09 марта 29 года. Луна, кратер Пири, город Кларк, ремонтная база "Маккензи"
Вдалеке равномерно гудели турбины, и Гедимин сквозь дремоту вслушивался в непрерывный гул. Иногда в сон врывалось шипение — фрилолитейный агрегат работал непрерывно третий час, и сармат, приложив руку к палубе, различал даже отдельные стадии — вот расплав выливают под валки, вот прокатывают, охлаждают, обрезают края... В какой-то момент шипение стало слишком громким, и Гедимин недовольно поморщился.
— Медленней, треснет же...
— Что? — Кенен, сидевший на матрасе спиной к сармату и читавший что-то с наручного смарта, развернулся к Гедимину и тронул его за плечо. — Чего тебе, Джед? Воды?
Сармат кивнул и приподнялся на матрасе, устраиваясь поудобнее. Несколько секунд он думал, не обернуть ли плечи одеялом. Пока он возился, Кенен уже вернулся с водой и контейнером Би-плазмы.
— Чего тебе? Завернуть? — он взялся за одеяло. Гедимин покачал головой и забрал у него воду.
Пил он медленно, собирая по одному слова, — за трое суток он отвык говорить, а мозг в безопасности отключился напрочь. Гедимин вспомнил последний сон об атомной энергии и досадливо поморщился — "ну и бред..."
— Что? — тут же повернулся к нему Кенен. — Опять тошнит?
Гедимин отмахнулся. Последние два дня внутренности успокоились, и даже правый бок почти не болел. Ампулы для дозаторов были на исходе; один из браслетов Кенен снял, во втором было заполнено всего три ячейки. Гедимин не знал, вышел ли из него яд, — мозг по-прежнему не работал, шевелиться не хотелось, но слабое любопытство начинало его беспокоить. И ещё этот фрил...
— Скажи им — от быстрого охлаждения листы трескаются, — он снова расслышал резкое громкое шипение и недовольно сощурился. — Испортят всю партию.
Кенен растерянно замигал.
— Какую партию?
— Фрил, — Гедимин кивнул на переборку, из-за которой доносился приглушённый шум. — Там фрилолитейный цех? Слишком быстро охлаждают. Скажи — пусть перестанут.
Кенен мигнул ещё два раза, щелчком сбросил крышку с наручного смарта и вдавил кнопку вызова в корпус.
— Зет! Сколько раз говорить — закрывай люки! И ещё... не спеши, когда охлаждаешь фрил! Пусть застывает своим ходом... Что? Да уж с вами будешь знать!
Шипение смолкло. Теперь Гедимин ничего не слышал — только чувствовал, прижав ладонь к переборке, предельно слабую вибрацию.
— Зет удивился, — хихикнул Кенен. — Как ты понял, что они там делают?
Гедимин пожал плечами — на его взгляд, вопрос был предельно нелепый.
— У тебя тут завод? — спросил он, снова кивнув на переборку, за которой остался Зет с его станками. Гедимин думал, не сходить ли ему туда, а если сходить — искать одежду или завернуться в одеяло... определённо, мозг сегодня не хотел включаться.
— Это для ремонтников, — пояснил Кенен. — Здесь, на Луне, плохо с доставкой. Чем заказывать деталь на Земле, проще самим наштамповать. Там токарные станки, литейная станция под фрил и стекло... Эй-эй, Джед! Ты что, очнулся?!
Он схватил сармата за плечо и внимательно посмотрел ему в глаза. Гедимин усмехнулся.
— Ты надеялся, я буду лежать вечно?
Он отложил контейнер с пищей в сторону и попытался встать, но Кенен прижал его к матрасу, и сармат с досадой понял, что даже такое слабое сопротивление не может преодолеть. "Сейчас меня побьёт любая "макака"," — думал он, сердито щурясь в потолок. "Если даже Кенен..."
— Не надо пока, Джед, — испуганно попросил учётчик. — Питер говорит, ты очень слаб. Завтра он приедет и осмотрит тебя. А пока лежи.
Гедимин кое-как вывернулся из-под его руки и лёг на бок, подложив локоть под голову. С тех пор, как убрали катетер, переворачиваться стало проще.
— Откуда у тебя корабль? — спросил он.
— Этот? А, можно считать, трофейный, — махнул рукой Кенен. — Лежал рядом с Кларком. Собирались утилизировать. Мы с Айзеком предложили сделать электростанцию. Пока солнечную в горах не починили, весь город жил на нашем электричестве. Так что корабль теперь мой. Моя база. Я назвал её "Маккензи" — не возражаешь?
Гедимин слабо усмехнулся, но тут же забыл о нелепом вопросе.
— Почему вы все... тут? В мартышечьем городе? Ходите свободно. Глайдер вот у тебя...
Кенен мигнул.
— Ну, глайдер-то арендованный, а вот... Стой, Джед. Когда ты, говоришь, попал...
Он неопределённо пошевелил пальцами.
— В Сокорро, — закончил за него Гедимин, недобро сузив глаза. — Меня держали в Сокорро. С конца октября. Чуть больше четырёх месяцев.
— Мать моя пробирка, — пробормотал Кенен, потрясённо качая головой. — Тогда всё понятно. Ты даже не знаешь, что война кончилась.
Теперь мигнул Гедимин.
— Когда? И кто... — он замолчал — пейзажи Альбукерке и Кларка и существа, бродящие по их улицам, уже ответили на его незаданный вопрос.
— Первого ноября Исгельт подписал капитуляцию, — ответил Кенен и замолчал, решив выдавать информацию маленькими кусочками.
"Исгельт..." — Гедимин вспомнил последние дни прошлой войны и глупо усмехнулся. "Опять он? Традиция..."
— А где Маркус? — спросил он, решив, что вопросы тоже следует задавать по одному.
— Расстрелян, — отозвался Кенен и быстро продолжил, взглянув Гедимину в глаза, — вместе с Линхольмом и Цаневом. За организацию геноцида. Мианийцы тут вообще не церемонились. Из наших адмиралов только Исгельт с Никэсом и не пошли под расстрел. И то непонятно, почему.
— Мианийцы? — повторил Гедимин. — А они при чём?
Он вспомнил, что случайно узнал перед тем, как его утащили в Сокорро, и его передёрнуло. "Вот оно что... Пока мы грызли друг друга, крейсера из Мианы нашли портал. Надо было догадаться, что долго они терпеть не будут... Вот тебе твой Прожиг, Гедимин. И что ты раньше об реактор не убился?!"
— Они теперь при всём, — мрачно ответил Кенен. — Крейсер на околоземной орбите. Растащили нас по углам, как нашкодивших щенков. Ни мы, ни Земной Блок даже пикнуть не успели. Теперь мы под особым наблюдением. Хорошо, что не под управлением. Если подумать, так даже лучше. Цанев нас добил бы. А так — четыре миллиона живых, полтысячи гетто на Земле... вот у меня тут небольшое гетто на четыре сотни тесков. Как-нибудь сходим с тобой посмотреть на мианийские корабли. Они здесь бывают. Им тоже нужны хорошие ремонтники.
— Вот оно что... — медленно проговорил Гедимин, пытаясь уложить в голове новую информацию. За последние годы мир стал непередаваемо странным, к чему-то сармат уже привык, но инопланетный крейсер на околоземной орбите... Он тяжело вздохнул и уронил голову на подушку.
— Да, Джед, — невесело хихикнул Кенен. — У меня у самого мозги распухли. Ничего, привыкнешь. Мианийцы, кстати, против пыток. Кто им сдался — лечили и вывозили в гетто, пальцем не тронув. Никаких "сокорро". Где это, кстати? Как ты на Луну добрался? Копы говорят — сошёл с пассажирского шаттла, с билетом, всё как положено — а потом упал. Что-то не стыкуется, Джед. Как так вышло?
Сармат неопределённо шевельнул плечом.
— На моей памяти, я вообще должен был сдохнуть. Мне выстрелили в лицо, — нехотя вспомнил он. — А потом я очнулся на мусорном полигоне под Альбукерке. С билетом в кармане и указаниями, куда ехать. Я даже подумал, когда сюда попал... не ты меня вытащил?
Кенен рассмеялся.
— Да ну тебя, Джед! Если бы я знал, где ты... В базе вы трое — ты, Хольгер, Константин — значитесь покойниками. База, конечно, врёт...
Гедимин, вздрогнув, резко приподнялся на руках. Голова закружилась, и он упал бы, если бы Кенен не подхватил его и не опустил обратно на подушку — медленно, осторожно, слегка покачивая.
— База искусственнорождённых, — торопливо пояснил учётчик. — Там все восемь миллионов. Нас всех переписали. У людей своя база. Все ищут родственников, друзей... Я тоже многих искал. Но там постоянно дополнения. Когда поправишься, пойдём в информаторий. Посмотришь сам, кто там тебе нужен. А вот Хольгер и Константин... Знаешь, где они?
— Мертвы, — отозвался Гедимин, закрывая глаза. — Я убил.
Кенен бормотал что-то, неловко гладя его по руке, потом замолчал. Гедимин его не слушал. Голова гудела в такт турбинам. Перед глазами вставали давние снимки — гигантские панцирные рыбы среди вакуума, невероятно яркая окраска, астероиды с перепончатыми крыльями... "Ещё и мианийцы. И опять запоминать имена..." — он тяжело вздохнул, проваливаясь в сон.
10 марта 29 года. Луна, кратер Пири, город Кларк, ремонтная база "Маккензи"
С утра Кенен зашёл к Гедимину и принёс воды. Кормить не стал, но сармат и не чувствовал голода. Сонливость отступила, и он, дождавшись, когда Кенен уйдёт, поднялся с матраса и прошёлся по отсеку. Слегка пошатывало — мышцы за время неподвижности превратились в жижу. Гедимин поднял руки к потолку и упёрся в него, перекатывая волну напряжения от ладоней к ступням. Месяцев пять назад после такого упражнения он услышал бы хруст переборок и ругань с верхней палубы, сейчас — только заныли от внезапного усилия плечи. "Плохо," — заключил сармат, падая на пол. Он ещё смог откатиться — не так ловко, как раньше, но без ушибов и подвёрнутых конечностей — и снова выпрямиться, тяжело дыша и держась за переборку. "Мешок с Би-плазмой," — он посмотрел на исполосованное тело и брезгливо поморщился. "Одна радость — не подох."
За спиной раздался короткий смешок, а за ним — хлопок ладонью по лёгкой броне и приглушённое досадливое восклицание. Обернувшись, Гедимин обнаружил на пороге Питера, а за плечом медика — Кенена, прислонившегося к стене и укоризненно глядящего на сармата.
— Гедимин, вы большой молодец, — сказал Питер, разглядывая шрамы на животе ремонтника. — Но вы поторопились с такими упражнениями. Ложитесь, я вас осмотрю.
— Джед, ну куда ты на стену-то лезешь? — вполголоса упрекнул сармата Кенен, подойдя к матрасу. Ремонтник неохотно лёг и позволил, расслабив мышцы, помять себе живот и поводить по бокам ультразвуковыми датчиками.
— Вы готовы, — заключил медик. — Я, в общем, тоже. Удалим некротизированные ткани и посмотрим на динамику. Вы, на мой взгляд, намерены жить.
Гедимин смущённо хмыкнул.
— В медотсек? — деловито спросил Кенен. — Там с утра всё приготовлено.
— Я проверю, — сухо пообещал Питер. — Я бы предпочёл забрать Гедимина в госпиталь, а не оперировать посреди мастерской.
Кенен молча качнул головой и жестом приказал одному из сарматов, ожидающих в коридоре, проводить медика в нужный отсек. Гедимин зашевелился.
— Лежи, Джед, — буркнул командир базы. — Пешком не пойдёшь. Ты же свалишься на десятом шаге! Эй, парни, берите его с двух сторон...
Двое сарматов несли Гедимина без усилий, будто он весил считанные килограммы. Ремонтник смущённо щурился. Ему хотелось вырваться и пойти своими ногами, но он подозревал, что Кенен окажется прав.
Медик вышел из приоткрытого отсека, пропахшего дезинфектаторами и озоном, взял Гедимина за руку, дважды неощутимо воткнул в неё иглу, ободряюще усмехнулся и вернулся в отсек. Запах стал слабее. Кенен подошёл сзади, подставил руку под голову сармата.
— Тебя сейчас вырубит, — пояснил он. — Когда Питер там закончит, ты уже будешь спать. И мы внесём тебя и пристегнём. Чувствуешь, как засыпаешь?
Гедимин пожал плечами. Ничего, кроме очередного приступа слабости, он не ощутил; сознание оставалось ясным. Сармат попытался представить себе трёхмерный чертёж крейсера "Феникс" — получилось плохо, многие узлы остались размытыми, будто на схему попала грязь.
— Вносите, — распорядился Питер, выглянув из отсека. Двое филков в белых лёгких скафандрах поспешно отошли от двери. Гедимина сгрузили на стол с ремнями. Питер посмотрел на него, встретился с ним взглядом и удивлённо хмыкнул.
— Гедимин, в вас двойная доза анестетика. По моим расчётам, вы должны были...
— Они не действуют, — отозвался сармат, приподнявшись на локте. — Давно уже. В меня много чего вливали.
— М-да, — протянул медик, пощупав его запястье и заглянув в глаза. — Действительно. Придётся удвоить... Нет, это ерунда. Но не резать же вас наживую!
— Станнером его, — буркнул кто-то из "белых" филков, но тут же осёкся.
— Именно, — кивнул Кенен. — Берите станнер, Пит. Ждать тут уже нечего. Джед столько облучался, что у него всё наперекосяк.
Филк протянул человеку станнер — судя по форме, вывинченный из экзоскелета, отделённый от бластера и вставленный в новую рукоятку. Питер посмотрел на устройство с сомнением.
— Три раза, — посоветовал Гедимин, вспомнив, как долго возились с ним повстанцы. — С одного не свалишь.
Питер поморщился, несколько секунд собирался с духом, затем оглянулся на сарматов, принёсших Гедимина в медотсек.
— Поверните его на бок спиной ко мне, — распорядился он. — Скафандры с изоляцией? Отлично. Держите его в таком положении.
Гедимин, растянутый вдоль стола, услышал короткий треск и почувствовал, как его дёрнуло в сторону. Станнер коснулся позвоночника — раз, другой, и с каждым касанием сармат переставал чувствовать полтела, будто разряд пережигал нервы. "Мог бы так и оставить," — подумал Гедимин перед тем, как станнер притронулся к его виску, и мысль оборвалась незаконченной.
...Его лицо вытерли мокрой ветошью, вода попала в глаза, и сармат невольно мигнул. Сверху был привычный потолок отсека, в котором он провёл пять дней, на груди — край одеяла, накрывшего тело от ключиц до кончиков пальцев, правый бок слегка ныл — по ощущениям, из него торчали какие-то трубки, закреплённые эластичным фиксатором.
— Тихо, Джед, — буркнул Кенен, вытирая ему лицо. — Не надо никуда бегать. Послезавтра Питер уберёт дренаж. Пока не двигайся, не то придётся вставлять обратно.
Сармат коротко усмехнулся и прикрыл глаза. "Странно, что Кенен со мной так возится," — думал он сквозь дремоту — станнер и анестетики всё же свалили его, и надолго. "Не знал, что он такой заботливый. Хорошо, никто не видит, во что я превратился. В эа-форме — и в той больше сил и бодрости..."
