Глава 5: Законы этого мира

Глава 5: Законы этого мира.

Ди сидел на полу посреди большой роскошно обставленной комнаты. Вчера, закончив с ужином, он попрощался с Раммарангом, поднялся на второй этаж таверны в выделенный ему номер и лёг спать. Прощаясь, сновидец предупредил молодого человека, что ранним утром третьего дня лета они выдвинутся в путь в глубь леса. Итак, не считая ночи, на сборы у них оставались ровно сутки, которые, как выяснилось, были немного длиннее привычных ему.

Маг, поднявшись в самый шикарный из имеющихся в "Волчьей голове" номер, лёг в большую удобную кровать и заснул "мёртвым" сном. И то, что сон этот был глубок и беспробуден, он знал не только по тому, что спал крепко и без сновидений. Ночью, по заранее спланированной договорённости, к нему заходил старший настоятель храма Маргус и настойчиво, как, впрочем, и безрезультатно, пытался разбудить его. Ди спал сном мертвеца и разбудить его не удалось, даже проявив некоторую настырность.

— Мои подозрения оправдались, — сообщил сновидец Маргусу, — однако и в этом есть свой плюс: сила, лишённая слабостей часто слепа и самоуверенна.

Но, как бы в некую компенсацию, маг чувствовал себя замечательно выспавшимся и полным сил. Попросив настоятеля помочь ему со сборами, Ди внезапно обнаружил, что более или менее свободен на весь оставшийся день и как с провести время с пользой он нашёл быстро. А именно, принялся отрабатывать все те виды магии представление о которых имелось в его голове.

Закончив с простыми манипуляциями вроде левитации, воспламенения, замораживания и пуляния молниями от которых опасно дрожали стёкла, сновидец взялся за высший пилотаж. Одним из самых сложных магических действий по словам настоятеля считался процесс наделения предметов магическими свойствами. Маргус, вчера и сегодня с утра, уже успел поведать путешественнику массу информации по этой теме.

И действительно, для придания материальному предмету магических свойств требовалось большое количество маны и не дюжая концентрация внимания. Маны у Ди по меркам этого мира оказалось фантастически много и нож в его руке не только мерцал беловатым морозным сиянием, но и сильно поменял форму по сравнению с первоначальной. Правда требовалось вначале трансформировать объект, а уже после наложить зачарование, иначе свойство исчезало или предмет разрушался, превращаясь в кучу похожего на ржавый песок порошка.

Настоятель объяснил, что зачарование предметов доступно в основном магам высокого уровня и, иногда, среднего, но только при наличии врождённого таланта в этой области. И мощность творений местных мастеров упиралась главным образом в запас маны. Да и в целом зачарование являлось сложным процессом: выбрав предмет и определившись со свойством, маг придавался длительным медитативным упражнениям для накопления ментальной силы. После, обычно, для получения желаемого в смысле силы результата "гуляли на все", стараясь соблюсти при этом формулу "сила — мана — сложность". Заодно сам процесс зачарования имел достаточную продолжительность по времени. Как понял Ди, местные мастера использовали метод произнесения словесных формул с фокусировкой намерения на конечный результат. Ведь слово может быть не только отражением реальности, но и при определённой практике реальность становится отражением слова. Сам он, видимо в силу привычки, легко обходился одной лишь визуализацией и намериванием конечной цели, без всяких произносимых вслух заклинаний.

Также выяснилось, что редкий местный специалист в этой области может накладывать достойное по силе зачарование чаше одного раза в месяц. При попытке поставить это дело на конвейер запросто можно было схватить магическое истощение — что-то вроде синдрома хронической усталости с потерей возможности использовать магию на длительный срок. Можно конечно и не уходить в крайности, так делали мастера производящие магические предметы мирного назначения — светильники, кипятильники, холодильники, всевозможные детекторы, да и много чего ещё. Но относительно оружия и брони сила эффекта была в приоритете.

Ещё сложнее зачарования считалась магия трансформации, но, в отличии от первой, она пользовалась меньшим спросом. В основном трансформацией занимались маги, имеющие талант в этой области. Суть процесса заключалась в том, чтобы посредством удерживания нужного образа в сознании, изменить форму предмета. Необычайно востребованы подобные специалисты были в оружейных мастерских, например, для "сварки" магией кольчужного волокна. Редкостно нудная хотя и высокооплачиваемая работа. Также они ценились при создании деталей сложных механизмов и изменении формы магических материалов. Зачарование и магические свойства очень плохо дружили с разборкой предмета или ингредиента на части, но, порой, удавалось выкрутиться трансформацией.

Несмотря на сложность создания, наделённых магическими свойствами оружия, снаряжения и предметов быта в Амароте имелось предостаточно, хотя действительно могущественные артефакты встречались редко, а цены на них устанавливались запредельные. При этом владельцы подобных вещей старались не афишировать свои сокровища. Существовали даже группы воров, специализирующиеся на отъёме подобных ценностей у неосторожных хозяев. Особая востребованность зачарованного оружия проистекала из того, что охота на некоторых монстров серьёзно облегчалась при его наличии. Да и многие боевые навыки требовали клинков зачарованных на прочность.

И Ди уже являлся обладателем подобного артефакта. Вот только сделал он его за несколько минут исключительно от нечего делать и не чувствовал никакого намёка на усталость или истощение.

Также обнаружился важный момент, что-то вроде баланса. Маргус касался чего-то подобного в своих объяснениях, но не особо глубоко. Суть оказалась примерно следующей: для создания оружия наносящего урон огнём сновидец тратил определённое количество маны. При этом процесс не требовал от него особого напряжения, да и ментальных сил тратилось всего ничего. Но стоило ему вознамериться сделать тоже зачарование в двое сильнее, как маг обнаружил, что требуется в пять раз больше маны, время процесса существенно возрастает, а объект зачарования стремится рассыпаться в прах. Получалось, существовал некий барьер, при пересечении которого материя начинала яростно сопротивляться замыслу заклинателя. У местных магов данной проблемы не стояло, они до неё попросту не добирались из-за нехватки маны. То зачарование, которое давалось Ди как щелчок пальцев, являлось вершиной местных стандартов.

Как итог, Ди извёл изрядное количество вилок из серванта, по возрастающей придавая им свойство наносить урон огнём, но на определённом этапе понял, что если увлечётся, то возможно сможет создать предмет, который с тычка прожжёт дыру в стене, но сам при этом рискует в процессе отправиться в беспробудный сон на сутки — другие от потери ментальных сил. К тому же столовые приборы, найденные в ящике серванта, заканчивались. Многие из них просто рассыпались, стоило магу на мгновение ослабить концентрацию.

Кроме естественного ограничения мощности зачарования выяснился ещё один интересный момент: можно было создать предмет, который, например, был холодным постоянно, а можно задать характеристики так, что он замораживал поверхность только при соприкосновении. Во втором случае появлялось время перезарядки, но и сила эффекта многократно возрастала.

"С этим всем ещё предстоит разобраться, — размышлял сновидец, — в "закачивании" магии в материю в этом мире масса тонкостей".

Добравшись до стальных ножей, найденных всё в том же серванте, Ди трансформировал нож в замысловатый стилет и придал ему способность замораживать материю. Свойство срабатывало, стоило лезвию погрузиться в цель более чем наполовину, правда попрактиковаться удалось лишь на подушке, да и ту было откровенно жалко. Время восстановления магии у созданного от безделья артефакта составляла что-то в районе минуты.

Забыв порадоваться своему успеху, сновидец перешёл к следующей ступени, которая оказалась действительно сложной. Остриём ножа он протыкал свою правую ладонь, но при этом не кричал от боли, да и положенная кровь отсутствовала. Место на руке, куда входило лезвие, становилось расплывчатым, состоящим как бы из мерцающего беловатого тумана, но стоило лезвию выйти из ладони, рука принимала свои прежние очертания. Простое для осознанного сна действие требовало в этом мире огромной концентрации и затрат ментальной силы, на лбу мага проступили крупные капли пота.

"И сон не сон и быль не быль,

Опять загадка бытия,

Спешит развеять мой покой,

И выбить дури из меня", — промурлыкал Ди и бросил заниматься "мазохизмом".

"Так недолго доковыряться до обморока!" — рассудил он.

Впрочем, маг всё ещё чувствовал себя замечательно.

В дверь осторожно постучали.

— Заходите!

Дверь медленно приоткрылась и в неё заглянула белая борода Маргуса.

— Я зашёл сообщить, всё что вы просили подготовлено и не требуется ли вам что-то ещё? — чуть волнуясь сообщил настоятель.

Сновидец хитро посмотрел на старика. Не требовалось особой прозорливости чтобы понять: тот просто не хочет упускать возможности лишний раз пообщаться с Ди перед тем, как тот покинет деревню. Настоятель смотрел на мага почти умоляюще. В целом происходящее было сновидцу на руку: он экспериментировал с магией всё утро и желал сменить обстановку. Да и вопросов накопилось, а кто ещё кроме Маргуса мог дать на них квалифицированные ответы.

— Заходите, заходите, вы как раз вовремя. Я утомился от своих изысканий. Кстати у меня для вас подарок, — затараторил Ди и протянул настоятелю зачарованный стилет рукоятью вперёд, осторожно держась за гарду.

— Осторожно, не отморозьте пальцы! Зачарован заклинанием "Заморозка", если так можно выразиться. Перезарядка примерно с минуту и вам ещё предстоит выяснить как данное зачарование себя ведёт.

— Что вы, что вы, — заохал Маргус, — я не могу принять это, подобная вещь стоит кучу денег.

— Не отпирайтесь, мне он без надобности. Чувствую, если начну таскать с собой все плоды своей магической деятельности, очень скоро понадобится телега. Передарите надёжному искателю приключений. И я, признаться, в затруднении как сделать ножны не активирующие эффект.

— О, — затянул Маргус, — в таких случаях используются специальные материалы или просто мягкий войлок, главное, чтобы зачарование изначально было спроектировано правильно.

Сновидец почесал голову и спросил:

— Вы, кстати, не можете объяснить мне, почему вещь не теряет своих магических свойств при использовании, ведь, если подумать, когда вложенная мана заканчивается то и эффект должен пропадать.

— По этому вопросу существует множество разных теорий, — развёл руками настоятель, — хотя должен отметить, при интенсивном использовании эффект действительно может сильно ослабевать, но через определённое время свойства полностью восстанавливаются. Классическое объяснение в том, что зачарованный предмет становится чем-то вроде магического механизма. Он исполняет предписанные ему свойства и сам подзаряжается маной из эфира. Это подтверждается отчасти тем, что в духовно благоприятных местах свойства разряженных зачарованных предметов восстанавливаются быстрее.

— Разумное объяснение, — кивнул Ди, — но давайте перенесём наш разговор в помещение попросторнее. Я бы не отказался от чашки чая с чем-нибудь сладким, а после и от прогулки по деревне или даже за её пределами.

Маргус хотел было что-то дополнить или даже возразить, но решил перенести разговор на поздний ужин в помещении таверны. Он лишь кивнул и увлекая за собой гостя на лестницу вниз, тут же, не удержавшись, принялся расспрашивать Ди о каких-то важных на его взгляд мелочах. Сновидец улыбался улыбкой человека довольного одним только фактом своего существования и принялся задумчиво и обстоятельно отвечать на вопросы старика.

* * *

Высокая белокурая девушка бежала сквозь лес, точнее происходящее сложно было назвать бегом, ведь бегают обычно по достаточно ровной поверхности. А когда земля представляет из себя застывшее штормовое море с накинутой на него скатертью корней всевозможных размеров, быстрое передвижение превращается в серии прыжков разного калибра. И сейчас, то там, то здесь, по этому морю плыли плоты поваленных деревьев, а стволы живых устремлялись в высь, к свету, ставя своей задачей этот свет поглотить и любой ценой не пустить к поверхности.

Девушка двигалась широкими прыжками с корня на корень, с корня на бревно, с бревна на ветку и так в самых разных последовательностях. Бегунья явно торопилась или убегала от кого-то. На неё был надет кожаный камзол довольно плотно облегавший тело и подчёркивающий весьма заметную грудь. Штаны, в противоположность камзолу, — очень свободные, но не висящие мешком, так как через определённые промежутки притягивались к телу чем-то вроде эластичных завязок, отчего напоминали гармошку. Высокие сапоги на мягкой подошве, как и вся остальная одежда, были выполнены из хорошо выделанной серо-зелёной кожи. На плечах висел небольшой мешок и колчан со стрелами. Изящный составной лук девушка держала в руках, а на бедре её красовался длинный широкий кинжал. В завершение, стройное тело бегущей покрывал лёгкий полупрозрачный плащ, послушно вьющийся следом.

Запрыгнув словно белка в ветвистую крону невысокого дерева, она накинула на голову полупрозрачный капюшон, поправила плащ, замерла и исчезла. Нет, не в буквальном смысле став невидимой, просто поверхность плаща слилась с листвой и ветками создав идеальный камуфляж.

Юю — так звали девушку, постаралась успокоить глубокое быстрое дыхание и принялась напряжённо прислушиваться большими ушами, стараясь уловить в шуме леса посторонние звуки. Уши её конечно не напоминали блюдца, что грозило бы курьёзно испортить красивое лицо с резкими чертами, большими голубыми глазами, маленьким носом и аккуратным ртом. Они выглядели стреловидными, направленными немного назад, как это бывает обычно у лесных эльфов. Юю ещё бы добавить меховые кисточки на конце ушей и получилась бы самая настоящая милая белочка. Ох, много мужских сердец она разобьёт если переживёт этот день, но шансов пережить его у преследуемой оставалось всё меньше.

Слух уловил тихое побулькивание метрах в шестидесяти, что-то большое замедлилось и сейчас плавно, почти неслышно, переваливалось по корням в её сторону. Вот уже глаза уловили мерцание чего-то поблёскивающего при слабом лесном освещении. Эльфийка знала: существо не видит свою жертву, иначе бы двигалось значительно быстрее, но преследователь отлично чуял запах и присутствие, поэтому уверенно полз в нужном направлении. Сорок метров. Уже различимо длинное желеобразное тело похожее на слизняка. Эта дрянь так и называется — Сумеречный слизень — желеподобное существо метров десяти длиной и около двух шириной, способное менять плотность своей оболочки от вязкой массы до крепчайшей шкуры. Настигая жертву, слизень поглощает её своим желеобразным телом и перемещает в среднюю часть, где у твари расположены органы пищеварения, а после переваривает, подрагивая от удовольствия. Юю поморщилась, вспомнив как это выглядит со стороны. Однако так везло не всем жертвам полупрозрачного хищника, порой это существо сутками могло таскать свою добычу в передней части про запас, и та при этом не умирала, поддерживаемая особыми способностями монстра. Бывало даже схваченных таким образом спасали, благо полакомиться эльфами слизню-переростку удавалось редко. Также она знала: Сумеречный слизень может преследовать свою добычу сутками, работать только ногами плохой вариант.