Корнет из нашего времени

КОРНЕТ ИЗ НАШЕГО ВРЕМЕНИ

ЧАСТЬ 1..

Да, блин, культурная столица, или как раньше говорили, город трех революций. Насчет революций не знаю, но культуры здесь и правда, хоть отбавляй.

Он любил этот город, любил, несмотря на промозглую слякоть осени, противную зиму с пронизывающими ветрами, весну, непонятно когда переходящую в лето с его белыми ночами. Он здесь жил, он здесь работал. Узнав, что очередной заказ — в Питере и ни куда не надо ехать, Александр хоть и обрадовался, но даже и не подумал сделать заказчику скидку. С чего бы? Любая работа имеет свою цену, работа специфическая, как у него, — свою, работа, связанная с риском — более высокую, но тоже свою цену. Про это еще дедушка Маркс сказал, но не тот, который 'Marks & Spencer' из магазинов одежды, а который коммунизм придумал и в 'Капитале' об этом написал. А с ним не поспоришь, все— таки авторитет. В смысле светоч, на которого принято ссылаться, а не то, что Вы подумали, вроде 'бандитского Петербурга'.

Александр лежал на крыше и неспешно подкручивал маховичок оптического прицела. Это был его девятый заказ. Он не думал о клиенте как о человеке, старался не думать, что именно от него, Александра, зависит, сколько мгновений тому осталось жить. Он просто делал свою работу. Да, он киллер, и киллер, надо сказать, не плохой.

Ну что же, а вот и клиент. Черный 'гранд-индеец' аккуратно припарковался, заглушил двигатель. Нет, разумеется, Александр не слышал, как скрипнули тормоза. Городской шум поглощает все звуки, сливая их в единую какофонию любого города. Мы это обычно не замечаем, воспринимаем, как нечто само разумеющееся. Но сегодня это союзник, хорошее подспорье для глушителя на стволе винтовки. Глушитель и так снижает звук выстрела процентов на 50, если не больше, практически полностью устраняет дульное пламя и рассеивает звук так, что определить точную позицию стрелка становится невозможным.

Вообще, свою кормилицу Александр любил. Это не просто 'орудие производства' (причем в буквальном смысле). Это поистине любимица. ОЦ-03 — самозарядная снайперская винтовка компановки булл — пап (спусковой крючок вынесен вперёд и расположен перед магазином и ударным механизмом. Этим существенно сокращается общая длина оружия без изменения длины ствола и, соответственно, без потерь в кучности и точности стрельбы, что важно на дальние дистанции), 'дочка' знаменитой СВД. Может и анахронизм, пережиток прошлого, в кино показывают киллеров с куда более навороченным оружием. Но что есть — то есть, эта привычная, родная старушка, другой и даром не надо. Прицел хоть и стандартный, ПСО-1, но вполне эффективный, надежный, как молоток.

Принято считать, что после выполнения заказа киллер обязательно бросает оружие, избавляется от него. Но, во-первых, это в кино, а проза жизни иная, а во-вторых — считайте, что я не обще статистический киллер, и свою ОЦешку я не брошу. К тому же, это очень спорное утверждение, что после выполнения заказа надо обязательно избавляться от оружия, как от улики. Любой ствол можно отследить, спиливай номера, не спиливай — при современном развитии криминалистики, как науки — разницы никакой. Порой это и есть единственная улика, ниточка для следствия, и она неизбежно, куда нибудь приведет.

Открылась дверца, показалась нога. Оптика позволяла ясно увидеть даже носок с фирменной надписью, элегантный туфель, даже на первый взгляд, стоящий месячную зарплату среднего бюджетника. Наконец клиент явил всего себя. Среднего роста, чуть полноватый, крупные черты лица с профильным носом, высокий лоб. Этот лоб и поймал стандартную пулю 7,62 калибра. Александр всегда старался стрелять в лоб или затылок — мозги наружу — это 100% результат выполненной работы, не подвергающийся сомнению. Чуть затаил дыхание, приноравливаясь к ритму сердца, плавное движение пальца. В ответ чуть заметный толчок в плечо, отдача — дело сделано. В этом можно было и не сомневаться, пуля такого калибра в голову клиента не оставляет никаких шансов.

Остался второй этап, не менее важный. Как там в старом фильме — 'главное в нашем деле — вовремя смыться'. Перед рестораном уже началось брожение, стали собираться зеваки, приглушенно слышались крики. Не особо обращая на это внимания, аккуратно, не спеша, с абсолютно спокойным лицом Александр разобрал винтовку, сложил в чехол, подобрал гильзу и неторопливо спустился по пожарной лестнице чердака в подъезд, а потом вышел из стандартной хрущевки во двор. От ресторана, у входа в который лежал уже бывший клиент, его отделяла пятиэтажка и проезжая часть довольно широкой улицы Бухарестской, всегда забитой машинами у перекрестка проспекта Славы.

Типичный дворик старого Купчино, темноватый от огромных тополей, с характерным запашком от неопрятных мусорных контейнеров, гордо стоящих в центре этого мирка. Пройдя наискосок через двор, Александр вышел на параллельную Турку. Здесь, в ряду других автомобилей стояла его неприметная SOLARIS. Обычная, слегка пыльная, серого цвета, таких сотни в Питере, мазнет глаз и не на чем не остановится. Именно то, что надо.

Мотор завелся с пол оборота. Александр за этим следил, понимая, что от этого многое зависит. Аккуратно свернув на Софийскую, доехал до Салова, постоял немного в пробке, в Питере без этого никак, дальше до Волковского проспекта, по размерам не отличавшегося от заштатного переулка. Проехав вдоль кладбища, каких-то контор, складов, уже минут через пятнадцать въезжал в гаражный кооператив, где снимал блок.

Кивнул соседу напротив, возившемуся у своей коробки. Дядя Коля слыл местным 'самоделкиным'. Вот и сейчас он приспосабливал к чему-то газовый баллон.

-И не боится же, подумал Александр, — а вдруг рванет.

Открыл замок и распахнул ворота. Загнав машину внутрь, зажег свет, позволивший разглядеть нехитрую обстановку. Несколько полок, верстак с тисками, наборы ключей, в углу — комплект зимней резины, пара пустых канистр, какой-то хлам, в общем, все как у людей.

Послышался металлический стук. Дядя Коля что то забивал.

— Вот же неугомонный — подумал Александр, и тут прогремел взрыв.

— Доигрался 'самоделки', газ рванул — пронеслось в голове. Яркая вспышка, и все, пустота, как отрезало.

* * *

* * *

*

Сознание возвращалось медленно. Не открывая глаз, внутренне напрягся, ожидая появления боли, но... ее не было. Не то, что бы совсем. Немного болит голова, но терпеть можно. Зудят ссадины на лице, некоторые неудобности, вызванные неудобным положением тела, повязкой на голове, каким то специфическим запахом то ли хлорки, то ли еще чего то похожего. Легкое головокружение, чуть подташнивает. И все!

Вспоминаю, был взрыв, я оказался почти в эпицентре. Я жив, значит, меня спасли. Это хорошо. В гараже могли найти винтовку. А это уже плохо.

Приоткрываю глаза. Правый открывается с трудом, заплыл. Вижу выбеленный потолок, высокий и с лепной розеткой по центру. Странно, но нет люстры или другого прибора освещения. Осторожно осматриваюсь. Я лежу в кровати, прикрытый байковым солдатским одеялом. Скашиваю взгляд: на одеяло изнутри выпущен край свежей простыни, как в казарме.

— Все-таки 'казенный дом'. Лазарет. Или госпиталь или тюрьма — обожгла мысль. — Если нашли оружие, значить точно тюремный лазарет. Да, влип.

Но в принципе я был к этому готов. Так сказать, издержки профессии, давно к этому шел.

Я детдомовский. Сколько я себя помню, меня окружали люди с похожей на мою судьбой. Детство без ласки, без любви. Это накладывало свой отпечаток на мой характер и надо сказать честно, иногда создавало проблемы для окружающих. Нет, я не стал озлобленным монстром, но и паинькой меня мог назвать разве что какой извращенец. Настоящих друзей в детдоме у меня не было. Возможно, я просто одиночка по характеру, мне были не интересны их игры, разговоры. Но мне хватило ума понять, что если не подавлю в себе эту злость на весь мир, то кончу плохо. Так же достаточно рано я обнаружил, что судьба благодарна, если не плыть с ней по течению, а править ее, задавая нужное направление. Каждый сам кузнец своего счастья.

После восьмого класса поступил в автомобильный техникум. Я был хорошо развит физически, хотя плотно спортом не занимался. Так, турник, гантели, допотопные тренажёры, которые мог позволить детдом. Подкачался я здорово, не стыдно раздеться на пляже. Рукопашка — азы проходил в потасовках со сверстниками, без этого в детдоме никак, уличные стычки. Физрук в школе, бывший боксер в полусреднем весе, считал, что уметь боксировать должен каждый мужчина. Он хорошо поставил мне удары, научил правильно двигаться. Я оказался перспективным для бокса. Предрекал неплохую спортивную карьеру, но меня это не вдохновляло. Но на уровне КМС (кандидат в мастера спорта) дрался уверенно.

В техникуме подался повальному увлечению карате. К концу обучения профессии я поменял оранжевый пояс (Символ стабильности) на зеленый. А это уже не просто дрыгать конечностями и кричать, это уже серьезная ступень.

После окончания техникума меня тут же забрали в армию. Военком сразу сказал, что по мне десант плачет. Он ошибся не на много — я стал морпехом. Обывателю кажется, что служба в морской пехоте — сплошная романтика. Как же — тельняшка, черный берет, разбивание кирпичей и т.д. Но срочник — он и в морской пехоте — срочник. Да, подготовлен лучше пехотинца. Но и там и здесь — мясо. Настоящая же крутость — она начинается позже, за полтора — два года это не придет. К концу службы мне стали закидывать удочки насчет того, чтобы остаться на сверхсрочной. Как же, сирота, отличник боевой и политической, — в самый раз. На армейских харчах я заматерел, мясо наросло, да и натренировали меня здорово, к дембелю был достаточно крепок и хорошо подготовлен.

После бесед с кадровиком подал рапорт на поступление в спецназ ФСБ. Конкурсный отбор прошел легко.

Физические нормативы выглядят не страшно и для меня не явились препятствием. Это 25 подтягиваний, 90 отжиманий от пола, пресс — 100 раз, на стометровке надо было уложиться в 12,7 сек, сделать 10 раз жим лежа штанги, массой в собственный вес, 3 км пробежать за 11 мин. Ну и наконец, аккорд — надо в рукопашном бою выстоять против трех противников.

Беседа с психологом, несколько тестов, проверка ближайших родственников (у кого они есть) на наличие судимостей. Вот после этого и началась романтика службы в спецназе. Длилась она почти семь лет, три из них в штурмовой группе, в основном проводя в командировках в горячих точках на просторах бывшего Союза, потом после ранения перешел в инструкторы, хотя изредка и приходилось 'ходить в поля', здесь порядок такой. Занимаясь со своими коллегами — инструкторами, а здесь они были разной направленности, без ложной скромности стал профи по различным способам диверсий и убийств. С детства интересовался историей, поэтому заочно, 'без отрыва от производства', отучился три года на историческом факультете Кубанского педагогического университета. До диплома не дотянул — командировки, госпиталь, как то не располагали к дальнейшей учебе. Да и учился больше для себя, т.к. работать по этой специальности не сбирался. Так, было просто интересно.

Моя служба в спецслужбах (каламбур) закончилась в августе 2008 году, при захвате и демонтаже нашей десантно — штурмовой группой аппаратуры центра радиоэлектронной разведки под Гори. Этот центр был дар американцев доблестным грузинским воинам, которым, впрочем, сами дарители и пользовались. Но в ходе 'августовской войны', или 'принуждения к миру', как говорили дикторы по телевизору, наше командование посчитало, что такого подарка славные грузинские воины не достойны.

(10 августа 2008 г., в ходе 'принуждения к миру' Грузии, после того, как она начала военную операцию против Южной Осетии, спец.подразделениям ФСБ была поставлена задача скрытно проникнуть на три военных объекта на территории Грузии: РЛС (радио — локационная станция) в Анаклии, центр РЭР (радио электронная разведка) под Гори, РЛС ПВО на горе под Тбилиси, демонтировать блоки управления и другую аппаратуру, доставить их на территорию России, объекты уничтожить. Два первых объекта были захвачены и практически полностью вывезены, РЛС на горе под Тбилиси уничтожена).

Шальная пуля. После того как врачи в госпитале извлекли ее из легкого, они поставили вердикт — к службе не годен. Вернулся в Питер. После детдома там мне была выделена квартира в старом фонде в районе Волковского кладбища. На пенсию не проживешь. Чем заняться? ЧОП? Охранники — вахтеры, мелкокриминальные разборки — не привлекает. Вспомнив свою первую специальность после техникума, выкупил шиномонтажку, нанял помощником парнишку, тоже бывшего детдомовца, да и крутился потихоньку года два, пока не встретил Николая, друга — не друга, наверное, просто сослуживца по учебке спецназа. Посидели немного в моем вагончике, выпили пару-тройку стопок за встречу, посмотрел он на мои трудовые подвиги, и предложил 'непыльную работенку'.

Особыми моральными принципами я не заморачивался, думал не очень долго, ровно пока не прикончили начатую бутылку, да и согласился попробовать. На этом поприще карьера моя развивалась не плохо, 9 заказов за шесть лет, это не мало. Ну и что дальше? А дальше — нелепая случайность, и вот оно, приплыли.

* * *

* * *

*

Шевелю пальцами рук и ног — подчиняются. Сгибаю ноги в коленях. Получается. Руки -ноги слушаются. Легкая слабость в теле. Не двигая головы, повел глазами по сторонам, после чего приподняв голову, осмотрелся. Койка, рядом с ней находилось большое окно, почти под потолок, интересной формы, в верху полукругом, с деревянной рамой и низким деревянным подоконником, покрытым белой, местами облупившейся, краской. Его наполовину закрывали короткие белые плотные занавески.

Скосив глаза, что вызвало сильную тошноту, вижу рядом с кроватью, сидя на стуле дремлет немолодая женщина. Да, все-таки лазарет! Стойкий запах дешевых лекарств перебивает все прочие запахи.

Полежав пару минут и придя в себя, решаю привстать. Сажусь, упираясь спиной в подушку. На мне только белье: рубаха и кальсоны. Кальсоны с завязками, они распущены. Усмехнулся, вспомнив курсантские годы. Тогда тоже выдавали такое. Во время 'культпохода' в баню, все сбегались смотреть на это 'чудо дизайнерского белья'. Только это более 'цивильное', кажется даже шелковое.

— Да, сервис в казенном доме — суппер!

Какая-то мысль резанула сознание. Что-то не так, но что, не могу понять. Машинально поправил одеяло. И вдруг как обожгло. Я посмотрел на свою руку.

— ЭТО НЕ МОЯ РУКА!

Тонкие длинные пальцы, ногти аккуратно пострижены и обработаны, узкая ладонь, явно не знавшая физического труда.

Нельзя конечно сказать, что, эта рука ничего, тяжелея стакана, — как сказали бы мои бывшие сослуживцы, — не поднимала, но это не моя рука!

Где наросты на костяшках от постоянных тренировок, где нормальная шершавость ладоней? Да и размеры не те.

— Но если я чувствую эти руки, растут они из моих плеч, то выходит, что они мои? Кстати, и плечи не мои. Я конечно не былинный богатырь, но плечи такой ширины у меня были, наверное, еще в школе!