|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Тетрадь будущего (FutureNote)
(Кроссовер "Тетради Смерти" и "Дневника Будущего")
Пролог
Смерть, это еще не конец... уж я-то знаю!
Рюк, бог смерти
Япония. Южный причал Дайкоку. Склад "Желтая Коробка". 28 января, 2013 года.
Тишина. Оглушительная тишина покрыла, казалось каждый уголок заброшенного склада неподалеку от Синдзюку (яп. Синдзюку-ку — один из 23 специальных районов Токио, административный центр префектуры Токио). Эти слова были произнесены. Я проиграл, тебе Ниа, проиграл в тот самый момент, когда уверовал в собственную неуязвимость. Я считал себя богом этого мира, считал, что смог изменить его, но...
Плевать! Я проиграю красиво.
Внутри меня нарастает неудержимая волна безумного смеха. Я не выдерживаю, и пустое помещение оглашает дикий, клокочущий хохот. Да, нужно выпустить пар.
Наконец, отсмеявшись, я открываю рот:
— Верно. Я и есть Кира.
Все смотрят на меня с выражением животного ужаса на лицах. Мацуда даже на ногах устоять не смог: сидит и трясется, поджав колени. Перевожу взгляд на Ниа... нет, его настоящее имя Нэйт Ривер.
Хм, его спокойствию и Будда позавидует, все так же играется со своими куклами. А этот его взгляд исподлобья просто вымораживает. Ладно, продолжаем тянуть время.
— И, что теперь? — мои губы непроизвольно сложились в презрительную усмешку, — может, убьете меня?
Никто не движется, не порывается достать оружие и пристрелить меня. Что ж, стоит использовать это.
— Я Кира, настоящий Кира, и я, бог нового мира, — думай, Лайт, думай, тебе надо выбраться отсюда, — в наше время Кира это закон и порядок, Кира — надежда человечества. Я — воплощение справедливости, я — защитник всех слабых. Да, я убивал, но только ради добра, поверьте! За шесть лет, с момента появления Киры, в мире закончились все войны. Уровень преступности...
Тут меня прервали, причем, весьма радикальным способом. Мацуда, еще секунду назад пребывавший в прострации, при моих последних словах выхватил пистолет. Вспышка, грохот и плечо пронзает острая боль.
— Мацуда!! — его за руки хватает Айдзава, пытаясь вырвать огнестрел, — он нам нужен живым! Живым, понимаешь?!
Кровь толчками вытекает из поврежденного плеча, но судя по ощущениям, кость не задета. Это хорошо, остается последний шанс.
— Ты идиот Мацуда! Зачем ты стрелял?! — пока кричу на него, окровавленные пальцы судорожно нащупывают рычажок, открывающий тайник в часах. Так, нашел, теперь трижды дернуть, с интервалом в секунду.
Он, похоже, не слышит меня — в глазах безумие, правая рука ощутимо подрагивает. Приподнявшись с пола, Мацуда вновь направляет на меня пистолет, в этот раз ему никто не мешает.
— Ты, негодяй, ответь мне: за что умер твой отец?! За что ты убил его?!!
— Ааа, Ягами Соитиро, мой отец... Ха-ха!! Знаешь, Мацуда, в нашем мире такие честные и прямые люди как он всегда погибают напрасно! Разве ты хочешь жить в таком мире?! — меня всего раскачивает, левая рука горит огнем, — если не хочешь, то убей их всех!
Впрочем, у Мацуды дела не лучше, все-таки сейчас у него рушатся старые идеалы. Я бы ему даже посочувствовал, если бы не нынешняя ситуация.
— СТРЕЛЯЙ!! — вкладываю всю мощь легких в этот крик. Бесполезно.
Всхлип. Две дорожки слез по щекам тридцатилетнего оперативника, видевшего много смертей, даже слишком много.
И палец, легший на спусковой крючок.
— Это ты убил его, это ты, ты, ТЫ... ГОВОРИШЬ, ОН ПОГИБ ЗРЯ?!
Все пора, иначе тут он меня и пристрелит. Падаю, имитируя болевой шок от раны. Перекатываюсь, пряча руку с листком от Тетради Смерти. Скорее, надо написать настоящее имя Ниа...
— Он пишет! — громкий окрик Айдзавы, — скорее, надо отобрать у него листок!
Но Мацуда отреагировал быстрее. Пистолет глухо бухнул еще четыре раза. Теперь я вою от настоящего болевого шока. Лужа, оставшаяся в складе после дождя, окрасилась в багровый цвет.
Разъяренный Тода подскакивает и с явным удовольствием проходится мне по ребрам. С каждым ударом, его голос становится все громче:
— Подлец! Сейчас ты подохнешь, мразь!! За Саю, за шефа, за всех!!
Щелчок барабана. В мое лицо уставилось дуло его револьвера. Теперь это точно конец. Меня опять разбирает безумный смех, который прерывается ударом в лицо...
Но нет, я все еще жив, а Мацуду оттаскивают. Правду говорят о силе фанатиков, его втроем не могут удержать. Отхаркиваю кровь. Приподнимаюсь.
Взгляд натыкается на Миками. Доверенное лицо Киры, прокурор, карающий преступников вместо меня... бесполезный мусор!
— Миками, чего ты ждешь?! Прикончи их, прикончи!! — мысли заплетаются, в голове, словно фейерверк устроили.
Теру лишь неразборчиво мычит, его лицо перекошено, он в непонимании смотрит на меня. Внезапно его взгляд падает стальное перо, которым он записывал имена в тетрадь...
Да уж, я жалок. Ползаю перед ними в грязи, а они, смотрят. С огромным презрением в глазах. Теперь то им можно позволить такие чувства, ведь у них исчез страх перед смертью от Тетради. Как же это смешно!
— Все закончилось N? — вопрос задает один из команды Ниа, кажется, его звали Энтони.
— Да, — после некоторой паузы он роняет всего одну фразу, — теперь все кончено.
Тут внимание опять привлекает Миками. Перехватив перо обратным хватом, он со всего размаху вгоняет его себе в сердце.
— Прости меня, бог! Я подвел тебя-я-а-А!!
Сдавленно прохрипев, тело бывшего прокурора валится оземь...
— Надо остановить кровотечение! Скорее несите жгут!
Спасибо тебе Миками. Ты дал мне еще несколько мгновений. Пока все уставились на его труп, я, стараясь не тревожить поврежденную руку, бегу к такому близкому выходу. Скорее, открыть дверь.
Солнечный свет, как мне тебя не хватало!
— Он убегает! — из глубины склада слышится чей-то голос, кажется, это Моги, — Ниа, мы должны догнать его!
— Сомневаюсь, что он способен убить кого-то без Тетради, — N, как всегда видит суть, — а впрочем, делайте что хотите. С такими ранами ему далеко не уйти. Забьется в какую-нибудь щель и сдохнет!
— Он на все способен, его нельзя оставлять без присмотра.
Короткий вздох:
— Хорошо, идите.
* * *
*
...Бегу, прихрамывая на одну ногу, ноют раны от пуль, на шее бешено бьется какая-то жилка. Слева сетка, отгораживающая спуск к морю, справа — однотипные коробки ржавых складов. Топота и криков преследователей не слышу, что само по себе странно.
Мысленно я уже свыкся со своей будущей участью, однако по непонятным даже для себя причинам, продолжаю цепляться за жизнь. Наверное, за себя говорят животные инстинкты, вбитые на подсознательном уровне. Скорее всего.
...Все больше сил не осталось. Пропетляв достаточно, вваливаюсь в ближайшее открытое помещение, кое-как закрываю за собой дверь. Оставляя за собой след из кровавых капель, цепляюсь за железные перила лестницы, делаю первый шаг.
И чувствую, как прямо в сердце загоняют раскаленный кол. Захрипев, хватаюсь за ворот рубашки и одним движением срываю пуговицы.
Рюк! Как я мог о нем забыть?! Хотя... неважно.
Рука соскальзывает с перил, тяжело падаю на острые ступеньки. Делаю судорожный вдох, рывком переворачиваюсь на спину. И вижу Его.
— Н-нет, этого не может быть, — мой голос сейчас больше напоминает скрип несмазанной петли, — L, это ты?
В нескольких метрах от меня стоит мой первый, и самый великий противник. Тот, кто настиг меня даже после смерти. Пусть и через своих наследников.
Он стоит и улыбается, пожалуй, я впервые вижу настоящую улыбку на его лице. L подходит ближе, протягивает руку и...
Тут я моргнул, и наваждение сразу пропало. Нет, никакого L, это просто выверт моего умирающего сознания. Он мертв, это я убил его.
И отца.
Боль в груди достигает определенной отметки и пропадает. Взамен ей приходит холод, медленно растекающийся от кончиков пальцев. Вот и все, Ягами Лайт, несостоявшийся бог нового мира, бесславно погибает в грязном складе, близ Синдзюку. Позорный конец.
Если бы только начать все сначала. Последняя улыбка на окровавленном лице.
— Прощай Рюк.
Занавес. Темнота.
Япония. Южный причал Дайкоку. Вышка сотовой связи. 28 января, 2013 года.
Рюк стоял на вершине рукотворной башни и ждал. Похоже, его приключения в этом мире временно подходят к концу. Однако грех жаловаться, все-таки Лайт развлекал его довольно долго.
— Что ж, это было неизбежно. Тетрадь Смерти еще никому не принесла счастья.
Рюк любил говорить сам с собой, так лучше думалось.
— Но знаешь Лайт... ты смог развеять мою скуку, и за это я должен быть тебе благодарен. Хе!
Довольно ухмыльнувшись, бог смерти потянулся за собственной Тетрадью. Раскрыв ее на одной из страниц, он, высунув от усердия язык, размашисто вывел имя.
"Ягами Лайт". Вот что было написано небрежным кандзи на половину листа. Да пожалуй, самый известный ныне палач достоин, занять столько места в Тетради.
Хлопок закрывающихся листов. Шелест взметнувшихся матово-черных крыльев. Низкий, рокочущий голос:
— Теперь твоя душа не попадет ни в рай, ни в ад. Она будет брошена в Бездну, туда, где влачат существование те, кто хоть раз воспользовался Тетрадью. Ты знал, на что шел, так что...
— Ты торопишь события, Рюк! — размышления бога смерти прервал тонкий, детский голосок.
Недоуменно обернувшись, Рюк увидел маленькую, круглощекую девчушку, с удовольствием поедающую початок вареной кукурузы. Завистливо сглотнув, он все же ответил:
— Я не знаю, кто ты такая, но тебе уже не спасти Лайта. Я записал его имя в Тетрадь, и его душа теперь не принадлежит этому миру.
— Мне это неинтересно, я забираю его себе, — фыркнула девочка, раздраженно шевельнув черным хвостиком, — он нужен моему хозяину, владыке мироздания Дэусу. Так что ваша тюрьма для владельцев Тетрадей в пролете.
Не дожидаясь реакции Рюка, она прыгнула прямо вниз, не особо заботясь тридцатиметровой высотой. Он же смотрел на это с все возрастающим интересом, усиленно начесывая заросшую макушку.
И эта козявка его не разочаровала! Спустя пару минут она явилась назад, счастливо покачивая на руках небольшой шарик, мягко сияющий кремовым светом. Несомненно, это душа — седьмая, неразрушимая и бессмертная оболочка человека.
Показав язык озадаченному богу смерти, она резким движением открыла отдающий чернотой пролом в пространстве. Рюк, пребывающий в легком ступоре, все же окликнул ее:
— Хей, малявка, как хоть зовут тебя? А то я ни о каких Дэусах и не слышал.
— Называй меня Муру-Муру, бог смерти Рюк! — озорно улыбаясь крикнула девочка, — не волнуйся, я позабочусь о Лайте.
— Да мне плевать как-то, — под нос пробормотал Рюк. Хотя что-то и шевельнулось в душе.
Неужели это... интерес? Хотя нет, этого попросту не может быть. Он не страдал сентиментальностью. Человек с фамилией Ягами теперь не представляет никакой ценности. Да, именно так.
— Прощай Лайт.
Акт 1. Прекрасный новый мир...
Действие 1. Условия договора
Он живой! Живой!!
Виктор Франкенштейн
Япония. Пригородный район Синдзюку. 19 апреля, 2006 года.
Мир без Киры. Мир, где не было массовых убийств преступников, где некому было остановить войны, где у тварей, по ошибке называющих себя людьми не было страха перед неотвратимым правосудием. Это место просто отвратительно.
Я мрачно усмехнулся, делая последний глоток из чашки, наполненной растворимым кофе. Оно, это кофе, гадость конечно, по сравнению с тем, что я пил раньше, но проклятая зависимость и не думала никуда пропадать.
Даже с обретением нового тела.
Да уж, то, что произошло неделю назад, стало для меня полной неожиданностью. Я ожидал чего угодно, но только не того, что после смерти проснусь другим человеком. В самом что ни на есть прямом смысле другим.
И вот, уже без малого восемь дней, я вживаюсь в роль некоего Амано Юкитэру-куна, нелюдимого, в общем-то, четырнадцатилетнего парнишки, страдающего комплексом неполноценности пополам с синдромом хикикомори*
(*японский термин, обозначающий подростков и молодёжь, отказывающихся от социальной жизни и зачастую стремящихся к крайней степени изоляции и уединения вследствие разных личных и социальных факторов).
Когда я впервые очнулся в новом теле, это, пожалуй, стало для меня шоком, почище того, который устроил мне Ниа. Каюсь, у меня случился приступ неконтролируемой истерии, пожалуй, во второй раз за всю жизнь. Или, теперь уже в первый?
Как бы то ни было, успокоившись, я принялся за свое любимое дело. То есть сел, и принялся активно разгонять серое вещество под черепной коробкой, благо данных для анализа хватало с головой.
К сожалению, никаких воспоминаний прежнего владельца тела мне не досталось, так что все детали жизни Амано пришлось узнавать из косвенных источников. В ход пошли детские фотографии, документы семьи, личные вещи, а также весьма интересный дневник, который он вел в своем мобильнике.
Итак, если отбросить многочисленную фактологическую шелуху, то можно сделать вывод о том, что у мальчишки были явные проблемы в общении с окружающими. Он это прекрасно осознавал, но сделать хоть что-нибудь был не в силах. Одноклассники в лучшем случае просто не замечали его, а в худшем просто издевались.
С родителями ситуация была не лучше. Что мать, что отец, мало интересовались своим ребенком. Нет, его мама, Амано Рея, искренняя любила свое дитя, но у нее попросту не хватало времени. Максимум на что хватало ее заботы, было что-то в духе "как успехи в школе сынок?", или "может тебе что-нибудь купить?". Видимо оттуда и начали расти ноги всех его комплексов. А об отце лучше вообще ничего не говорить... мне даже стало жаль парня.
Немного.
Из увлечений можно упомянуть разве что метание дротиков, которые маньяк-Амано постоянно таскал с собой, да ведение дневника. Пожалуй, за это стоит сказать ему отдельное спасибо: из него я почерпнул практически все его действия за последние полгода. Чувствую, это мне еще пригодится.
Полюбовавшись оставшейся на дне чашки гущей, я вернулся к реальности. А реальность такова: все время после пробуждения я, забив на школу, проматываю время и деньги в интернет-кафе неподалеку от нового дома. Вживаюсь в местные реалии так сказать. У самого Амано, страшно подумать, даже нормального компьютера нет. И это в нашей, технологически продвинутой, Японии.
Встаю, с хрустом потягиваюсь, и направляюсь к выходу. Оплату оставил на столе, тут персонал понимающий, мигом все проверили, и не отсвечивают. Отправляю бумажник в нагрудный карман рубашки, поправляю часы на левой руке и с самым скучающим видом выхожу на уличный зной.
Да уж, весна во всем ее великолепии. Цветет сакура, на так давно начался учебный год. Последний учебный год Ягами Лайта, живущего в этом мире. Хе, символично, что меня забросило именно в этот временной промежуток. Совсем скоро Рюк бросит Тетрадь Смерти в мир живых и лишь теории вероятности известно, кто ее подберет.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
