|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Ник К. Демин
Туман. Квест "Похититель Душ".
Аннотация
Вы можете спросить меня: "Похититель Душ. Какое то пошловатое название? Сейчас полно, черных властелинов, демонов ночи и похитителей душ, зачем оно здесь?" И я не отвечу. В этой книге нет никаких ссылок, на такое название, нет героев, выступающих под столь громким прозвищем, нет бешеных страстей и головокружительных приключений, нет борьбы добра со злом, нет ничего к чему можно привязаться. Но тем не менее, когда я её начинал писать, что-то перекликалось с этими словами. Каюсь. Соблазн ввести персонажа, под таким именем — фамилией, наличествовал, но я ему не поддался. Да и зачем? Если название не будет соответствовать, то оно сменится само собой, по мере подбора более удачного. Пока мне нравиться это, к тому же и аннотацию я под него писал. Так что вот.
З.Ы.
Если Вы сумеете объяснить мне, почему это название не подходит для книги, я буду Вам благодарен. Если же сможете доказать обратное, то я буду благодарен Вам вдвойне.
Пролог.
Съел то я всего ничего, ну что такое парочка жареных кабачков и стакан молока с малиной, да и лег нормально. Но часа в два утра меня настолько скрутило, что терпеть не было абсолютно никакой возможности. Попробовав известные народные средства, навроде того что два пальца в рот и не получив желаемого результата, я был поставлен перед необходимостью вызова скорой. Врач, спокойный молодой человек в синем костюмчике пощупал мой живот и вынес диагноз:
— Панкреатит, — после чего внимательно посмотрел мне в глаза и спросил:
— Укольчик сделаем или лечится будем?
Приняв мое невнятное мычание за согласие, меня споро погрузили в машину, задвинули в кресло и скорая неторопясь попылила в сторону нашей городской больницы. Отчаявшись принять более менее удобное положение, при котором боль не так сильно мучила бы меня, я дотерпел до приемного покоя. Невыспавшаяся медсестра, заполнила положенные документы и отправила делать экспресс анализы. Найти подходящее положение все не удавалось, и я, скрючившись, дрейфовал вдоль стены, потихоньку постанывая. Прошедшая мимо меня с готовыми анализами медсестра пробурчала себе под нос, но так отчетливо, чтобы мне тоже было слышно:
— Да что за день такой, одних здоровых возят.
Скрывшись в смотровой она забренчала инструментами и крикнула:
— Больной! На укол подойдите.
Поскольку других больных не было, то я боком в полуприседе ввалился в кабинет.
— Вставайте сюда, — она указала мне место около кушетки.
Я встал. В зад загоняют укол, медсестра раздражена и поэтому невольно старается дать это почувствовать, а мне наплевать. Мне так хреново, что даже если она будет делать укол старым советским шприцом, с тупой до невозможности иглой, то я и тогда буду стоять смирно и совершенно не дергаясь — лишь бы полегчало.
— Ну все, больной. Через десять минут полегчает и отправляйтесь домой.
Я выхожу из кабинета, и снова слоняюсь по коридору, пока не проходят десять минут.
Еще немного подождав я всовываю голову в кабинет:
— Девушка! А когда полегчает?
Она поднимает голову со сложенных рук, на щеке большой красный рубец, от лежания на журнале. Недоуменно смотрит на меня, словно пытаясь понять кто я такой, потом видимо вспомнив говорит:
— А что?
— Плохо мне, девушка, — говорю я с полустоном.
— Ну минут через двадцать полегчает, — снова смотрит она на часы.
Время тянется медленно, я гуляю вдоль коридора, а мне так же все паршиво. Проходит двадцать минут и я снова заглядываю
— Вы разве все еще здесь, немного недоуменно спрашивает на этот раз ради разнообразия не спящая медсестра.
Я качаю головой.
— Счас, — говорит она, и цокот ее каблучков скрывается где-то в темных коридорах.
Появляется дежурный врач, долго щупает, мнет руками, и потом говорит:
— Берем. Наверно камни — и меня уводят наверх. Обколотый с ног до головы, я вырубаюсь.
Утро следующего дня. Я чувствую себя очень неплохо, понимая, что погорячился вызвав скорую, что все наверняка прошло бы само собой, что надо бы валить с этой богадельни. В общем обосновывал свое будущее отступление, мол я не трус, а просто здоровый человек и нечего мне у больных хавчик отнимать. Не прокатывает. Меня в течении нескольких дней тягают на разные анализы, узи, глотание кишки, сдача крови и в конце — концов предлагают платно сделать операцию на удаление желчного пузыря, угрожая раком, операцией в чужом городе во время командировки, у полуграмотных хирургов-ветеринаров. Наверное последнее меня и добило. Поскольку у меня всегда было хорошее воображение, то я очень явственно представил себе операционную, в которой меня будут пользовать наряду с коровами, кошками и собаками. Я согласился, сумма небольшая, а здоровье дороже. Вот ведь парадокс: в молодости мы тратим здоровье, чтобы заработать денег, а ближе к старости тратим деньги, чтобы вернуть утраченное здоровье.
Как я жил в больнице — отдельный разговор, хватит того, что я похудел на восемь килограмм, питаясь насколько правильно, настолько же и невкусно. Какие-то овсяные и манные каши, которые невозможно запихнуть в рот, поскольку они склизкие настолько, что одинаково идут в обе стороны. Скажу, что одно это сильно поколебало мою решимость сделать операцию. Особенно напряжно мне накануне. Сначала ко мне подошел мужчина в докторском белом халате, долго и нудно выспрашивал о том, чем я болел в детстве, в молодости, в зрелости и так далее. Потом царапал мне чем то руку, смотрел, спрашивал на какие лекарства у меня аллергии и в конце разговора сунул мне бумажку-расписку. Я начал читать, не обращая внимание на недовольство врача. Бумажка сообщала всем и каждому, что при анестезии могут быть осложнения, вплоть до смерти, что я это знаю, но все равно согласный на операцию, в чем и расписываюсь. Нельзя сказать, что такая бумага повысила мое настроение, но деваться было некуда и я подписал. Без этого операцию не сделают, как объяснил мне анестезиолог.
И вот настал день, меня забрали вместе с группой "счастливчиков", которым сегодня предстоит отдохнуть на операционном столе. Медсестра сказала нам номерки, нам с девушкой оказалось в один операционный блок, замученный боец медицинского фронта еще раз повторила:
— Значит не забываем, Вам девушка номер три, а Вам мужчина — номер четыре. И смотрите не перепутайте, а то вам девушка желчный вырежут, а вам мужчина варикоз на ногах.
Немного напуганный я зашел в операционную и с порога проорал:
— Номер четыре прибыл.
И поежился сам, вспомнив слышанное и виденное в фильмах про войну: Mutzen ab!, и полосатые пижамы.
Меня положили на стол, ловко ткнули в вену и анестезиолог начал заговаривать мне зубы, но только я начал ему что-то отвечать, как моментально провалился.
* * *
Туман. Белый туман. И я что-то ищу в этом тумане...
ЧАСТЬ 1.
Глава 1.
обо мне любимом, и как я докатился до такой жизни.
1
Очнулся я моментально, словно я, это вовсе и не я. Еще только что я лежал на операционном столе, готовясь считать и вырубиться, или операция уже прошла? Паника затопила все существо, как только я осознал происходящее. Хорошо, что тело какое-то время жило без моего участия, доделывая начатую работу. Сообразив, что происходит я отпустил руки и передо мной шлепнулось тело. Острый запах мочи перебивал запах прелых листьев и дождя. Высунутый язык и руки царапающие горло были видны даже при том скудном свете, который давал... давала...
Я быстро оглянулся, увиденное не повергло меня в шок, как ожидалось, просто в уголочке памяти отложился очередной факт с ярлычком "несуразица". Такое ощущение, что все так, как и должно быть. Я лежал в грязи, около меня продолжало корчиться чье-то тело. Не поверите, но первая мысль у меня была: "Человеку плохо, надо вызвать скорую". Я привстал на колени и даже заозирался, пытаясь крикнуть и попутно стараясь нащупать в карманах сотовый телефон. Вот первая странность — у меня не было карманов, ни в штанах, ни в куртке. Я застыл, уже не обращая на подыхающего, ощупывая себя. Мало того, что я прямо с операционного стола попал в какой-то толи лес, толи парк. Мало того, что мое попадание началось с чьего-то удушения, так и еще одежда моя слабо напоминала нормальную человеческую одежду. Какая-то шерстяная куртка, короткие шорты и ноги в плотных чулках, ботинки, очень неудобные. Хлопнув себя по голове обнаруживаю приплюснутый берет. Я начинаю истерически подхихикивать, оглядываясь по сторонам. Любой наряд милиции, или как они здесь называются, и все. Можно слать слезливые письма с местного аналога тюрьмы или писать некролог, если местные порядки, хотя бы немного перекликаются с нашим средневековьем. Вряд ли здесь слышали о таких вещах как гуманизм и права человека, даже Гаагскому трибуналу будет глубоко наплевать на проблемы маленького человека, к тому же застигнутого на месте преступления.
Как ни странно именно эта мысль привела меня в чувство. Я нагнулся над трупом и повел руками, стараясь нащупать ценности. Любые, мне плевать. Найдя тощий мешочек, в темноте идентифицированный мной как кошелек, я на ощупь привязал его завязки к своему поясу. Получилось это достаточно ловко, словно я не раз проделывал подобное. Как я заметил, в то время пока я лихорадочно размышлял, что мне делать дальше, тело занималось явно привычными для себя делами, такими как: обшаривание тела, поиск чего-то вокруг, хватание большого ножа и попытка дорезать жертву. На этом моменте я вскрикнул и лезвие скользнуло. Я вскочил и отпрыгнул подальше от лежащего. Путевых мыслей в голове как не было, так и нет, а совершать глупость — не хочется.
Оглянувшись вокруг, я решил делать ноги. Нашел неподалеку просвет в кустах и пригнувшись поближе к земле направился туда. Проломившись к забору, я обнаружил аккуратно разжатые прутья устройством похожим на домкрат. Протиснувшись и оказавшись на темной улочке я побежал не оглядываясь в правую сторону. Почему в правую? Да элементарно — в ту сторону уклон был, а вниз бежать легче чем вверх. По темной улице, достаточно широкой, я скатился вниз, слабо представляя куда бежать и где прятаться. Я убил человека и ничего здесь не знаю, у меня нет денег, нет документов, нет знакомых. Легкий свист и сдавленный голос:
— Сюда. Давай сюда.
Я притормозил, всматриваясь в темноту. Невидимый говорун занервничал:
— Николас! Давай сюда.
Терять особо было нечего, все равно я пропаду здесь в два счета, так что я решился и пошел в сторону голоса.
Голос был "в нос", такой, каким раньше озвучивали видеофильмы в девяностые годы.
Мне очень неуютно, и состояние, если честно, шоковое. Поэтому слова из темноты меня даже не настораживают, наоборот, я принимаю как должное, что практически мгновенно нашелся человек, который знает меня и готов мне помочь. Просто по закону жанра, всегда должен нарисоваться рояль в кустах, а то "я так не играю". Вот он мой рояль, тем более что голос продолжал:
— Эй, ты че? Это же я, Гугнявый.
Вот уж погоняло! Но именно оно этому голосу и подходит. Решившись, я направляюсь в темноту, где в меня вцепляется две пары рук, — договаривались же, что если не получается, то пробуем в следующий раз.
Киваю головой, получаю вопрос:
— Ну что там? Можно идти? Охрана есть или нет?
Я что то невнятно пытаюсь ответить и о ужас! Я прекрасно понимаю спрашивающего, и могу попытаться ответить, но... Но я не могу выговорить эти звуки! Мне элементарно неудобно. Приняв мое невнятно мычание за согласие, Гугнявый тихо скомандовал в темноту:
— Ну что ж, начинаем, Хвала единому. И запомните, каторжники, тихо подходим, перелезаем через забор, забираемся в дом, берем в кабинете шкатулку и выходим. Без шуму и пыли, как говориться.
Не получилось.
Приблизившись к забору, Большой достал обычное стеклышко и уставился в сторону дома.
— Ну как? — нетерпеливо спросил Гугнявый. — Что видно?
— Да ничего не видно, — недовольно сказал здоровяк. — Не то что-то маг подсунул.
Гугнявый не понял и уточнил:
— Фуфло, что ли?
— Ну да, — согласился тот, — фуфло.
— И че теперь?
— Подождать придется, — глубокомысленно проговорил я.
На меня посмотрели с удивлением, и я тут же получил плюху от Большого.
— Тебя, урод, не спрашивали.
Многообещающе посмотрев в его сторону, чего тот даже не заметил, я уставился в сторону дома. Страх незаметно прошел. Взяв в руки зачарованное стеклышко, я посмотрел в сторону дому, в кроваво красной дымке над забором мельтешило синеватое пламя.
Через подготовленную, как я понимаю мной, дыру — мы проникаем на территорию парка. Гугнявый спотыкается о труп, приседает и быстро проводит руками, потом выпрямляется и тихо говорит:
— А новичок молодец, наглушняк сторожа завалил.
Большой так же еле слышно хмыкает, но ничего не говорит. Словно в насмешку, из-за тучек выглядывает луна и заливает вокруг холодным, мертвенным, чуть зеленоватым светом. Очередная несуразица в копилку непоняток. Зато теперь видно, что это действительно парк, а не лес: заметно дорожки, беседка торчащая немного в стороне, фонтан со статуей, а вдалеке угадывается громада дома. Старательно топча траву и продираясь сквозь кусты вдоль дорожки, мы потихоньку продвигались поближе. Неожиданно парк закончился, перед нами было открытое пространство, которое нужно было пересечь.
Тихонько шумела листва, было прохладно, или это у меня из-за внештатной ситуации зуб на зуб не попадал. Большой притянул меня поближе и прошептал:
— Ну что, крыса, как себя чувствуешь?
Я неопределенно пожал плечами, недовольно пробурчав, Большой отшвырнул меня и окликнул застывшего главаря:
— Слышь? Не нравится мне здесь. Что-то не так.
Гугнявый резко оглянулся:
— Заткнись, урод. Все проверили, вон дебила вперед послали. Он тут человека замочил и все равно вернулся. Сквозь явь тоже смотрели — все чисто. Что тебе еще не ладно?
Тот пожал плечами:
— Знаешь все ладно, да только не по себе как-то...
За таким тихим неспешным разговором, мы и осматривали здание. Большие подъездные пути, невзрачные стены и огромные кованные ворота, красивые и узорчатые, правда явно не по размеру данной усадьбы. Некоторые нувориши у нас любят заказывать такое же. Каждый из нас наблюдал открывшееся зрелище с чувством, более всего подходящим моменту: Гугнявый, как мастеровой оглядывает порученную ему работу; Большой с тревогой, ожидая каждую минуту опасности; я с восхищением.
Гугнявый напряженно стоял, держа в руках толстую дудку и оглядываясь вокруг:
— Вроде собак нет.
Взяв дудку, он бросил её в наплечную сумку и отдал мне, а себе забрал коробочку и связку трубочек от бигуди, как мне показалось.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
