"1. Сильные люди всегда немного грубые, пошловатые, любят язвить и много улыбаются."
— Это что? — Ненависть выхватил листок у нее из рук и быстро пробежал глазами. — Что это, я тебя спрашиваю?
— Мотиваторы, — еле слышно ответила Грусть, втянув голову в плечи. По столу были разбросаны смятые бумажки.
— Мотиваторы поскорее повеситься? — съязвил Ненависть, комкая листок и бросая его к остальным. — Говорю же, толку с тебя — ноль.
Грусть посмотрела на него со злобой.
— Я на это полвечера убила... Сидела вместе с ней, смотрела, как она по пабликам гуляет. Отбирала самое-самое... И что теперь? Все в мусорку?
Ненависть глубоко вздохнул и сел на край стола.
— Дурында, — беззлобно бросил он. — Совсем меня так без работы оставишь. Если ты все это отправишь в долгосрочные воспоминания, меня вообще уволить могут. Понимаешь? "Сильные люди"... Ну вот с какого перепугу ты решила, что это хоть чем-то поможет?
— Она будет ассоциировать себя с сильными людьми, — заявила Грусть, заглядывая Ненависти прямо в глаза, дерзко, хоть и снизу вверх. — Чем это плохо? Ты хоть раз можешь объяснить нормально?
— Если ты глупая, объяснять бесполезно...
— Ну да, конечно! — Грусть всплеснула руками. — Мистер Ненависть у нас здесь самый умный, самый понимающий, а еще спонтанный и непредсказуемый! Мечта любой девушки!
— Завидно? — огрызнулся Ненависть, щурясь. Его пальцы, вцепившись в столешницу, неосознанно сжались. — Мы с тобой девятнадцать лет работаем бок о бок, а ты ведешь себя, как стажер.
Грусть открыла было рот, но ее собеседник махнул рукой и, резко встав, ушел в другой конец комнаты. Поджав губы, Грусть услышала глухие удары — после любого спора Ненависть уходил избивать потрепанную боксерскую грушу.
Она откинулась на стуле и прикрыла глаза. Пару месяцев назад все их коллеги, подкошенные странным вирусом, отправились на больничный, и они с Ненавистью остались вдвоем. Изредка им позванивала Скука, чтобы спросить, как дела, но она всегда говорила мало, так что Грусти от этого было ни жарко, ни холодно. Ненависть со Скукой не разговаривал принципиально — он считал ее самой глупой в офисе.
Почувствовав, как раздражение отступает, Грусть обернулась и, чуть сползя на стуле, положила подбородок на спинку. Ненависть колотил по груше, яростно и часто дыша, и футболка, натягиваясь на накаченных руках, грозила вот-вот порваться. Грусть вытянула собственную бледную тонкую ручку и завистливо вздохнула. Ей, может быть, тоже хочется быть сильной и грубой! Но нет, приходится быть хрупкой и загадочной.
Повернув голову к монитору, Грусть увидела картинку с котенком и грустным стихотворением. Она торопливо сняла трубку стоящего рядом телефона.
— Алло, склад? — поспешно уточнила она. — Да-да, Грусть. Да, слезы. А если немного? Ну, выпишите в минус.
Трубка что-то яростно заверещала.
— Но как же... А... Ладно, ладно. Позвоню завтра. Спасибо, — Грусть с размаху бросила трубку. — Жадины.
— Слезы не выдают? — Ненависть подошел так тихо и внезапно, что Грусть подскочила. — Давно пора. Сколько можно в долг просить?
— Если в минус выйти, на какое-то время помогает, — сухо ответила Грусть, отворачиваясь. — Любовь вон вообще пачками расходует. Никто ей и слова не говорит.
— Любовь все четко рассчитывает, — Ненависть, потянувшись, чуть хрустнул костями. — Месяц расходовали без разбору — в следующем экономим. А ты транжира. Чуть только грустную картинку увидишь, сразу за телефон хватаешься.
— Конечно, Любви все можно, — Грусть снова поджала губы. — Тебе вот не обидно, что она единственная в отпуск ходит? Мы с тобой работаем, остальные все на больничном сидят, а она отдыхает где-то.
— Она на износ работает, — Ненависть, задрав голову, мечтательно уставился в потолок. — Фанат своего дела! И профессионал.
— Ну прям уж! — Грусть закатила глаза. — А эти ее "проекты"? Что, тебя это не напрягает? Сидим, работаем, и вдруг ее словно ужалят — бегает, всем звонит, от всех требует быть наготове... А потом рукой махнет как ни в чем ни бывало: "Показалось!". Пф-ф-ф!
— Зато мы с тобой в это время отдыхаем, — Ненависть хохотнул. — Конечно, меня отдых утомляет. Но все же...
— Так, ладно, — Грусть легонько шлепнула ладошкой по столу. — Нам в память надо отправить что-нибудь уже. Предлагай давай, раз мои варианты тебя не устраивают. "Сильные люди" ему не нравятся...
— Нравятся мне сильные люди, — Ненависть нахмурился. — Только... Ммм... Где оно... — пошарив по столу, он схватил скомканный листок и развернул. — "Сильные люди всегда немного грубые..." Бр-р-р. Ну вот что это? Тебе нравится, потому что на слезки пробивает, да?
— Может и пробивает, — осторожно ответила Грусть. — Но мотивирует ведь.
— Ну тебя, — Ненависть снова махнул рукой. — Вот смотри. Она тоже думает, что это мотивирует. Вспоминать будет эту глупую фразочку, думать "я сильная, это про меня". И грустить дальше. Где тут мотивация? Это хуже чем ваши девочковые посиделки на подоконнике и в пледе. Над этим хотя бы уже смеются все. "Сильные люди..."
Грусть подтянула колени к подбородку и задумчиво уставилась в монитор. Там картинка уже совершенно изменилась: мелькали деревья с желтой и красной листвой, проезжали машины.
— Гуляет, — констатировал Ненависть. — Ну, и то хорошо. Видишь, а если бы ты выпросила слез со склада, осталась бы дома. Вот бы ее кто-нибудь из лужи окатил!
Грусть не отреагировала на его слова и потянулась к колонкам.
— Ой, ну не надо, — скривился Ненависть и отчаянно замахал руками. — Прекрасно знаешь, что там будет. Земфира эта ваша.
— Я люблю Земфиру, — запальчиво ответила Грусть и включила звук.
"Падать больнее...", — раздалось из динамика.
— ...но зато какие ощущенья, — подпела Грусть, прикрыв глаза. Ненависть, присев на корточки, молча выдернул шнур из розетки. В комнате наступила тишина.
— Мужлан, — фыркнула Грусть.
Ненависть отошел от стола и, задрав голову, сложил руки за спиной. Грусть хотела было что-то язвительно сказать, но сдержалась — она знала, что когда ее коллега вот так вот задумывался, в итоге он обычно предлагал что-то дельное.
Прошло несколько минут. Грусть напевала себе под нос песни Земфиры и время от времени поглядывала на замеревшего товарища. Наконец он ожил и решительно направился к столу.
Сняв трубку, Ненависть набрал знакомый номер. У Грусти округлились глаза.
— Да ты что! Сейчас же не время!
— Ш-ш-ш, — Ненависть строго взглянул на Грусть. В трубке раздался мелодичный голос. — Алло, Любовь? Как отдых? Рад за тебя, очень рад. Слушай... Нам тут без тебя никак. Давай ты как-нибудь в другой раз отпуск догуляешь?
В трубке рассмеялись.
— Ну да, ну да... Я знаю, что все время так. Прости. Просто когда ты в отпуске, у нас прям из рук все валится... Ага, ага. Выручаешь. Спасибо огромное. Ждем.
Широко улыбаясь, Ненависть положил трубку.
— Это только у людей незаменимых нет...
