25 августа 29 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
— Посмотреть остаток на карте Кенена? — Иджес удивлённо хмыкнул. — Личный код бы надо...
— А без кода? — спросил, прищурившись, Гедимин.
— Тоже можно, — неохотно признал Иджес. — Один способ я знаю, потом — Фланн чем-то похожим занимался... А зачем тебе?
— Интересно, — ответил Гедимин. — Пятнадцать койнов — это много или мало?
Иджес поморщился.
— Ну вот зачем? Если кто-то тебе что-то не то сказал, я с ним сам поговорю...
Гедимин покачал головой.
— Не в этом дело. Не люблю вранья. А Маккензи, кажется, заврался.
Через пятнадцать минут Иджес, наскоро посоветовавшийся с Фланном, стоял напротив капитанской рубки, дожидаясь сонного Кенена. Маккензи ночевал прямо в рубке, на выдвижном диване двухметровой длины; посмотреть на это своими глазами Гедимину до сих пор не удавалось, и он, прислонившись к переборке у люка, думал, не открыть ли запоры снаружи и не зайти ли в рубку — так, ради любопытства?..
Кенен вышел одновременно с сигналом побудки — и остановился в дверях, увидев Иджеса.
— Так рано? Что случи...
Ладонь Гедимина легла на его респиратор. Кенен слабо дёрнулся, но тут же был плотно обёрнут защитным полем и втащен обратно в рубку. Диван он успел задвинуть, и Гедимин досадливо сощурился — в этот раз удовлетворить любопытство не удалось.
— Нагрудный карман, — тихо сказал он Иджесу.
— Не спеши, мы всё вытряхнем, — проворчал тот, похлопывая по бокам Кенена. Командир базы снова задёргался, замотал головой, выворачиваясь из-под руки Гедимина. Сармат поддел пальцем его респиратор, отключил связь и стянул с Кенена шлем.
— Жёваный крот! — выдохнул Иджес, глядя под ноги. Из вскрытых карманов Маккензи на палубу сыпались карточки — пяти-, десятикойновые, номиналом в двадцать пять и пятьдесят, мелькнула даже одна в сто койнов. Гедимин выразительно хмыкнул.
— Эй! Эй, парни! — зрачки Кенена расползлись на всю радужку, его ощутимо трясло. — Вы чего? Вам деньги нужны? Разве я когда-то не давал...
— Позавчера, — буркнул Иджес. — Мы с Фланном просили на микросхемы. Ты что сказал?
Кенен испуганно зажмурился и вжался в стену, к которой его прислонили.
— Ис, ну мне ведь базу снабжать! Надо же знать, сколько куда пойдёт. А вдруг не хватит? Первого я всё вам дал бы...
Гедимин повёл ступнёй вбок, отодвигая горку карточек в сторону.
— Главной тут нет, — он оценивающе посмотрел на комбинезон Кенена. — Скорее всего, этот карман внутри. В нижней одежде...
Иджес недобро ухмыльнулся. Кенен, замигав, втянул голову в плечи.
— Чего вам надо, парни? — жалобно спросил он. — Корабль? Вас же с Луны не выпустят, закон да Косты...
— Заткнись, — Гедимин сделал вид, что тянется к его лицу, и Кенен замолчал. — Почему ремонтники больше не ходят в "Юйту"? Ты потратил все деньги на мой штраф?
Он поставил ступню на карточки. Кенен вздрогнул и поспешно замотал головой.
— Джед, извини! Я тогда вспылил. Прости, ладно? Я думал... Ты же не любишь мартышечью еду?
— Другие любят, — отозвался Гедимин. — Сегодня вы пойдёте в "Юйту". И возьмёте ещё три... восемь пайков для оставшихся. Без виски. Жжёнку пора делать свою.
Кенен мигнул.
— Джед, ты нас всех под расстрел подведёшь, — жалобно сказал он. — Хорошо-хорошо, с сегодняшнего дня запрет снимается. Вся бригада пойдёт, куда она хочет... Ну отпусти же, ворот растянешь!
Гедимин вытряхнул Кенена из защитного поля, перешагнул через рассыпавшиеся карточки и остановился, пристально глядя на сармата. Он думал, что Маккензи поднимет тревогу, но тот кинулся к листкам на полу и не вставал, пока не собрал их до последнего.
— Джед, Ис, вот вам, — он сунул каждому по десятикойновой карточке. — На мелкие расходы, пайки и тому подобное. Только обо всём этом — ни слова, ладно? Договорились?
Гедимин мигнул.
... — Десять койнов на расходы! — ухмылялся Иджес уже в фургоне, везущем сарматов на космодром, к очередному военному барку, присланному на конверсию. — Я вот думаю — каждую неделю его, что ли, вытряхивать? Хороший же способ!
Гедимин думал о Фланне и Айзеке, оставшихся у плутониевого реактора. Что из еды нравится Айзеку, он запомнил, насчёт Фланна были сомнения, и Иджес помочь не смог. "Возьму одинаковое," — решил он наконец. "Чтобы не обиделись."
Он покосился на кабину глайдера — там сидел Кенен, сегодня необычайно молчаливый — и еле слышно хмыкнул. "Интересно, сколько денег на главной карте? Маккензи своего никогда не упускал..."
01 сентября 29 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
На краю космодрома было тихо и безлюдно. В двух шагах от тройного ограждения с красными светодиодами заканчивался городской купол и начинался вакуум. Вдоль края расставили скамейки для пассажиров, скучающих между рейсами, но сейчас было время раздачи бесплатных пайков, и наблюдательная площадка опустела. "Копы", получившие паёк раньше всех, лениво следили за Гедимином от приоткрытых ворот ближайшего терминала. Ближайший рейс с Земли должен был прибыть через час, — ярко светящееся табло висело над воротами, рядом с картой занятых и свободных площадок. Свободных было мало — всю южную часть расчерченного поля заняли боевые корабли и милитаризированные барки, пригнанные на ремонт и конверсию. Из-за них Гедимин и бродил тут который день подряд, вместо того, чтобы следить за реактором и готовиться к внеочередной выгрузке плутония, — и его это слегка раздражало.
Он прошёл вдоль северного края и свернул к западу. Площадки, расчерченные световыми полосами, начинались в считанных метрах от ограждения; сейчас полосы были зелёными, а прожектора, создающие эффект дневного освещения, горели вполсилы, — в ближайшее время посадок не ожидалось. Гедимин покосился на ближайшую красную полосу — там на почтительном расстоянии от терминалов стояла "Косатка", и ей ремонт не требовался. Сармат пересчитал ракетные шахты, отметил небольшую неисправность в одном из рядов бластерных турелей и, пройдя от носа к корме, удивлённо мигнул, — северянский корабль прикрывал корпусом ещё один транспорт, почти с него размером, но настолько странной конструкции, что приписать его к земным флотам не мог даже Гедимин. Изумрудно-зелёный звездолёт с широким шестигранным носом и плавно сужающимся к корме корпусом был приподнят над площадкой на нескольких десятках опор, подогнутых под брюхо, как лапки Зелёного Пожирателя. Он и сам был сегментирован, и пластины брони наползали друг на друга с какой-то сбитой симметрией. Поверх зелёной брони тянулись пятна, отдалённо похожие на кометы, — белые ядра, желтые хвостатые ореолы вокруг, ярко-красные "языки" по их краям. Несколько секунд Гедимин ошеломлённо смотрел на корабль, потом отвёл глаза и досадливо сощурился — сетчатка не выдерживала ослепительной яркости.
"Из-за цвета не видно структуры," — подумал он. "Маскировка? Своеобразная, но — работает..."
Он снова перевёл взгляд на чужой корабль. Его площадка и ведущая к ней рулёжная полоса были подсвечены зелёным, — в ближайшее время звездолёт никуда не собирался. Осмотревшись по сторонам, Гедимин перемахнул через ограду и, притронувшись к поверхности купола, секунду спустя уже протискивался наружу, в вакуум космодрома. Проём он проделал предельно узкий и придерживал его рукой, пока лез, — нельзя было допустить расползания купола. Через две секунды отверстия уже не было, а сармат, по широкой дуге обогнув "Косатку", подошёл к инопланетному кораблю.
"Мианийцы," — он завороженно смотрел на несимметричные пластины обшивки. "Определённо, это мианийцы. Больше некому."
Теперь, когда он присмотрелся, непривычные цветовые сочетания уже не мешали ему видеть, как устроен звездолёт. Антиграв в нём был один — в массивной передней части корпуса, и там же, практически вплотную к нему, — энергетическая установка. Гедимин сощурился, приглядываясь к волнистым выступам — их было плохо видно, они едва угадывались под бронёй, но сармату мерещились в них очертания охладительных каналов. Трубы — если это были они — скорее были приплюснутыми, овальными на срезе, чем круглыми, или, возможно, их укладывали пучками. Гедимин на минуту задумался, какой вариант вероятнее, и чем они могут превосходить круглые трубы земного стандарта.
"А здесь, в этих опорах, вспомогательные двигатели," — сармат подошёл ещё на метр ближе, разглядывая "лапы" и "плавники" звездолёта. Они, как и корпус корабля, были разделены на сегменты, подвижные относительно друг друга, и это снова заставило сармата задуматься, не разрывает ли стыки на посадке, особенно в плотных атмосферах. Этот мягкий болтающийся хвост выглядел нелепо, но какой-то смысл в нём определённо был, иначе мианийский звездолёт до Луны не добрался бы...
"Последние сегменты выглядят лёгкими," — подумал Гедимин, приглядываясь к "кончику хвоста". "Возможно, я бы смог их сдвинуть. Надо посмотреть, сколько у них степеней свободы."
Он сделал ещё шаг вперёд, и что-то упёрлось ему в грудь, мешая идти. Он, не глядя, махнул рукой, отталкивая поставленный в неположенном месте шлагбаум или болтающуюся без дела антенну — и сам вздрогнул всем телом и растерянно замигал, когда предмет выскользнул из-под руки и снова, уже сильнее, толкнул его в грудь. На сармата, приподнявшись на трёх конечностях, в упор смотрел мианиец.
Гедимин сразу понял, что это житель Мианы, — это существо не имело ничего общего ни с людьми, ни с сарматами. Оно, как и четверо его товарищей (теперь сармат их видел и слышал в наушниках пронзительный писк на несколько голосов), передвигалось на четырёх ногах — задние, толстые и короткие, выглядели так, будто существо всегда сидит; передние были значительно длиннее и отчётливо разделялись на две части — два метра от плеча до опорного локтя и ещё полтора — длинная многосуставчатая четырёхпалая кисть. Одна из кистей сейчас касалась груди сармата, на вторую, сменив опорный сустав, мианиец облокотился. Он был в тёмно-сером скафандре из чего-то вроде металлизированного скирлина, и поверхность униформы была покрыта тонкими чёрными волокнами, проступающими из серого материала. На локтях и кистевых суставах Гедимин увидел металлические элементы, напоминающие копытца.
Он, чуть приподняв голову, посмотрел мианийцу в лицо — на локтях пришелец был одного с ним роста, но, привстав на кисти, стал немного выше. "Затем и вставал," — мелькнуло в голове, и сармат невольно усмехнулся. Под лицевым щитком он увидел огромные белые глаза с узкими точками зрачков, складчатые гребни длинных выступов, тянущиеся от глаз к широким складкам шлема, и блестящую серую шерсть на видимой части кожи — короткую, но достаточно мягкую, чтобы прилегать к шкуре, а не топорщиться.
Мианиец снова запищал; Гедимин уловил знакомые звуки, но не разобрал ни одного слова. Его по-прежнему держали поодаль от корабля, и за плечом первого пришельца показались ещё двое — до того они стояли у звездолёта, глядя на Гедимина издалека, но теперь, возможно, получив сигнал, быстро приблизились. Сармат смотрел, как завороженный, на их подпрыгивающую походку, — они переставляли сначала передние ноги, затем рывком подтягивали задние. Секунда — и все трое собрались вокруг Гедимина. Писк в наушниках стал неприятно громким.
— Эй, теск! — испуганно крикнул кто-то в том же канале связи. — Отходи!
Кто-то схватил его за руку и потянул назад. Гедимин осторожно сделал пару шагов, не спуская взгляда с инопланетян. Тот, кто стоял на кисти, опустился на оба локтя и подался назад, будто поведение сармата его успокоило.
— Мы тут, — послышалось под локтем Гедимина — голос звучал тонко, напряженно, будто человек старался подражать выговору мианийцев, — просто... ходили. Мы сейчас... уйдём. Да?
Гедимин услышал в эфире несколько взвизгов. Его снова дёрнули за руку.
— Теск, шевелись! — сердито зашипел его спутник. — Хочешь их довести?!
Гедимин посмотрел на него и удивлённо мигнул — его тащил за руку один из товарищей Торнтона, байкер с механической ступнёй. Сейчас он был в лёгком скафандре, но даже в нём выглядел взъерошенным и сильно напуганным. Сармат нехотя отвернулся от корабля и пошёл с человеком к ограждению.
— Как ты сюда залез? — сердитым шёпотом спросил тот. — Вот тут нормальный проход.
В проход могла проехать пара грузовых глайдеров; он был двуслойным, с камерой переменного давления внутри и насосами для откачки ценного воздуха обратно под купол. Гедимин, посмотрев на него, смущённо хмыкнул. "Тут всё предусмотрено," — слегка удивился он. "Надо запомнить. Интересно, за дырку в куполе оштрафуют? Я её сразу заделал..."
Уже за оградой Гедимин обернулся и взглянул на зелёный корабль. Мианийцы что-то обсуждали, собравшись на краю площадки, — возможно, недавнее вторжение.
— Эй, теск, не лазь туда, слышишь? — низкорослый байкер снова дёрнул его за руку. — Ты их видел? Кто знает, что у этих пауков на уме?!
Гедимин мигнул.
— Они не пауки, — машинально поправил он. — Они рукокрылые. Вроде летучих мышей. Надо же... Не думал, что увижу их так близко.
Человек испустил хриплый смешок.
— Так они ещё и летают? А кровь не пьют? Вот это было бы мерзко!
Гедимин смотрел на корабль. Назначение гибких сегментов в хвостовой части так и осталось непонятным, и устройство реактора издалека читалось плохо, — мианийская техника, видимо, сильно отличалась от известной сармату. "Вот бы забраться внутрь..." — подумал он.
— Часто они здесь? — спросил он.
Ответ байкера заглушил пронзительный свист. К сармату и человеку уже приближались двое в жёлтых экзоскелетах.
— Люнер Чицу, — сверился с наручным смартом один из полицейских. — Бесконтрольный выход на космодром, нарушение временных границ Северного Союза и Мианийской Федерации. Гедимин Кларк — то же самое, плюс нарушение целостности городского купола, плюс... Проверь, пришельцы на него заявили?
Гедимин мигнул. Люнер, страдальчески морщась, захлопал по карманам.
— Север — это лишнее, — сказал он, исподлобья глядя на "копа". — К ним я не подходил.
— Камеры пишут, — отмахнулся экзоскелетчик. — С тебя тридцать койнов, с теска — пятьдесят.
Сармат снова мигнул. Он мог по карманам не рыться — у него была одна карточка, и на той осталось меньше восьми койнов.
— У него же нет ничего, — сказал один экзоскелетчик другому. — Что делаем? Звоним Фостеру?
— В участок обоих, — послышалось в наушниках тридцать секунд спустя.
Люнер, помрачнев, подался было в сторону, но экзоскелетчик помахал ему магнитными наручниками, и человек с тяжёлым вздохом пошёл за ним. Гедимин сопротивляться не стал — ему было досадно, но страха он не испытывал.
— Тридцать койнов! — прошептал Люнер, поравнявшись с сарматом. — Торнтон меня закопает.
"А меня — Кенен," — подумал Гедимин, но промолчал — не хватало ещё жаловаться "мартышке".
— Ты говорил похоже на мианийца, — тихо заметил он. — Общался с ними раньше?
Люнер ухмыльнулся.
— Откуда у меня разрешение, теск? К ним мало кого подпускают. Вообще, говорят, их там много, самых разных, — пауки, ящерицы, даже растения. Но сюда пускают только...
Душераздирающий скрежет открывающихся ворот заставил Гедимина сердито сощуриться. Такого он не слышал давно — с тех пор, как в Ураниуме ремонтом занялись сарматы, прогнав человеческие бригады, и "саботаж" в городе прекратился. Отсюда прогнать людей было некому.
Гедимина развернули боком — иначе он неминуемо снёс бы одну, а то и обе стойки, между которыми проводили арестованных. Какой-то детектор пронзительно запищал, и процессия остановилась.
— Снимай, — приказал, выйдя из-за стойки, Фостер — Гедимин узнал его по орлу на экзоскелете. — И ты тоже, Чицу. Заберёте на выходе.
Люнер, сопровождая каждое движение тяжёлым вздохом, начал снимать скафандр. Гедимин, пожав плечами, резко сжал кулаки и притронулся к груди. Броня с него свалилась, и стойка всё-таки рухнула. Сармат, покосившись на обломки, перевёл ничего не выражающий взгляд на Фостера. Тот открыл рот, но через несколько секунд молча закрыл его и махнул рукой.
— В камеру!
"Местная тюрьма?" — Гедимин, пробираясь по узкому коридору вслед за экзоскелетчиком, с любопытством оглядывался по сторонам. Без скафандра ему было не по себе, но ничего пугающего он пока не видел. То, что в Кларке называлось тюрьмой, сильно походило на сарматский барак в Ураниум-Сити, только внутренние перегородки были толще, а между жилыми помещениями и коридором их не было вовсе — только решётка из вертикальных прутьев, подкреплённая генератором защитного поля. Всё пространство с двух сторон от коридора было разделено на ячейки двухметровой ширины; внутри — два узких возвышения, за ними — ниша в стене с ещё одним возвышением, прикрытым круглой крышкой. Все ниши были отделены ещё одним слоем защитного поля.
Едва экзоскелетчик открыл массивные ворота, за решётками началось шевеление — люди, сидевшие и лежавшие на узких кроватях, поднимались и выглядывали через прутья. Через несколько секунд Гедимин услышал шёпот, а потом "макаки" заговорили в полный голос.
— Теск! — кто-то показал пальцем на сармата. Гедимин молча посмотрел ему в глаза, и человек, замолчав, подался назад.
— Тихо! — рявкнул охранник, возясь с подъёмной решёткой. — Ещё звук — туалетное время сместится на два часа. Мы-то уйдём, а вам потом нюхать.
За решётками заворчали, но в несколько раз тише. Экзоскелетчики расступились, пропуская новых заключённых в пустую камеру. Не успел Гедимин подойти к проёму, как его схватили за плечи, охлопали с ног до головы в поисках карманов, отобрали всё, что удалось найти, кроме собственно комбинезона, и втолкнули сармата в узкий отсек.
— Здравствуй, дом родной, — еле слышно пробормотал Люнер, проворно взбираясь на возвышение и вытягиваясь ногами к решётке. — Привет, три дня безумной скуки. Эй, теск, не так резко! Я хочу дожить до свободы!
За охранниками лязгнули закрывающиеся ворота, и тут же из-за одной из решёток выглянула самка с длинными волосами, собранными в пучок.
— Эй, Лю! Снова здесь?!
— Ага, — Люнер, оживившись, сел на кровати и перебрался вплотную к решётке. Кто-то из соседних камер помахал ему, он небрежно махнул в ответ и, скинув на пол сапоги, пошевелил механической ступнёй.
— Опять карты? — спросила самка. Люнер отмахнулся.
— Я давно не играю. Не с кем, да и не на что. Торни посадил меня на голодный паёк...
Гедимин после безуспешных попыток лечь на узкую кровать так, чтобы половина туловища не свисала в проход, попробовал сесть. Это было не намного удобнее — камера была ощутимо тесна в плечах. Он снова задел Люнера, и тот недовольно покосился на него.
— Теск, садись поперёк. Задницей на мою часть, ногами — на свою.
— Теск, а ты откуда? — спросила самка, с любопытством глядя на сармата. — Вас разве не сразу расстреливают?
— Эй, не так резко, мне с ним ещё неделю сидеть! — одёрнул её Люнер. Гедимин мигнул.
— Я не нарушал закон, — ровным голосом ответил он. — Здесь почему-то нельзя смотреть на корабли. Я не понимаю.
На секунду вокруг стало очень тихо, потом кто-то рассмеялся, и ещё несколько голосов подхватили. Люнер хлопнул сармата по плечу.
— Этот теск едва не пролез на мианийский звездолёт. Не знаю, расстреляют его или нет...
Дверь снова лязгнула. Голоса смолкли, и Люнер быстро отодвинулся от решётки.
— Я предупреждал, Маккензи, — проблемы мне не нужны, — услышал Гедимин недовольный голос шерифа Фостера. — Тебе ещё очень повезло, что мианийцы на него не пожаловались. Это однозначное вторжение, и...
— До чего же неприятная история, — отозвался Кенен. — Чарли, я сделаю всё, чтобы её уладить. Не надо поспешных выводов... Джед?
Они остановились напротив камеры. Гедимин посмотрел на Кенена и удивлённо мигнул — тот был одет по-человечески, во что-то многослойное, с неудобными блестящими пуговицами.
— Джед, мать твоя пробирка! — Маккензи хлопнул себя рукой по бедру. — Тебя нельзя ни на минуту оставить! Что ты, бога ради, делал на площадке космодрома?!
— Смотрел, — отозвался Гедимин.
Кенен с тяжёлым вздохом повернулся к молчаливому Фостеру.
— Значит, пятьдесят койнов...
— Восемьдесят, — буркнул Гедимин. — Люнер здесь из-за меня. Он не должен платить.
Фостер громко хмыкнул.
— Он всегда такой?
Кенен покосился на Гедимина, едва заметно поморщился и снова повернулся к шерифу.
— При всех своих странностях Джед — отличный механик. Что скажешь насчёт отработки? Патрульные глайдеры, экзоскелеты, водопровод, — он во всём разбирается. Я оставлю его вам денька на три...
Гедимин мигнул.
— Хм? Интересно звучит, — протянул Фостер. — Отработать восемьдесят койнов будет непросто. Кого-то ведь придётся к нему приставить, а у нас запрещены суточные смены...
Кенен при слове "восемьдесят" сузил глаза, но вежливо улыбнулся.
— Пять суток, Чарли. Если что останется, я доплачу. Дольше нельзя — у меня контракты.
Чарльз на секунду задумался.
— По рукам, — сказал он, сделав знак сопровождающему их охраннику. — Вот этот сармат. Отведи его в гараж. Механик даст участок работы, а ты присмотришь, чтобы всё было тихо. В конце смены вернёшь его в камеру.
По коридору пронёсся гудок.
— Туалетное время! — заорал охранник в конце коридора. Защитное поле, прикрывающее стенные ниши, растаяло, и обитатели камер зашевелились и потянулись к ним. Решётка, закрывающая "отсек" Гедимина и Люнера, поднялась. Сармат вышел и тут же был крепко схвачен за запястье. Байкер двинулся было за ним, но решётка снова упала.
— А я? — жалобно спросил Люнер.
— А ты жди Торнтона, — отозвался шериф.
Охранник тянул Гедимина за руку к выходу. Тот не стал сопротивляться, только буркнул:
— Пусть вернут инструменты. У вас плохие.
...Ему разрешили снять со скафандра ремонтную перчатку. За процессом внимательно наблюдали трое охранников. Ещё двое глазели от выхода — подойти не удалось из-за тесноты и лишних предметов в помещении.
— Значит, вот этот глайдер, — путаясь и сбиваясь, объяснял ему механик, то загибая, то разгибая пальцы на обоих руках. — А вон на том подача кислорода... и передвижная станция — там парные клапаны...
— Тут ещё ворота, — услышав пронзительный скрежет, перебил человека Гедимин. — Начну с них. Скрипят. Мешает.
Когда он вернулся в камеру, Люнера там уже не было, как и длинноволосой самки за соседней решёткой. Несколько минут сармат вертелся, пытаясь устроиться то боком, то поперёк. В камере было отчаянно тесно — даже с согнутыми ногами Гедимин упирался макушкой в стену. Он попробовал сдвинуть одну из кроватей — получилось, хотя пришлось постараться (её удерживали какие-то болты). На сдвоенном ложе сармат смог, наконец, лечь на спину. Решив на этом остановиться, он вытянулся, насколько получилось, и закрыл глаза. Свет в коридоре горел вполсилы; из камер доносились перешёптывания, шорох, попискивание смартов или чего-то вроде них, но все старались не шуметь, а слишком громкие звуки тут же обрывало общее сердитое шипение. Несколько раз Гедимин слышал слово "теск", но прислушиваться не стал. Без скафандра ему было не по себе, и он усилием воли переключился на мысли о синтезе ирренция. До выгрузки плутония оставалось две недели, конструкции реактора были готовы, — оставалось собрать, изготовить стержни и запустить процесс. "В "Гекате" всё было проще," — думал сармат, мысленно уже перенёсшийся на палубу "Маккензи". "А я, оказывается, привык к лёгкой работе. Как Ассархаддон всё это обеспечивал? Огромную базу, сотни проектов... У нас так уже не выйдет!"
