"Желтая ракета"
И день как-то не задался, и вызова один тупее другого. То муж на жену обиделся и молчит, а она давай скорую вызывать, мол, инсульт. То подростки суицид отравлением устраивают и едят две пачки глицина. И все по рации, домой не заезжаем.
Не самая удачная смена реанимационной бригады скорой помощи. Уж лучше работать по профилю или не работать вообще, чем заниматься такими, около медицинскими вызовами.
А тот вызов поначалу показался чем-то бредовым. Вызов на периферию города. Бригада зовет на себя, а в статусе "Клиническая смерть". До вызова около 30 км. Даже если мы будем лететь по городу со скоростью 90, через все светофоры — это минимум 20 минут.
Знаете что такое 20 минут? Это 2/3 того времени по истечении которого считается, что вы мертвы и нет смысла реанимировать вас дальше. Это при условии, что ваше сердце не подало признаков жизни. Вот, что такое эти 20 минут.
Пусть там находится бригада и они уже работают, но если у них ничего не выйдет, но нам, реанимационной бригаде, по факту останется приехать и констатировать факт — человек мертв.
И вот, с мигалками, цепляясь за сиденья и немногочисленные ручки, мы несемся через весь город к черту на кулички. В тех краях просто-напросто нет реанимационной бригады. Может врач заболел, может просто некому выйти.
Пока ехали странности добавлялись одна за другой. Сначала адрес — элитные "таунхаусы", там где живут не простые смертные. Второе возраст 32 года.
Когда зашли в дом — все по классике. Тело на полу огромного зала-кухни на первом этаже, гипс на ноге, бригада работает с экг и "амбушкой", ампулы по полу, упаковки, бумажки на столе.
— Ритм есть? — короткий вопрос нашего реаниматолога.
— Узловой, — отвечает взмыленный фельдшер, у которого с подбородка капает пот.
— Разворачиваемся, — коротко нам командует врач и в течение нескольких секунд он уже приступает к интубации.
А дальше уже все по стандарту: массаж сердца, адреналин, экг.
Пока работаем, узнаем подробности, а они как обычно просты до глупости. Перелом бедра, гипс, отказ от госпитализации, через сутки боль за грудиной, мучения всю ночь, а утром стало совсем худо. Вот и вызвали. Бедренная кость заполнена костным мозгом, похожим на рыхлую жировую ткань. При переломе по сосудам просто полетел кусочек и попал в сосуды сердца, закупорив их. Ничего нового.
На массаже стоял я. Как-то сложилось, что с мужчинами у меня получается лучше. Непонятно отчего, но вот так сложилось, просто если заводится сердце у меня, то это обычно мужчина. И этот завелся, подтверждая странное правило.
Останавливался и заводился он 6 раз. Каждый раз выдавая неплохие комплексы и каждый раз сползая в изолинию буквально через 3-4 минуты. Везли его в ближайшую реанимацию на святом слове, но он не подвел. Доехали с ритмом и сдали с ритмом. Прожил 2 дня, после чего все же скончался от обширного инфаркта.
А к чему я это рассказываю?
К тому, что не помню ни мебели, ни техники, ни машин стоящих во дворе. Не смогу вспомнить во что был одет тот мужчина.
Помню доску, которая стояла передо мной. Этакая мини школьная доска на ножках. Даже цвета как в школе — коричневая. На этой доске была нарисована желтая ракета и звезды в виде точек белым мелом. Я работал, а эта доска была в аккурат перед моим лицом. Там еще какие-то игрушки были, я не помню.
А за этой доской, на лестнице, ведущей на второй этаж, на меня смотрел пацан лет 8, может 9 на вид. Он в перила лбом уперся и в глаза мне смотрел, а я его отца заводил.
Мужчина помню здоровый был, плечисты, прокачивать надо было хорошо. Там и пот градом и спина до трусов мокрая от пота, и руки трясутся и в колени словно гороха насыпали. (Там плитка вроде рифленая была). А я в глаза пацану смотрю и качаю. Помню голос женский еще выл, как собака ночью, бывает, низким голосом подвывает.
Говорил себе — не смотри в глаза, не запоминай. А там просто не смог взгляда отвести. Как заколдованный, только на команды реагирую "работаем... стоп... работаем...".
Теперь каждый раз, когда в квартиру захожу — взглядом фотографии ищу детей или внуков. Несколько раз себя на этом ловил. Думал с ума схожу, но до сих пор оправдываюсь перед собой, что после того мальчишки очень хочется спасти, не отработать как положено, а именно спасти.
