Встретимся над облаками. Часть первая

Встретимся над облаками.

Когда подступаешь к воротам рая, мобилу — в карман штанов,

Так бомбу в карман галифе совал лихой комиссар Жухрай.

На вахте тебя тормознут и спросят: — "Эй, паря, кто ты таков?!"

А ты в амбразуру швырнёшь мобильник — и сразу ворвёшься в рай.

Какое их, в сущности, дело собачье — кто ты и зачем идёшь?

Когда все — сюда, только ты — отсюда, по рваному льду скользя,

Где против законов природы рая — хреначит и снег, и дождь.

А в эти врата можно только войти, а выйти уже нельзя.

Проскочил — и до кучи привет!

Хорошо, что попутчиков нет.

Хорошо, что ни с кем не делить,

Не молчать третий тост.

Райский плац — для разбитых сапог,

Для того, кто теперь одинок.

По краям подорожник в пыли

Да бурьян в полный рост.

Когда оторвёшься, Мухтару в зубы полпачки отдав махры,

Когда отобьёшься на ржавой шконке за сорок шальных секунд,

Матрос из "Курска" придёт и сбреет седые твои вихры,

Ворча тихонько: "Ещё салага, а разблатовался тут..."

И будет тебе не море сниться, не сказочный Херсонес,

Туманный колокол тоже будет звонить не по снам твоим.

Приснится старый вагон-теплушка и мимо летящий лес,

И рядом с тобою — в платке девчушка, и вам хорошо двоим.

(Андрей Земсков. Баллада о солдате).

Глава 1. Двое.

— Смотри, братик, я поймала солнце! — Янка в восторге повернулась ко мне. Диск дневного светила едва просвечивал сквозь плотную пелену облаков и не слепил глаза. Девочка свела большой и указательный пальцы так, словно действительно схватила отливающую медью небесную монетку и теперь ждала похвалы.

— Молодец, — кисло ответил я, делая чудовищное усилие, чтобы вновь не задремать. После ночи проведённой без сна голова просто раскалывалась. Срочно требовалось найти какое-нибудь полезное занятие. Например, поесть.

— Перекусим?

— Точно, давай! А что у нас сегодня на обед?

— Думаю что суп из чёрных трюфелей на первое и жаркое из фазана на второе. И разумеется бланманже на десерт.

С этими словами я залез в ранец и вытащил два пластиковых пакета полевого солдатского рациона. Янка подобравшись поближе, присела на корточки. Сквозь огромные дыры в грязных джинсах вылезли чёрные, разбитые коленки. Процесс приготовления пищи не требовал особых кулинарных талантов. Достаточно оторвать верхнюю часть пакета, залить содержимое водой из фляги и немножко подождать пока бурый порошок внутри разбухнет, превратившись в нечто напоминающее по виду кашу-размазню.

Получив свой паек, девчонка торопливо запустила внутрь пятерню, перемешала и принялась насыщаться, выгребая содержимое рукой. Я последовал её примеру — ложек у нас не осталось. За месяц похода, рацион успел приесться до рвоты, но приходилось терпеть. Впрочем, моя спутница лопала его с таким упоением, что хоть сейчас снимай для рекламы. Оставалось только тихо завидовать её отличному аппетиту.

Янка мне вовсе не сестра и вообще даже не родственница. Мы подобрали её три с половиной недели назад, когда плутали в лабиринтах развалин второй промышленной зоны. Когда появился наш отряд, девчонка из последних сил отбивалась от двух "Пауков" и "Краба" и была уже готова торжественно склеить ласты. Оголодавшая почти до звериного состояния, чёрная от усталости, первые два дня она молчала и только зыркала настороженными глазами из-под копны грязных, спутанных волос. Потом Вика, наш штатный кинолог, имевшая огромный опыт работы со зверёнышами всех мастей сумела её разговорить. История найдёныша оказалась проста и по нынешним временам совсем не вызывала удивления.

Ещё три года назад равнина Южного сектора была относительно безопасна, а патрули Цитадели своевременно уничтожали редкие отряды чужаков, которые каким-то чудом прорывались через Электрический Вал. Многочисленные коммуны и независимые поселения процветали, снабжая армию всем необходимым. Затем, после разгрома бригады Коваленко в трёхдневной битве при Остале и падения Ирниса сектор, по сути, оказался в руках пришельцев. Большинство жителей бежали на север под крылышко Цитадели, но среди руин осталось несколько групп упрямцев, самоуверенно решивших, что справятся сами.

Яна жила в одной из таких коммун населённой членами секты Пришествия Цибитусов. Поселение находилось под землёй, его обитатели почти не выходили на поверхность, выращивая продовольствие на гидропонных фермах. Поначалу всё шло хорошо, но потом наступила расплата за легкомыслие: одна из Стай смогла каким-то образом засечь людей. Бедняги сражались с отчаянием обречённых за каждый туннель, роботы несли чудовищные потери, но силы были неравны. Когда стало ясно, что конец неизбежен, сектанты собрали уцелевших поселенцев и несколькими отрядами отправили на поверхность через аварийный выход, надеясь на то, что хоть кто-то сможет спастись. Отряду, в который входила моя "сестрёнка" не повезло. Из полусотни человек чудом уцелела только она одна, остальных уничтожили в коротком, жестоком бою. Больше месяца девочка пряталась среди руин, питаясь крысами и насекомыми пока, наконец, не повстречалась с нами. В отряде Яна, быстро освоившись, стала всеобщей любимицей. Живая, подвижная как шарик ртути она неизменно вызывала восхищение среди ребят. Даже у нашего командира Богдана Тимофеевича — "Батяни Богдана", теплел взгляд при виде её потешной мордашки. Правда я так и не понял, с какого перепугу соплячка записала меня в свои родственники. Первое время её бесконечное "братик" страшно раздражало, затем я привык, втянулся в игру и принялся в ответ звать непоседу сестрёнкой. А что, с меня не убудет, а ребёнку приятно...

— Может ты поспишь, а я покараулю? — чумазая мордашка Яны двоилась и расплывалась перед утомлёнными глазами.

— Нет, всё в порядке... сейчас немного посижу, и мы пойдем снова... — пробормотал я непослушными губами и заснул.

Катастрофа случилась позавчера днём. Наш патрульный отряд — восемь бойцов, девчонка и гибрид, благополучно перейдя широкое шоссе ?41, двигался среди руин небольшого городка Ермаково. Полуторамесячный рейд подходил к концу, через четыре дня мы должны были вернуться в Цитадель. Места были тихие, Стаи Чужих никогда раньше здесь не появлялись и ребята в предвкушении скорого отдыха предательски расслабились...

Четыре "Паука" беззвучно выскочив из мусорных куч, кинулись на Джека. Гибрид не успел даже гавкнуть, когда стальные клинки буквально разорвали его на куски. Кинолог Вика закричала от боли (гибриды и проводники связаны друг с другом на телепатическом уровне) и, не осознавая себя, кинулась на помощь погибающему питомцу.

— Стой! — гаркнул Батяня, но было поздно. С грохотом обрушились непрочные кирпичные стены и окружённые облаком пыли в нашу сторону двинулись два "Скарабея". Правая машина выпустила сгусток плазмы и перерезанная пополам Вика рухнула на асфальт. Мы прыснули в стороны спеша найти укрытие. "Скарабеи" ребята серьёзные — лучемёт не в силах пробить броню машины даже в упор, зато прямое попадание их плазменной пушки прожигает насквозь любой бронекостюм.

— Бес, мать твою, что ты копаешься, жги! — крикнул командир.

Яростно ругаясь, плазмомётчик спешно переводил оружие из походного положения в боевое. На это ему требовалось секунд тридцать. Слишком много. Ничего не скажешь, Чужие отлично подготовили засаду. Видимо они знали, что наш гибрид способен учуять любой работающий электронный прибор в радиусе пятидесяти метров и потому своевременно перевели системы в "спящий" режим, устроив сюрприз с фейерверком.

Я втиснулся между двумя бетонными блоками, лупанул плазмой из подствольника по ноге ближайшей машины, промахнулся, взвыл от ярости и тут Янка-Обезьянка показала высший класс. Сжав зубы, девчонка подбежала к правому "Скарабею", и кошкой вскарабкалась на крышу по одной из суставчатых лап. Вооружена наша кроха была стандартным оружием сектантов — копьём с силовым наконечником, штукой смертоносной в ближнем бою, но абсолютно бесполезной на дистанции. Все мы при виде этого акробатического трюка подавились собственным дыханием. Девочка смертельно рисковала, ведь у неё не было даже обычного бронекостюма — любой Паук мог убить её простым взмахом лезвий.

Схватив обеими руками древко копья прозванного за длинный клинок "ассегаем" она со всей силы ударила в щиток панциря защищающего от осколков хрупкую электронную начинку роботанка. Силовое поле, окружавшее стальной наконечник легко прошило броню, и "ассегай" до упора погрузился в переплетение микросхем и печатных плат. Брызнули искры, Янка, не удержавшись на ногах, шлёпнулась на попу. Повреждённый "Скарабей" не потерял подвижность, зато перестал ориентироваться в пространстве. Забыв обо всём на свете, он начал кружится на одном месте, яростно паля из пушки.

— Прыгай, дура! — завопил я, готовясь выскочить на помощь, но "сестрёнка" не нуждалась в моих приказах. Выдернув копьё и сверкнув босыми пятками, девчонка колобком покатилась по броне, шмякнулась на землю и лисой метнулась к ближайшему укрытию.

В следующее мгновение раненный "Скарабей" влепил заряд плазмы в борт своему товарищу, и тот взорвался, словно перегретый паровой котёл. Бес вскинул пушку и успокоил ослепшего страдальца прямым попаданием в корму. Как только смолк грохот второго взрыва, я вытянул за шиворот спрятавшуюся Яну. Ей очень повезло — кроме нескольких царапин и ссадин она совершенно не пострадала.

— Ещё одна такая выходка и я тебя точно выпорю, слышишь?

— Внимание! — громко сказал батяня, вскидывая левую руку, на которой уже сидел "сокол" — маленький летающий дрон-разведчик. Я, прекратив воспитательную работу, торопливо опустил на глаза козырёк полевого коммуникатора. Сокол пошёл вверх по спирали, на стереоскопическом экране замелькали руины. И, к сожалению, не только они одни...

— Мать моя, женщина! — протянул Бес. — Нам всем пи... прости Яночка, крышка!

Из-за наступающих "Пауков" и "Крабов" не было видно земли, следом за ними сосредоточенно топали "Скарабеи". Смертоносный вал накатывался с неотвратимостью цунами, и было понятно, что жить всем остались считанные минуты.

— Тимур, — скучным, повседневным тоном сказал Богдан Тимофеевич, скидывая ранец и вытаскивая из кармана командирский планшетник. — Возьми, здесь данные по рейду. Передашь в штабе Самойлову лично в руки. А теперь Янку в охапку и брысь отсюда!

— Но командир...

— Давай, не спорь! — хищно осклабился Бес, раздвигая сошки плазмогана. — Мы их встретим. Умоются твари кровушкой!

Это было неправильно, это было подло, но привычка повиноваться приказам настолько въелась в кровь, что я лишь коротко отдал честь, засунул в ранец планшетник и, схватив подмышку, упирающуюся девчонку бросился бежать. Долго ещё за спиной слышались выстрелы и взрывы. Наш отряд недаром считался лучшим в Патруле...

— Братик, братик! — тревожный голосок Янки вырвал меня из омута сновидений. — Проснись, там кто-то ходит!

Бестолково глядя на мир слепыми со сна глазами, я торопливо схватился за лучемёт. Девочка отползла в сторону и приготовила копьё. Справа и слева послышался шорох и быстрый перестук многочисленных лапок. Указательный палец ласково обнял холодный спусковой крючок...

"Пауки" атаковали как всегда одновременно с разных сторон. На самом деле, эти небольшие, размером со среднюю собаку роботы не очень опасны, особенно для человека облачённого в бронекостюм. Их пластиковые панцири легко разрушаются выстрелом лучемёта, или просто хорошим ударом приклада. Плохо когда тварей много, а особо хреново, когда те действуют в компании с "Крабами".

"Крабы" — главная ударная сила Чужих. Они быстры, маневренны и сильны не только в ближнем бою, но и на средних дистанциях. Их скорострельные плазмомёты очень опасны и превосходят по мощности наше лазерное оружие. Особенно хорошо поганцы чувствуют себя на пересечённой местности, где можно устроить засаду. Вот почему когда на нас бросились "Пауки", я ни на секунду не усомнился в том, что старшие товарищи ползают где-то рядом.

"Сестрёнка" отпрыгнула в сторону, взмахнула копьём и прикончила одного из нападавших. У неё это здорово получилось. Ещё бы, набила руку, когда жила одна. Я хладнокровно как в тире расстрелял двух оставшихся гадов, затем бросил тревожный взгляд на индикатор заряда батареи — энергии осталось на четырнадцать выстрелов. Плохо, очень плохо.

"Краб" выскочил из-за бетонной плиты и выпустил плазменный сгусток в сторону Яны. Промахнулся. Наглый "Паук" подкравшийся сзади, прыгнул мне на плечи и сбил с ног. Сталь клинков лязгнула о пластик брони. Девочка плюхнулась на пузо и перекатилась за камень, уходя от второго выстрела. Я стряхнул неожиданного визитёра и приложил прикладом. Хрустнул пластик, в нос ударила вонь горящей изоляции. "Сестрёнка" встала на колени, вытянула из кобуры ракетницу и, держа оружие перед собой обеими руками, высунулась из укрытия. По глазам ударила вспышка, ракета, шипя, покинула ствол. Лобовую броню Краба украсил оранжевый цветок взрыва, после чего пришельцы стали беднее ещё на одного робота.

— Ходу! — крикнул я, вскакивая на ноги. Девочка одним движением переломила ствол, вытряхнула, пустую гильзу, вставила новую ракету. Затем подхватила ассегай и подбежала ко мне. Поразительно, но в бою она всегда оставалась предельно собранной и хладнокровной, словно опытный солдат. Впрочем, в противном случае ей никогда не удалось бы выжить в одиночку так долго.

— Ещё ракеты остались? — спросил я.

— Не-а, последняя.

— Плохо.

Это оружие Бес смастерил специально для неё, переделав обычную сигнальную ракетницу так, чтобы та могла стрелять боевыми боеприпасами. Лёгкая, практически лишённая отдачи она идеально подходила для тонкой детской руки.

В развалинах вновь зашуршало. Поминутно оглядываясь, мы двинулись быстрым шагом, стараясь держаться открытых мест. Похоже, Чужие решили довести до конца начатое дело, не считаясь с потерями.

Полтора часа спустя, мы вышли на широкую улицу и остановились в нерешительности, не зная, куда идти дальше. По обеим сторонам тянулись высокие стены каких-то промышленных корпусов без окон и дверей. Улица упиралась в невысокий забор с запертыми воротами, за которым виднелось огромное бетонное здание непонятного назначения.

— Пойдём к дому, — решил я. — Возможно, там у нас получится спрятаться.

— Ага, — устало сказала девочка, беря меня за руку. — И отдохнуть.

Мы двинулись по потрескавшемуся асфальту, внимательно прислушиваясь. Положение было — хуже не придумаешь. Мой лучемёт полностью разряжен, в пистолете осталось шесть патронов. Он, да последняя Янкина ракета — все, что есть для самозащиты. Ах, да, в подсумке болтается осколочная граната, но её нужно оставить на самый крайний случай. Единственный шанс спастись это найти надёжное укрытие и подождать пока крохотный реактор, встроенный в приклад вновь зарядит батарею.

Лучемёт — отличное оружие: лёгкое и надёжное. Мощности лазерного луча достаточно чтобы уложить "Паука" и "Краба", а подствольный плазмомёт поможет разделаться со "Скарабеем" и если повезёт с "Валькирией", но для длительного боя он совершенно непригоден. Полного заряда хватает на девяносто выстрелов лазером и пятнадцать плазмой, после чего нужно ждать несколько часов пока реактор не восполнит запас энергии. Более продвинутые модели снабжены съемными батареями, но они тяжелее и требуют больше ресурсов для производства. Вот потому и штампуют наши заводы оружие попроще да подешевле, такое, каким может пользоваться даже ребёнок. Мы медленно проигрываем войну, под ружьё поставлены все, кто способен держать оружие. Да что говорить, если даже в патрульные отряды — элиту армии, начали включать бойцов всего на пару годков старше Янки, а планку призывного возраста опустили с двенадцати до десяти лет. Ещё два-три года такой мясорубки и боюсь, что против роботанков станут бросать ползунков из ясель с плазменными минами, привязанными к спине.