованию необходимую достоверность, глубину, стереоскопичность (чего в той же истории с Ахматовой лично мне сильно не хватало) — но этим же и ограничивают полет фантазии. “Что в данном случае составляет диалектическое единство.” (с)
Если просуммировать отличия — герои “Морского Волка” все-таки люди, а герой “Цвета сверхдержавы” — мир, который люди пытаются построить. Это, кстати, неожиданно роднит книгу Симонова с “Властелином Колец”, ведь упрекали же Рональда Роуэла, что в его произведении “горы и перевалы имеют больше характера, чем персонажи”.
Тем не менее, я эти книги объединяю в один класс, и восхищаюсь ими одинаково. Прежде всего, за громадную, ни с чем не сравнимую, познавательную роль. Что касается упреков в упрощенности действий, в легкости внедрения технологий из будущего, за что ругают одинаково Симонова и Савина — упреки эти даже не рассматриваю. В отличие от того же Назгула, оба автора понимают сложности внедрения новых технологий, у обоих авторов по тексту показаны “специально обученные” люди, а также целые структуры, (ВИМИ, “Рассвет”) занимающиеся осмыслением и внедрением новинок. В целом, для страны, первой запустившей человека в космос, ничего невозможного я не вижу. Повторю: для нас технический прорыв под влиянием попаданцев кажется невероятным уже потому, что сами мы никогда не переживали столь мощного чувства победы, доступного людям той эпохи.
Тем не менее, при всем моем восхищении, рекомендовать эти книги любому-всякому остерегусь. Читать их не столько удовольствие, сколько работа. Хочешь или не хочешь, а задумываться будешь. Так ли было? Так ли могло быть? Насколько надежен первоисточник? Что об этом говорилось две главы назад? Или три книги назад? Что пишут в сети об этом еще живые участники событий? Что говорят в комментариях сегодняшние профи? Это и есть настоящее, честное (потому-то и огромное) альтернативно-историческое исследование, авторам которого не хватило чисто литературных навыков, и то не сказать, чтобы так уж сильно не хватило.
В “Морском Волке” рассказываемая история несколько проще — зато “Цвет сверхдержавы” пытается охватить весь мир. А мир середины двадцатого века уже многогранен настолько, что удержать в голове все сюжетные пути сложно. Так что многие читатели выбирают из “Цвета сверхдержавы” куски только “про космос”, “про флот”, “про лис” — кому что нравится. Обе книги можно сравнить уже не с “Властелином Колец” — а с “Сильмариллионом”, как с источником неохватного количества исходного материала, на котором можно писать хоть фанфики про лис-оборотней, хоть роман взросления Димы Веденеева, хоть пионерскую драму в стиле Крапивина про похождения Читральского принца в СССР или милую повседневность про девочек Ленинградской детской коммуны. В мире “Морского Волка” — аналог Куваевской “Территории” про судьбы строителей Второго Арсенала, про становление музыкального стиля Хачатуряна, про то, как полковник Цветаев наконец-то стал учителем русского... Даже “Жизнь и судьба” Гроссмана тут пасуют, он описал что видел и пережил — а ведь можно представить, как бы оно могло быть.
Но дальнейшее развитие текстов уже точно выходит за рамки рецензии, так что завязываю с дозволенными речами. Надеюсь, что смог хоть в малой степени передать огромность и сложность затронутой авторами задачи, а также выразить им свое восхищение и благодарность.
(с) КоТ.
г.Гомель, 4.10.2017
