Последняя амазонка

Последняя амазонка

Они просто мужчина и женщина, не смотря на титулы, звания и другие условности этого жестокого мира. Судьба совершенно случайно свела их в забытой богом таверне. Одного взгляда хватило для того, чтобы понять, что они предназначены друг для друга судьбой. Но она замужем. Ее святая обязанность родить мужу наследника, чтобы когда-то древний и могучий род вернул себе былую славу. Он едет домой, чтобы познакомится с невестой, которую выбрали для него родители. И что делать с этим влечением, которому невозможно сопротивляться?

Пролог

Баю, баю, баю, бай,

Ты собачка не лай,

Ты медведь не шуми,

Мою дочку не буди...

Женщина, мерно покачивая колыбельку, тихонько напевала над засыпающим младенцем. Затем, увидев, что глазки ребенка плотно сомкнулись, петь перестала. И лишь тихо начала приговаривать:

— Спи, мое солнышко. Что выпадет на твоем пути? Ты осталась последней среди нашего когда-то грозного рода. И лишь тебе под силу возродить его былую славу и величие, ели ты сумеешь найти свою истинную любовь. Боги посмеялись над нами, теми, кто всегда презирал мужчин. Все теперь будет зависеть от них, кого мы с усмешкой звали 'сильный пол'.

Затем положила руку поверх пеленок, убедилась, что ребенок точно крепко спит, и надела на шею девочке медальончик, изображавший лошадку с изумрудным глазом. Вышла из комнаты, тихонько затворив за собой дверь. В другой комнате ее ждали трое мужчин, закутанных в коричневые плащи. Это был такой цвет, который позволял мужчинам сливаться с осенней грязью и быть незаметными на дорогах.

— Я готова! — тихо произнесла женщина. И они все трое вышли под моросящий дождь.

Глава 1. Лекс

Октябрь выдался на редкость мерзопакостным. Солнечных дней практически не было. Каждое утро начиналось с мерно стучащих по стеклам капель дождя. Дороги уже давно все размыло. И они скорее походили на манную кашу, которая изрядно успела подгореть, чем на так называемое дорожное полотно. Копыта лошади постоянно разъезжались, грозя всаднику полетом из седла. Только Лекс крепко держался за поводья. Надо же было отцу ни раньше, ни позже, а именно сейчас потребовать его возвращения в замок.

Пять лет его никто не хотел видеть и не беспокоил. Пять лет юноша упивался свободой, постепенно превращаясь из угловатого подростка в статного мужчину, которому вслед заглядывались многие красотки. Да вот от былой красоты сейчас в нем вряд ли что осталось. Худое лицо, заросшее черной щетиной, хищный орлиный нос, провалившиеся глаза, горящие лихорадочным светом, и черные длинные волосы, спускавшиеся по спине ниже лопаток. Последнее время девушки скорее шарахались от него, чем искали компании. Лекса это вполне устраивало. Какую бы игру не затеял отец, пришлось ехать в замок. Это было обязательным условием того, что его отпустят в это путешествие, которое растянулось на пять лет. Он обязан вернуться по первому зову. И где-то в глубине сознания маячила неприятная мысль, что ему наконец-то нашли невесту. И эта мысли превратила его в то хищное чудовище, которое он сейчас представлял. Ему только-только стукнуло тридцать лет. Он пока не готов осесть в замке, нянчась с выводком наследников и вечно недовольной и капризной женой. Пусть невеста его испугается, и мужчина вполне сможет продолжить свое путешествие. Он еще в стольких местах не успел побывать!

Завидев вдали огонек, всадник отвлекся от своих невеселых мыслей и решил, что пора где-то останавливаться на ночлег. Одежда давно вымокла, лошадь устала, да и ему пора подкрепиться. Таверна была двухэтажной. Первый этаж был сложен из грубого известкового камня, а второй представлял собой огромный дубовый сруб под остроконечной крышей. И если камень не позволял развалиться строению под шум и драку подвыпивших посетителей, то дерево давало уют и покой тем, кто решил здесь заночевать. Мужчина передал поводья подбежавшему мальчишке, снял седельные сумки и шагнул, толкнув крепкую дверь.

Таверна встретила Лекса спертым теплым воздухом и ароматами кухни. Эти ароматы были неожиданно приятными. Не было запаха кислой капусты и бражки, которыми часто грешил подобные заведения. В большом зале стояли крепкие дубовые столы, покрытые веселенькими скатерками в красно-белую клетку. Посетителей в этот непогожий день было немного.

Мужчина прошел вглубь зала и сел за пустой стол таким образом, чтобы ему был виден вход. Привычка, выработанная во время странствий, не раз спасала путника от неприятных неожиданностей. Его одежда не была вычурной, но на лохмотья бедняков вряд ли походила. Он никогда не отказывал себе в покупке штанов и сюртуков из хорошей ткани, да и рубашки предпочитал из тонкого батиста. Только выбирал те фасоны, которые не мешали свободе движений, да следил, чтобы украшений было по минимуму. Портные, стремясь содрать с господина как можно больше за свой труд, непременно старались нашить кантик на полу сюртука, или оставить вензель на груди рубахи. И это все не проходило мимо внимательного взгляда любителей легкой наживы.

Скинув плащ на пустой стул и положив на сиденье широкополую шляпу, Лекс с удовольствием вытянул длинные ноги и жестом подозвал официантку. Та, угадав в нем господина с деньгами, подошла, завлекающе покачивая бедрами и с широкой улыбкой спросила:

— Что хочет мой господин?

— Господин голоден и хочет пообедать,— с ухмылкой, разглядывая высокую девичью грудь, не поднимая глаз на лицо девушки, ответил посетитель. — Что у вас здесь есть вкусного?

— Я рекомендую взять суп с грибами и сливками, жареную утку и пирог с яблоками,— еще шире улыбаясь, ответила официантка.

— Хорошо, неси все,— ответил мужчина.

— А может господин еще чего захочет? — спросила местная красавица, не торопясь исполнять заказ, откровенно потираясь коленом о его вытянутую ногу.

— Я сказал, что хочу есть! — ответил посетитель и, наконец, поднял глаза. Радужка в каждом из них, заполнявшая почти весе пространство, была абсолютно черной. Когда мужчина сердился, в глазах появлялись огненные всполохи. Девица испуганно ойкнула, поняв, что ей здесь больше ничего не светит, унеслась исполнять заказ.

Когда Лекс наконец-то взялся за ложку и собирался приступить к трапезе, дверь таверны с шумом распахнулась и на пороге появилась фигура мальчишки. Подросток был высоким и очень тоненьким. Возможно, этому способствовали узкие брюки, которые облегали фигуру как вторая кожа, и куртка со шнуровкой. Аккуратно закрыв за собой дверь, юноша прошел за соседний столик с Лексом и сел точно так же, позаботившись о том, чтобы была видна входная дверь. Официантка, не спрашивая, тут же принесла мальчику чашку чая и кусок пирога.

— Видимо, постоянный посетитель,— тут же решил про себя Лекс. В наступившей тишине он снова принялся за еду, одним глазом наблюдая за парнишкой. Лица соседа было не видно, оно скрывалось в тени полей шляпы. Сидел он, как-то обреченно ссутулившись, грея руки о горячую чашку. Минут через пять тот тоже начал есть. Причем делал это с неожиданной грацией, как будто был не в придорожной таверне, а на приеме в замке у отца Лекса.

Вдруг с улицы раздался топот. Парнишка, не раздумывая нырнул, прячась за стул Лекса. Тот удивленно обернулся и увидел два глаза цвета спелой вишни, которые смотрели на него с мольбой. И страха перед тьмой в глазах Лекса в них не было. Он боялся явно чего-то другого.

В это время дверь с грохотом распахнулась с помощью тяжелого сапога. На пороге застыл мужчина достаточно приятной и благородной наружности. Только его лицо было перекошено гневом, да и сильный запах перегара, который достиг даже дальнего угла Лекса, говорил о неспокойном душевном состоянии.

— Где она? Айлин, мерзавка, вылезь, я знаю, что ты здесь!!! — заорал мужчина пьяным голосом, перекрывая громкостью все остальные звуки в таверне. Затем его взгляд пробежался по всем посетителям таверны, на несколько секунд задержался на Лексе. Мужчина явно оценил этого посетителя, отвесил ему практически шутовской поклон и повернулся к официантке.

— Мара, где моя жена? — гневно спросил мужчина.

-Жена? — удивленно спросил сам себя Лекс. Но оборачиваться было нельзя, чтобы взглядом не выдать этого мальчика-девочку.

— Ваше благородие, я ее сегодня не видела! — ту же пискнула Мара. Мужчина недоверчиво покачал головой. Но тут из-за высокой стойки подал голос хозяин таверны:

-Вон она, к лесу побежала!

Мужчина грязно выругался, и как увидел в окно Лекс, побежал в сторону леса. Лекс же наконец-то смог развернуться и посмотреть на существо, которое пряталось за его стулом. Девушка встала и, сделав реверанс, произнесла неожиданно низким голосом с сексуальной хрипотцой:

— Благодарю Вас, что не выдали меня мужу.

Реверанс в штанах выглядел совершенно не так, как в юбке. Широко разведенные колени согнутых ног, которые ничто не прятало, навели Лекса на совершенно непристойные мысли.

— Надо же, на аппетитную Мару я даже не глянул. А этот цыпленок, да при том чужая жена, заставляют кровь бежать быстрее, отдаваясь пульсацией внизу живота,— подумал про себя мужчина. Но вслух сказал:

— Меня убедил ваш взгляд. Но вы разве не знаете, что скрываться от мужа вы не имеете права? Он ваш господин и хозяин.

— Да, конечно, я это прекрасно осознаю. Он сейчас немного протрезвеет, и я обязательно вернусь домой, — с покорной улыбкой ответила молодая женщина.

Лекс еще раз обвел ее фигуру взглядом. Маленькая, но высокая грудь, которая как раз бы вошла в его ладони. Плотная ткань костюма не прячет от глаз упругие мышцы, которые подчеркивают каждый изгиб ее тела. Поэтому и принял он ее за мальчика. Да и редкая женщина рискнет ходить в таком наряде. Маги строго следили за тем, чтобы длинные юбки хранили и приумножали женскую энергетику.

Женщина же еще раз печально улыбнулась и выпорхнула за дверь.

Глава 2.Айлин

Сай опять сегодня напился. Да, понимаю, что я его жена, что перед богами поклялась чтить и любить его в горе и радости. Только и он в этом клялся, но любви и уважения с его стороны не вижу. Во мне уже второй раз с момента замужества зародилась новая жизнь. Но маг сказал, что это снова девочка. Да и кого я еще могу понести, если я амазонка? Мы мужчин рожать никогда не умели. А моему благоверному срочно понадобился наследник. Он и замуж меня взял, по-моему, с этой единственной целью. Конечно, еще сыграла роль моя королевская кровь.

Сай всего лишь барон, самый низ в иерархии титулов. И он не посмотрел на то, что я последняя в когда-то могущественном роду, что за мной нет ни подданных, ни богатства. А так, призрачный и никому не нужный титул. Поэтому дочки ему не нужны. В нашем государстве, вернее государстве, которое стало моим лишь после замужества, титул мог передаться от жены через отпрыска мужского рода. Вот такая странная юридическая коллизия. И если барон хотел превратиться в короля, ему нужен был сын. И чтобы девочки не вставали на пути к его высоким целям, он их из меня методично выбивал. Первая беременность закончилась банальным выкидышем. Вторую, видимо, ждет тоже самое.

На трезвую голову он такое безобразие творить не может. Поэтому сначала напивается, а потом начинает методично меня избивать. Вы скажете, что я амазонка и могу дать отпор любому мужчине? Думаю, что с господином бароном могла бы вполне справиться. Только я дала ему клятву в любви и верности, и нарушить ее не могу. Это не значит, что я обязана его любить. Клятва подразумевает лишь то, что амазонка не может нанести вред человеку, который стал ее мужем. Поэтому заметив пьяную походку благоверного, старюсь как можно быстрее спрятаться от него.

Часто мне помогают в 'Пьяном еже', так называется таверна на перекрестке дорог. Пару раз я помогала хозяину объезжать лошадей. У нас это в крови заложено. Он теперь мне платит благодарностью.

А какого я сегодня там увидела мужчину!!! Когда влетела в таверну, я на него даже не посмотрела. Он сидел за дальним столиком, словно окутанный темным туманом. И лишь когда услышала шаги мужа, юркнула за спину незнакомца. Вернее под стул, на котором тот сидел. И какими глазами он не меня посмотрел! Такого взгляда я не встречала никогда, и никогда не забуду. Черные, как самая темная ночь, глаза, в которых вспыхивают красные искры, когда незнакомец хмурит брови. Этот взгляд, как мне показалось, сначала снял с меня всю одежду, прошелся по моему голому телу, что у меня затрепыхались бабочки в животе, а затем вывернул душу наизнанку. Слава, богине, он меня не выдал. Только и спросил:

— Вы разве не знаете, что скрываться от мужа вы не имеете права? Он ваш господин и хозяин.

И что я могла ответить ему на это? Что мне безумно жалко ту крохотную девочку, которая пока еще растет внутри меня, но которой так и не суждено увидеть свет? Первую дочь я уже потеряла. Что я не смогу никогда родить Саю наследника, так как просто не умею этого делать и научиться мне явно не судьба. Развестись с бароном я тоже не могу. Амазонкам разводиться нельзя. Их только можно выиграть в честном бою.

Если бы я это все знала, когда выходила замуж! Моя мать меня почему-то бросила. Я только знаю, что одним осенним дождливым вечером она растворилась за порогом нашего дома и ее больше никто не вдел. Кто был моим отцом, я тем более не ведаю. В память о родителях мне остался лишь золотой медальончик с лошадкой, чей глаз подмигивал свету крохотным изумрудом.

Нет, меня не бросили на произвол судьбы. Мне был оставлен добротный дом и верные слуги, которым было выплачено жалованье на восемнадцать лет вперед. Люди были подобраны на совесть. Поэтому все годы они были рядом со мной, воспитывали, как могли, любили, как могли, старались заменить родителей, которых я никогда не знала. Когда же я стала совершеннолетней, деньги закончились. Я должна была самостоятельно устраивать свою судьбу. В нашем мире у девушки есть только два пути, вернее один — выйти замуж. Второй путь — стать прислугой богатых господ, выходом считаться не может. Тем более мне с рождения внушали, что я королева, хотя без подданных и богатства. Нельзя королеве идти в услужение.

И тут появился Сай, барон Саймон Оверлесский. Вернее, он был всегда. Его поместье граничило с моими владениями. Слухами земля полнится. Поэтому мужчина точно знал, что рядом растет наследница громкого титула. Он был не стар, немного не дотягивал до сорока. Высок, строен, с холодными голубыми глазами и льняными волосами, забранными в низкий хвост. Его полные губы умели улыбаться очень чувственно, так, что сердца всех девушек начинал биться быстрее. То, что эти губы могут поносить на чем свет стоит свою жену, я узнала много позже.

Когда он появился в моем доме со своим предложением, я была даже рада. Это означало на тот момент решение всех моих проблем. Мне показалось, что я влюбилась с первого взгляда. Мужчина весь период ухаживания очень ласков и обходителен. И казалось, что вся жизнь будет ко мне такой же ласковой.

После свадьбы сказка закончилась. Сразу после церемонии в храме жрец передал мне свиток, из которого я узнала, что последняя в роду амазонок. Что мне суждено возродить величие моего народа, если я рожу ребенка. Это главное предназначение моей судьбы. Но как исполнить предназначение, если муж так противится его исполнению? Вернее, понимает его совершенно не так, как нормальный человек. Я же не знала, что представляю для него интерес исключительно с точки зрения приобретения титула. Ну, конечно, еще для удовлетворения плотских утех. Почему эту мерзость назвали таким словом 'утехи'? Прожив два года в браке, я так и не смогла этого понять. Лишь взгляд сегодняшнего незнакомца вдруг поведал мне, что в этом может быть что-то приятное...