|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Глава 1.
Вторая Оттепель закончилась. Начинается
новое наступление авторитаризма и, может
быть, даже тоталитаризма.
Нас ждут времена тяжелые, возможно даже
подлые.
Б.Н.Стругацкий. Журнал "Фантастика".
12 год правления Совета Слуг Народа Раввены.
Кер был поглощен пеленой тьмы, которая накрыла его и заползла в его легкие, мешая ему вздохнуть полной грудью. Он словно чувствовал тяжкий гнет безграничной тьмы и неуклонное приближение грани, за которой заканчивается бренное существование и исчезает искорка мысли человека — ничтожной песчинки в бесконечности окружающего его мира. Стремясь удержать исчезающую нить жизни, он изо всех сил рванувшись, пришел в себя, выйдя из небытия, называемым сном.
Тяжело дыша, Кер Белоголовый вытер со лба выступивший холодный пот, радуясь жалкой отсрочке, называемой человеческой жизнью, дарованной ему и внушающей страх, нескончаемой темной бездной, стремясь унять судорожно бьющееся сердце.
У него было уже такое жуткое видение тьмы, в ночь перед прорывом третьей тагмы, третьего легиона в ее отчаянной попытке спасти жизнь Наследника Раввенской Империи и выскользнуть из непроницаемого кольца окружения.
Бывший легионер лежал на спине и всматривался в кое-где уже потрескавшийся потолок, затем перевел взгляд на песочные часы, освещаемые огоньком тусклой чадящей копотью сальной свечи. Падающий струйкой вниз, оставшийся песок указывал, что у него оставалось еще немного времени до подъема.
События, совершившиеся с ним десяток лет назад, вспомнились ему настолько ярко, как будто они произошли с ним только вчера.
Он присел на лежанке и, поплевав на ладонь, пригладил пятерней взлохмаченные волосы и потер зудящий висок. К нему еще иногда возвращались головные боли, напоминая ему о ране, полученной им в ту далекую пору.
Тогда он только чудом выжил и обманул саму смерть. Урук Вороний Глаз спас его тогда вместе с Тидером Весельчаком, вывезя раненых товарищей.
Им троим, уцелевшим, было неизвестно: остался в живых ли еще кто-нибудь из их тагмы, во время того безнадежного, преисполненного отчаяния, безумного рейда. Неведома была и судьба вверенного им — Наследника Империи Севара.
Впоследствии, Советом Слуг Народа было оглашено, что бывший Наследник, рухнувшей в одночасье и сметенной волной народного гнева Имперской Тирании, пал от рук легионеров тагмы, охранявших его.
Во всех газетах, продолжавшихся выпускаться и при новом правлении, было ярко описано, что солдаты третьего легиона легкой пехоты, видя безнадежность попытки прорыва оцепления, подло убили Наследника.
Этим кровавым злодеянием, солдаты напрасно надеялись заслужить снисхождение к себе, перед обличавшим их преступление, новоизбранной, истинно народной властью.
"Дикие коты" из Корпуса Синей Стражи, присланные обеспечить его безопасность, возмущенные до глубины души бессмысленным и жестоким убийством Севара, в порыве справедливого возмездия уничтожили взбесившихся "цепных псов" Империи, загрызших своего беззащитного подопечного.
Слуги Народа также были потрясены озлобленным убийством мальчика, не представляющего по их словам, угрозы для новой, возрожденной и единой Раввены. Одним из первых законов, принятых ими, был указ о вынесении смертного приговора всем виновным в гибели Наследника.
Участвующим легионерам, в этом рейде отчаяния, грозила "справедливая смерть" за якобы совершенное ими злодеяние.
Теперь, вероломных убийц Наследника, одновременно ненавидели как приверженцы новой власти, так и ее тайные противники, оставшиеся верными низложенной Императорской Династии.
Весь раввенский народ, опьяненный только что обретенной свободой, был потрясен подлым злодеянием солдат, погубивших Наследника Севара.
В дальнейшем, была назначена солидная награда за поимку, и затем передача безжалостному к ним суду, уцелевших легионеров третьей тагмы, совершивших это злодеяние.
Легионеры, их верность присяге, данная ими рухнувшей Раввенской Империи, была унижена и втоптана в грязь новой властью.
Писаки, сидящие в газетах, подобно ветряным флюгерам, правильно восприняли дующий "благотворный" ветер перемен. Приняв верное решение и держа направление по дующему ветру, они красочно расписывали злодеяние легионеров, убивших беззащитного мальчика.
...Наследник Раввенской Империи стоял на коленях перед бессердечными солдатами и тщетно умолял их о пощаде. Это было описано в таких подробностях, что казалось, писаки сами сидели под ближайшими кустами и наблюдали эту душераздирающую картину воочию. Скупые мужские слезы скатывались по их щеке, стираемые левой рукой, но правой рукой они вносили в анналы истории подробности злодейского преступления, дабы впоследствии донести это до своих читателей.
Не верящий в эти вымышленные бредни, Кер в этом обоснованно сомневался, но, заявив об этом во всеуслышание, он сразу же навлек бы на себя оглашенный смертный приговор. Его друзья тоже обладали здравым смыслом, никто из них не посмел опровергнуть официальную версию событий, преподнесенную Советом Слуг Народа.
Если и были еще выжившие каким-то чудом легионеры из их тагмы, то они затаились, спрятавшись в глухих уголках обломков рухнувшей, некогда великой Раввенской Империи.
Миновав оцепление, они втроем ушли в густые лиственные леса, росшие вблизи селения Ясенево.
Укрыв их в охотничьей хижине своего будущего тестя, Урук изредка появлялся, приносил скудные харчи и сообщал слухи, дожидаясь излечения товарищей.
Он рассказал, что Первым Слугой Народа, был выбран некий Таксиарх Гвардии Стиуш.
Говорил, его главенствующим девизом, снискавшим всеобщее признание, было воззвание:— "Я всегда думаю, о благосостоянии народа и неизменно радею о нем!"
Придя к власти, он рьяно взялся за дело: сильно сократил армию, усилил Корпус Синей Стражи. Обласкал заслуженными наградами таксиархию "диких котов", несмотря на их нерасторопность при спасении жизни Наследника. Ее командир, комес Елин, был провозглашен пожизненным Слугой Народа.
Стиуш Благородный самолично утвердил состав Совета Слуг Народа, предназначенный для служения Раввене.
Императорская Гвардия, игравшая ключевую роль в низвержении охраняемого ею трона, была переименована в Народную.
Впоследствии выяснилось, что народ Раввены напрасно рассчитывал на перемены к лучшему, как обещали им прежде, с пеной у рта, вожди восстания.
Подавляющее большинство влачило жалкое существование, на гране нищеты, кляня власть имущих. Людей легко можно было понять — на голодное брюхо и с пустым кошелем, от долгожданной свободы, было мало радости.
Большинство простых раввенцев давно уже перестали верить в законы, издаваемые Советом, для общего блага.
Приняты они для улучшения жизни простого народа, но от них становилось, почему-то, только еще хуже.
Рядовой раввенец горько шутил:— "Пусть они издают законы пореже, а то вообще не продохнешь и внесут на погребальное огнище раньше срока, отпущенного Солнцем".
Если рьяно и исполнялись законы, то только те, которые вели к обогащению самих Слуг Народа и их прихлебателей, в лице многочисленных чиновников, которых стало почему-то гораздо больше, чем было в прежние имперские времена.
В лесу выздоравливающим беглецам, жилось неплохо, только Кера, продолжала мучить головная боль, постоянно накатывали приступы тошноты.
Вороний Глаз уходил, чтобы вернуться через декаду-другую.
Скоро совсем оклемался Тидер. Ковыляя по хижине, он присматривал за своим товарищем, ухаживая за ним, как мог.
Весельчак наловчился ставить силки на зайцев, дополняя рацион мясной юшкой, сваренной из длинноухих зверьков и приправленной различными лесными травами и корешками. Собирал сухостой, заготавливая дрова на зиму.
Один раз Тидер набрел на опушку, сплошь усеянную желтыми шляпками масляных грибов. Он набрал их в корзину и приволок их в хижину. Затем выдавливал из них масло, сжимая в руках. Так как давильни не было, масла набралось в два раза меньше, но все равно получилось горшка три, заполненные почти доверху.
Теперь им не нужны были чадящие сальные свечи. Урук проворчал для приличия, что маслу надо было отстояться, чтобы осела на дно муть, дающая копоть, но где-то добыл и принес лампу, залив в нее масло и вставив льняной фитиль.
В хижине по вечерам теперь стало гораздо светлее.
Пережив дождливую, промозглую сырую зиму, ранней весной, как только пригрело солнышко и оклемался Кер, они отправились в город.
Урук за это время подыскал им работу в Братстве Черной Стражи. Но вскоре, не выдержав суматохи города, Тидер, нанялся в охрану торгового каравана, а друзья, оставшись вдвоем, продолжали работать в паре.
Все это, случившееся с ними десяток лет назад — было нелегким отрезком их жизни.
Те же трагические события, что они пережили и произошедшее тогда с Раввеной, нарекли "Ночь свержения Имперской Тирании".
Это громогласное, довольно велеречивое название дала тем событиям свежеиспеченная власть, возглавляемая Советом Слуг Народа и отмечалась с тех пор ежегодно, как великий праздник освобождения Раввены от мерзостного, подавляющего свободу всех граждан, правления Императора.
Взамен, отживших свое имперских праздников, народу предложили огромное количество новых, принятых властью, но все-таки не принятых большинством населения. Некоторые из них по привычке предпочитали отмечать и отмененные имперские празднества и новые, для них лишь бы был лишний повод хлебнуть медовухи.
Морита — столица — сердца, некогда великой и могучей Империи, а Раввена — была ее центральной провинцией.
Теперь же бывшая провинция называлась по-новому: — федерация свободных народов Раввены.
Не было даже ни малейшей тени величия прежних времен в этом гигантском, перенаселенном городе, который за несколько лет правления Совета Слуг Народа, превратился в большую клоаку из величественных особняков в центре Мориты и жалких лачуг, теснившихся по ее окраинам. В них ютилось большинство разноплеменного населения столицы, давно переполнивших ее и больше напоминавший кишащий муравейник. Роскошь и нищета соседствовала рядом, представляя разительный контраст, для взора иноземцев.
Незримая стена, воздвигнутая прежней Империей, рухнула, открывая перед многими ранее невиданные возможности к своему обогащению.
Честно говоря, из-за всех этих перемен, Морита в последние годы не очень-то и была похожа на раввенский город.
Узел торговых отношений завязался, превратив его в большой многоплеменный рынок.
Столицу заполонили вихрастые, светловолосые загорцы, замиренные "синегорцы", неспешные жители из Янтарных Городов, привезшие соленую рыбу из Северного моря, состоятельные надменные таньшанцы, вырядившиеся в шелковую черную одежду с оранжевыми короткими халатами без рукавов.
Здесь же можно было увидеть и беловодца, отчаянно торговавшим с "перволюдом", косматого укргура из Великой Степи, вдруг вспомнившего древние обычаи и с высокомерием разговаривающего с раввенцем, которых они презрительно прозвали, "свиноедами", за любовь к мясу и соленому салу хрюшки.
Нередко встречались и торговые гости, прибывшие из герцогства Карара или Железного Острова и других, менее именитых стран Запада.
Последняя песчинка упала на дно часов, прервав течение его воспоминаний. Он перевернул их и, толкнув соседа, спящего на соседнем лежаке за плечо, тихо сказал:
-Урук, хватит дрыхнуть! Нам пора подниматься!
Вороний Глаз проснулся и хриплым голосом, с укоризной глянув на друга, ответил ему:
-Ну вот, такой сон прервал! Я только собрался ей засадить... как ты, будто оглашенный, в ухо мне вопишь. Не мог подождать еще немного!?
Кер улыбнулся на искреннее возмущение друга, не преминув поддеть его:
-Я думаю, тебе Велена приснилась?
-Да в том-то дело, что это была не супружница — продолжал бухтеть Урук, вставая во весь рост и сладко потягиваясь, затем он достал сапоги из-под низкого лежака и принялся их натягивать на ноги.
Притопнув ими он, сверкнув глазами, бодро сказал:
-Ну что, скоро будем выгуливать нашего подопечного?
Они быстро собрались и, опоясавшись мечами, вышли в сад.
После спертого воздуха сторожки, пахнущего плесенью и сыростью, видимо от долгого отсутствия проживающих в ней людей, они словно окунулись в окружающий их цветущий рай.
Какая-то пичуга уже проснулась и вовсю старалась поднять настроение друзьям, выводя свои певучие трели.
Сад поражал их: разбитый на части символическими изгородями, кустами и проемами, он создавал впечатление уходящей вдаль безграничности.
Картина цветущего сада напомнила им о вчерашнем вечере, когда они в первый раз предстали перед своим новым нанимателем.
Накануне днем, их вызвал к себе Аран Большой, глава созданного им Братства Черной Стражи, в котором они состояли несколько лет.
Рыжий дородный верзила, внимательно оглядел обоих друзей и поинтересовался у них:
-Слышали о неком Сае Альвере, преуспевающем торгаше, проживающем на улице Героев Раввены?
Урук, не скрывая своего презрительного отношения ко всем этим Саям, буркнул ему в ответ:
-Нет не слышали, а чем он отличается от других барыг? Ум острее или хер длиннее!?
Не обратив внимания на выходку Вороньего Глаза, Аран уточнил:
-Да нет, я думаю у него все, как и у других. Только он попросил у нас парочку телохранителей, думаю вот, вас к нему приставить?
Урук заметно оживившись, переглянулся с Кером:
-А оплата?
-Все как обычно! Первая декада испытательная, оплата в половину оговоренного! Дальше, как всегда. Ну что, беретесь?
-А, жрачка!?
Аран улыбнулся:
-За счет нанимателя.
-Это хорошо, правда Кер?
-Неплохо! — согласился тот, не особо удивляясь ненасытной прожорливости своего друга.
Прибыв на место, они долго стучали в запертые ворота. Наконец вышел заспанный сивый привратник, близоруко прищурив глаза, он внимательно всматривался в двух "черных" стражников.
Определившись, наверное, кто они такие, он спросил у них:
-А чего вам!?
Кер, стараясь опередить закипавшего от негодования и долгого ожидания друга, быстро ответил:
— Мы из Братства Черной Стражи. Нам назначено к Саю Альверу!
Старик, словно что-то припомнив, проворчал:
-Где вы так долго!? Хозяин уж наверно заждался вас, охламоны!
Он указал, куда им далее пройти:
-Вот по правой дорожке, до Белого древа, а там налево!
Пройдя по указанному направлению, они уперлись в бледное, словно седое, дерево с листьями, словно чеканными из темного серебра.
Кер, немало читающий, в отличие от Урука, благоговейно произнес, глядя на древо, словно на святыню:
-Говорят, оно привезено в Раввену из далеких земель, нашими предками. Посаженое зеленым ростком, оно растет очень долго!
-Ну и что здесь такого?
Как более сведущий в истории, Кер разъяснил товарищу:
-Оно растет очень медленно, Белому древу такой величины, должно быть, по крайней мере, несколько тысяч лет!
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
