Ветер сегодня вечером был особенно тёплым. Он скользил по сухому песку, оставляя по себе рябь, подобную той, что обычно поднимал на водной глади. Он приносил сюда запахи рыбы и, собственно, моря, крики чаек и ругань моряков, что грели кости на солнце, а уши на чужом разговоре.
Роберт Холли сидел на скамейке у дальнего пирса и жмурился на заходящее солнце. Ветер, сегодня слишком добрый, ласково перебирал его отросшие каштановые волосы, то и дело бросая их ему в глаза. Но даже это не заставляло его пошевелиться или хотя бы вытащить руки из карманов потертой кожаной куртки.
— Холли снова отсиживает своё седалище, словно чего-то ждёт, — недовольно проворчала Ребека, которой всегда до всего было дело и всегда она имела собственное, иногда самое нежизнеспособное, но всегда никому не интресное мнение на любой счёт.
Порой ее ворчливый тон и писклявый голос выгоняли из прибережной забегаловки больше народа, чем шторм или матч "Красных быков". Хотя нет. Если показывали футбол по телеку, то в "Бризе" не было ни души, за исключением самой Ребеки и Линды.
Сегодня был именно такой день.
— Может, он ждёт девушку? — предположила Линда, оглянувшись через плечо на обсуждаемого, и снова принялась натирать стаканы. — Свидания у нас пока не вне закона.
— Ох, как бы ни так. У тебя каждый день для него находится хоть одно оправдание того, что целый вечер мужик сидит на лавке и смотрит на море. Попомни мое слово, Линда, рано или поздно выясниться...
— Что он маньяк и убил десятки невинных людей? Не говори глупостей. Он просто обычный человек, которому нравится смотреть на закат.
— И это по твоему нормально? Линда нормальный мужик должен...
— Сидеть дома, смотреть телек и пить пиво. А лучше, пить пиво перед телеком, считая при этом, что именно он идеал мужчины. Ах, да для идеала ему чего-то не хватает. Например, он ещё мог бы орать на детей и поколачивать жену, периодически костеря политиков, что ему плохо живётся.
Линда знала о чем говорит. В той прошлой жизни, где она была женой именно такого нормального мужчины, она нахлебалась горькой каши по самое горло. Работала сутками, чтобы содержать семью и платить по счетам. Через день ночевала у подруги вместе с трехлетней Кали. Ну, а если замешкается, то в больнице первой помощи. Потому о мужчинах она знала много.
Роберт Холли был странным. Да, каждый вечер, уже полгода как, он приходил и садился на скамейке у дальнего пирса и ставил рядом стакан кофе из "Сирены". И ровно до тех пор пока солнце не нырнет в море, сидел неподвижно. А после, просто вставал и уходил, выбросив полный стакан в мусорник. И ничего же плохого не делал. Но именно это приковывало к нему внимание всего Сиверсити, насчитывающего полторы сотни населения, половина из которых приезжала на выходные из Риверхола.
С лёгкой руки и ворчливой натуры Ребеки, Холли стал знаменитостью Сиверсити. И версии о том в чем именно заключается ненормальность Роберта, не выдвигал только ленивый и мисс Диггер, которая страдала маразмом и единственное, что ее интересовало в этом мире — ее кошки. Кстати, Линда искренне считала, что как раз мисс Диггер гораздо больше подходит на роль маньяка убийцы. Иначе, откуда она брала деньги на корм своим питомцам, которых по разным версиям насчитывалось от полсотни до двухсот. И социопатичность старухи, это тот единственный навешеный Ребекой ярлык, с которым Линда соглашалась.
— А может у него в жизни что-то произошло, связанное с этой скамейкой? Вот и приходит, чтобы вспомнить.
— Линда, ты то уже могла бы не верить в сказки...
Линда не верила. Любая, самая добрая, красивая и невероятная сказка рано или поздно заканчивается. Прекрасный принц превращается в чудовище, а принцесса — в Золушку. А злая мачеха, оказывается проявляла просто верх человеколюбия, по сравнению с доброй свекровью.
Но почему-то именно глядя на Роберта Холли у Линды появлялось чувство, абсолютно детское и совершенно не оправданное, что все может быть иначе. Порой Линда ловила себя на том, что поутру стоит перед зеркалом дольше обычного, думая о том странном человеке. А за час до заката стала проверять макияж и прическу. Иногда она ловила себя на том, что ждёт, когда он придет и сядет на эту скамейку. Беспокоится, что сегодня не увидит его из-за дождя. Но он был постояннее, чем шериф Гилберт, который уже тринадцатый год приходит каждое утро, чтобы заказать кофе и, морщась, сообщить, что он просто ужасен. Словно Ребека или Линда этого могли ещё не знать. Вторая так вообще работала в "Бризе" ещё со школы, а это уже, слава Богу, пятнадцать лет. Порой она ужасалась, подсчитывая в уме , что ещё год и ровно половина ее жизни будет отдана этому месту.
— Знаешь, Ребека, а как по мне, он самый нормальный человек в Сиверсити. И сейчас ты в этом убедишься.
— Нет ничего хуже, чем привлечь внимание маньяка, — со знанием дела, выкрикнула Ребека, словно каждый день совершала подобный подвиг и пожинала его плоды.
А ну и пусть...
Линда взяла свежее шоколадное пирожное с витрины и аккуратно положила его на бумажную тарелку. Посыпала порошком какао для красоты и, спохватившись, пристроила рядом ложку. И совершенно не обращая внимания на доводы Ребеки, отправилась к той, уже знаменитой на весь Сиверсити, скамейке.
Конечно, по пути она растеряла львиную долю своей уверенности, но развернуться и признаться, что струсила — хотелось меньше всего.
Линда впервые так волновалась. Даже тогда, когда Деил пригласил ее впервые на танцы у нее так не дрожали коленки.
И все же в шаге от скамейки, Линда замялась. Что она делает? Как девчонка...
— Вы не присядете? — неожиданно спросил Роберт и женщина чуть было не уронила пирожное от неожиданности.
У него был красивый голос. Таким обычно разговаривает радиоведущий на популярных FM-волнах. А тон, которым он озвучил столь безобидное предложение, был таким, что Линда если бы и хотела уйти, то уже не смогла бы.
— Я подумала, что пирожное лучший повод выпить все же этот кофе. — сказала она, стараясь хоть как-то оправдать свой нелепый поступок.
Роберт оторвал взгляд от тонущего солнца и улыбнулся. Странно, Линда ещё ни разу не видела его настолько близко и то, что она видела, ей очень нравилось. Именно поэтому она улыбнулась в ответ и присела на другой край скамейки, пристроив пирожное рядом со стаканом.
Холли все то время не сводил с нее взгляда. От чего сама Линда не представляла куда себя деть. С одной стороны ей нравилось, как он на нее смотрел, с другой... любая сказка заканчивается.
— Этот кофе не для меня, — наконец сказал Роберт и девушка окончательно смутилась. Хотя наверное, лучше будет сказать — почувствовала себя идиоткой. А так не хотелось выглядеть такой перед этим человеком.
Да. О чем она вообще думала?
— Кофе для вас. То, что варят в "Бризе" — сложно называть кофе.
Линда улыбулась, чувствуя, как распрямилась внутри натянутая до предела пружина, и взяла в руки бумажный стакан:
— Только не говорите, что полгода ходили сюда, чтобы предложить мне кофе.
Почему то ей захотелось, чтобы он сказал да. И пусть она уже много лет не то, что таких романтических поступков, а даже щуплого букетика надерганного из попавшейся на пути клумбы не ждала, мысль о том что это так, заставляла играть те струны в душе, которые уже много лет были расстроены, а некоторые лопнули и уныло висели, напоминая о том, что жизнь всего лишь серые будни.
— Не совсем так, — снова посмотрел на красный край сонного светила Роберт. — Я просто уделяю себе полчаса покоя каждый день. Взвешиваю все хорошее и плохое, что произошло. И напоминаю себе о том, что ещё должен сделать. Так я могу точно сказать, хорошим или плохим был мой день. И после запомнить, что нужно сделать, чтобы хороших дней в жизни было больше.
Не сказать, что Линде очень понравился этот ответ, но он был интересным.
— Правда? Ну и чего сегодня больше — хорошего или плохого? Этот день запомниться вам хорошим или плохим?
— Этот? Наверное, этот день я запомню как тот, в который наконец сделал то, что собирался сделать погода. А хорошим или не очень запомнится он мне — зависит только от вас.
Линда снова занервничала. Как-то не кстати вспомнились слова Ребеки о его ненормальности...
— Вы не могли бы составить мне компанию сегодня за ужином? Боюсь, я не очень умею заводить друзей. А вечера в одиночестве уже порядком надоели. Говорят в "Сирене" готовят превосходную рыбу.
Девушка задумалась.
Было немного страшновато. Ещё свежжи были воспоминания о разводе, судах за опеку над Кали и раздел имущества. И если вдруг потом...
— Зайдите за мной в семь, — решила она, что все ее страхи прекрасно озвучивает Ребека и тогда, доказывая ей, что все это полная чепуха, Линда и сама забывает о них.
— Вы сделали сегодняшний день лучшим за последние полгода, — поднялся и подал руку ей Роберт.
Линда смутилась и не нашлась с ответом. Уже почти у двери в "Бриз" она оглянулась, загадав, что если он смотрит, то в этот раз все будет лучше, чем в прошлый. И он действительно смотрел.
Она не признается Роберту, что для неё этот день лучший за последние двенадцать лет. Может когда-нибудь... Потом... А пока — это будет ее маленькая тайна.
