Прикладная Ритуалистика

18+

Прикладная Магия

Прикладная Ритуалистика

Бесцветный Пролог

Восемь небольших пластиковых цилиндров с хлопком разлетелись в разные стороны, и взорвались, почти мгновенно заполняя всё вокруг дымом и крошечными металлическими бабочками, скрывая всё вокруг непроницаемым саваном дымовой многоспектральной завесы. Матово-чёрное покрытие доспеха пошло рябью, словно старый телевизор, расцветилось множеством белых точек и посерело, подстраиваясь под окружение. Теперь, на фоне дыма, невооружённый взгляд соскальзывал с человеческого силуэта.

Человек в теперь уже сером доспехе не стоял на месте, начав двигаться ещё до того, как дымовые гранаты разорвались в воздухе. Он примерно знал, где первые доли секунды будет самое большое скопление дыма и рванулся прямо туда, чтобы уже там, в скрывающих от взгляда завесе, резко броситься в сторону, быть максимально непредсказуемым...

Он почти успел.

Удар, который должен был пришпилить его к бетонному полу, словно бабочку, прошёл впритирку к наплечнику, с мерзким скрежетом выбивая снопы искр. Словно сплетённая из стальных полос серебристого цвета, длинная и тонкая кавалерийская пика глубоко вошла в бетонный пол. Удар был такой силы, что плиты, прежде чем развалиться на крупные осколки бетона, на мгновение подлетели в воздух, подбрасывая заодно и воина в сером доспехе.

Владелец кавалерийской пики, одетый в блестящий серебром тяжёлый пластинчатый доспех, неожиданно легко приземлился на ещё крошащийся от удара бетон и, словно не замечая сопротивление бетонного пола, взмахнул пикой, нанося новый удар по тёмно-серой цели, стремясь достать противника прежде, чем тот обретёт почву под ногами.

Пока ты в воздухе — ты беззащитен, лишён манёвра. Это основное правило быстротекущего рукопашного боя. Все школы рукопашного боя в первую очередь учат при любых условиях хотя бы одной ногой твёрдо стоять на земле, чтобы иметь возможность манёвра. Создатели меняющего цвет доспеха пошли дальше — они дали владельцу доспеха возможность обрести опору даже в воздухе.

Прежде чем воин приземлился, прежде чем его настиг стремительный удар копья, на поясе, наплечниках, за спиной и на ботинках серого доспеха с отчётливо слышимым щелчком раскрылись крошечные сопла и завертелись, исторгая струи раскалённого газа, закручивая воина вокруг оси и отбрасывая в сторону с траектории копья. Рыцарь в серебристом доспехе, используя инерцию от неудачного удара пикой, закрутился пируетом, чуть приседая, выбивая кавалерийскими шпорами бетонную крошку, и рванулся вперёд, молниеносным прыжком настигая всё ещё не успевшего приземлиться противника. Позади остались вздыбленные причудливом цветком бетонные плиты, одна из которых уже разлеталась в пыль от могучего толчка рыцарских сапог.

На этот раз удар копья был гораздо точнее, направленный точно в середину набранной из множества неправильных многоугольных поверхностей нагрудной пластины. Миниатюрные сопла дружно развернулись вбок, пытаясь убрать владельца с линии атаки, но ловить кончиком копья подвижную цель, самому при этом двигаясь на огромной скорости навстречу — это именно то, что рыцари делают постоянно.

Когда наконечник пики был уже практически вплотную к расцвеченному рябью серому доспеху, сопла развернулись ещё раз, закручивая влево, одновременно с этим воин ударил по древку копья наручем правой руки, смещая удар, направляя его по касательной в наплечник, но вместо рикошета, копьё вгрызлось в броню, словно раскалённый нож в масло, проплавляя и проламывая защиту одновременно.

Игнорируя боль, воин в сером доспехе взмахнул рукой, целясь в держащую копьё руку. Выполненный в том же странном стиле, что шлем и нагрудник, наруч раскрылся с внешней стороны, с щелчком выпуская похожие на паутинки конструкции, вокруг которых мгновенно взметнулось ярко светящееся двухметровое лезвие. Рыцарь выпустил копьё, не рискуя подставлять руку под сотканный из огня клинок.

Они приземлились в паре метров друг от друга и заскользили по растрескавшемуся бетонному полу, гася огромную скорость прыжка, оба с лёгкостью удерживаясь на неровностях перекорёженной поверхности. По обе стороны от них мелькали разноцветные грузовые контейнеры, словно вагоны проносящихся мимо поездов.

Оставшаяся в наплечнике пика исчезла, чтобы тут же вновь материализоваться в руке рыцаря.

— Слушай, почему бы тебе... — начал было воин в сером доспехе, но его прервал стремительный удар копья.

— ...просто не отвлечься на секунду... — продолжил говорить воин в сером доспехе, изворачиваясь и уклоняясь от уколов и размашистых ударов, перестав тормозить и даже набрав скорость, двигаясь спиной вперёд по проходу между контейнерами, единственным, что теперь ограничивало противников в манёвре, когда под ногами была твёрдая опора.

Обладателя серого доспеха быстрыми и точными ударами планомерно загоняли к стене, от которой он не смог бы никуда убежать и был бы обречён. Как показала практика, против этого копья бронирование наплечника было явно недостаточным, и он не торопился проверять, справится ли со своей ролью нагрудник.

— ...и дать мне убежать? — договорил воин в сером и исчез.

С отчётливо слышимым хлопком воздух сомкнулся на том месте, где он только что стоял, а заполнившие помещение клубы дымовой завесы отчётливо показали уходящий вправо след, сотканный из турбулентных завихрений.

Копейщик растерялся буквально на секунду, но моментально принял решение и ударил в контейнер справа, легко пробивая тот насквозь вместе со всем содержимым.

По другою сторону стены из грузов словно случился маленький взрыв — распространившаяся волна кинетической энергии от простого, но нечеловечески быстрого удара с лёгкостью разворотила сложенные в контейнеры мешки с мукой и сами хлипкие железные конструкции. Выброшенная в воздух мучная взвесь ухудшила и так практически нулевую видимость. Воин в сером доспехе, находившийся по ту сторону стены из контейнеров, отшатнулся в сторону, застигнутый взрывом врасплох и обрывки листового металла, словно шрапнель, застучали по его броне, не причиняя, впрочем, никакого вреда. Ориентируясь на звук, копейщик использовал свою пику как рычаг, с неожиданной лёгкостью сдвигая многотонные ряды контейнеров. И те посыпались, словно карточный домик, заваливая проход со всех сторон от воина в сером.

Ещё одним взрывом послабее выглядел удар стальных подошв о бетонный пол, когда рыцарь подпрыгнул на несколько метров вверх, чтобы использовать один из падающих контейнеров в качестве опоры для следующего прыжка. Завеса из дыма, муки и множества крошечных металлических частиц делала зрение практически бесполезным, но у копейщика ещё оставался его слух. Он точно определил направление, с которого донёсся звук стучащих по броне кусков рифлёного железа, он ограничил противнику возможность манёвра, заваливая проход контейнерами, и теперь атаковал туда сверху, используя падающий контейнер под ногами и как площадку для трамплина. От прыжка рыцаря в серебристом доспехе падающий контейнер с огромной скоростью отбросило в противоположную сторону. Двери из листового железа порвались, словно бумажные, их сорвало с петель и унесло вглубь контейнера, разнося попутно аккуратно упакованные коробки с фарфором, а сам контейнер сплюснулся по всей длине, словно гармошка. Серебристое копьё устремилось вперёд, разрезая воздух и порождая расходящуюся кругами ударную волну от преодоления звукового барьера.

Воин в серой броне замешкался на доли секунды, когда рядом взорвалась стальная стена, но, когда сверху стали валиться контейнеры, он среагировал молниеносно — рванулся вперёд в длинном, стелющемся прыжке, стремясь проскользнуть под падающими препятствиями. Все сопла крошечных двигателей, встроенных в броню, развернулись назад и выдали струи раскалённого газа, придавая дополнительное ускорение. Один из контейнеров падал прямо перед воином, но тот не остановился, а ухватился за стальное ребро, используя препятствие для ускорения движения как раз в тот момент, когда за его спиной с грохотом приземлился сверкающий серебром рыцарь.

Воин в сером не смотрел глазами в привычном понимании этого слова. На сетчатку его глаз проецировалась реконструкция окружения, основанная на данных с множества активных и пассивных датчиков, рассредоточенных по всей поверхности брони. Часть многоугольников, из которых была столь причудливым образом набрана поверхность брони, на самом деле были прозрачными, а за ними находились окуляры различных оптических систем. Часть — представляла из себя приёмопередающие решётки радарных систем. Все они были совершенно бесполезны на этом складе, заполненном дымом, мучной взвесью и миллиардами металлических частичек, и именно для подобных условий в гранях наплечников и поножей прятались несколько десятков направленных микрофонов, улавливающих эхо даже самых тихих звуков и по нему реконструируя картину происходящего вокруг — более продвинутая версия эхолокации летучих мышей, лишённая проблем с демаскирующим фактором источника звука. Именно эта система первой забила тревогу, уловив в воздухе ударную волну от преодоления звукового барьера, безошибочно определив расстояние и траекторию источника. Когда рыцарь, не обнаружив противника, огляделся вокруг, гуляющее под сводами склада эхо от его собственных действий и звуков падающих контейнеров детально обрисовало не только окружающее пространство, но и его силуэт.

Оглядевшись, копейщик заметил в воздухе турбулентные вихри, оставленные пробегавшим под контейнерами воином. Укрыться и убежать у него снова не получилось. Воин и сам это понял, когда серебристые шпоры высекли из бетонного пола мелкую крошку, породив новый источник звука, незамедлительно отразившийся на визуальной реконструкции окружающего пространства.

Коснувшись носком ботинка бетонного пола, воин в сером использовал эту опору и реактивные струи для разворота лицом к противнику, и невероятным образом успел не только встать на обе ноги, но и пригнуться, пропуская копьё над головой, чтобы тут же рвануться вперёд, раскрывая оба наруча, вновь выпуская двухметровые клинки. Одну руку рыцарь легко заблокировал, ударив сверху пяткой копья, вторую умудрился отбить пинком окованном серебристой сталью сапога, и тут же крутанулся, нанося удар кулаком сверху-вниз, прямо в цельную, лишённую даже прорезей для глаз лицевую пластину шлема противника. Маленькие сопла провернулись и бессильно чихнули, а гладкое серебро латной перчатки с глухим хрустом впечаталось в состоящую из множества граней серую поверхность шлема.

Бетонные плиты взмыли в воздух, раскрываясь бутоном причудливого цветка, столь мощным было столкновение. Две из них были развалены надвое идеально ровным оплавленным разрезом — следом от ослепительных двухметровых клинков. Находясь так близко, противники видели друг друга достаточно хорошо. Серебряный рыцарь видел, как дёрнулась голова его противника, видел, как чихнули, словно подавившись кружащейся в воздухе пылью, сопла микродвигателей, видел, как погрузились в пол светящиеся лезвия из наручей и погасли, предохраняя кисти хозяина от возможной травмы. Видел, как его противник опёрся на пол обеими руками и перенёс вес на них, отрывая ноги от пола. Наверное, сопла прочистились после предыдущей неудачной попытки, потому что сзади из ботинка вырос факел огня, придающий подсечке ногой дополнительное ускорение, но это всё равно было недостаточно быстро — рыцарь в серебряном успел упереть свою пику в пол пяткой, и опираясь на неё разорвал дистанцию.

Сопла породили новые порции огня, воин в сером перекатился через плечо, поднимаясь на ноги и тут же бросился в сторону, уклоняясь от острия копья, прыгнул на стальной контейнер ногами и оттолкнулся, разваливая и эту секцию стены, перелетая над своим противником, готовясь крест-накрест полоснуть по серебристой броне огненными лезвиями из наручей, и перевернулся в воздухе, получив сокрушительный удар пяткой копья по шлему.

Рыцарь в серебряном, пользуясь мгновением дезориентации противника, обернулся на каблуках, вышибая шпорами искры и бетонную крошку, и ударил копьём из удачной позиции прямо в затылок своего противника. Провернулись сопла и реактивные двигатели развернули серый доспех вокруг своей оси, ведь в отличие от воина, доспех не мог быть оглушён, его оптика заднего обзора распознала угрозу, и броня самостоятельно приняла решение, спасшее жизнь её хозяина, жертвуя правой стороной шлема, которую с лёгкостью вскрыл наконечник копья.

В следующий момент воин пришёл в себя, ухватился рукой за копьё сразу за наконечником и рывком подтянулся, бросая себя лоб-в-лоб на противника, помогая себе ускорением реактивных двигателей, выставляя вперёд свободную руку, из наруча на которой вновь вырывалось ослепительное лезвие. Копейщик выпустил копьё, шагнул вперёд, вновь ударом ноги отбивая руку противника в сторону, тут же переступая на эту ногу, и встречая противника боковым ударом в шлем. Между кулаком и забралом на мгновение вспыхнула и тут же рассыпалась тонкая изумрудная преграда из твёрдого света, а после могучий удар из устойчивой позиции отправил воина в короткий полёт, прошибая серым доспехом ряды контейнеров. Не останавливаясь, рыцарь рванулся в проделанный телом противника проход, вновь призывая в руку своё копьё, беспощадно нацеливая добивающий удар.

Мгновение дезориентации его противника прошло, он вновь развернулся на реактивной тяге, но на этот раз устремился не вниз, к полу, а наверх, к потолку, где и уцепился за одну из несущих балок, удерживающих крышу ангара, используя её как опору, почти уходя от удара пикой, которая лишь по касательной задевает его бедро, без видимого сопротивления вскрывая многослойную броню поножей, окрашивая серебро наконечника в алый.

Приземлившись на один из контейнеров, копейщик оттолкнулся, вскакивая на железную несущую балку и оттолкнулся вновь, ориентируясь по турбулентному следу — единственному, что рыцарь видел в заполнившем помещение дыме. Невероятной силы прыжками он перемещался с одной балки на другую, оставляя за спиной погнутые, перекорёженные и даже порванные железные швеллеры.

В какой-то момент здание не выдержало разрушений несущих конструкций и, протяжно заскрипев, начало складываться само в себя, обрушивая крышу прямо на головы сражающихся.

Первым из развалин выбрался воин в сером. Впрочем, теперь поверхность его доспеха окрасилась в голубой цвет со смазанными белыми разводами, подстраиваясь под небо с облаками. Строго говоря, когда он сбежал со склада, тот ещё не стал развалинами, крыша ещё только начала разваливаться. Скорее даже это он помог крыше окончательно развалиться, пробивая кровлю своим телом и на мгновение зависая в небе на одиннадцати столбах раскалённых газов, которые ударили в металлочерепицу словно одиннадцать кипящих кувалд.