На перевале бушевала метель. Выла и стонала, кидая в лицо путникам горсти сухого, царапающего кожу снега. Даже просто идти, переставлять ноги одну за другой было уже невыносимо тяжело. Нельго ухитрялся при этом ещё и не терять дорогу. Даже не дорогу — дорог здесь давно не было, направление движения. Он как-то мог находить ту единственную тропу, которая позволяла им, пусть медленно, то и дело меняя направление или возвращаясь назад, но продвигаться вперёд.
Ранси не представлял, как у него это получается. Просто шёл и шёл, вцепившись взглядом в нелепую фигуру впереди. За ним с таким же тупым упорством следовала Илька. Даже её деревенская выносливость сейчас не значила почти ничего. Они все уже давно двигались из последних сил и отчаянно боролись с усталостью, понимая, что остановиться — значит остаться в снегу навсегда.
Погода начала портиться вечером позапрошлого дня. До этого дни стояли ясные и безветренные, путешественники шли быстро, на ночь останавливаясь в устроенных вдоль дороги лагерях: порой просто шалашах или навесах, порой — почти обжитых землянках. Летом этой дорогой явно часто пользовались, но сейчас для того, чтобы продвигаться вперёд, приходилось тратить слишком много сил и времени, а путников отягощали даже небольшие рюкзаки. Когда тропа наконец начала спускаться с гор, над их головами сгустились тучи. Сначала снег просто падал, огромными сырыми хлопьями. К полудню к снегопаду добавились холод и ветер. Сносных укрытий всё не попадалось, приходилось просто идти вперёд.
А потом Нельго упал. Просто рухнул в снег лицом вниз, плашмя, неловко, словно колода. Перемешанные со снегом волосы расплескались по земле. Несколько секунд Ранси тупо смотрел на него, потом, очнувшись, бросился на помощь. Лицо у Нельго оказалось совсем бедным, над посинелыми губами поднимался еле заметный парок от дыхания, редкого и слабого, как у умирающих.
— Холод ему нипочём, как же! — Ранси встряхнул его, потом попробовал шлёпнуть по щеке. — Нель, просыпайся!
— Не выйдет. — Илька подошла и села рядом, прямо в снег. — Отогревать надо.
— Как? — Ранси услышал в своём голосе истерические нотки и устыдился. — Что мне делать?
— Нужен навес от снега. Ёлку какую-нибудь найди или что... — Илька от усталости говорила совершенно равнодушно. Сидела на снегу, не делая попыток подняться. Ранси панически огляделся.
В стороне темнела смутным пятном накренившаяся ель.
— Надо его перенести. Помогай, Иль! — Ранси стряхнул мешающие лыжи, закинул вялую руку Нельго себе на плечо и попытался подняться на ноги. С другой стороны его подпёрла встрепенувшаяся Илька.
Сумки и все лыжи пришлось бросить. Путники медленно, так безумно медленно тащились среди метели, снежные хлопья залепляли глаза, набивались в складки одежды. Ноги с налипшим на них снегом казались неподъёмными, тяжёлое тело друга так и норовило вырваться из рук.
Ёлка оказалась сплетённым из еловых ветвей навесом, уже изрядно осыпавшимся, должно быть, одним из оставленных прошлыми путниками. Им порой попадались такие оборудованные стоянки, оставшиеся с осени, когда по здешним местам ходили купцы и охотники. Снег засыпал его почти целиком, но внутри было небольшое чистое пространство. Когда-то пол в убежище покрывал еловый лапник, но сейчас от него, промёрзшего насквозь, толку было мало.
— По крайней мере, мы точно не заблудились, — с облегчением вздохнул Ранси, сгружая бесчувственного Нельго на землю.
— Вещи наши принеси. — Илька сняла плащ и расстелила на земле, Ранси перетащил друга на него, сухо хрупнули заледеневшие иголки. — А я пока костёр разведу. Ну, что стоишь, его согреть надо!
Девушка сама еле держалась на ногах, но командовала твёрдо — должно быть, ей ситуация в новинку не была. Она споро собрала с пола ненужные еловые лапы и хвою, сложила их на чистом местечке, где угадывалось старое кострище. Вылезла из-под навеса и принялась собирать хворост вокруг него. Ранси развернулся и молча поплёлся по своим следам. Снежинки мельтешили перед глазами, застилая зрение, ноги по колено проваливались в глубокий снег. Повезло, что оставленные ими следы были всё ещё хорошо видны.
Ранси шёл по ним довольно долго. Он не слишком хорошо запоминал дорогу в прошлый раз, сосредоточенный на том, чтобы не уронить друга, но время шло, а сумок с вещами не было видно. Быть может, он случайно пропустил их? Или же — Ранси похолодел — в метели не заметил как свернул на какую-то побочную стёжку? Ранси остановился и огляделся, изо всех сил пытаясь не паниковать. Следы, так ясно угадываемые минуту назад, обернулись игрой теней под ногами.
Да, он определённо заблудился — лес вокруг был совершенно незнакомым, более светлым, из тонких лиственных деревьев, невысоких и изящных, словно на картине. Зато — он едва сдержал радостный вопль — буквально в двух шагах от него среди деревьев виднелись высокие ворота. Жильё! Какая удача! Удивительно, что они не почувствовали запаха дыма когда шли.
Ранарси бросился к воротам и изо всех сил заколотил в них.
— Так как, говорите, вас занесло в наши края? — леди Юкона с интересом расспрашивала Ранси. Он расположился у очага, всей кожей впитывая живительное тепло, а хозяйка дома сидела напротив и с интересом его расспрашивала.
Вышколенные молчаливые слуги помогли ему переодеться в сухое, напоили горячим вином и отправились в лес на поиски его спутников. Леди Юкона заверила, что их найдут в течении получаса — её люди досконально знали здешние места.
— Мы путешествуем, — на языке Загорья Ранси говорил совершенно свободно, спасибо учителям. — Немного не рассчитали с погодой, хотели проскочить между снегопадами.
— Чтобы путешествовать в этих краях зимой нужно быть очень смелым. — Леди улыбнулась под тонкой как дымка вуалью — последней уступкой традиции, согласно которой высокородным дамам следует скрывать лицо. Сквозь неё огненно-алым горели губы и линии на веках женщины — единственные яркие пятна её облика. Всё остальное: бледно-голубое, жёсткое от серебряной вышивки платье, в разрезах которого поблёскивали серебряные же драгоценности, неопределённо-светлые волосы, уложенные под вуалью в замысловатую причёску, узкие длиннопалые кисти рук — словно терялось в разгоняемом лишь несколькими свечами сумраке. Ранси поймал себя на том, что не может отвести взгляда от этих губ.
— Вы голодны? — алый рот вновь шевельнулся, выпевая слова. Покрытые красной краской веки опустились, на мгновение превратив её лицо в жутковатую ритуальную маску.
— Немного. — Ранси подавил желание встряхнуть головой. — Но мне сперва следует дождаться моих друзей.
— О, не беспокойтесь! Мои слуги наверняка уже нашли их и ведут сюда. — Ранси показалось, что на последних словах она тронула вуаль кончиком языка. — Но если вы непременно желаете дождаться их, то хотя бы развлеките даму разговором. Откуда вы родом? И почему решили отправиться в путь в такое недоброе время?
Сперва Илька злилась. Потом ей стало страшно. Ранси ушёл и пропал в метели, как не было. Когда время, необходимое на то, чтобы забрать вещи и вернуться, по всем прикидкам истекло, она чуть не побежала его искать. Но Нельго всё ещё был плох, хоть и явно начал согреваться, бросать его сейчас было бы просто подло.
Илька едва удерживалась от того, чтобы зарыдать от безнадёжности. Слезами горю точно не поможешь, а на морозе плакать — и вовсе глупость несусветная. Особенно когда твоя помощь срочно кому-то нужна.
От чахлого костерка было больше дыма, чем тепла. Илька подтащила Нельго поближе к огню и, поколебавшись, легла рядом, прижавшись всем телом. Будь они в хоть сколько-то приличном жилище, стоило и вовсе раздеться и греть замёрзшего своим телом. Но сейчас оставались только полумеры — всё лучше, чем ничего. Нельго всё ещё был без сознания, но его губы, кажется, были уже чуть менее синими, и дыхание стало глубже. Человеческому парню на его месте она бы и одного шанса из сотни не дала, но духи, видимо покрепче людей.
За пределами их хрупкого убежища сыпал снег и ровно шумел ветер. Может, Ранси заблудился? Может, на него напали? Может, он упал и не может встать, и сейчас ждёт помощи?
Илька начала было молиться, но осеклась, вовремя вспомнив, что Всесоздатель не видит Ранси, а, значит, не сможет оградить его от беды.
Она не знала, сколько прошло времени, прежде чем снег стал слабеть. Нельго дышал ровно, щёки и губы его порозовели, а кожа уже не была холодной как лёд.
Тогда она решилась выбраться из укрытия. Снег уже почти засыпал их следы, к вещам она вышла далеко не сразу. Лыжи и сумки лежали, припорошенные снегом, точно там же, где они их бросили. Илька села в снег и наконец-то разревелась.
— Так вы из самой столицы? Я должна была догадаться, благородные манеры не спрячешь. — От ароматических подвесок в волосах и на шее хозяйки исходило тонкое свежее благоухание, Ранси ни разу не встречал подобного запаха. Хотелось вдыхать и вдыхать его, забыв обо всём.
— Да. — Ранарси не отводил взгляда от её губ. Всё прочее казалось нечётким, словно подёрнутым дымкой. Огоньки свечей мерцали, словно зимние звёзды. — Скажите, разве ваши слуги не должны были уже вернуться?
— Полноте, они же только что ушли! Вы совсем недолго у меня гостите.
Ранарси стало стыдно. Он и правда едва успел присесть и уже требует чего-то от радушной хозяйки.
— Простите, я был невежлив.
Ему было тепло, даже жарко, но дрожь отчего-то не желала стихать.
— Ничего страшного, — женщина тепло улыбнулась. — Так как, говорите, вас занесло в наши края?
Илька сгрузила вещи под навес и, не удержавшись, рухнула на колени. Потянулась проверить Нельго: тот трясся в ознобе, свернувшись в клубок. Костёр рядом с ним почти прогорел. Илька подбросила пару сучьев, пламя взвилось и зашипело, наткнувшись на льдинку под корой. Посидела, задумчиво кусая обветренную губу. Топливо приходилось экономить — неизвестно, когда удастся пополнить запас дров. Может быть, стоит хотя бы веток насобирать поблизости? С Нельго за несколько минут ничего не случится. С другой стороны, с ним, возможно, ничего и не случится, если она отправится на поиски Ранси. Ранси ведь важнее костра.
Илика машинально достала из кармана зеркальце, протёрла рукавом. Таких больших зеркал ни у кого в деревне не было, даже у дочки лавочника. Стекло отразило её бледную физиономию с покрасневшим носом и пятном сажи на щеке. Илька стёрла пятно рукавичкой. Затем повернула зеркальце, поймав отражение Нельго. Или не совсем его: кожа Нельго-в-зеркале была отчётливо зеленоватой, в длинных белёсых волосах зеленели листья. Илька вздрогнула и перевела взгляд на самого друга. Почти обычный человеческий парень, когда глаза закрыты, так даже и ничего странного. В зеркале листочки и лозы в его волосах трепетали на невидимом ветру.
— Всесоздатель благой! — выдохнула девушка, не решаясь отвести взгляд от зеркала. Подползла поближе к спутнику и затормошила его: — Нельго! Нельго, очнись! Посмотри на себя!
Нельго был холодный и вялый, как мертвец. Илька как-то видела, как доставали из мельничной запруды утонувшего мальца. Тот был таким же бледным и мягким, и так же лежал бесформенной грудой.
— Нельго! Ты что же... Нель, ты вообще живой?
В этот момент Нельго открыл глаза. Выцветшие и совершенно больные.
— Что со мной? — спросил он шёпотом.
— Ты замёрз сильно, — от неожиданности Илька отшатнулась и села, выронив зеркальце. — Я тебя согревала.
— Я не простужаюсь.
— Так ты и не простыл, ты замёрз! — Илька всплеснула руками. — Ещё чуть-чуть и насмерть бы. Что ж ты не сказал, что тебе холодно?
— Понятно. — Нельго сел, откинул волосы с лица. Недоумённо огляделся. — А Ранси где?
Илька шмыгнула носом.
— Так вы из самой столицы? Я должна была догадаться, благородные манеры не спрячешь! — Леди Юкона пересела поближе, Ранси задохнулся от резкого свежего аромата. Голова сладко закружилась, даже злосчастная дрожь наконец-то стихла.
— Да, мы с друзьями путешествуем. Ваши слуги должны были найти их.
— О, найдут, не беспокойтесь. — Женщина коснулась его волос длинными прохладными пальцами. — Но пока мы одни, я хотела бы узнать о вас побольше.
— Леди, я не понимаю, о чём вы... — Ранси вгляделся в её лицо под вуалью, но понял, что не может удержать в памяти ни единой черты. Губы, алые, словно кровь на снегу, притягивали взгляд, неумолимо, как пламя притягивает ночных мотыльков. Ранси попытался отвести глаза, но не смог, не смог даже вспомнить, как это делается. Руки и ноги его не слушались.
— У нас с вами есть ещё немного времени. — Её губы обжигали даже сквозь прохладную вуаль.
— Не реви! — приказала сама себе Илька, перевела взгляд на Нельго и на всякий случай добавила: — И ты тоже.
— Я и не собирался. — Глаза у него были сухие и честные, разве что ещё больше позеленевшие. — Что мы будем делать?
— Искать его, конечно! Раз уж ты в себя пришёл, сейчас и пойдём. Вставай, давай! Разлёгся, перепугал нас до смерти.
— Я не... прости, Илика. — Нельго отвёл глаза. Вылез из-под навеса, плотнее запахнул ветхий тулуп. — Покажи, в какую сторону он ушёл.
— Следы снегом засыпало, боюсь, уже не найдём. — Илька тоже встала, бережно подняла забытое зеркальце. — Вот туда, где ты упал, и мы вещи бросили.
— Дай-ка! — Нельго вдруг протянул ей руку, требовательно пошевелил пальцами. — Не бойся, я верну.
Он поднёс зеркало к лицу, пару мгновений разглядывал себя, удивлённо приподняв брови, потом сунул в карман. Наклонился, споро надевая лыжи. Илька последовала его примеру.
— Не сейчас только. Значит, оттуда пришли, да? А вон ту ветку ты сломила? Надо поторопиться, он не мог далеко уйти в такую метель.
— Не, я чуть дальше шла... — Ильке оставалось только тащиться позади, с удивлением наблюдая, как Нельго уверенно идёт по, казалось бы, полностью засыпанному снегом следу. Молча и целеустремлённо, точно гончая.
Посреди неширокой поляны росло высокое дерево с тонким, серебристым стволом и изящными ветвями, прямо под ним, наполовину под снежным одеялом, лежал Ранси. Редкие снежинки медленно опускались на его голую грудь. Ильлка охнула, бросилась было к нему, но Нельго преградил ей путь лыжной палкой. Напряжённый, вытянувшийся в струнку, он отчаянно шарил глазами вокруг. Затем медленно, осторожно вытащил из кармана зеркальце, повернул его так, чтобы отразить неподвижное тело. Илька краем глаза заметила мелькнувшее отражение, успела увидеть что-то на груди друга, а Нельго уже мчался вперёд, сорвавшись с места, словно стрела в полёт.
Подлетев к дереву, он почти мгновенно вытащил из рукава короткий нож ('Откуда он у него?' — успела подумать Илька) и вдруг вонзил его Ранси в грудь. Ильке показалось, что она слышит короткий глухой треск, с которым тот вошёл между рёбер.
Она прижала ко рту ладонь. Медленно пошла вперёд, не отрывая взгляда от алого пятна на груди у Ранси. Пока Нельго не протянул руку и не отбросил это пятно в сторону. Оказавшись на снегу, то судорожно дёрнуло крыльями и распласталось алой кляксой. Илька выдохнула. И так же быстро, как и он минутой раньше, бросилась вперёд, только снег из-под лыж взлетел.
Ранси, хвала Всесоздателю, был ещё жив: грудь его еле заметно приподнималась от дыхания. Вокруг была разбросана его одежда, заснеженная и выстывшая на ветру. Рядом с ним лежала небольшая, чуть больше кошки, тварюка, покрытая длинным серебристым мехом. Алые бабочкины крылья расплескались по снегу ярким пятном. Не менее яркая кровь лилась из широкой сквозной раны на груди, дымясь на снегу и оставляя проталины.
— Снежный нетопырь, — пояснил Нельго, не оборачиваясь. — На равнинах их повыбили, но в горах ещё остались. Морочит голову и жизнь сосёт, пока не заледенеешь. Твоё зеркальце сокрытое показывает, я говорил?
— Это дух? — Илька с трудом отвела глаза от твари. Присела рядом со всё ещё неподвижным Ранси и принялась обеими руками счищать с него налипший снег, кое-где уже схватившийся корочкой.
— Не совсем. Что-то среднее... не знаю, как объяснить. Не совсем животное, не совсем дух, но умный, почти как духи... ну или люди. — Нельго сел рядом и принялся помогать. Глаза его были всё ещё расширенными, нехорошо горящими на бледном, осунувшемся лице. — Что с Ранси, Илька?
— Надо его согреть. — Она принялась стаскивать с себя одежду, путаясь в застёжках. — Мы сами не справимся, его в дом нужно.
— Здесь недалеко деревня. — Нельго тоже скинул тулуп, завернул Ранси и принялся подбирать его выстывшие вещи. — Несколько часов, если быстрым шагом. Можно сходить за помощью. А пока давай его к костру отнесём.
— Я отнесу, только волокушу помоги сделать. А ты дуй за помощью! — Илька мягко провела ладонью по закрытым глазам Ранси. — Не бойся, мы тебя не оставим. Всё будет хорошо.
