Риль не привык к суматохе и шуму королевского дворца. Дома, в Ширазе, он был всего лишь младшим, пусть и любимым, сыном мейра, поэтому его счастливо миновали государственные обязанности, многочисленные приемы и скучные заседания цирри. Он ничуть не сожалел об этом — тишина и покой библиотеки радовали его куда больше. Говоря откровенно, Риль не очень уважал и ратное дело, предпочитая оружию книги и знания, поэтому старался не часто попадаться на глаза братьям, не упускавшим случая его подразнить. Шутки были не злые, скорее дружеские подколки, но Риль все равно чувствовал себя ущербным в этом царстве силы и стали. Отец, следовало отдать ему должное, ничем его не попрекал, наоборот — всячески поощрял стремление сына к знаниям.

— Махать мечом за тебя смогут другие, — как-то сказал он, глядя на то, как Нейл нещадно гоняет Кирена по тренировочной площадке. Мальчишка, которому едва исполнилось десять лет, змеей ускользал из-под сильных, молниеносных ударов, сыпавшихся на него градом, но опытный взгляд мог бы разглядеть, что каршин щадит своего ученика, не нападая в полную силу. — Я сам давно уже не обнажал оружие в настоящем бою. Войны выигрывают головой, сын. У меня на тебя большие надежды.

И Риль дал себе слово обязательно оправдать ожидания отца.

Здесь, в Ортоге, все было по-другому. Сперва его разглядывали, как диковинку — еще бы, ширазцев не случалось при дворе еще со времен первого визита его отца, мейра Левия, а это было много лет назад. Его изучали, присматривались, оценивали. Мужчины кривились, не видя перевязи у бедра, с которой, как считалось, кочевники чуть ли не рождаются. Дамы улыбались, по достоинству оценив диковатую степную красоту, кто-то даже делал откровенные намеки, но Риль, пробормотав извинения, тут же ускользал в свои покои. Таких женщин он не понимал. В его мире им не было места — слишком свободным, излишне избалованным, невероятно капризным. Они требовали, диктовали, осмеливались ставить себя наравне с мужчинами. Не молчали, уставившись в пол, а смотрели в упор, и от их взгляда Риль терялся и впадал в ступор. Его оцепенение принимали за застенчивость, что только усугубляло ситуацию. При дворе его стали считать "милым мальчиком", от чего Риль бесился еще сильнее. Единственным выходом казалось уединение, которого катастрофически не хватало.

Он как раз пытался отвязаться от излишне настойчивой фрейлины принцессы, возжелавшей узнать, что танцуют на балах в Ширазе, как вдруг между ним и пышной грудью женщины, колыхавшейся под самым его носом, вклинилась высокая рыжеволосая фигура. Фрейлина запнулась на полуслове и сердито посмотрела на фаворита короля.

— Ваше Высочество? — надменно протянула она, вопросительно приподняв бровь. В ее моментально изменившемся взгляде отчетливо читалось: "Что вы лезете не в свое дело?". Рыжий принц, словно не заметив холода ее тона, галантно раскланялся.

— Моя дорогая леди Луиза, — медовым голосом произнес он, выпрямившись. — В Ширазе не бывает балов. Посудите сами — женщинам там запрещено покидать свою половину, а мужчинам — заходить на нее. Как бы они смогли танцевать?

— Дикие нравы, — поджала губы фрейлина. — Но мы же в Ортоге! Я могла бы научить юношу нескольким танцам. Что вы скажете на это, Риль?

Риль изо всех сил постарался удержать лицо, ничем не выдав охватившего его ужаса. Он беспомощно оглянулся на застывшего за спиной Кирена, но тот никак не мог ему помочь. На выручку, как ни странно, снова пришел рыжий любовник короля, которого Риль в тайне недолюбливал за слишком вольный нрав.

— Вы жестоки, миледи, — с улыбкой, способной затмить солнце, сказал он, и леди Луиза нахмурилась, недоумевая. — Только мужчина может чему-то учить истинного ширазца. Ай-ай, вы же не хотите нанести оскорбление сыну мейра Левия?

Его голос сделался вкрадчивым, чарующим, и Риль с трудом поборол желание помотать головой, чтобы прогнать наваждение. Леди Луиза побледнела, ее взгляд сделался колючим.

— Простите меня, Ваше Высочество, — процедила она, склонив голову в полупоклоне, а потом повернулась к Рилю и присела в реверансе. — Приношу вам свои извинения, милорд. Я... не знала, что нравы на вашей родине столь... строги.

— Он не сердится, — еще лучезарнее улыбнулся рыжий и, кивнув на прощание взбешенной женщине, подхватил опешившего от такого обращения Риля под руку и потащил за собой.

— Эй, отпустите меня! — наконец пришел в себя юноша и вырвался из удерживавшей его хватки. — Кир, куда ты смотришь?!

— Он не желает зла, — подал голос мальчишка, посмотрев на принца пронзительно синими, такими необычными для ширазца, глазами. — Угрозы не было.

— Ты не должен позволять кому-либо прикасаться ко мне! — зашипел уязвленный Риль, на гордость которого сегодня свалилось слишком много испытаний. Кирен пожал плечами и вдруг молниеносно перетек в боевую стойку, заставив лезвие меча затрепетать у горла рыжего. Тот, однако, на месте не остался. Рилю остро захотелось протереть глаза: мужчина, не напрягаясь, уклонился от смертоносного выпада и, даже не запыхавшись, переместился за спину Кирена, стремительно развернувшегося следом. Это было похоже на танец двух пустынных змей. Но вместо того, чтобы продолжить атаку, Кирен вернул меч в ножны и, поклонившись, сделал шаг назад. Мужчина одобрительно хмыкнул и, подавшись вперед, хлопнул его по плечу.

— Не переживай, — ободряюще произнес он. — Я смог увернуться только потому, что знаю этот финт. На мне его... несколько раз пробовали. И, признаться, это навевает некоторые мысли... кто твои родители?

— Моя мать была служанкой во дворце мейра Левия, — с некоторым удивлением отозвался Кирен, бросив вопросительный взгляд на Риля. Тот кивнул, разрешая ответить. — Отца я никогда не знал.

— А сколько тебе лет? — продолжал допытываться рыжий, и Риль нахмурился, недовольный его непонятным упорством.

— Ему шестнадцать, — сухо ответил он вместо Кирена. — Вас интересует что-то еще? Может, как звали повитуху? Или какого цвета были его пеленки?

— Чтоооо вы, — рассмеялся рыжий и в шутливом испуге вскинул руки вверх. — Обойдемся без таких подробностей. Ну, леди Луиза больше вам не страшна, так что я удаляюсь. Кстати... Из восточного крыла есть выход на весьма уютную крышу. Когда-то я сам любил просиживать там все ночи напролет, но теперь в этом нет необходимости. Имейте это в виду.

— Спасибо, — только и смог выдать Риль ему в спину. А потом повернулся к Кирену. — Ну? Тебе нравятся крыши, Кир?

— Как вам сказать, мой господин, — ухмыльнулся тот. — Вы можете с них упасть. Точнее, с вашей грацией, вы точно сверзитесь с нее и сломаете себе шею. После этого ваш отец прикажет выпороть меня, а потом четвертует. Нет, кажется, я не люблю крыши.

— Фу, как мрачно, — привычно отмахнулся Риль. Его глаза уже сияли от предвкушения. — Ты вечно сгущаешь краски. Отец просто собственноручно отрубит тебе голову, и дело с концом. Пойдем, посмотрим, что это за крыша.

— Разумеется, — со вздохом согласился тот и послушно поплелся вслед за Рилем.

Крышу, рекомендованную ему рыжим принцем, Риль полюбил всей душой. Здесь он смог найти столь долгожданное уединение и покой и предаться любимому занятию — чтению. Благо библиотека дворца позволяла развернуться. Кирен, которого книги увлекали слабо, откровенно скучал, но тоже предпочитал тишину крыши суматохе дворца.

Однако, и этот заповедный уголок, скоро подвергся бесцеремонному вторжению.

В первый момент, поднявшись на крышу, Риль буквально онемел от удивления. На его любимом месте вольготно расположилась девочка лет восьми на вид, которая увлеченно грызла зеленые яблоки. На ее щеке красовался мазок сажи, встрепанные волосы были небрежно перехвачены синей лентой, а завязанная выше коленей юбка представляла из себя жалкое зрелище. Риль сперва подумал, что во дворец случайно забрела бродяжка, но потом к своему безмерному изумлению узнал принцессу Корнелию.

— Ваше Высочество, — выдавил из себя он, справившись с шоком. — Что вы тут делаете?

— Жду Лиссу, — словно это все объясняло, пожала плечами девочка и смерила его долгим взглядом. — А тебя зовут Риль, да? Ты все время от всех прячешься. Ты, случайно, не болен?

— Я здоров! — возмутился тот, во все глаза разглядывая маленького сорванца, по недоразумению родившемуся наследницей королевской семьи. Корнелия недоверчиво поджала губки.

— Не знааааю, — взрослым тоном протянула она и покачала головой. — Мама нас только когда болеем заставляет одних сидеть. Кто ж сам, по доброй воле согласится? Дураков нет!

За спиной едва слышно хмыкнул Кирен, и Рилю до смерти захотелось его стукнуть, чтобы не позорил перед мелкой пигалицей, вдохновенно вгрызшейся в новое яблоко. Его одолевало праведное возмущение. Где это видано, чтобы девочкам позволялось так ходить? Это отвратительно! Куда смотрит ее отец? В Ширазе обеих — и дочь, и мать, допустившую позор — уже бы высекли плетьми. Видимо, его возмущение отразилось на лице, потому что принцесса внезапно фыркнула и залилась звонким веселым смехом.

— Папа тоже всегда так на меня смотрит, — сквозь хохот пояснила она, и Риль от души посочувствовал господину Фальку. — Только он еще и прибавляет: "Хорошая принцесса так себя не ведет!". А дядя Айт считает, что все это глупости. Яблок хотите?

— Что? — ошалев от внезапного перехода, не понял Риль, и Корнелия, снисходительно вздернув бровь, впихнула ему в руки несколько грязных яблок.

— О, а вот и Лисса, — обрадованно провозгласила она и, сорвавшись с места, сиганула куда-то вниз, заставив Риля обмереть от ужаса.

— Ненормальная! — вырвалось у него. Кирен подошел к краю и присвистнул.

— Тут козырек, — пояснил он, обернувшись. — А чуть дальше — окно. Боевая девчонка.

— Все в этом Ортоге не так, как надо, — проворчал Риль, борясь с нахлынувшим облегчением. — Нет, я уж лучше тут посижу. А потом переберусь в Академию, подальше от этих сумасшедших.

Этого плана он и придерживался, тем более, что они оба стали замечать на себе странные, пытливые взгляды принца, а, впоследствии, и господина Фалька. Это заставляло нервничать, хотя Риль не чувствовал за собой никакой провинности. Но, кто их знает, этих ортогцев? Вдруг он нечаянно нарушил какое-то важное правило? В то же время он начал подмечать еще кое-что.

Было что-то неуловимо общее между королевским зятем и его телохранителем, несмотря на огромную разницу в возрасте. В мимике, в чертах лица, в движениях и голосе. Едва заметное, но, при пристальном внимании резко бросавшееся в глаза. Главное было знать, куда смотреть. Риль знал.

Их выдавали характерные финты. Стойки, схожесть которых не могла быть случайной. Необычный, глубокий синий цвет глаз, моментально покрывавшийся изморозью, когда Кирен закрывался от него. Риль видел подобный взгляд у Фалька всего один раз, но сразу отметил сходство. В памяти всплыли туманные, расплывчатые фразы отца, неясные ответы наставника, всегда уклонявшегося от любых расспросов. Вспомнился и еще один случай.

Риль помнил незнакомца смутно, скорее как некий образ, нежели что-то конкретное. От него исходила сильная, но не опасная аура, теплая и спокойная, в которой хотелось укрыться от всех страхов. Светлые, как у господина Фалька, волосы, такие же синие глаза. Риль вспомнил его, увидев картину в кабинете короля, на которой были изображены двое: прежний монарх и тот самый незнакомец. Он промелькнул, не задержавшись в Тейхе надолго, но эта тень еще долго витала над отцом, заметно осунувшимся после его исчезновения. А потом появился Кирен...

Если Риль не умел владеть оружием, то уж навык составлять логические цепочки и делать выводы освоил в совершенстве. Он улучил момент и, заняв Кирена каким-то надуманным предлогом, поспешил посоветоваться с рыжим принцем, к которому с недавних пор начал испытывать некоторое уважение. Тот наверняка не просто так интересовался возрастом Кирена, а, стало быть, тоже заметил сходство. Рыжий, однако, оказался в своих покоях не один, и Риль застыл на пороге, кусая с досады губы.

— О, кто к нам пришел! — обрадовался тот, в то время как господин Фальк сверлил визитера сумрачным взглядом. — А мы как раз говорили о вас, юноша.

— Обо мне? — удивился Риль, и рыжий поморщился.

— Ну, не совсем о вас. О вашем еще более юном друге. У меня возникла одна забавная догадка, а вот капитан Карс никак не желает мне поверить. Не поможете нам в этой маленькой проблеме?

— Может, и помогу, — чувствуя, как враз вспотели руки, отозвался Риль, и глаза господина Фалька похолодели еще на пару градусов. Внутри свернулся непонятный страх, мешавший говорить, и ширазец заставил себя сделать глубокий вдох, как учил Нейл, чтобы преодолеть скованность. — Я заметил странное сходство... Вы простите мне мою дерзость? Мне показалось... Я почти уверен... В Кирене течет одна с вами кровь. Быть может, у вас один отец?

— Чушь! — отрезал мрачный, как туча Фальк, сверкнув глазами на рыжего. — Этого просто не может быть! Он совсем ребенок!

— Ему шестнадцать, Фальк, — спокойно напомнил рыжий и, обойдя друга со спины, положил руки ему на плечи. — Ты говорил, что твой отец исчез семнадцать лет назад, так? Куда он мог направиться?

— Он был у нас, — снова подал голос Риль, и светловолосый капитан посмотрел на него уже куда заинтересованнее. — Он похож на вас, да? Только шире в плечах... Я плохо его помню, он гостил совсем мало. Кирена воспитывал Нейл.

Фальк напрягся, подался было вперед, а потом замер, словно оглушенный, сжав перед собой кулаки. Риль удивленно покосился на рыжего, но тот лишь недоуменно пожал плечами. Фальк глубоко вздохнул.

— Меня он тоже учил... Только недолго. Кирену повезло больше.

— Вам обоим повезло, — с нажимом произнес рыжий. — Фальк, у тебя есть брат!

— Да уж, — с противной самому себе горечью подтвердил Риль, в полной мере осознавший, что все это значит. — Вы ведь признаете родство, господин Фальк? Это даст Кирену новые возможности. Он заслужил большее, чем место моего телохранителя.

— Которое его вполне устраивает, — раздалось из-за спины, и Риль стремительно обернулся. Кирен поклонился обоим ортогцам, а потом, выпрямившись, негромко произнес:

— Мейр Левий рассказал мне все перед отъездом и предложил самому решать, какую предпочесть судьбу. Он обещал свидетельствовать в мою пользу перед вами, господин Карс и перед королем, если я решу остаться в Ортоге. Но... Это не мое место. Не моя жизнь. Я счастлив служить моему господину и не желаю другой доли. Позвольте мне остаться тем, кто я есть.

Риль молчал, не находя нужных слов. Ему хотелось встряхнуть Кирена, сказать, что тот не должен разбрасываться такими возможностями, но этот благородный порыв перехлестывала невероятная радость от того, что тот решил остаться с ним. Рыжий отмер первым.

— Ну и дурак, — насмешливо фыркнул тот, но его в его глазах светилось уважение. — Это так в духе Карсов, что просто не оставляет никаких сомнений в вашем родстве. Милый Одри, ты ничего не хочешь ответить на этот идиотизм высочайшей пробы?

— Убью, — моментально позеленел Фальк, которого почему-то назвали Одри. — И это не идиотизм. Я... понимаю.

↓ Содержание ↓