Мы - будем жить!

— Мы — будем жить.

Продолжение истории, начало см. в первой части "Наши все дома".

Среда... а впрочем, какая разница уже. Закончилась первая неделя Катастрофы.

Всего неделя, как кончился прежний мир, родной и привычный, несмотря на все его болячки и проблемы. Стечение нелепых случайностей, незнания, ошибок, благих намерений и больших надежд, безответственности и глупости — привели к невероятному, но вполне очевидному.

Чудесное лекарство, вирус-защитник, подавляющий болезни и улучшающий работу организма — оказался лекарством и от смерти. Но очень уж специфическим лекарством — умершие вновь цеплялись за жизнь — зубами. За жизнь и за живых. На Земле началась новая эпоха — эпоха зомби, эпоха нежити, Эпоха Мёртвых.

Как мы выжили в первые дни? Ну, повезло, наверное. Не оказались в ненужное время в ненужном месте, а оказались, наоборот, в нужном. Так, чтобы успеть увидеть, понять, осознать... Если бы всем так повезло — Беды бы просто не случилось. Ну, оживают покойники, так нужно вовремя о них позаботиться — связать да и упокоить уже как следует. Зато живым не болеть, жить сто лет и радоваться. Но беда застала человечество врасплох, восставшие зомби тут же превращали людей в новых зомби, и только дыра в черепе прерывала их охоту на пока ещё живую добычу.

А мы успели вовремя — вырваться из стремительно зомбеющей Москвы, добыть оружие, пока другие его не добыли, чисто случайно оказались единственными обитателями и потому владельцами небольшого автосервиса, что позволило сделать из старого джипа броневик...

Ретроспектива — первые дни беды. Дневник Сашки, девочки готичных лет.

21.03, среда.

На дворе стояла самая настоящая весна, которую я так проклинала всю свою сознательную жизнь. Утром я, как всегда, поднятая и не разбуженная, лениво, спотыкаясь на каждом шагу, почти поползла в сторону ванной. Голова болела так, будто вчера я добыла в каком-то неправильном магазине литровую бутылку с алкоголем и вечером, закрывшись в комнате и, открыв окно, выпила её залпом, тут же упав на кровать и мирно заснув, при этом, не забыв неизвестным образом переодеться и накрыться одеялом. Конечно, понятно любому, что мало кто сможет найти магазин, в котором продадут спиртное двенадцатилетнему ребёнку. А я никогда не бывала в центре событий и очень редко находила какие-то тайники, а если и находила, то не те, которые были нужны мне, а те, которые могли бы пригодиться кому-то ещё. И если бы я всё же набрела вчера на такой магазин, и у меня были бы при себе деньги, которых хватило бы на что-то убойное, я бы однозначно обменяла монеты на спирт, ведь моё настроение который день было намного ниже плинтуса минус пятого этажа. Я даже не могла догадываться, с какой радости у меня началась хандра, но могла лишь предполагать, что это всё из-за прихода весны. Да, я ненавидела весну больше жизни, так как она служила началом. Началом полной жизни природы, начальной точкой полёта очередной глупой мысли о любви или же духовном родстве с кем-то хотя бы отчасти странным, началом страданий, наконец. Разумеется, я не любила ничего сильнее, чем осень, так как она, соответственно, являлась концом всего вышеперечисленного.

Выйдя из ванной, я бросила очень короткий и быстрый взгляд на экран телефона. Да, времени на леденящий душу макияж уже не оставалось, я опаздывала в школу. Пришлось ограничиться лишь шипами, парой цепей и ожерельем, собранным из маленьких железных черепков. Ну что, драгоценные однокласснички, трепещите, я иду к вам!

Дорога в школу оказалась относительно свободной от машин, мешавших переходу улицы, поэтому я всё же пришла на урок вовремя. Как только прозвенел звонок на первый урок, я прошла в класс и моментально отключила свой мозг, так как держать его включённым на математике — это поступок, равносильный самоубийству. А я ещё пока не готова.

Однако мозг не включился и после звонка как на перемену и на следующий урок, так и после некого "трын-трын-трын", обозначавшего конец самого последнего, шестого урока. Домой я шла, не помня даже себя, не то чтобы того, как пообещала кому-то из гоблинов принести завтра флешку с музыкой. Состояние, похожее на отключку, постоянно играло роль моей очередной тени. По средам я иной раз не осознавала, где именно я гуляю, поэтому совсем не удивительно, что меня могло занести куда-нибудь в центр, или, например, к рынку, имеющему место возле памятника пушке, именуемой Катюшей. Но всё же меня что-то заставляло смотреть по сторонам, идя по дороге домой. Внезапно взгляд мой наткнулся на что-то, а точнее кого-то, похожего одновременно на живого и мёртвого человека. В тот самый момент он выходил из полностью пустой маршрутки. Табличка за стеклом отображала следующую информацию: из Москвы. Нет, я совершенно не испугалась того полупокойника, от которого несло тухлятиной за километр, хотя мерзкое существо, спустившись из лайна на землю, пошло прямо мне навстречу. Мало того, я даже не думала о том, что оно может быть опасным. В моём состоянии вообще был бы странным сам факт, что я думала хотя бы о чём-то. В тот момент я была до ужаса похожа на то, что так угрожающе на меня надвигалось. Но вокруг нас не было ни единого зеваки, пожелавшего заснять такое зрелище на камеру или просто посмотреть на всё это вблизи. Я прошла мимо него, чуть ли не коснувшись его боком, но оно на меня даже не посмотрело. Да и я осознала то, что мимо меня прошло что-то очень странное и страшное только через приличное количество времени и шагов. И я тут же начала думать, чем это могло быть, как оно сюда попало, зачем ему вообще куда-то идти вместо того, чтобы мирно сопеть в уютной могилке, почему от него так шарахались прохожие, и почему же оно показалось мне настолько знакомым? Но тут мелькнула мысль: "Ленин!". Существо было очень сильно похоже на того дядьку, которого я когда-то очень давно видела в Мавзолее. Но что же ему могло понадобиться в нашей Тмутаракани?

Совсем скоро ко мне вернулись все остальные мои мысли. И только после этого я решила понять, что нахожусь возле спортивного магазина, от которого отправлялись маршрутки на Москву. Ну что ж, то, что я не ушла совсем уж далеко от дома, очень радовало, так как мне не нужно было придумывать оправдания для мамы, которой, разумеется, не стоит знать о том, с кем я сегодня чуть ли не столкнулась. А также этого не надо было говорить никому из гоблинов или же учителей. Был риск, что меня из-за таких рассказов сочтут психом и куда-нибудь сдадут...

Но за то время, пока я шла до дома, уже начало темнеть. Часы показывали шесть тридцать, а мамы до сих пор не было дома. Позвонив ей, я узнала, что она зашла в магазин и уже направляется в сторону дома. Значит, надо вытащить на стол уроки из моей школьной сумки, которой сегодня я так крепко ударила Сидорова по голове, что он решил надо мной вообще больше не прикалываться. Хотя кто его знает, а вдруг этот трус всего лишь не захотел получать второй удар именно в этот день? Но в тот миг это не так уж и волновало меня, в данный момент всё же стоило сделать вид, что сегодня я не бесцельно разгуливала по улицам, а банально потела над домашним заданием. В принципе, задали-то немного, и то с русским и английским у меня всё и всегда было отлично.

Вдруг я услышала серию встревоженных звонков в дверь. Я вскочила из-за письменного стола и полетела её открывать.

— Кто там?

— Саш, открывай быстрей, это я, — выпалила мама, стоявшая по другую сторону двери.

Я поспешила справиться с замком. Мама забежала в прихожую и со скоростью молнии закрыла железную дверь на оба замка.

— Мам, что случилось? — спросила я, уже заранее приготовившись разыгрывать сцену ужаса или кидаться успокаивать пострадавшую сторону.

— Видела на улице какое-то полумёртвое нечто, когда вышла из магазина. Как-то странно оно на меня посмотрело, а потом развернулось и с вытянутыми вперёд руками пошло прямо на меня, — упав в кресло, повествовала мама, — и я от него как побегу! Наверно всю еду по дороге растеряла.

— Ой, да это же наши мальчишки из двора, видимо, решили первое апреля отрепетировать, — кинулась я её успокаивать реалистично-лживой фразой, очень кстати пришедшей мне в голову, — кстати, надо будет сказать им, что костюмчик отличный.

Мама сделала вид, что поверила моим словам, но лицо её по-прежнему отражало тот же ужас, что и пару мгновений назад. Когда мы, наконец, обсудили всемирные проблемы, поужинали и разошлись по комнатам, я села за письменный стол делать уроки. Но только села. На самом же деле в моей голове царил хаос, в присутствии которого я могла делать всё что угодно. Но не уроки — это точно. Вот что значит, крыша едет, причём не у меня одной. Конечно, хотелось бы верить в то, что это и впрямь издевательство кого-то из монстров примерно моего возраста, но, если подключать мозг для осмысления всего этого абсурда, существо слишком уж сильно было похоже на мумию, по дороге потерявшую все свои не менее древние бинты. Да и запах от него распространялся явно не людской. Но всё же версия о том, что этот самый недоактёр перед тем, как купить себе билет на маршрутку до незнакомого городишки, не мылся как минимум пару лет, или же накануне он собрал все самые большие помойки города. А если не так, то что же тогда получается? Где-то на Земле случайно отыскивается химическое вещество, о котором не знают даже самые догадливые учёные, не то чтобы терпеливые и трудоспособные старшеклассники. Вещество способно частично оживлять мертвецов. Покойники, на тела которых каким-либо образом попадает вещество, встают посреди Мавзолеев и разбегаются по маршруткам до других городов. Но зачем? Просто чтобы побывать там, где не успел при жизни? Но это же полный бред! А может, они так старательно ночами откапывают свои могилы лишь для того, чтобы встать и безобидно поесть человечины? Но почему же они спокойно лежали там, на относительно большой глубине, по сей день?

Так как жить и спать спокойно после всего того, что я увидела и услышала за сегодня, я решила во что бы то ни стало узнать, что же происходит в Москве, да и вообще в мире. Взяла в руки школьную суму, вывалила на стол всё её содержимое и в кучке учебников и тетрадей, судьба которых — быть топливом для камина, принялась искать мобильник. Найдя, немедленно отодвинула крышку, нажала кнопочку, набрала пароль для просмотра списка контактов, нажала другую кнопочку. Прошёл гудок...

— Пап, превед! — я произнесла в трубку заученные много лет назад слова.

— Превед, медвед! — лениво отозвался папа.

— Как там у вас? По телику сказали, в Москве беспорядки, — сказала я что-то, как всегда, пришедшее на ум первым. И когда же я, наконец, разучусь врать?..

— Ну да, какая-то фигня творится. А у вас как?

— У нас тоже.

— Как — тоже? Что у вас происходит? — отец испугался. Или, по крайней мере, вложил все силы в то, чтобы изобразить ужас.

— Ну, психи какие-то на улицах появились, на людей бросаются.

— Много, ты сама видела?

— Нет, мама рассказывала, — в очередной раз соврала я. Хотя, скорее всего, любой на моём месте поступил бы так же. Ещё мне не хватало выслушивать пятичасовую нотацию на тему "никогда не ходи мимо незнакомых вонючих дядек"...

— Она дома?

— Дома.

— Её никто не укусил?!

— Нееет, — немного удивилась я. А что, должны были? Да уж, чего только не пожелаешь своей "любимой" бывшей жене, — она только издали видела, из окна.

— Фуу, — как показалось бы, с великой радостью выдавил папа — В общем, слава богам, что вы дома и целы. Это не психи, это гораздо хуже. Все, кого они кусают, становятся такими же. Так что сидите дома, никуда не выходите. Плевать на школу, плевать на работу. Скоро в город введут войска, психов перестреляют, и будет всё хорошо. А сейчас — надо не дать себя укусить. Понятно?

-Угу, — в глубине души обрадовалась я. По крайней мере, даже если мама заставит меня идти в мою родную камеру пыток, есть оправдание — папа ведь разрешил никуда не ходить, — Маме трубку дать?

— Давай.

Тем временем я приблизилась к маминой комнате, успев при этом включить громкую связь. Так что она просто обязана была услышать слова о школе и работе.

Парой быстрых жестов мама заставила меня выключить громкую связь, отдать ей телефон и уйти в другую комнату, чему пришлось немедленно повиноваться. Вот предки, блин, вроде бы люди взрослые, а ведут себя как два пятилетних ребёнка в ссоре. Остаётся загадкой, почему же я до сих пор никого не побила из-за какой-нибудь жалкой карамельки, раз уж у меня такая наследственность! Ну да ладно, хватит думать о мирских проблемах, сначала надо решить всё с тем, без чего я бы не заснула. Я зашла в свою комнату, закрыв за собой дверь. Упав на кровать, я погрузилась в раздумья.

Значит, эти самые люди с неподвижным взглядом и развалистой походкой, распространяющие столь чудесный аромат, правда есть и они опасны не только для лёгких, но и для жизни. А ещё кусаться могут не только бешеные собаки. Но всё же есть некая разница: от собак ещё можно сделать сорок уколов в живот, а с ними-то что делать? Если нет никаких вариантов, то я и впрямь начинаю бояться просто выходить из квартиры, не то чтобы из дома. А что, если бы с дядей Лениным всё получилось по-другому? Я могла бы не бездумно пройти мимо него, а пропустить в голове хоть какую-то мысль, например, всё о том же запахе, который был слышен за пару вёрст. Меня могли бы покусать, и я, возможно, сейчас не пришла бы домой такой, как всегда. Или вообще не пришла бы. И всё-таки я редкостный экземпляр! Вот что такое Человекус Безмозглус! Прошла мимо зомби, чуть ли не задев его боком, а он меня даже не заметил!

Известно, что все мы когда-то читали добрые книжки, купленные с полки, над которой красовалась надпись "фантастика". А, как известно из таких сказочных историй, зомби — пожиратели человеческих мозгов. Конечно, в момент встречи я ни о чём не думала, но неужели я и правда такая дура?..

Но тут полёт моей мысли был резко прерван. В комнату ворвалась мама. Глаза её отображали ещё больше беспокойства, чем пару минут назад.

— Саша, завтра никакой школы и никаких гулянок. Раз папа говорит, что этот псих, которого я на дороге видела, может быть опасным, лучше уж не рисковать. А сейчас давай спать, завтра надо будет встать пораньше и сходить в магазин, продуктов закупить.

— Неужели всё так серьёзно? — я сделала огромные наивные глаза, чтобы хотя бы раз в жизни притвориться примерной дочерью, — мам, мне страшно.

— Сейчас главное — не рисковать понапрасну. А если мы будем осторожными, всё будет хорошо. Ну, давай, я спать пойду, завтра день тяжёлый. А ты не волнуйся, спи спокойно, — мама подмигнула мне и закрыла за собой дверь, уходя из комнаты.

Я переоделась, легла на кровать и накрылась мягким пуховым одеялом. Оно, конечно, очень мягкое и удобное, но не настолько, чтобы каждый вечер проваливаться сразу же в сон. А особенно тогда, когда этому по-настоящему мешают мрачные мысли. Конечно, я часто подобным образом думала о школьных гоблинах, о людской бесчеловечности и жестокости, о том, что умные люди редко обладают приятной внешностью, так как ум достался им вследствие долговременных страданий, от которых своеобразно темнеет душа, глаза теряют жизнерадостный блеск, да и лишние килограммы появляются вместе с пищей, при помощи которой пытаешься получить немного энергии на очередной вечер раздумий или же на ночь слёз. Вот так и живём! Может быть, когда-нибудь я осознаю свою глупость, толкнувшую меня в сторону зла, но в этом мне явно поможет кто-то, кто мне точно не понравится...