Пролог
Дрожащими от нетерпения руками король Айнгрив схватил потертый кожаный чехол. Не веря своей удаче, встряхнул.
Незнакомец молча наблюдал за ним.
Звонко щелкнув по дубовой столешнице, из чехла выпал темный от времени серебряный медальон.
— Неужели это... он? — задохнувшись, вымолвил Айнгрив.
Его мрачный гость отлепился от стены и с улыбкой сказал:
— Да. Это он. И, знаете, ваше величество, мне весьма хотелось бы взглянуть на него вашими глазами.
Айнгрив уже не слушал. Перед мысленным взором, живая и юная, стояла жена. Совершенно такая, как восемнадцать лет назад, до той трагической поездки в Воринг. И будто не было проклятой стрелы, коварно пробившей стенку кареты, будто не было никакого заговора...
— Ты ждал этого восемнадцать лет, верно? — продолжая улыбаться, спросил незнакомец. — Ты загубил сотни жизней в погоне за талисманом. И теперь ты стоишь, не веря са...
Заглянув куда-то за спину его величества, незнакомец изменился в лице. Айнгрив вздрогнул и обернулся.
— Убирайся, ты опоздала, гамсилг! — сквозь стиснутые зубы просипел-прорычал темный гость короля. — Прикажи талисману, Айнгрив!
В ужасе взирал король на маску, ледяными синими глазами таращившуюся на них из глубины медного зеркала.
— Прими отведенное тебе, роквер! — ответила маска.
Тело короля свело судорогой. Он грянулся на каменные плиты пола. Незнакомец же утрачивал человеческие черты. Яростно рыча, он вытянулся туманным черным столбом и слился с Айнгривом...
Вскоре все стихло. Маска неподвижно взирала на короля — как он поднялся, как в недоумении поискал глазами странного визитера. Айнгрив теперь казался подвешенным к небесам за призрачную черную "пуповину".
— Уверена, ты не знаешь условий... — продребезжал голос гамсилг, волнуя медную поверхность зеркала. — Рокверы предпочитают молчать о них.
— Какие условия? — переспросил очнувшийся Айнгрив.
— Твоя жена состояла в общине кушари. Только кушари созданы для того, чтобы хранить талисман и пользоваться им так, как предопределил Первый. Любой другой должен платить.
— Чем я должен заплатить?
— Я не пророк. Чего лишишься ты — мне не ведомо. Чем сложнее будет исполнение твоей заветной мечты, тем большим придется тебе пожертвовать в обмен.
Шепот короля дрогнул: "Я догадывался!"
— Ты вытравил всех посвященных. Остались только двое кушари — твоя дочь и мальчик, родителей которого твои наемники зарезали в Воринге три года назад.
— Чего лишаются... обычно?.. — правитель почти рыдал, по вискам его струился пот. — Чего лишались до меня?
— Ты можешь потерять что угодно. Дочь... власть... богатство... Все, что тебе дорого, даже если сейчас ты и не подозреваешь, насколько это для тебя важно.
Айнгрив в ужасе смотрел на талисман. В небесах неуютно заворочался глухой раскат грома.
Черная "пуповина" потребовала своего: натянулась, заклубилась дымом...
"Ты должен воспользоваться талисманом!" — шуршал призыв "роквера" в помутившемся разуме монарха.
"Ты нарушишь равновесие, и я восстановлю его!" — медно дребезжал голос маски.
Айнгрив зажмурился и накинул цепочку медальона себе на шею, загадав то, заветное, опаленное последними мгновениями...
Исчезли все тени — молния располосовала вселенную. Довершая начатое, гром вспорол чрево замка...
1
Не люблю я эти внезапные стычки. Хольв после них всегда злой, а нашу удачливую Шедди частенько приходится искать в окрестностях. Не потому вовсе, что она робеет и прячется. Просто — смотря на кого налетишь.
На этот раз нашими противниками оказались Заклинатели. Четыре мага. У Хольва к их проклятиям есть некая природная сопротивляемость, меня кое-как спасает татуировка кушари. А вот с воровкой Шедди — беда.
Понимая, что разговорами не отделаешься, Хольв выхватил свои мечи-дуалы. Я сразу догадался, от кого он хочет избавиться в первую очередь: высокий, стройный Заклинатель уже собирал силы для нападения. Самый опасный чародей среди своих спутников.
С яростным воплем Шедди выудила из голенища сапога свой кинжал и, не разбирая пути, ринулась на ближайшего к ней врага. Заклинатель сменил цель — вместо того чтобы избавиться от меня, швырнул в воровку безотказный наговор панического безумия. Бестолково размахивая кинжалом и витиевато бранясь, Шедди ринулась в чащу, напролом, вопреки своей воле.
Здесь уж куда ноги вынесут. Будешь бежать, пока дурь не отпустит...
Так, как он, я ворожить не умел. Где бы мне такому научиться-то?
Хольв рубился с их главарем. Маг и на мечах был не промах, а мечи у него зачарованные на славу. Поляжем мы тут!..
Если бы не наш старик-попутчик — точно полегли бы. С ним у нас везения было стократ больше обычного.
Когда очередная вражеская порча расшиблась о мою защиту (жутко горела шея — там, где наколка!), я успел пустить в их главаря стрелу из лука. И не промазал. А остальных уложил Хольв, с ними и возиться не пришлось: против его парного оружия не выстоит долго ни один щит, даже самый заговоренный.
Последний Заклинатель ударился в бега, и мы его преследовать не стали. Потому что вдалеке услышали жалобный призыв Шедди:
— А-а-а-а! Выхребт! Ребята-а-а! Спасите!
— Вот чего лезла?.. — как всегда, проворчал Хольв. — А?
Дед тащил к нам лошадей, ухватив их под уздцы. Я запрыгнул в седло, но наемник-Хольв опередил меня и пешком.
И где же наша "удачница" Шедди? От выхребта спасается Шедди! Эту полусонную тварь — я про выхребта — только подними из логова! Хрюкает, щетиной трясет, лапами чешуйчатыми шлепает. Благо, воровка бегать приучена, а то не выжить, если этот полугад ядовитым клыком подденет. Элементарная магия, вроде бы, но спасение от нее отсутствует. Шагов двадцать — и все силы, отнятые ядом, перекочевывают в зверя. Человек уж не человек, а так, мешок мяса с костями.
— Кругами бегай! — проорал воровке Хольв и снова с лязгом вытащил из заплечных ножен свои дуалы.
Выхребт — скотина тупая. Даром что ядовитая. Уж если нацелился на свою жертву, то хоть режь его, а с пути не свернет. Мы этим и пользуемся. И режем.
Наемник бранил Шедди, мол, бежишь слишком быстро, повернула не там, далеко отвела. Но свое дело делал. Три-четыре удачных удара в шею выхребта, между костяных пластин — и скотина с омерзительным визгом повалилась наземь.
— Хольвушка, милый, родной! Спасибочки тебе! — воровка обняла избавителя за шею, но Хольв грубовато отпихнул ее, присел на корточки у туши подохшей твари, чтобы вышибить рукояткой меча выхребтовы клыки. В городе за них недурно платят, любой аптекарь с руками оторвет.
— Снова непорядок! — дед-попутчик все же продрался к нам через кусты.
Лошади, которых он вел, захрапели и зафыркали, увидав дохлого выхребта.
— Не той дорогой пошли...
— Да мы той дорогой пошли! — отозвался Хольв и показал нам старую замызганную карту. — Просто есть среди нас некоторые...
Он имел в виду невезучего деда, на него и покосился. По сравнению с этим стариком даже Шедди казалась ловкачкой и любимицей судьбы.
— Если б мы пошли там, где вы говорили, — наемник ткнул окровавленным пальцем в рисунок, — то напоролись бы на такую нежить, что сами стали бы нежитью вмиг. А здесь, — палец скользнул чуть левее, — разбойничьи места. Прирежут — и охнуть не успеешь.
— Летать бы научиться! — мечтательно проговорила Шедди, глядя на парящего в вышине орла.
Дед охнул и схватился за сердце:
— Ты бы, детка, с желаниями погодила!
— Что верно, то верно!
С этими словами Хольв взгромоздился на коня и, свистнув, мотнул головой в сторону дороги.
Лишь когда небо прихорошилось яркими звездами, наемник велел остановиться на привал.
Усталые, мы поужинали и быстро заснули. А дед присел у костра — караулить нас.
=
...Прекрасный, точно сотканный из созвездий, словно зеркало богов — прозрачное и чистое — обоюдоострый клинок скользил передо мной в черной пустоте. В нем отражалось пламя. И острейшее лезвие, которое разрубило бы на лету пушинку из крыла лебедя, само полыхало огнем. Этот огонь был холоднее льда...
=
Сон о мече преследует меня всегда, сколько себя помню.
Это было наше путешествие обратно в Истуран. Не стану рассказывать, что было до этого, сколько опасностей пришлось нам испробовать на пути к стране предков Хольва для выполнения нашей миссии.
Да, Хольв был полукровкой, бастардом, сыном простой смертной и ольвийского мага. Как вы понимаете, он не любил обсуждать свое происхождение, да и я не стану. Достаточно того, что наемника не принимали ни люди, ни ольвы. Посему он и стал таким, каким стал.
Вся наша команда — отщепенцы. Я — последний из кушари (в минуты гнева Хольв не раз обзывал меня недобитком), Шедди — карманница.
Ну а дед... о нем скажу чуть позже.
Юная жена истуранского короля, принцесса Гефарина, две луны назад призвала нас к себе, едва узнав, что вояка-полуольв и его воспитанник (то есть я), обретаются вблизи сгоревшего Кромлина, которым прежде правил ее отец, король Айнгрив.
Гефарина помнила Хольва еще с тех времен, когда наемник сопровождал в Истуран ее свадебный кортеж. Тогда мы с наемником и разведали, что мать принцессы, королева Аваргелла, перед своей гибелью успела спрятать талисман в шкатулку для приданого дочери. Сверху — алмазное ожерелье "Слёзы ольва", на втором дне — оружие.
Шкатулка принцессы оказалась пуста. Следы талисмана затерялись. Вскоре в столице случился пожар: молния ударила в крышу королевского дворца.
Но сердце подсказывало Гефарине, что ее отец жив. Она искала смельчаков-авантюристов для того, чтобы организовать поиски, и тут ей подвернулись мы.
Когда гонцы Гефарины нашли нас, возражать против работы угрюмый наемник не стал. Единственное, о чем он спросил, это какова будет награда.
— Так что ты желаешь, Хольв, — спросила Гефарина, когда мы наконец предстали перед нею, — в случае, если мой батюшка снова окажется со мной?
— Я должен поговорить с вами с глазу на глаз, моя месинара! — ответил полуольв. Гефарина согласно кивнула. — Шедди, ты бы прогулялась! — Хольв бросил на воровку сумрачный взгляд.
Наша "удачница" Шедди ушла.
От меня Хольв сильно таиться не стал.
— Мне награды не нужно, ваше величество. Найдите хорошего мужа для этой... Ш-ш-шедди.
— Я так понимаю, мой бесстрашный Хольв, что эта девушка влюблена в тебя, но ты желаешь ей лучшей участи и...
— Нет! — не выдержал наемник, причем не выдержал настолько, что осмелился перебить улыбающуюся правительницу. — Простите, моя месинара... Нет! Я желаю просто отделаться от этой дуры, чтобы она не таскалась за нами по пятам! И все!
— О! — выдохнула Гефарина. — Ну, хорошо. Собирайся в путь, мой воин. Я выполню твое условие и найду этой... Ш... Ш... Шай...
— Шедди!
— Да, и найду для нее ровню. Но не ранее, чем мой отец окажется в Истуране!
— Моя месинара, позвольте мне показать вам кое-что!
Намотав на руку свой ветхий плащ, Хольв подвел королеву к огромному окну. Я, разумеется, тоже метнулся к витражу.
Внизу, во дворе, расхаживала Шедди. Хольв и Гефарина молчали.
Наконец Шедди не выдержала мучительного безделья. Подступив к одному из лакеев, она сунулась в его карман. Секундное замешательство (мне даже показалось, что ей впервые в жизни удалось обворовать кого-то незаметно) — и прислужник развернулся, а затем с возмущенным воплем ухватил нашу подругу за руку с кошельком:
— Да где же это видано?..
Поднялся гвалт. К скандалу стали подключаться зеваки.
— Надеюсь, этого хватит, чтобы посадить ее в тюрьму на все время нашего с Хаски путешествия, моя месинара? — уточнил Хольв — судя по голосу, чрезвычайно довольный собой.
— Ну что вы, какие мелочи, мой милый Хольв! — рассмеялась королева. — Как же я могу лишить вас такого очаровательного сопровождения?!
С возгласом досады наемник отпрянул от окна.
— Пшли! — шикнул он на меня и, наклонив лохматую голову, ринулся к дверям.
Я поклонился лукаво улыбающейся Гефарине, а затем последовал за своим старшим товарищем.
Так началось наше путешествие.
В стране высокомерных ольвов мы разыскали обнищавшего короля Айнгрива. Именно им был... тот самый невезучий дед-попутчик, которого не миновала стороной ни одна неприятность, но в чьем присутствии мы, его временная свита, чудесным образом становились удачливы...
3
Наши кони, мерно помахивая гривами, следовали друг за другом по узкой горной тропе. К полудню припекло так, что нам всем пришлось раздеться чуть ли не до исподнего.
Хольв возглавлял нашу процессию.
— Хольв! — крикнул я, устав от гнетущего молчания и укусов слепней. — А Хольв!
— Чего? — пробурчал тот, не оглядываясь.
— А вот ты бы чего загадал талисману, если бы достал его? Ну, кроме... — я многозначительно промолчал, потому что Шедди как раз в этот момент повернулась ко мне.
— Ничего бы не загадывал. Еще чего не хватало...
— Почему?
— У меня все есть.
Наконец мы въехали в ущелье, которое на карте обозначалось как "Скучная дорога". Стало значительно прохладней.
— Отдохнем, пожалуй, — решил наемник, привязывая коня под высокой сосной. — Пожрать не мешало бы.
Шедди нежно взглянула на него и помчалась разводить костер.
Сказать по правде, я не знаю, чего она нашла в этом страхолюде, похожем на турнионского быка. Женщин не поймешь.
Ну да, есть, впрочем, в Хольве что-то завораживающее.
Бывалые люди, рассказывая истории об ольвах и полукровках, все как один отмечают эту особенность их лиц: "Глядишь — и не можешь глаз отвесть!"
Но только обделенные умом девицы влюбляются в ольвов. Это тоже народная мудрость. Оттого иначе, как дурочкой, я Шедди и не называю.
Мы пообедали.
— Ваше величество, — обратился я к Айнгриву, растягиваясь на земле и защищаясь от солнца ладонью, — а почему над вами нет роквера?
Бывший король вздрогнул:
— Ты... можешь их видеть?
— Он кушари, — подсказал Хольв и принялся как ни в чем не бывало ковырять соломинкой в зубах. — Расскажи, Хаски, пусть месинор знает.
И я начал рассказ:
— Сидели однажды мы с Хольвом в кабаке у моря. На острове наемников. Мы пили за упокой душ всех друзей, которые нас покинули. Два года назад это было, мне как раз стукнуло пятнадцать...
И тогда я увидел... его.
Это был корабельный чиновник. По крайней мере, так я решил потом, разглядев его одежду. Он вяло шел по сходням и глядел прямо перед собой.
А над его головой...
...Вздымаясь к небесам чадящим столбом, извиваясь гигантской змеей, из макушки незнакомца уходило ввысь, в плотную тучу, что-то черное. Корабль, пристань, море и люди уменьшились. Перед моими глазами осталось только это исполинское раздвоенное чудовище — человек и... нечто. Я боялся даже взглянуть на тучу.
Чиновник шел, не замечая "повода", к которому был прицеплен. И никто не обращал на него внимания. Потому что... на каждом — теперь я видел — на каждом (!) сидел такой же монстр. Десятки, нет, сотни "хвостов", уходящих в небеса, черные от туч.
Из ступора меня вывело тихое покашливание Хольва. Очнувшись, я посмотрел на учителя. В его серых глазах читалась насмешка.
"Ну вот и ты увидел, Волчонок! — негромко сказал он (в переводе с турнионского мое прозвище — Хаски — означает "волчонок"). — Я тоже в первый раз подумал, что у меня наступило размягчение мозга".
"Что это, Хольв?!" — простонал я.
"Не знаю. Я зову их всех возницами рокверов".
Я вгляделся. Над Хольвом черного "хвоста" не было, как и прежде.
"Над тобой тоже нет, — успокоил меня наставник. — А вот Шедди — она как все. Забудь, — посоветовал он, помолчав. — Иначе жить станет совсем невыносимо"...
Я переспросил:
"Зовешь возницами рокверов?"
"Вроде того. Человек возит эту тварь и делает все по ее указке. Ведь все они такие... л-люди... — в его тоне прозвучало горькое презрение к человеческому роду. — Ты кушари, тебе суждено видеть то, с чем однажды придется бороться"...
— С тех пор, — сказал я, завершая свой рассказ и глядя в бледное лицо короля Айнгрива, — я еще сильнее мечтаю о талисмане Первого ольва. Я знаю, как распорядился бы им...
Его величество опустил глаза и, покачав головой, улыбнулся.
Я посмотрел на Шедди. Ее чудовище млеет на туче и даже приспустило "поводок". А воровка тщетно пытается разглядеть его над собой и недоверчиво смеется. Ей не увидеть. В том ее счастье...
4
Если верить карте Хольва, то на горизонте вот-вот должны показаться башни Истурана. Кругом зеленели пастбища, изредка заплатанные желтыми лоскутами пшеничных полей.
— Кто-то едет! — предупредила зоркая Шедди, привставая в стременах.
Она была права: дорога впереди замутилась от пыли, а в небо, покрывшееся видимыми только нам с Хольвом тучами, "выстрелило" несколько черных "кишок". Я сосчитал их. Восемь человек. Похоже на авангард местного гарнизона.
Так и оказалось.
— Господа! — сидящий на вороном рысаке черноволосый мужчина служил, судя по эмблеме на щите, в звании начальника гвардии истуранского королевства. — Я имею приказ королевы Гефарины выступить вам навстречу и сопроводить в замок. Извольте следовать за нами!
Его темные глаза пусто скользнули по королю, словно бы не замечая его присутствия. Айнгрив и Хольв переглянулись. Мой учитель дернул бровями.
Гвардейцы развернули своих похрапывающих лошадей, окружили нас, и с таким щедрым эскортом наша отнюдь не представительная команда снова тронулась в путь.
Мне всегда было неуютно в тесном присутствии других людей. Прежде я не отдавал себе отчета, по какой такой причине хочется мне сбежать и скрыться. Но после того, как стал видеть рокверов, я все понял. Ведь роквера не обязательно видеть, монстра можно и чувствовать. Его пленник, "возница", всегда располагает к дурным мыслям по отношению ко всему. Будто все хорошее, что есть в твоей душе, вытягивается в невидимую пропасть и пропадает навсегда.
Потому люди никак и не научатся жить по-человечески: не убивая, не притесняя, не унижая друг друга.
Все же хорошо, что я — кушари. Хорошо, что я не один из них.
Тропа нырнула в перелесок. И тут лязгнули мечи гвардейцев.
— Убить всех, кроме мальчишки! — крикнул черноволосый начальник, указав на меня. — Он должен сказать, где король!
Если бы не ежедневные изматывающие тренировки на острове наемников, то сейчас рассказывать вам эту историю было бы некому.
Я успел отразить заклинанием удар ближайшего ко мне стражника. Король Айнгрив отдернул свою лошадь в сторону и схватился за свою шею, словно ища что-то под воротником.
Но Айнгрива, кажется, и без того не видел никто из гвардейцев.
Хольв по своему обыкновению закрыл собой растяпу-Шедди, и вовремя: лжегвардеец едва не снес ей голову, и не попади его клинок в перекрестье мечей-дуалов наемника, девчонка упала бы замертво.
Коротким тычком Хольв успел отбросить машущую руками и ногами воровку в кусты.
Скорее внутренним зрением, чем глазами, я увидел выпущенную черноволосым стрелу. Она летела точно в спину моему учителю...
=
...Айнгрив наконец сдергивает что-то со своей шеи. Откуда-то в руках его оказывается длинный, сверкающий, будто зеркало, обоюдоострый меч. Король швыряет его наперекор стреле.
Наконечник разлетается, столкнувшись с клинком, а расщепленная стрела падает. Меч вонзается в замшелое дерево...
=
— Я приказываю сдаться! — раздался повелительный женский голос.
Из зарослей показались воины в истуранских доспехах. Все они целились из луков и арбалетов, держа предателей на мушке. Численность этого войска впятеро превосходила количество наших врагов.
На взгорок въехала закованная в латы всадница. Понимая, что бой проигран, мятежники бросили оружие.
На огромном гнедом коне перед нами возвышалась королева Гефарина.
— Доченька! — тихо пробормотал король Айнгрив, а затем оборотился ко мне и кивнул на меч, застрявший в стволе дерева. — Кушари Хаски, забери талисман Первого. Отныне ты его хранитель.
Бросившись к оружию, я все-таки успел увидеть, как Хольв вытягивает из кустов не успевшую ничего понять воровку Шедди.
Меч был таким, в точности таким, как в моем сне. Я едва не зарыдал, не веря собственным глазам. И он — мой?! Моя мечта сбылась?!
— Хольв! — я поднял меч над головой.
Все замерли.
— Шар Силы! — вымолвил полуольв, зачарованно глядя на клинок.
— Отмычка-для-всего! — с вожделением простонала воровка-Шедди, уставившись туда же.
— Ожерелье! Арбалет! Пламя! — послышались нестройные голоса.
Воины подходили поближе. Я засомневался и на всякий случай посмотрел на то, что держал в руках. Да нет же, это меч. МЕЧ!!!
— Каждый увидит то, чего достоин! — сказал король Айнгрив, успокивающе подмигивая мне. — Он рубит "хвосты" рокверов, овладевших духом людей, и делает этих людей свободными. Вот почему только посвященные, только кушари, могут видеть одержимых и принимать нужные решения... Только ты, кушари Хаски, не будешь платить, ибо знаешь, как поступать...
Гефарина спрыгнула с коня и подошла к королю:
— Здравствуйте, батюшка! — они обнялись.
Хольв первым опустился на одно колено перед прежним месинором Кромлина и нынешней месинорой Истурана.
— Я хотел воскресить твою маму, моя любимая! — оглаживая волосы дочери, касаясь ее прекрасного лица и совсем не замечая склонившихся нас, говорил Айнгрив. — О, сколько же времени я потратил впустую! Я не видел верных мне людей и слишком близко подпускал к себе коварных льстецов и мерзавцев... В обмен на исполнение желания амулет отбирает у тебя что-то, очень важное для тебя. Или кажущееся важным. Это и произошло...
— Значит, молния ударила в замок неслучайно, и пожар в Кромлине случился неспроста, отец?
— О, да. Рокверы делали все для того, чтобы талисман не попал в руки кушари: уничтожили всех посвященных, затмевали глаза людям, действуя их руками. Я был в числе одержимых.
Я на всякий случай порезался о свой — свой! — меч. На пальце выступила кровь. Это не может быть ничем, кроме меча, и пусть не врут, будто это отмычка, пламя или какой-то там шар!
Шедди мрачно стряхивала с одежды колючки и палую листву. Увидев меня, приближающегося к ней с решительным видом, она изменилась в лице:
— Хаски! Ты чего?!
Я хорошо размахнулся, а затем рубанул по черной "кишке" над ее головой. Шедди зажмурилась, вскрикнула и, потеряв сознание, подломилась. Вверху оглушительно грохнуло: "хвост" проигравшего роквера, словно отсеченная струна, улетел в небеса.
Хольв поймал воровку у самой земли.
— Вот теперь — другое дело! — сказал он мне.
Взяв под уздцы своих коней, мы пошли вслед за их величествами к мосту над городским рвом.
Хольв и Шедди по своему обыкновению препирались. Несколько гвардейцев увели арестованных предателей по другой дороге, в сторону равелина. И лишь ступив на мост, который отделял нас от ворот Истурана, юная королева спросила:
— Так какое желание вы все-таки тогда загадали, отец?
Айнгрив усмехнулся:
— Я стоял перед говорящим зеркалом. В приливе отчаянной ненависти к себе понимая, что полностью проиграл эту жизнь, и держа в руке талисман, я пожелал стать самым невезучим и самым несчастным человеком в мире.
И тут все расплылось в моих глазах. На мир упала тьма...
Эпилог
— Блин! — выругался я.
Меня вышвырнуло в офф-лайн. Дурацкий котенок, которого Маринка приволокла сегодня на работу, заигравшись, сиганул на клавиатуру. Он наступил на клавишу "эскейп" в тот самый момент, когда я шлепнул по "энтер". Две взаимоисключающих команды...
— Маринка! — крикнул я коллеге, которая играла за соседним компьютером. — Убери животное! Прибью обоих!
Часы показывали четверть двенадцатого вечера. Вот это мы заигрались!
На мониторе "повисшая" он-лайновая игра отображала последнюю сохраненную картинку: замок, мост, квестового Хранителя Игры под видом королевы Гефарины, игрового персонажа — короля Айнгрива, растерянно мечущегося Хольва (вот, наверное, Сашка сейчас бесится!) и Маринкину даггерщицу Шедди.
Ну вот, конечно: Сашка вызывает меня по тим-спиковой связи. Я подключил микрофон. Прерываемый помехами, из динамика донесся голос Сани:
— Миха, ты че, озверел?!
Маринка тихо подхихикивала у меня за спиной. Я сунул в рот конфету и швырнул котенку смятую бумажку. Страшный зверь понесся охотиться.
— Сань, у меня дисконнект! Минус на минус дает плюс — такая фигня только в игре прокатывает! И в математике...
Сашка выругался. Так и представляю себе его возмущенную круглую физиономию! К слову, Саня в реале — полная противоположность своего мужественного персонажа Хольва в игре.
— Я уже месяц из-за тебя вторую профу для Хольва получить не могу! Не понос, так золотуха! То у тебя дисконнект, то лаги! Сдурел? Меня из-за тебя скоро жена бросит! Это тебе, свободному, можно задуряться!
Я хитро покосился на свою коллегу Маринку, по совместительству — жену Сашки. Втайне от мужа она поигрывала в "Роквера", прячась под ником "Шедди". Санек и не знает, с кем препирается каждый вечер.
— Считай, что за удовольствия надо платить. А где Маринка сейчас?
Саня-Хольв перевел дух:
— На пресс-конференции какой-то, вроде... — он присвистнул. — Ни фига се у них пресс-конференции! Скоро полдвенадцатого! Та-а-ак!..
Я за рукав притянул к себе Маринку и тихонько шепнул ей на ухо:
— Думаю, сегодня тебе придется открыть мужу наш секрет.
— Ладно, — кивнула она. — Но стебаться буде-е-ет, гад! Я же вечно его за игрушки ваши гоняла, а тут сама...
Я отловил мечущегося под ногами котенка. Подвешенный за шкирку, он смиренно сложил лапки, уперся пустым взглядом в потолок и поджал хвост. Маринка приняла его в ладони, засмеялась:
— Еще одна жертва роквера... Так и обзову его: Роквер! Рокки, Рокки, кыс-кыс!
— Всё, садись! — я опять вошел в игру. — Надо же Сашке вторую профу для Хольва получить, в конце концов! А поругаться успеете!
И, приласкав на коленях рыжего питомца, Маринка с уверенностью шлепнула по клавише "энтер".
=
Две багряно-черных грозовых тучи повстречались в небе над Истураном. Рокверы очнулись от дремоты и лениво поприветствовали друг друга. Один из них, щурясь, поглядел ввысь:
— Что, снова игроки?
— А куда они денутся? — зевнул второй. — Сам знаешь, сколько сил уходит на то, чтобы убедить их, будто это они управляют нами...
