|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
III
Этот человек, неожиданно возникший перед глазами Атоса, резко выделялся своим видом и осанкой. Весь в черном, он казался чужеродным явлением, неприятно контрастирующим с сочной зеленью леса и яркими красками летнего неба.
Угловатый, одетый без намека на изящество, в одежду простого покроя, из сукна добротного, но грубого, он смотрел на изысканного хозяина Ла Фера с явным неодобрением.
Время было после полудня и в замке царили тишина и покой. Королева обычно предпочитала проводить эти часы у себя в покоях. Она ложилась подремать, а если не спалось, то просто отдыхала, слушая чтение придворной дамы. Жизнь в замке замирала, а Атос пользовался этим затишьем, чтоб посидеть в одиночестве с книгой.
Он расположился на скамье возле павильона, в тени, наслаждаясь летним ветерком и ароматами луговых трав.
Человек в черном смерил взглядом белоснежную, с отложным кружевным воротником рубашку графа, изящный шелковый камзол, небрежно брошенный рядом на скамье, светлые чулки, туфли на каблуке, и выражение неодобрения на его лице превратилось в презрение.
Отрывистым, хриплым голосом он "прокаркал":
— Самюэл Морланд, эсквайр. Кто Вы, мистер?
Звуки, которые издавал мистер Морланд, были такими же резкими и грубыми как он сам. Его речь была лишена плавных, текучих интонаций, присущих французскому языку и распадалась на отдельные части, словно "выстреливая" в собеседника зарядом картечи.
— Я хозяин этого дома, — высокомерно ответил Атос, избегая называть себя.
Появление мистера Морланда заставило его внутренне сжаться. Он видел подобных господ, он слишком хорошо помнил их, в бессильной ярости кричавших королю Карлу Стюарту: "Навуходоносор!"
Морланд казался ожившим кошмаром, призраком, преследующим его и желающим вырвать у него тайну, доверенную несчастным королем в минуту смерти.
— Хозяин? Не понимаю, — "каркнул" Морланд.
— We can continue our conversation in English, if you please. Then you understand me well, don't you?*
Выражение лица мистера Морланда стало неописуемым. Он выглядел так, будто стал свидетелем невероятного, словно вдруг заговорил дикий зверь или сам замок.
Но надо отдать ему должное, пусть и с трудом, но он справился с изумлением, и не стал задавать глупый вопрос: "Как, Вы говорите по-английски?"
Он поклонился Атосу и уже на своем родном языке продолжил:
— Я посланец Его светлости Лорда-протектора. У меня письмо к Его величеству королю Франции. Проводите меня.
— Сударь, должен сообщить Вам, что Его величества здесь нет.
Мистер Морланд недовольно нахмурился:
— Мне сказали, он здесь. Меня направили в Ла Фер, сообщив, что здесь пребывает двор и я потребовал провести меня к их господину.
— Очевидно, Вы выразились недостаточно ясно или Вас не совсем правильно поняли. Мои слуги не владеют английским.
Мистер Морланд был уязвлен, но оценил изящество, с каким незнакомый дворянин намекнул ему, что его французский оставляет желать лучшего и что причиной недоразумения было именно это, а не что иное.
— Где же я могу найти короля Людовика?
— По всей вероятности, в ставке, неподалеку от места военных действий.
— Вы можете меня проводить?
Атос задумался. Скорее всего, появление гонца от Кромвеля никак не связано с тайной короля Карла и встреча мистера Морланда именно с ним, графом де Ла Фер, чистая случайность. Просто Морланд, питая отвращение к королевским особам, не пожелал лишний раз титуловать Людовика и тем самым ввел в заблуждение слуг, которые и так с трудом разбирали его акцент.
Но Атос хотел увериться в этом до конца.
— Да, я проведу Вас. Если угодно, можете подождать здесь, через двадцать минут я буду к Вашим услугам.
Мистер Морланд с достоинством уселся на скамью. Хозяин замка начинал ему нравится. Самому Морланду никогда не давалась подобная легкость в общении и он немного завидовал тем, кто не испытывал таких трудностей.
Гримо, на лету поймавший жест господина, принес красивый поднос с вином и фруктами и Морланд невольно вздохнул: "Проклятые французы, как они все-таки умеют устраиваться!"
Он не хотел признаваться себе, но "проклятые французы" нередко вызывали у него восхищение своим изяществом, блеском и непринужденностью, которой они не теряли даже в самых неблагоприятных обстоятельствах. Они жили легко и весело и бытие не было для них суровым долгом перед неумолимыми небесами.
Пока мистер Морланд пытался получить хоть немного радости от жизни поедая фрукты, Атос пошел в замок. Он вызвал мадам де Моттвиль и в двух словах рассказал ей о посланце Кромвеля.
— Я полагаю, лучше всего, если я просто поеду с ним.
— Да, я доложу Ее величеству об этом господине, но...— мадам де Моттвиль позволила себе улыбнуться, — уверена, что она будет благодарна, если мы избавим ее от необходимости давать ему аудиенцию.
— Мадам, мне необходимо более точно знать, где сейчас находится Его величество.
— Да, да, конечно. Они сейчас в окрестностях Лана, на северо-западе от леса Сен-Гобен, в нескольких лье от Крепи.
— Если я задержусь, предупредите Ее величество.
— Но когда Вы вернетесь, Вы же расскажете нам подробности?
— Если это может развлечь королеву.
Как и обещал Атос, через двадцать минут его и мистера Морланда ждали оседланные лошади, и они смогли сразу отправиться в путь.
По дороге Атос постарался разговорить Морланда. Англичанин, все больше проникавшийся симпатией к Атосу, не видел в расспросах никакого подвоха. Напротив, за время пребывания во Франции, не в силах справиться со своим акцентом, он изрядно намучился с французским языком, и теперь просто отдыхал, наслаждаясь возможностью свободно говорить по-английски.
Он рассказал Атосу о сути своего поручения. В этом не было никакой тайны. Речь шла о защите протестантов Пьемонта, где в начале года бедным гугенотам устроили вторую Варфоломеевскую ночь зверства которой намного превзошли первую.
Кромвель уже обратился с протестом к герцогу Савойскому, которому принадлежал Пьемонт, и теперь искал дополнительной поддержки у его кузена — французского короля.
Само собой зашла речь и о нынешней военной кампании, в которой симпатии мистера Морланда были целиком на стороне французов. С его точки зрения, разногласия между Англией и Францией носили по большей части политический характер, а вот Испания была навеки проклятым Богом и людьми источником католического мракобесия во главе с их сумасшедшими королями. Тут не могло и речи быть ни о каком понимании.
Объясняя свое желание проводить мистера Морланда, Атос упомянул, что среди воюющих есть человек, в судьбе которого он принимает большое участие.
Морланд понял эту фразу буквально.
— То есть, у молодого человека проблемы и Вы занимаетесь их разрешением? Возможно, я могу что-то сделать?
— Благодарю за великодушное предложение, но помочь ему может только король.
— Наверное, ему нужен титул? Вы придаете титулам такое большое значение!
— Нет, титул у него есть — виконт де Бражелон. Речь идет о праве наследования, которое может дать только Его величество.
— О! Догадываюсь — кто-то не желает делиться с виконтом?
— Напротив, очень желает.
— Тогда я не понимаю. Почему виконт не может принять наследство?
— Это очень сложно и мне бы не хотелось обременять Вас чужими заботами.
— Но мне интересно! Ваши законы так любопытны. Что же, родители виконта не позволяют ему?
— Он сирота.
— Как это печально! Уверен, ваш король поможет виконту, тем более, что никто больше не претендует на это наследство.
— Кроме самого короля, — улыбнулся Атос.
— Как это? — не понял Морланд. — Вы хотите, чтоб виконт наследовал королю? Крайне любопытно! Прошу Вас, объясните.
— Согласно нашим законам, титулы, ставшие выморочными, возвращаются в казну, то есть, по сути, к королю, который может вновь даровать такой титул по своему усмотрению.
— И Вы желаете, чтоб виконт стал таким наследником?
— Я бы очень этого хотел.
— Не мне судить, но Ваше дело кажется мне совершенно простым.
Атос улыбнулся:
— Для короля — возможно.
Они добрались до ставки без приключений. Атос, неплохо помнивший лес Сен-Гобен, провел Морланда самой короткой и безопасной дорогой. Однако короля в ставке не оказалось. Накануне враг предпринял удачную вылазку и Людовик отправился осматривать место вчерашнего боя.
Атос оставил Морланда на попечении многочисленных ординарцев и повернул коня назад — в Ла Фер.
Рассчитывать на встречу с Раулем не приходилось. Ситуация на поле боя менялась каждый день, а иногда и по нескольку раз на дню, так что разыскивать виконта было бесполезно.
В замке его уже ждали: королева желала узнать последние новости.
Атос как раз рассказывал про свою поездку, когда примчался гонец с посланием от Людовика.
— Останьтесь, граф, — милостиво улыбнулась ему королева. — Думаю, Вам тоже будет любопытно послушать, а потом Вы расскажете нам то, о чем наш сын пожелал умолчать из опасения потревожить нас.
В письме короля было то, что Атос уже знал — о вчерашней вылазке испанцев, о поездке короля на место боя и о смене расположения ставки. Упоминал он и про мистера Морланда. К удивлению Атоса, он услышал про себя лестные слова. Оказалось, что англичанин рассыпался в благодарностях хозяину Ла Фера за расторопность, с какой граф разрешил возникшее недоразумение, и за любезность, какую он проявил, лично проводив мистера Морланда. В связи с этим король тоже выразил удовлетворение действиями графа де Ла Фер, отметив, что умные и деятельные подданные лучшая опора королевской власти.
— Мой сын доволен Вами, граф, — королева снизошла до улыбки. — Впрочем, мы тоже довольны приемом, какой Вы нам оказали и присоединяем свою благодарность к словам Его величества. А теперь расскажите подробно, что Вы видели.
Атос битый час потратил на то, чтоб в мельчайших деталях описать свою поездку скучающим дамам и ушел от них в крайнем раздражении.
Присутствие королевы уже давно тяготило его, но надежда использовать представившийся случай, заставляла быть собранным и терпеливым.
Терпеть ему пришлось еще не одну неделю.
Королева день ото дня становилась капризнее и требовательнее. Она сама не знала, чего хочет, потому что на самом деле хотела только одного — покоя.
Она очень боялась за сына и не меньше за Мазарини, но гордость не позволяла ей проявлять чувства и требовать, чтоб они хоть ненадолго приехали в Ла Фер.
За все ее скрытые волнения расплачиваться приходилось Атосу, который сносил королевские капризы с истинным стоицизмом.
Примерно месяц спустя напряженное спокойствие было нарушено появлением гонца. Всадник на взмыленной лошади еще не успел толком объяснить, с чем он послан, а во двор уже въезжала кавалькада — в Ла Фер пожаловал Его величество Людовик XIV.
Атос не то, чтобы растерялся, но подобная неожиданность заставила его нервничать. Однако хозяина Ла Фера поспешили успокоить — король не будет останавливаться надолго. Войска перебрасывались дальше и Луи заехал сюда только потому, что здесь была королева. Ей со своим двором было нелегко метаться за сыном по окрестностям и он (а может быть кардинал) решил совместить неизбежное перемещение со свиданием, показав себя не только солдатом, но одновременно хорошим сыном.
Анну предупредили и пока она одевалась, для короля и его немногочисленной свиты наскоро приготовили походный обед.
Атос все время был рядом, несколько выбитый из колеи. Придерживаться этикета в подобных условиях было затруднительно, но он прекрасно понимал, что никакие обстоятельства не смогут послужить извинением фамильярности, когда речь идет о короле.
Луи почти ничего не ел и вообще выглядел как человек, терпеливо ожидающий момента, когда можно будет, наконец, двинуться в путь. Его разговор с Анной был недолог, чего нельзя было сказать про Мазарини.
Вокруг кардинала и королевы образовалась пустота. На противоположной стороне двора стоял Луи и они образовывали два центра между которыми почтительно колыхалась группа из придворных дам и кавалеров, сопровождавших короля.
Атос, на правах хозяина, стоял ближе всего к Людовику.
13-летний Луи, уже не мальчик, но еще не юноша, держал себя не по годам сдержанно. Казалось, ничто на свете не заставит его лоб нахмуриться или губы улыбнуться. Он ждал, когда мать окончит беседу с кардиналом, но ждал с таким видом, будто решал здесь он, и они могли говорить лишь потому, что он позволил. Однако ожидание все же было ему неприятно и, не желая показывать свою досаду оттого, что вынужден подчиняться, он сам завел разговор, вежливо обратившись к Атосу:
— Господин граф, мы еще не поблагодарили Вас за гостеприимство.
Атос поклонился:
— Это мой долг как подданного, в этом нет моей заслуги.
— Вы всегда преуменьшаете свои услуги?
— О, Ваше величество...
— Но мы о них помним. Господин Морланд много говорил о Вас и благоприятному впечатлению, какое он увез с собой в Англию, мы, отчасти, обязаны и Вам тоже.
Атосу пришлось вновь поклониться.
— Наш долг, как короля, помнить об оказанных нам услугах, и вознаграждать за них.
У Атоса мгновенно пересохло в горле — ему казалось, что он видит мысли короля.
— Господин Морланд упоминал человека, за которого Вы, кажется, хотели просить? Виконт де Бражелон? Это имя нам знакомо...
Луи сделал крохотную паузу и, едва заметно рисуясь, закончил:
— Вместе с герцогом де Шатийоном он привез победные знамена после битвы при Лансе.
Атос был совершенно искренне поражен:
— Ваше величество помнит об этом?
Луи смотрел прямо перед собой, почти не изменившись в лице, но в глазах отразилась детская радость оттого, что он поразил собеседника своей отменной памятью.
Позже он будет поражать этим качеством своих министров, когда после многочасовых заседаний будет исключительно точно помнить все, что говорилось. Но сейчас изумление собеседника еще приносило ему совершенно невинное удовольствие.
— Да, мы помним о тех, кто верно служит нам. Господин де Тюренн, как раньше господин де Конде, нередко упоминал имя виконта как прекрасного солдата и преданного нам дворянина. Было бы справедливо чем-то вознаградить виконта, тем более, что, как уверял господин Морланд, только я один могу это сделать.
"Только я могу это сделать!" Сколько гордости было в этих словах!
Луи еще ребенком стал королем. Ему с малых лет напоминали об этом, требуя царственного поведения, но почти не давая воли проявить эту царственность на деле.
Вон там стояли нынешние правители — Анна Австрийская и кардинал Мазарини — и Луи невольно бросил быстрый взгляд в их сторону.
"Только я могу это сделать!" "Я!!!!"
Было понятно, что Луи не простит ему, если он не даст ему воспользоваться этой возможностью — побыть настоящим королем.
Атос задумался на мгновение, но в этот день кто-то явно ворожил в его пользу, потому что ему вдруг явилась прекрасная мысль, как можно одним махом решить главное затруднение — необходимость назвать мать виконта:
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
