Пятнадцатая глава
Макс еле сдерживал улыбку. Такой растерянной Вику, страшно тощую девушку (нет, даже девочку!), темноволосую и словно издавна уставшую, в своём мире он никогда не видел. Она и стеснялась перед десантом "своего чужого" тела, и была ошеломлена тем, что пришлось выступать переводчиком там, где, как считала, говорили на русском, потому что она понимала аборигенов изначально. А ещё она растерялась, потому что её помощь переводчика требовалась ежеминутно.
Хотя в некоторых случаях десант справлялся и самостоятельно.
Лена, например, командовала только так! Она жестом руки посылала всех, кто был ближе к кухне (а таких оказалось большинство — при виде рюкзаков со съестным), то принести воды, то подойти, чтобы получить мелкую, но необходимую работу, то раздать тарелки или нарезать хлеб.
Володя тоже был окружён, правда, не помощниками. Как только "потерпевшие" сообразили, что перед ними целитель (что произошло, после того как он привёл в себя мальчишку и обезболил его раны), к белобрысому врачу выстроилась очередь. А когда поняли, что ему не обязательно объяснять, что именно болит, смотреть на Володю начали глазами истово верующих в столь прозаично сошедшее к ним с небес божество.
Больше всего Максу понравилось, что Лена и Володя оказались на одном "этаже", над "потолком" которого высилась "крыша", самый верх белой горы. Рядом с Леной суетилась Юля, а основную тяжёлую работу — передвигать рюкзаки и вспоминать, что в каждом из них, — взвалили на Игоря. К Володе Сашу пристроили — он неплохо умел делать перевязки, так что врач быстро обрабатывал раны и даже одну опухоль (девочка перележала на холодном, и на ноге выскочил здоровенный фурункул), а Саша аккуратно бинтовал всё, что ему ни скажут.
Поняв, что здесь и без него справятся, Алексеич ещё раз внимательно оглядел "последний этаж" и с остальными вышел на "крышу", чтобы снова поговорить с Неисом. Старик Максу понравился. Несмотря на удручающую худобу, выглядел он крепким и жёстким. А главное — его не хотелось жалеть. Таких жалеть — нельзя.
Сначала Алексеич расспрашивал его, что в первую очередь необходимо для спасшихся, и Макс, слегка удивлённый, приглядевшись, сообразил, что "старик Неис", как называла его Вика за глаза, не так уж прост. Пока он был растерян неожиданным появлением странных людей, он выглядел и правда довольно слабым стариком. Но, едва Неис понял, что пришельцы готовы не только поделиться едой, но и проводить их туда, где есть ещё оставшиеся в живых, он преобразился. Расправил плечи и стал похож на человека, головой отвечающего за вверившихся ему людей. Именно так.
Он рассказал, что взорванный храм принадлежал кругу богов данной страны и был частью архитектурного ансамбля, поэтому вокруг так много обломков о других зданий.
— Но как вы взорвали храм? — с изумлением спросил Алексеич, оглядываясь.
— Нам помогло, что каждый храм, посвящённый кругу богов, строится на временной основе. Во все его стратегически важные детали закладывается система блоков и рычагов, которые сводятся к главному рычагу. Стоит его отжать вниз, и храм постепенно уничтожается. Его уничтожение каждые двенадцать лет символизирует смерть всех богов, которым здесь поклонялись, потом мы ищем новое место для их возрождения, — объяснил Неис. — Через два года храма уже не было бы. Но, слава богам, которые потребовали поставить храм с данной традицией! Иначе бы из всего нашего города не осталось даже этих несчастных.
Макс подумал, что город наверняка был огромен, если учесть, насколько просторен был храм, посвящённый кругу богов.
Старик Неис оказался самым младшим служителем храма из триады жрецов. Храм прославлял мирное хлебопашество, торговлю и охоту и благоволил всем представителям этих профессий. Именно за охоту и отвечал Неис, во время всех богослужений вооружённый луком и стрелами.
— Но как уцелели люди во время обрушения? — спросил Влад.
— Все служители знают архитектуру своих храмов так, что прекрасно осведомлены о расположении самого последнего кирпича, — вздохнул Неис. — Мы знали, в какой очерёдности будут рушиться стены храма и его пристрои. И уводили всех, кто оказался рядом, туда, где безопасней.
Вышли по наклонной тропе две женщины и несмело, косясь на пришельцев, с поклоном преподнесли старику Неису и Вике по тарелке. Чтобы не мешать едокам, которые начали сглатывать слюну при виде горячего, "десантники по параллелям" чуть отошли от них, словно желая поговорить наедине.
Только успели устроиться на какой-то плите, как появился Володя, который шёл, сжав губы в тонкую ниточку и насупившись.
— В чём дело? — недовольно спросил Алексеич.
— Если хотим сегодня начать поход к горам, надо выступать немедленно, — напомнил врач, машинально ероша белые волосы. — Но вопрос в том... В общем, среди спасшихся есть несколько человек, которые двигаться сами не смогут. Тот мальчик, который попался вампиру. Женщина с больными ногами. Мужчина с ампутированной ногой — любопытно, кто решился на такую операцию, когда от яда вампиров у него началось нагноение...
— То есть, если мы выйдем сегодня, ночевать придётся в лесу? — уточнил Алексеич.
— Не знаю, — чуть скептически ответил Володя. — Лес-то виден густым только здесь. Вполне возможно, что между лесом и горами есть равнинные места. Я бы поспрашивал, зная язык, но увы... А Вика была занята.
— Ничего, — проворчал Влад. — Сейчас она поест, и мы расспросим Неиса.
— Почему ты думаешь, что он знаем местность?
— В храме он отвечал за божество, покровительствующее охоте, — чуть насмешливо объяснил Алексеич. — И, насколько я понимаю ситуацию, в такие служители здесь брали только настоящих охотников.
Когда женщины, терпеливо дожидавшиеся конца обеда, забрали пустые тарелки, с благоговением глядя на одноразовую посуду, Алексеич с остальными снова подошёл к старику Неису. Вика благодарно смотрела на Макса, как будто именно он привёл сюда защитников. Правда, следующий вопрос Алексеича заставил её насторожиться.
— Неис, когда вы собираетесь идти в горы?
Старик с достоинством ответил:
— Вы же понимаете, что этот вопрос в основном решаете именно вы! Если вы нам поможете, нам собраться и покинуть это место легко. Хоть сейчас.
— Мы тоже готовы вас сопровождать хоть сейчас. Но у вас три нетранспортабельных человека, которых мы...
— Алексеич, — испуганно остановила его Вика. — Я не могу выговорить этого слова!
— Что знает Тиа, то знаешь и ты, — кивнул тот понимающе. — Хорошо. Тогда так. У вас, Неис, три человека, которые не могут идти самостоятельно. А нас слишком мало, чтобы помогать им, одновременно отбиваясь от растительных вампиров.
Старик Неис вскинулся.
— Если вы о Ломане, то ему нужны лишь костыли, чтобы он начал передвигаться. Его рана зажила, хоть нога и покалечена. Если у него будут костыли, он пойдёт сам.
— Женщина... — начал было Алексеич.
— Мы донесём её на плащах, — заверил старик. Он так заволновался, что даже шагнул ближе к Алексеичу, чуя в нём старшего.
— Мальчика понесём мы, — встревоженно сказала Вика. — Я и его мать. Его здесь оставлять нельзя!
— Нет, — на этот раз перебил Макс. — Видел я этого пацана — тощий, как былинка. Пронести его некоторое время, скажем, привязанным к спине, мне будет несложно. Я всё равно не могу участвовать в охране.
— Значит, так, — задумчиво сказал Алексеич. — Начинаем собираться. Неис... Скажите своим людям, чтобы взяли только самое необходимое. А ребята пока сбегают вниз. Посмотрят, из чего можно будет сделать костыли для вашего Ломана.
Вика вдруг оглянулась. Макс проследил её взгляд. На выходе с "последнего этажа" стояла старуха, с седыми космами волос и в лохмотьях похожая на ведьму, если бы не обеспокоенное лицо с испуганными глазами. Она тихонько кивала девушке. Вика шёпотом извинилась перед Алексеичем и побежала к этой старухе. Вернулась быстро.
— Что? — прошептал Макс.
Вика виновато улыбнулась.
— Она боялась, её с всеми не возьмут. Говорит — боится быть обузой.
И отбежала к позвавшему её Алексеичу. А парень вздохнул: наверное, не будь они из более цивилизованного мира, и впрямь решили бы, что так и надо: слабых и старых-немощных не брать в опасную дорогу.
Потом он наблюдал, как старик Неис послал Вику вниз — объявить о том, что спасшиеся должны готовиться к переходу через лес, к горам, чтобы присоединиться к тем, кто выжил в страшной войне с растительными вампирами.
Влад в помощь себе взял Валеру-Стрелка, Игоря и Сашу, после чего вчетвером они спустились к краю леса, подступавшего к белой горе. Макс, глядя им вслед, вдруг подумал: не это ли место оказалось тем страшным для Вики, после которого она резко очутилась в своём мире, притянутая силой Тасиного сынишки?
Когда десантники оказались внизу, к ним рванули зелёные волны. Валера развёл руками, и плохо видные с высоты лианы растительных вампиров, рухнули на землю.
— Боги... — прошептал старик Неис, которого уже машинально перевела Вика. Он вцепился в край плиты, следя за десантниками и неверяще хлопая глазами. — Вы боги...
— На чей-то взгляд — возможно, — пробормотал Алексеич и тут же спросил: — Почему оружие только у вас?
— Остальные дрались камнями, — вздохнул старик.
— Но всё же? — настаивал тот.
— Почти все спасавшиеся в храме — его прихожане и ещё три человека, которые успели добежать, когда он начал падать. Когда храм начал рушиться, нас было больше, но с оружием в храм никто не имеет права заходить. Кроме меня. Были и есть у мужчин ножи, но против вампиров они... — Неис беспомощно пожал плечами.
Через два часа тридцать человек были готовы выйти в трудный поход, а девять десантников — защищать их. Четверо бегавших к лесу сумели походными топориками срубить сучья и изготовить из них не только костыли для одноногого Ломана, намотав тряпки поверх, но и две трости для женщины с больными ногами. Она могла какое-то время идти сама, тем более Саша, энергодонор, пять минут сумел посидеть с нею, вливая силу в её организм. Для Макс изготовили поноску, куда и сунули отравленного мальчишку, после чего ещё и прикрутили того так, чтобы он не выпал. Руки-то у него слабые. Держаться за плечи парня не мог. А Макс ещё подумал, что, не будь пацан таким тощим, он не решился бы предложить свою помощь в его переноске на такое расстояние. Тем более "такое расстояние" отличалось одной особенностью — неизвестной протяжённостью пути. Но сияющие глаза Вики с лица неизвестной девушки... Макс хмыкнул и только слегка тряхнул присмиревшего пацана, чтобы тот держался лучше.
Когда они начали спускаться, впереди шли Алексеич и Валера. Неису велели не тратить пока стрел. Но даже при виде того, как умирают растительные вампиры под указующими махами двух пришельцев, беженцы остановились в ужасе. И Неису стоило огромного труда убедить всех, что переход не будет отмечен чьей-либо смертью.
А потом Макс сообразил.
Алексеич именно это и сделал: заставил беженцев спускаться с белой горы так, чтобы вампиры видели: труднодоступная до сих пор, но вожделенная добыча добровольно лезет им прямо в пасть! И таким образом Алексеич решил довольно сложную задачу, заставив вампиров поверить в сумасшествие прятавшихся до сих пор людей: он выманил основную массу лиан и совместно с Валерой уничтожил её.
Остатки вампиров присмирели и теперь только преследовали людей на почтительном расстоянии, уже не пытаясь напасть, а, видимо, надеясь, на неосторожно отошедших в дороге. Старик Неис провёл всех вокруг развалин и показал дорогу через лес. Выложенная плитами, она выглядела довольно широкой, и в свете дня можно было не опасаться, что какой-то растительный вампир сумеет незаметно подобраться к беглецам.
Тридцать человек сначала, шагая по дороге, шарахались друг к другу при виде появляющихся растительных вампиров, потом осмелели и стали идти спокойней. На первом же привале десант из другого мира обеспечил им спокойный отдых, свалив пару деревьев и устроив огненное заграждение недолгого бивака. Беженцев оповестили, что отдых продлится где-то с час, не более. После того как всех обнесли едой, многие с непривычки уставшие так, что валились с ног, решили воспользоваться оказией и задремали. Макс, освобождённый на время отдыха от своей живой ноши, присел ближе к Алексеичу. Пока остальные десантники сторожили беглецов, старик Неис, соскучившийся по новым людям, рассказывал о том, как впервые увидел растительных вампиров.
... Час дневного богослужения на нижней площадке подходил к концу, когда в храм вбежал человек и закричал. Он успел выкрикнуть лишь часть слова, как вдруг словно задохнулся, а потом его просто-напросто выдернуло назад, за дверь. Мелькнули только руки-ноги. Удивлённые люди медленно стали подходить к храмовым дверям... Неис, считавший себя на время богослужения ответственным за жизни вверившихся храму, пошёл быстрей остальных и первым оказался на крыльце. Уже перешагивая порог, он услышал истошные вопли и мольбы о пощаде, многие из которых мгновенно прерывались. Но первым делом его взгляд намертво приклеился к странной картине: тот самый человек, который с криком ворвался в храм, лежал на ступенях ниже крыльца и резко трясся, словно его дёргали со всех сторон за верёвочки. Верёвочки была. Зелёные. Именно они впились отростками-лианами в его тело...
Улица, на которой располагался храм, была всегда очень оживлённой, будучи одной из главных городских улиц, — обратной стороной храм вписывался в близкий лес. Потрясённый Неис поднял глаза от дёргавшегося по чужой воле мертвеца (а это он разглядел сразу) и одним взглядом окинул происходящее. В душу впечатлось ужасающее: разбрызганные ярко-красные пятна на зелёных лианах выглядели неестественно, но ещё страшней оказался мгновенный процесс впитывания этих пятен в зелень, в странную плоть необычайного врага.
Он попятился, чуть не наступив на ногу человеку, который шёл, буквально дыша ему в затылок. Именно это нечаянное столкновение привело храмового служителя в себя. Он быстро развернулся к толпе людей, стоящей за его спиной, и, воздев руки, закричал:
— Все назад! На улицах смерть!
Он сумел втолкнуть вышедших было за ним назад, в помещение храма, снова быстро обернуться и захлопнуть двери, отрезая, как он надеялся, путь страшным зелёным плетям, высасывающим из человека его соки. В последний момент он увидел неподалёку человека. Образ отпечатался в памяти, и, вспоминая его уже в закрытом помещении, по храмовой одежде он узнал первого служителя храма. Тот валялся чуть в стороне от лестницы, будто невероятно похудевший в одночасье.
Как всегда бывает в таких случаях, среди прихожан нашлись те, кто Неису не поверил.
Несмотря на болезненные и умоляющие крики и плач, доносящиеся с улицы, трое мужчин, посчитав, что они-то справятся с ситуацией, вооружившись своими ножами, попытались заставить Неиса открыть им дверь, пообещав, что закроют их немедленно, как только выйдут. Он отказался даже подходить к дверям, продолжая оттеснять прихожан подальше от них. Тогда мужчины сами отодвинули брусок в засове.
Когда брусок оказался в руках одного из мужчин, двери распахнулись сами, впустив странную тьму, а на всех троих слишком смелых упало тёмно-зелёное нечто.
Прихожане, на глазах которых растительные вампиры мгновенно сожрали трёх крепких мужчин, не успевших даже понять, что с ними происходит, с криком бросились к противоположной стене нижнего храма, надеясь выскочить из него с другой стороны, благо дверь здесь тоже была. Но Неис первым сообразил, что зелёный ужас может поджидать и там. Он с трудом обогнул перепуганных людей и закричал, срывая голос:
— Сюда! Сюда!
Ему поверили как служителю храма. Вся толпа бросилась в указанную сторону.
Оглядываясь, он заметил, что некоторые мужчины по дороге хватают всё, что может оказаться оружием: металлические треножники для священного огня, тяжёлые кадильницы для благовоний — на крепких цепях. Сам сдёрнул два колчана со стрелами с алтаря, символизирующего божество охоты... И внезапно снова сработала ассоциативная интуиция: дымящиеся кадильницы — деревья боятся огня! И Неис закричал:
— Факелы! Хватайте факелы и топливо к ним!
За факелами к стенам бросились даже женщины и дети.
А по плитам храма, будто угри в прозрачной воде, к новой лёгкой добыче уже мчались-летели зелёные лианы-убийцы. И наступил момент, когда Неис испугался, наверное, больше, чем прихожане, которых продолжал подгонять, посылая их в небольшую дверцу: среди них, зелёных отростков, бежал один из мужчин — из тех, кто был съедаем вампирами заживо на их глазах только что. Он бежал среди этих людоедов так, словно его никто не тронул, разве что одежда его пестрела разбрызганными или смазанными пятнами крови. Словно не он только что валялся у храмовых дверей огородным чучелом, сбитым с шеста. Вот только глаза его полыхали нездешней жёлтой тьмой! Жадной и ненасытной!
Пропустив мимо себя последнего прихожанина, Неис захлопнул за собой дверь и не только водвинул брусок засова на место, но и поставил один из шестов для разжигания факелов в храме, уперев одним концом в дверь, другим — в пол. Лишняя подпорка не помешает — уже понимал он, очумелый от скорости происходящего.
За дверцей находилась лестница, по которой прихожане принялись бегом подниматься на самый верх храма — туда, где служители молились божествам солнца и воздуха. Туда, где спрятан рычаг, уничтожающий храм.
Неис не думал об уничтожении святилища. Он всего лишь хотел спасти людей. Но, крепко-накрепко закрыв за собой последнюю дверь на крышу, он подбежал к краю храма. Перегнулся через невысокую стену и окаменел. Кровопролитию на городских улицах он бы не удивился — поучаствовал не в одной войне. Но это... Он даже не мог бы назвать, что именно происходило на дорогах. Лианы накидывались на бегущих, падающих людей, захлёстывали их в беге, оплетали, впивались в их тела, а потом... Он не поверил глазам. Посчитал, что у него начинаются галлюцинации — слышал о таком. От упавших людей вставали их двойники, которые тут же начинали искать тех живых, которые пытались спрятаться от неизвестного, но ужасающего врага. И двойники сами набрасывались на тех, кто попервоначалу решался довериться им.
Пошатываясь от воспринятого, Неис встал на ноги и окинул взглядом ту часть города, которая открылась ему. Мельтешение на далёких улицах, чего быть не должно в предобеденный час, подсказало ему, не желающему верить в это, что город умирает под натиском врага. Зелёные волны погребали под собой живых, пожирая их на месте, а потом перевоплощаясь в них. А потом он краем глаза уловил движение внизу, под стенами храма. Снова нагнулся, чтобы разглядеть, что именно там происходит. Следил недолго. До тех пор, пока не понял, что именно происходит. Растительные вампиры впрыгивали на стену. Лианы старались одолеть стены, чтобы добраться до живых. И не могли. Интуитивно старик понял: камень, из которого построен храм, этому врагу недоступен.
Пошатываясь от сводящих с ума впечатлений, он обернулся к людям, которые тоже медленно отходили от краёв крыши, кто — плача, кто — в ужасе. Собирались в центре крыши и растерянно оглядывались, не понимая, что делать в такой ситуации.
И тут дрогнула дверь.
Прихожане застыли, глядя на неё.
А дверь уже не просто вздрагивала. Она сотрясалась от мощных ударов.
Если бы там были люди — рассудил старик Неис, внезапно отстранённо от происходящего на улице, там бы закричали. Но за дверью молчат, только дубасят в неё изо всех сил. Так что...
Он взглянул на свои руки. Левая сжимала ритуальный лук, бесполезный сейчас.
Дверь уже тряслась так, что стало ясно: один сильный удар с той стороны — и она вылетит... Неис оглядел плачущих женщин, жмущихся к ним детей, мужчин, которые встали впереди, сжав в кулаках горящие факелы и ножи... И твёрдым, пусть и подрагивающим шагом старик пошёл к кругу, сплошь изрисованному значками, символизирующих храмовых божеств. Настала пора божествам реально помочь людям, которые им поклоняются. Иначе не останется тех, кто верил в них.
Он быстро присел на корточки и положил ладонь в небольшое углубление — строго по его пальцам. С усилием повернул ладонь, и в центре круга отошёл невидимый до сих пор люк. Появился квадратный проём. Неис, поглядывая на дверь, сунул в него руку и вцепился в рычаг. Потянул на себя. Рычаг поддался натужно. Но поддался.
Вспомнив, как именно будет проходить уничтожение храма, старик закричал прихожанам, не вставая с корточек:
— Я разрушу здание! Все за мою спину!
Его поняли сразу и немедленно перебежали в нужное место, сгрудившись за ним. Он слышал треск огня в факелах, тяжёлое дыхание измученных стремительными событиями людей, еле сдерживаемый плач... И снова потянул рычаг, не сводя глаз с трясущейся двери.
Убить людей, которые, возможно, находились в здании, он не боялся. Он уже понимал, что, кто бы ни находился в храме, он уже стал жертвой этих жутких агрессоров-людоедов. Как наверняка это случилось со вторым служителем храма, который должен был через час начинать собственную службу.
Медленно и торжественно начал рушиться второй этаж из четырёх. Одновременно с ним, разве что запоздав на секунды, прогнулся третий, затем четвёртый — и его слабое место, та самая лестница на крышу.
Дёрнув рычаг до упора, старик Неис поднялся на ноги и подбежал к толпе, которая медленно, но точно начинала паниковать.
— Слушайте только меня! — раздирая горло криком, чтобы услышали в грохоте падающих строительных блоков, скомандовал он. — Плиты падают в определённой последовательности! Вы знаете, что храм должен упасть так, чтобы его обломки не оказались на улице! Он должен упасть в пределах собственных границ! Переходите за мной — и мы останемся в живых!
И толпа в человек сорок покорно бегала за ним, боясь уронить факелы и другие предметы, прихваченные снизу, потому что краем одежды приходилось ещё закрывать носы и вообще лица от вздымающейся густой пыли. Приходилось не только перебегать. Храм будто схлопывался вовнутрь. Когда до конца обрушения оставались секунды, люди были вынуждены цепляться за края переворачивающихся плит — тех плит, которые им подсказывал служитель. И старик Неис был благодарен судьбе и божествам за послушное выполнение его приказов прихожанами.
Когда храм превратился в груду развалин, видневшиеся из-под его обломков зелёные плети вяло уползли вниз. Как предполагал Неис, на улицы. Ведь там пока ещё хватало жертв, чья кровь так сладка... И старик Неис понял: победы они не одержали, но выполнили главное — выжили... Потом был день, вечер, а затем ночь... Прихожане сидели на пологой плите, прижимаясь друг к другу. Сначала, плача, следили, как затихает большой когда-то торговый город. Потом, когда к городу подступила тьма, слушали последние крики живых... Раз встрепенулись, когда в руинах храма послышались голоса, и самые сильные мужчины побежали навстречу тем, кто пытался тоже найти убежище в белой горе на месте бывшего здания. А через три дня, когда поняли, что придётся выживать на этой горе, увидели: посередине пути от земли к вершине руин лежала девушка. Её втащили наверх, предварительно убедившись, что она действительно человек. Так к спасшимся попала Тиа.
