Юлия Р. Белова
ЭТОТ ПРЕКРАСНЫЙ СВОБОДНЫЙ МИР...
(роман-антиутопия)
Глава 70
Бывают изменения в жизни, когда человек сразу понимает, что прежней жизнь не будет уже никогда, а бывает, что эта мысль упорно не желает пробиться к сознанию. Джек растеряно внимал поверенному сенатора и никак не мог взять в толк, почему все в зале разом повернулись к нему. Подобное внимание основательно нервировало Джека, заставляло ерзать на месте и горбиться. На какой-то миг он даже заподозрил, будто им не понравилось его новое имя — но это было совершеннейшей чепухой! Джек полагал, что любое имя лучше полученной им по собственной глупости клички, а уж то, что подобрал для него сенатор, звучало возвышенно и благородно. А когда до Джека дошло, что его любимая машинка и все прочие подарки патрона действительно принадлежат ему, он почувствовал, как на глазах наворачиваются слезы благодарности и еще каких-то чувств, которым он не знал названия.
Джек порылся в карманах в поисках носового платка, но когда ему велели выйти вперед, окончательно смешался, не зная, то ли он опять в чем-то провинился, то ли происходит еще что-то непонятное, что ему не дано постичь. Он даже попробовал пробормотать, что больше не будет, но его лепет услышан не был. Поверенный повторил своей приказ, и Джек несмело вышел к столу. А потом юрист навел на него декодер, и с сухим щелчком ошейник раскрылся. Джек в испуге попытался поймать удостоверение личности, но помощник поверенного уверенно забрал ошейник из его рук, а потом Джек услышал, как мэр торжественно произнес:
— Свободный алиен Джейсон Стрейнджер де Дженкинс, от имени сообщества свободных приветствую вас!
В зале раздались нестройные аплодисменты, и вот тогда Джеку стало по-настоящему жутко.
Следующие четыре дня Джек провел как в тумане. Его переселили в одну из гостевых комнат и как раньше приставили к нему слугу. И обедал он теперь со свободными, а завтрак и ужин ему приносили в комнату, потому что занятая делами сенатор Элис Дженкинс часто вообще не ужинала, а старички-сенаторы предпочитали проводить вечера в постели. А еще Джека называли "свободным алиеном" и при этом старательно собирали его вещи, скрупулезно демонстрируя, что все подарки покойного сенатора были в наличие.
Новая регистрация в сети, гора чемоданов, два контейнера и куча сумок приводили Джека в уныние, потому что самым наглядным образом свидетельствовали, что отныне он предоставлен самому себе. Жалостливые взгляды Бата также не способствовали бодрому настроению. Джек помнил сочувственный возглас управляющего "Но как же мальчик будет теперь жить?!" и задавался тем же вопросом. Ответа сенатора он не расслышал, и неизвестность повергала его в смятение и страх. Конечно, патрон оставил ему двести тысяч долларов в наследство, купил для него квартиру в соседнем городе и даже оплатил квалификационные курсы с последующим трудоустройством, но Джека не оставляло ощущение, будто его как надоевшего щенка вышвырнули за дверь. В конце четвертого дня, не выдержав неизвестности, Джек постучал в кабинет новой хозяйки и, услышав спокойный ответ "Войдите", несмело открыл дверь. Элис Дженкинс доброжелательно кивнула:
— Добрый вечер, Джейсон. Вы что-то хотели?
И тогда Джек опустился на колени и умоляюще проговорил:
— Пожалуйста, свободный сенатор, не гоните меня прочь.
Элис Дженкинс вскочила:
— Встаньте, Джейсон! Немедленно!.. И больше никогда так не делайте... Вы же алиен, — после паузы с упреком добавила она.
Джек неловко поднялся.
— Я хотел поговорить, — виновато сообщил он.
— Для этого не требовалось вставать на колени, — все еще взволнованно ответила сенатор. — И объясните мне, пожалуйста, что за чушь вы несли о каком-то изгнании?
— Но ведь по завещанию я обязан...
— Вы ничего не обязаны, Джейсон, — решительно перебила Элис. — Это мой муж обязан был обеспечить вас после освобождения. И он это сделал. Но никто не может принудить вас жить в купленной им квартире или устраиваться на оговоренную им работу. Квартиру вы можете продать, обменять, сдать в аренду — любое из этих действий на ваш выбор. И работу вы можете найти другую, строго говоря, она у вас уже есть. Разве вам не понравилось мое предложение?
— Понравилось, — ответил Джек. Он вдруг почувствовал, что к нему возвращается уверенность и способность мыслить. Джек выпрямился, отвел плечи назад, и ему даже показалось, будто он стал потреблять больше кислорода и растет прямо на глазах. Жизнь вновь налаживалась, и он подумал, что родился счастливчиком.
— Прекрасно, — кивнула сенатор, и Джек решил, что работа у женщины будет новым и ни на что не похожим опытом. — Тогда сделаем так. Вы подумаете, как собираетесь распорядиться квартирой и машиной... — при слове "машина" Джек удивленно вскинул голову и слегка нахмурился. — Вы же понимаете, Джейсон, что ехать до столицы на машине слишком долго и утомительно, — заметила Элис. — Разумнее будет воспользоваться скоростной тарелкой.
Джек задумчиво кивнул.
— У вас есть три дня на раздумья, — продолжала сенатор. — А потом мы с вами отправимся в столицу и поговорим о работе. Или вы хотите сначала отдохнуть?
— Нет-нет! — Джек с негодованием затряс головой, не желая выпускать удачу из рук. В конце концов, рассуждал он, политики вряд ли сильно отличались от голливудских звезд или даже архитекторов-художников. Всем им было нужно внимание, восхищение и поклонение, а он мог все это дать. Не говоря уж о его способностях рекламщика.
* * *
Квартиру Джек решил сохранить. Хотя сенатор Дженкинс предложила ему работу, и как свободный алиен он должен был получать за нее неплохие деньги, Джек справедливо рассудил, что иметь независимый источник дохода будет не лишним. Небольшое исследование подсказало ему наилучший вид аренды, а уже к концу первого выделенного ему для размышлений дня Джек нашел и первых претендентов на аренду. Переговоры с четырьмя парами молодоженов заняли не слишком много времени, и на следующее утро Джек заключал договор, выбрав самых нетерпеливых, а, значит, и самых щедрых нанимателей жилья. Поступившая на его счет годовая оплата квартиры представляла из себя кругленькую сумму и своим видом приятно ласкала глаз. Джек мог хоть сейчас нанять скромную квартирку в столице, но предпочел не делать этого, не без оснований полагая, что первое время вполне может пользоваться гостеприимством работодательницы. Зато потом, подкопив денег, Джек рассчитывал нанять или даже купить не квартиру, а очаровательный домик в каком-нибудь тихом пригороде столицы.
Расстаться с любимой машиной Джек тоже не смог. Хотя здравый смысл советовал продать автомобиль, а в столице купить что-нибудь попроще, мысль, что он может вторично утратить свою "девочку", была для Джека непереносимой. Новоявленный алиен старательно изучал условия и стоимость транспортировки машин, но, в конце концов, нашел четырех студентов, вознамерившихся совершить путешествие в столицу во время Рождественских каникул, и не только не потратил на перегон машины ни цента, но, пусть и немного, заработал. Между делом упомянутое Джеком имя Элис Дженкинс внушило студентам почтение и обезопасило бывшего домашнего любимца от последствий возможного шкодничества юнцов.
Жизнь налаживалась, в очередной раз понял Джек, и занялся прочей собственностью, доставшейся ему по наследству. Оба контейнера и большую часть вещей он решил отправить с грузом работодательницы, которая как раз собиралась переслать на свою виллу библиотеку покойного патрона и несколько особо ценных картин. Тот факт, что роскошная библиотека старика всегда будет под рукой, несказанно радовал Джека и наглядно доказывал, что он родился под счастливой звездой.
Когда большая часть дел была завершена, отставные старички-политики покинули виллу Дженкинсов, а сиделка А-Плюс и бывший секретарь патрона отправились на аукцион, работодательница сообщила Джеку, что им пора в путь, а поговорить они смогут и на борту тарелки.
Прощание с питомцами тронуло Джека. Жалостливые взгляды Бата больше не пугали. Мир за пределами виллы манил, сулил новые впечатления и достижения. Даже первый полет на тарелке не страшил Джека, а казался прелюдией к новой восхитительной жизни. А уж когда работодательница объявила, что им пора поговорить, Джек кивнул с полной готовностью к свершениям. И все же к ее вопросу он оказался не готов:
— Скажите, Джейсон, — серьезно проговорила Элис, — у вас есть мечта?
Джек озадаченно захлопал глазами.
— Но ведь должно же быть что-то, — продолжала сенатор. — То, что вы непременно хотите достичь. Возможно, я могла бы вам помочь...
Джейсон Стрейнджер де Дженкинс, большую часть жизни именовавшийся Джеком Пауэллом, затаил дыхание. У него была мечта, в существовании которой он не признавался еще никому. Эта мечта родилась в те далекие времена, когда совсем зеленым выпускником захолустного колледжа он получил своей первый контракт. Сохранялась, когда он дорос до голливудских звезд. Продолжала жить, когда он рекламировал Боба Шеннона. Никуда не делаcь на вилле старика Дженкинса и выжила в те первые жуткие дни после его смерти. В оставленном мире Джек откладывал каждый цент, рассчитывая, что когда-нибудь это приблизит его к цели, да и здесь надеялся, что щедрость патрона окажется не лишней.
Элис Дженкинс терпеливо ждала и тогда Джек решился.
— Я хотел бы... стать владельцем ночного клуба, — после заминки выпалил он.
— И все? — удивилась сенатор.
Джек недоуменно уставился на работодательницу.
— Ну, да, ведь ночной клуб — это не так просто. Надо все продумать, постараться, чтобы в заведении было место и для праздника, и для уюта. Чтобы люди любили туда приходить, а лучшие певцы считали честью выступать на клубных вечеринках, — делился планами Джек. — И чтобы туристы мечтали привести из клуба хотя бы сэлфи, а еще лучше календарь или автограф какой-нибудь знаменитости...
Прежде Джеку не приходилось рассказывать о сокровенном, и теперь он наслаждался новой возможностью.
— Ну, что ж, Джейсон, — медленно заговорила сенатор. — Полагаю, я смогу вам помочь. Мне принадлежит сеть ночных клубов — в одной только столице их пять. Если вам удастся выполнить работу, которую я хочу вам поручить, один из этих клубов перейдет в вашу собственность. И вы сможете заранее выбрать любой из них. Вы даже сможете сделать это прямо сейчас.
Глаза Джека загорелись. Судьба вознамерилась с лихвой вернуть ему все то, что до этого по странной прихоти отняла. Он всегда верил в нее и сейчас готов был свернуть горы, лишь бы только не вызвать ее неудовольствие во второй раз.
— Я готов выполнить ваше поручение, свободный сенатор, — бодро проговорил Джек, поедая Элис Дженкинс преданным взором. Работодательница кивнула.
— Скажите, Джейсон — вы ведь из оставленного мира — вам приходилось слышать о Роберте Шенноне?
— Конечно, — не сдержал усмешки Джек. — Я же на него работал.
— Правда? — сенатор оживилась и совершенно перестала походить на серьезную законодательницу и грозу Сената. — А каким он был там?
— Богатым, — ни мгновения не поколебавшись, ответил попаданец. — Просто до неприличия. Куча акций, недвижимость в Бостоне, Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Палм-Бич и Техасе, а еще яхта и самолет, — с азартом повествовал Джек. — Уж не знаю, зачем он стал работать, но, кажется, ему нравилось, — удивленно пожал плечами рекламщик. — Конечно, пресса по нему с ума сходила — все же самый завидный жених Америки. Если бы мы не попали сюда, он бы женился и... — неожиданно алиен заметил изменившееся лицо работодательницы и почти скороговоркой принялся объяснять: — Это была чисто рекламная акция... Я же специалист по рекламе и рекомендовал Бобу жениться и усыновить тройку-пятерку детей... Ну, чтобы пресса отстала и не лезла, куда не просят... Это часто делается. Не он первый, не он последний... Тут уж кому как повезет, — тараторил Джек. — Только у нас все пошло не так... Сначала мы попали в шторм, а потом сюда — я, Боб и его невеста...
— Надеюсь, она утонула, — мрачно пробормотала Элис.
— Э-э... нет, — осторожно возразил Джек. — Я узнал ее... Это знаменитая писательница Бэль Эллендер.
На лице Элис Дженкинс появилось безграничное удивление. Потом удивление сменилось тягостным пониманием. И, наконец, отвращением:
— Вот ведь дрянь! — объявила работодательница, и Джек, не имея ни малейшего представления, о чем речь, счел за благо промолчать. Дав сенатору время обдумать информацию, он предпочел продолжить рассказ, словно ничего не случилось:
— Ну, а тут специалисты проверили наш интеллект, и я оказался домашним любимцем, а Боб домашней мебелью...
— Не сметь! — глаза работодательницы засверкали, лицо вспыхнуло, и Джек невольно отшатнулся. — Еще раз посмеешь назвать Роберта мебелью, и я сломаю тебе нос!
— Но... я же алиен, — ошеломленно напомнил попаданец.
— Вот именно! — гневно ответила сенатор. — И как алиен ты можешь подать на меня в суд. Но твоему носу это не поможет. Тебе все ясно?!
Джек в потрясении кивнул и решил, что слова надо подбирать еще осторожнее, чем он намеревался.
— А теперь слушайте меня внимательно, Джейсон, — сенатор Дженкинс успокоилась и вновь перешла на привычный деловой тон. — Роберт сейчас на Арене, и вам надо провести такую рекламную компанию, чтобы зрители проголосовали за его освобождение, — объявила хозяйка.
Джек невольно охнул:
— А как он...
— Так получилось, — мрачно ответила сенатор. — У него не было выбора.
Джек озадаченно кивнул. Ответ не прибавлял ясности, но порученная работа давала ему некоторые права — он не только мог, но и обязан был запрашивать информацию:
— Мне нужна полная информация по проекту, — деловым тоном сообщил рекламщик. Охать было бессмысленно, и Джек счел, что проще перейти на принятый хозяйкой тон. Судя по всему, сенатор предпочитала простоту. Джек не был уверен, что подобная простота понравилась бы покойному патрону, и еще меньше был уверен, что она нравится ему самому. Да и порученное дело выглядело совершеннейшим безумием, но там, впереди, маячил вожделенный приз — собственный ночной клуб, лично выбранный, лучший — и ради него стоило постараться.
За размышлениями о перспективах проекта и сладкими мечтами Джек пропустил весь полет, а когда опомнился, выяснилось, что рейс подошел к концу, тарелка оказалась в порту, и пассажирам пора выходить.
— Тетя Элис! — высокий юноша лет восемнадцати-двадцати радостно приветствовал сенатора. — Наконец-то вы дома! Я жутко соскучился...
— Да мы все соскучились, — подхватил шофер, и Джек в потрясении осознал, что подобная раскованность и непринужденность исходили из уст питомцев. Фамильярность подопечных совершенно точно не вызвала бы одобрения патрона, но Джек молчал, полагая, что сначала надо разобраться в ситуации, а уже потом, на правах бывшего любимца, давать советы.
К удивлению алиена сенатор и не думала одергивать питомцев, а лишь покачала головой и заметила мальчишке, что если он и дальше будет подкидывать сюрпризы учителям, у нее при всем желании не получится стать его тетей.
Питомец даже не покраснел:
— Да я не делал ничего такого, — судя по всему, тормоза у мальчишки отсутствовали напрочь. Бат бы уже давно всыпал ему "горячих" собственной рукой, и Джек был бы склонен одобрить подобный шаг, искренне не понимая странной снисходительности сенатора. — Доктор Найман все время говорит, что я прыгаю через ступеньки, да какие там ступеньки?! — возмутился питомец. — Мы с Бартом уже давно все проработали, а еще у меня появилась идея — я же должен был ее проверить, а Найман не давал, представляете?
— Все ясно — тебе опять не хватает информации, — с улыбкой проговорила Элис Дженкинс. — Что ж будет тебе информация, только не говори потом, что ее слишком много.
— Информации много не бывает! — ликующе выдал питомец, и работодательница рассмеялась.
— Кстати, познакомьтесь, Джейсон, — повернулась она к рекламщику. — Фрэнк Хартинг, мой воспитанник и к тому же, как и вы, попаданец. Думаю, вам будет интересно пообщаться.
— Привет! — непринужденно отозвался мальчишка, и Джек натянуто улыбнулся. Какого-либо интереса в общении с питомцем, будь он хоть десять раз его соотечественником, рекламщик не находил, но предпочитал не демонстрировать отчужденность. Слава Богу, порученная работа и необходимость обустраиваться на новом месте были хорошими предлогами, чтобы уклониться от общения с мальчишкой. Джеку вполне хватало будущих контактов с Робертом. Эти контакты слегка нервировали алиена. Раньше Боб был человеком веселым и легким в общении, но чтобы оказаться на Арене, надо было очень сильно измениться. Джек с удовольствием уклонился бы от встреч с бывшим работодателем, но собственный клуб сиял вдали, побуждая к свершениям и подвигам.
После традиционных приветствий все четверо уселись в автомобиль, и Джек ревниво решил, что его "девочка" ничуть не хуже. Мальчишка-попаданец тарахтел без умолку, то и дело сбиваясь на обращение "тетя Элис", сыпал техническими подробностями, в которых Джек ничего не понимал, рассуждал о каком-то деле, окончательно запутывая алиена, а когда Джек понял, что от всего происходящего у него кругом идет голова, машина остановилась у светофора, утомленный Джек поднял взгляд на гигантский рекламный щит и от изумления открыл рот.
На щите был изображен Роберт, но какой-то новый и совершенно незнакомый. Прежде Джек не замечал, что у шефа такие правильные и строгие черты, возможно потому, что раньше не часто видел Боба серьезным. А еще Джек никогда не думал, что у бывшего работодателя такая грива волос. Боб сжимал серебристый меч, за его спиной крыльями вздымался белоснежный плащ, и Джек ошарашенно прочел под изображением надпись: "С мечом в руках мы жаждем мира, лишь только мира под сенью свободы".
Красный свет сменился зеленым, и, когда машина тронулась, Джек оглянулся назад, не в силах оторвать глаз от изображения. Но с другой стороны щита был размещен уже другой плакат. Какой-то здоровенный чувак среди цветов, а над ним Роберт с настоящими белыми крыльями, строгий и грозный как архангел, взявший человека под свое покровительство. "Крылья ангела", — прочел Джек и пробормотал "Вот ведь зверь..."
— Да, — проговорила сенатор Дженкинс, проследив за его взглядом, — Зверь — его аренное имя.
Джек обернулся и увидел впереди еще один щит, и еще, и еще... Боб с мечом. Боб с крыльями. Но в образе воина или архангела бывший шеф выглядел мужской версией Статуи Свободы.
Мальчишка притих, сообразив, что происходит нечто важное. Сенатор задумчиво смотрела прямо перед собой. Рекламные щиты проносились мимо, и Джек решил, что идея хозяйки уже не выглядит безумием.
Крылья, меч... Меч и крылья... Столица приветствовала прибывших, обещая признание и успех.
