Часть третья. Фронтам, кровью пьяным...
ИЮЛЬ
25-го июля. Понедельник.
Утро было теплое и ясное. В 10 час. приехал Алек. Завтракали и обедали в столовой. В 2Ґ отправились вверх. Погулял пока Алексей играл с кадетами. Ко времени возвращения пошел дождь. Принял Трепова.
Интервью Его Императорского Величества журналистам российских и иностранных газет и журналов, а также Радио России
— Сэмэн такую рэчь задвинул, шо зажурчал... Колонный Зал горючими слезами...
...
— А как мы должны обращаться к Императору? Товарищ Император?
— Вы, как не-граждане Империи, обращаетесь по-прежнему, Ваше Императорское Величество. Граждане Российской Империи... — распорядитель с трудом выговорил это дикое словосочетание — "граждане Империи", но предварительные тренировки помогли, запинку почувствовали только исконные русаки, — не являющиеся военнослужащими, именуют аналогично, военнослужащие и комиссованные из армии с сохранением звания — именуют "товарищ Главнокомандующий"!
...
— Джон Рид, Metropolitan Magazine, United States...
— Ваше Императорское Величество! Существует мнение, что эта война совершенно не нужна трудовым классам и народам мира, и что победа одной из сторон приведёт лишь к переделу прибылей в пользу капиталистов победившей стороны. Как вы относитесь к такой теории?
Государь невозмутимо дал возможность переводчику озвучить вопрос на русском языке, взял "паузу, похожую на театральную", и, когда затаившая дыхание публика уже была готова поверить что вот, уже не выкрутится, сольёт ответ, как скажут столетием позже, медленно и продуманно произнёс несколько фраз. Сперва по-английски, потом по-русски, и наоборот... Сам себе синхронист, ёпрст!
— Я отношусь ко всем теориям одинаково. Теории нужно проверять практикой — иначе это не теория, а просто яркая растиражированная глупость!
— Любая война является горем для участвующего в ней народа. Убитые и искалеченные мужья и сыновья, отцы и братья, голод, адская работа в тылу на помощь фронту, материальные потери из-за военных действий и реквизиций... Война — всенародное горе, как бы и за что бы она ни началась. Однако войны между цивилизованными государствами, увы, стали столь жестоки, что единственный путь сохранить своё государство и свой народ — это победить. И здесь не может быть компромиссов.
— Но не секрет, что довольно многие умудряются наживаться на войне, многим удаётся заниматься во время войны весьма неблаговидными делами. В русском языке есть даже поговорка — "кому война, а кому мать родна".
— Однако практические исследования департамента полиции, контрразведки, ВЧК и иных служб Империи показали, что такие случаи, которые, увы, могут принимать массовый характер, тем не менее не дают основания обвинять целые классы или народности в пособничестве войне из корыстных интересов.
— Имперским службам мною дано специальное задание: особо острые факты наживы на общем народном горе, вредительства и иного неблаговидного поведения пресекать на месте, по остальным фактам или попыткам вести следствие. Я лично обещаю, что после войны мы сделаем всё, на что способен суд земной, никто не будет забыт, ничто не будет забыто! И героям, и подлецам первое воздаяние будет ещё на этом свете! И да поможет нам Господь!
...
Вообще за время речи, как было подмечено дотошными американцами, Государь перекрестился всего трижды, так что это конкретное "возложение креста на рамена" было истолковано как признак очень серьёзных намерений... Особенно после утечки, которую организовал неутомимый Манасевич-Мануйлов:
— Государь, то, слышь, чекистам повелел — всех подлецов взять ноне на заметку, а после войны — достать хоть на этом свете, хоть в Америке!
— А нам-то что?!
— А мы — готовься! и сигнализируй куда надо! кто подлец, кто просто вор — там разберутся!
Ну да, а как вы хотели? Массовые репрессии без опоры на инициативу масс вырождаются в бессмысленную резню...
26-го июля. Вторник.
Солнце и дождь попеременно. Кушали дома. Днем поехали в "шхеры". Я вылез почти на полпути и прошел с Воейк[овым], Мордвиновым и Раевским 9Ґ версты в час сорок пять мин. Вернулись к 6 час. Занимался до обеда; после читал.
Выиграл по облигации Императорского Займа!
Идея "золотого выигрышного займа" была совместной, Красина и наша. Собственно, займ особо был не нужен — проще было напечатать потребное количество денег, а потом устроить под каким-нибудь предлогом конфискационную реформу, но я решил уже сейчас начать обкатывать финансовые технологии, которые заработают "после Войны".
А во время войны "обкатывать" самые разные технологии много проще — война и не то списывала... Да и золото у населения изъять не помешает — населению оно особо ни к чему, а нам индустриализацию проводить...
М-м-м... тяжело быть недоразвитым технически и интеллектуально...
Всю сознательную жизнь бегаем "в Европы" за всякой всячиной, вывозя туда же уникальное сырьё и самим нужное продовольствие. Хотя, если разобраться, "всякой всячины" там... самому сделать проще, если не дурить. Те же снаряды — научились, уже сейчас! Да и опыт раннего СССР тоже показал, что — можем, если... Весь вопрос, как всегда, в культуре производства и проектирования. Ну что же, культуркампф так кампф, посмотрим!
— Профессор Московского Университета выиграл по Золотому Займу десять тысяч рублей и весь выигрыш сдал в Фонд Обороны!
— Армавирский селянин выиграл две тысячи рублей и на выигрыш взял американский трактор!
— Армейский поручик выиграл четыре тысячи и пожертвовал половину на лечение и реабилитацию отравленных газами нижних чинов!
...
И ведь всё правда! Но не вся, конечно... Выигрыш выдавали очень милые барышни, начинающие актрисы московских и петербургских театров. И, выдавая выигрыш, настоятельно намекали. С учётом того, что "до окончания Войны" реальное золото не покидало подвалов Имперского Банка (и не собиралось этого делать, честно говоря, и в будущем), воспользоваться им "в целях накопления" было затруднительно.
Конечно, любой из выигравших мог в любой момент посетить специальный подвал Имперского Банка (хотел сделать его на Лубянке, но отказался — тут этого никто не оценит). И в этом подвале, в специальной сейфовой ячейке, открываемой своим уникальным ключом, лицезреть и помацать свой личный слиток золота. С индивидуальным номером и именем счастливчика. Памятуя о том, что маркетинг, как и дьявол — в деталях, я настоял на том, чтобы в ячейке лежали ещё и пара нитяных перчаток. А "экскурсовод" объяснял бы, что трогать своё золото 999-й пробы — довольно дорогое удовольствие, затем, собственно, и перчатки, кои можно будет потом растворить в смеси кислот и восстановить ту толику золота, что на них осталась.
Народ, покупавший облигации "золотого займа", был небедным, и мацать предпочитал руками но расчёт делался на то, чтобы рано или поздно фраза "лучше, чем в швейцарском банке!" станет обыденной.
А вот пожертвовать на благое дело, или "получить натурой" — с этим проблем не возникало. Натура у всех была разная, но я постарался пролоббировать не потребительские, а производственные активы. Хотя "яйца Фаберже" также присутствовали в ассортименте, а для "особо крупных размеров" предусматривался личный автограф Императора и дарственная фотокарточка. На что не пойдёшь ради финансовой стабильности!
А вообще нас с ЛБ (Леонидом Борисовичем Красиным, не пугайтесь! Лаврентий Берия ещё практически в коротких штанишках, хотя и в нелегальном марксистском кружке уже вовсю участвует, и по девушкам вполне себе бегает... и в Картотеке Љ1 числится) — нас с ЛБ посетила крамольная для настоящего финансиста мысль, что наличие избыточных денег на руках населения — это вовсе не плохо. Плохо, когда эти деньги направляются на спекуляции, точнее — на создание искусственного дефицита. А на строительство, на яхты-автомобили, на всякие гранты, и даже бриллианты, или джинсы... или пластинки с Битлами — чего же в том плохого, накопить на что-то крупное? ... если покупают в России, так и пускай! Рано или поздно любая трата должна облагородить облик Отечества... хотя, конечно, желательно сократить "путь благородства" и сделать его менее витиеватым, но тут одних финансовых технологий недостаточно, тут, насколько я помнил научные исследования конца этого и начала будущего века, нужны полицейские меры. Ну, это как раз работка для того ЛБ, который Лаврентий... Вот, прижился... уже XXI — будущий век! Как быстро летит время в разные стороны...
27-го июля. Среда.
После доклада поехал с Алексеем встречать Аликс и дочерей, прибывших в 12Ґ ч. Завтракали одни семейно. В 2Ґ отправился на прогулку в лес за арх [иерейской] церковью. После чая принял ген. Рузского, кот. снова назначается Главкосев. Обедал и провел вечер с Аликс.
Большие маневры
Государь был доволен. В целом. Исходя из текущего состояния военной и технической мысли, и крайне ограниченного времени, отведённого на формирование и отработку тактики и "взаимодействия родов войск". Тем более что одному из важнейших родов войск — войскам связи — было всего несколько недель, и ни о каких "без году" речь ещё не шла.
Хотя, конечно, хотелось бы иного, но — "за неимением гербовой..."
В целом всё же молодцы, надо отдать должное. Театрализованное представление под названием "бой полка и глубокое наступление в полосе полевой обороны противника" удалось. Даже на этом уровне технической и организационной оснащённости.
...
— Первый огонь! Третий огонь! Беглый!
Артиллерия работала по целям с закрытых позиций... но эти позиции находились достаточно близко от переднего края, и "всего" пара десятков километров телефонного кабеля позволяла корректировщикам управлять работой батарей, что называется, online. Недостаток материального обеспечения восполнялся "пердячим паром", с помощью которого рельеф местности менялся может и не в лучшую для эстета, зато существенно более безопасную для артиллеристов, сторону. Но это было, на взгляд Государя, куда лучше, чем расплачиваться за нехватку кабеля и радиостанций кровью.
Артиллерийская обработка шла экономно — не по площадям, а по целям. Так будет стрелять германская артиллерия во второй мировой... и хотелось бы, кстати, чтобы не по нам. С другой стороны, сколько целей ни выяви, всё равно что-то пропустишь, а что-то упрямо выживет под любым градом снарядов...
Поэтому по зелёной ракете к изрытому переднему краю "противника" быстрым шагом двинулись посредники. Их обязанностью было максимально честно определить, какой процент огневых точек был действительно подавлен. Делалась такая оценка достаточно просто — по количеству дыр в мешках, символизирующих солдат противной стороны, а также царапин на деревянных моделях пулемётов, траншейных орудий и прочих средств войны.
Рядом с посредниками, несколько угрюмо, трусили нижние чины, размещавшие всё подвергнутое огневому налёту "хозяйство". Угрюмость была обусловлена в основном обычным замечанием от посредника, сопровождающимся небрежным тычком в огрехи: "Окапываться и маскироваться! Маскироваться и окапываться!" Да, понятно, что на месте этих дырявых мешков "должен быть я!" — и кому это приятно осознавать?!
После краткого совещания посредники дали две красных ракеты, и со стороны "наших" грянуло "ура!". Из окопов полезла пехота, пробежала несколько десятков шагов, и тут же залегла. Ну, не без сбоев и вдохновенных комментариев фельдфебелей и старших по команде, но залегла. Убедившись, что все особо бурные и непонятливые всё же как следует "обнялись с землёй", "наши" дали две "зелёные"... и понеслась. Посовещавшиеся посредники "обозначили сохранившиеся огневые точки противника" вполне реальной стрельбой боевым огнеприпасом. Конечно, с избыточным возвышением, с перелётом... но тем не менее, даже мне, наблюдавшему всё это из специального броневика, с фланга и в перископ, было неуютно. К счастью, в этот раз потерь от "дружественного огня" не случилось, даже санитарных.
После очередных "переговоров" с помощью разноцветных ракет вновь ударила артиллерия "красных", поднялась пыль и фонтаны земли... И вновь ракеты, посредники, перебежка-ура...
"Синие" оказались тоже шиты не лыком, а кое-чем покрепче. Несмотря на относительный недостаток орудий, что было вызвано, собственно, тем, что "красные" подтянули на место прорыва дополнительную полевую артиллерию, с пулемётами у них было всё в порядке. И в какой-то момент стало казаться, что атака "красных" захлебнётся кровью: восемь фланкирующих пулемётов — это не фунт изюма!
Однако "красные" были готовы к этой "неожиданности". Те пулемёты, что были в боевых порядках, тут же навязали противнику пулемётную дуэль. Хотя ручные "мадсены" и "льюисы", разумеется, уступали "максимам" противника, но "наших" было больше и они умело маневрировали и поддерживали друг друга огнём. Да и снайперы, шедшие в боевых порядках, тоже мгновенно переключились на "первоочередную цель".
"Надо будет поинтересоваться на досуге — как они разбирают цели и синхронизируют очерёдность обстрела? Только когда будет тот досуг?" — мысль мелькнула, и чуть было не ушла, но была подхвачена умелым адьютантом и даже застенографирована. А там уж как повезёт, будет ли у Государя настроение вновь возвращаться к этому интересу, или всё же в синематограф... как карты лягут.
Параллельно к ближним пулемётам двинулись противопулемётные команды. Это было заглядение, высокий балет, танец смерти! Перебежки, перекаты, снайперский огонь прикрытия... накал эмоций несколько снижался за счёт того, что дуэль шла в симплексном режиме, и что перед каждой серией "принимающая сторона" оттягивалась в безопасное место, а "атакующая" под бдительным взглядом посредников стыдливо отворачивалась, чтобы не видеть демаскирующего движения.
По дальним пулемётам работали 122-мм гаубицы и 76-мм дивизионные пушки... по крайней мере, в этом бою приказ был дан — "снарядов не жалеть, но стрелять с открытыми глазами!"
— Один выстрел из дивизионной трёхдюймовки стоит нам в пятьдесят рублей. Из пятидюймовой гаубицы — сто двадцать. Чтобы подавить пулемёт, нужна почти тысяча рублей... Но пулемёт уничтожает за минуту целый взвод, а это, товарищи, тридцать-сорок здоровых мужиков, каждый из которых за год вырабатывает товаров на пятьсот и более золотых рублей. И работает лет двадцать... так что работающий вражеский пулемёт за минуту нам наносит ущерб в полмиллиона золотом! Вот такая экономика войны... и солдатской крови.
— У нас ныне большие планы на рабочие руки, так что прошу вас экономить людей! А за подавленный в бою пулемёт — установить премии, как артиллеристам, так и командам охотников. На этом казна не разорится...
А по итогам учений Государь ожидал — и это было известно достаточному кругу лиц — доклада об эффективности артиллерийской, пулемётной, снайперской и прочей стрельбы. Причём в состав комиссий по оценке эффективности были включены также медики, к каждому из которых был прикреплён ещё и фотограф. Был также налажен сбор осколков и отдельно — отстрел огнеприпасов с фиксацией диаграмм поражения целей. А также — над "полем боя" висела целая дюжина аэростатов с фотографами и кинооператорами "на борту", и целая бригада аналитиков потом две недели синхронизировала выстрелы и разрывы, определяя с точностью до метра и секунды — кто куда когда попал. И срочно мобилизованный гражданский эксперт Старевич рисовал первый в мире учебный военный мультфильм... да ещё и цифровой! Ибо первый "изобр", с разрешением "близким к VGA", был уже на подходе. Да, на метровой диагонали помещалось не особо большое число точек, да — "дисплей" был тонкомеханическим и весьма бугристым, а яркость точек обеспечивалась за счёт флуоресценции в ультрафиолете, да, коммутационные шкафы занимали целую комнату... и Прокудин-Горский очередной раз извратился ради каприза Его Императорского Величества — но первый цифровой графический агрегат изображения с частотой смены чёрно-жёлтой точки в 1/25 секунды — уже работал! И позволял увидеть не меньше нового, чем первая трубка герра Рёнтгена.
В общем, я оттянулся. Вспомнил, что мог, про системы испытаний и фиксации в атомной и ракетной промышленности, припахал "единовременных" специалистов по изучению уникальных событий — от биологов до астрономов — и постарался выжать из этих учений по-максимуму.
— Что это за свистки, товарищ генерал? — чуткое ухо Государя уловило резкий звук, совершенно не похожий на обычные звуки боя.
— Это переговариваются атакующие ползуны, товарищ Главнокомандующий! Нижние чины сами придумали сигналы, испросили свистки, теперь в пределах команды в бою простые сообщения передают свистом. Слышно немного — но гораздо разборчивее. Охотничьи команды стали действовать гораздо быстрее и слаженнее!
— Это славно! Инициаторов представили к поощрению?
— Полковник Зорин лично поощрил дополнительной увольнительной и денежной премией!
— Хорошо... но достойно большего. Сергей Александрович, не сочтите за труд, напишите кратенько статус нагрудного солдатского знака... ну, скажем, "За смекалку", или что-то в этом роде. И дайте задание проработать тиражирование опыта с тем расчётом, чтобы за неделю штатных занятий другая команда могла освоить. Да, Алексей Петрович, подумайте насчёт уровня секретности для сего изобретения — потом обсудим ваши предложения, дня через три...
... запущенные "в работу" важные дела шли своим чередом, и можно было вплотную заняться делом срочным — Победой!
28-го июля. Четверг. Воздушный извозчик
Первый день без дождя. Перед докладом принял Рузского. Дочери приехали к завтраку в палатке, Алексей поехал к Аликс к завтраку. До 3 ч. отправились вверх к тому же месту. Покатались в шлюпках. Пил чай и обедал с Аликс. Вечером прошло несколько ливней.
* * *
Вячеслав Матвеевич Ткачев,
Рядом с полковником стояла невысокая фигура с накинутым на голову башлыком. Лица против горящего костра не было видно. Когда Ткачев подошел ближе и козырнул, полковник и неизвестный также козырнули в ответ.
"Армейский", — отметил про себя Ткачев, — выправка, приветствие — армейский!
Задание Вячеславу Матвеевичу категорически не нравилось. В первую очередь тем, что было совершенно непонятно, в чем оно состоит.
Его выдернули с фронта, привезли в это странное место, в пятидесяти верстах в тылу, на аэродром, выглядевший совершенно свежим, выдали целых пять новых самолетов и двух незнакомых, но явно опытных, лётчиков, и поручили ... выбрать себе самолет.
Вдобавок, как в дурном водевиле, заставили назваться чужим именем, да и все лётчики и механики, похоже, были не теми, за кого себя выдавали. Хотя примерно уже было понятно, кто есть кто — не так уж много в России лётчиков-асов...
Все эти странности были объяснены важнейшей операцией разведки Генштаба. Все остальные подробности оставлялись на потом. Даже карт не выдали!
Хорошо было по крайней мере то, что все, с кем пришлось общаться, явно были не новичками в своем деле. В первую очередь — полковник Сазонов Также представился вымышленным именем. На самом деле операцию курировал генерал-майор Батюшин, Николай Степанович.
— Вячеслав Матвеевич Ткачев! Виктор Сергеевич Сергеев!
"Ого! Этому меня представляют настоящим именем! Видимо, шишка важная!"
— Извините за этот маскарад, Вячеслав Матвеевич! Но будет лучше, если вы забудете всё как можно быстрее и как можно глубже! Минимум — лет на пятьдесят. А маскарад должен этому поспособствовать.
"Да, такое забудешь!" — при всех событиях предыдущих двух недельтакогоесаул видеть не ожидал. Ну, не свое имя. Ну, накладные усы. Ну, башлык на голове... Но все лицо "Виктора Сергеевича" было полностью закрыто вязаной маской! И это в июле месяце! Прорези оставались лишь у глаз и губ.
— Вячеслав Матвеевич, поступаете в распоряжение господина полковника, до момента откомандирования. Все вопросы отныне попрошу решать с ним. Прошу в палатку!
* * *
— Вас рекомендовали как лучшего российского летчика. Нам предстоит визит в глубокий тыл германских войск. Там у меня будет своя миссия, а ваша задача — спокойно обождать меня, не более двух суток. После чего — возвратиться назад, со мной или без меня.
— В дороге нам будут приготовлены аэродромы, с запасом топлива и масла. Запасной двигатель и базовый ремонтный набор возьмем с собой, хотя лучше бы они не пригодились. Над нашей территорией полетим с российскими опознавательными знаками, за линией фронта сменим знаки на германские. Обратно — снова сменим, на наши. Карты перед вами. Всего предстоит путь в шестьсот верст. Готов отвечать на ваши вопросы.
— Если вы не появитесь в контрольный срок, не появятся ли раньше солдаты противника?
— Такую возможность исключать нельзя. В этом случае будем полагаться на вашу инициативу и Волю Божью. Стреляться не советую, России нужны не подвиги, а такие люди, как вы. В случае захвата вас противником можете рассказывать об этой миссии все, что угодно. Однако я полагаю, такая возможность маловероятна.
— Когда полет?
— По вашей готовности. С настоящего момента командир экипажа — вы, я готов исполнять ваши распоряжения.
— С работой воздушного стрелка-наблюдателя знакомы?
— С пулеметом знаком, в воздухе бывал, практики не имею. Пули имеем трассирующие, так что пристреляться смогу.
— Вы понимаете, что в случае чего из-за использования опознавательных знаков противника нас просто повесят, как шпионов?
— Я осознаю это. Но на карте стоит гораздо больше, чем наша жизнь и честь.
— Ну что же, Виктор Сергеевич! Тогда давайте подробнее...
На всякий случай я заставил "Виктора Сергеевича" несколько раз завести двигатель и провел несколько пробных полетов. Было заметно, что полковнику не по себе, но это не из-за страха, а чисто из-за телесных проявлений от болтанки в воздухе. Все-таки полковнику явно было глубоко за сорок, в таком возрасте не бортстрелком летать, а внуков нянчить... Конечно, "петлю Нестерова" я делать не стал, но пару раз мы провели имитацию воздушного боя. Полковник порадовал — было видно, что в переделках бывал и сосредоточиться на своей задаче может. А уж его придумка с телефоном в шлеме — это было вовсе замечательно! Теперь не требовалось крутить головой и кричать, перекрывая шум мотора. Поэтому мы довольно быстро начали понимать друг друга, так что я был, пожалуй, готов вылететь с ним хоть на разведку, хоть на охоту.
...
Конечно, если меня когда-либо попросят рассказать об этом полете, я смогу разукрасить его и маневром от зенитного огня, и боем с тремя германскими истребителями, и историей о том, как мы под ружейно-пулеметным огнем меняли мотор, пробитый пулями, и вынужденной посадкой...
И героизмом "полковника Сергеева", который зажимал мне рану, в то время как я вел самолет...
Хотя, слава Богу, этот полет мы подготовили хорошо, и он прошел столь же спокойно, как будто мы летели от Тамбова к Ростову.
Взлетели перед рассветом... Вышли на маршрут... Пересекли линию фронта на максимальной высоте... Сменили курс... Снова сменили курс... Посовещались на тему "где же мы"... Взяли слегка к югу, чтобы убедиться в ориентирах... Снова сменили курс... Сели...
Так летать в тыл противника мне нравится!
Приличное поле вдалеке от ближайших деревень. Четко выложенный посадочный крест. Оцепление на дальних расстояниях... Прекрасный бензин, электрический (!) насос, чувствуешь себя не шпионом, а целым полномочным посланником, инкогнито. А может, так оно и есть? Потому что такая организация говорит либо об обширном заговоре, либо о том, что кто-то командует на самом высоком уровне.
И полет всего одного человека с "миссией"? Разве что полковник должен привезти какие-то сверхъестественные документы германского Генштаба?
...
На конечном аэродроме не было ни души, но полковник, оглядевшись, с уверенностью направился к юго-восточной опушке. Там обнаружилась прекрасная армейская палатка, спиртовка, набор посуды, горячий ужин (!) в термосах, две разборные кровати с бельем, и даже душ. У коновязи стояла оседланная лошадь... И никого. Прямо как в сказочном замке Людоеда...
Мы не стали катать самолет по лугу, просто набросили на него обнаруженный тут же брезент и маскировочную сетку. После чего полковник пожал мне руку и вскочил в седло.
— Пожелайте мне удачи, Вячеслав Матвеевич!
— С Богом, товарищ полковник!
В этот миг мне совершенно не хотелось называть этого человека вымышленным именем. А звание "полковник" удивительно ему подходило.
...
Что же, описывать мое ожидание нет смысла. В первую голову следовало выспаться, что я и сделал с огромным удовольствием. Мой сон охраняла вся армия Германии, я был офицером армии России, и что-то говорило мне, что такое отношение еще даст свои плоды.
Полковник появился за два часа до назначенного срока. Выглядел он полностью вымотавшимся, но довольным. Маска, тем не менее, все еще оставалась на месте, и в итоге я так и не смог понять, с кем же свела меня судьба.
Обратный полет был еще более банальным. Единственный оригинальный момент был в том, что мой напарник... заснул сразу после взлета! Сейчас, когда регулярные авиационные рейсы протянулись на десятки тысяч верст, это неудивительно, но тогда я впервые видел человека, спящего в аэроплане сном младенца. Видимо, полковник сделал все, что мог, и совесть его была чиста.
Посадка — взлет — линия фронта... Перед этим я разбудил полковника, поскольку следовало смотреть в оба. Где-то внутри я ощущал, что его миссия далека от завершения, и было бы обидно прервать ее из-за случайно пропущенного германского аэроплана-охотника.
...
— Благодарю вас, Вячеслав Матвеевич! Я очень рад нашему знакомству! Вы имеете право знать, что миссия наша оказалась успешной. Я не могу по-прежнему открыть вам подробности, более того — рекомендую как можно глубже забыть все, что происходило последние две недели. Но скажу вам одно: мы многое сделали для России!
Буквально через пару месяцев стали ясны последствия нашего визита...
Моя частная жизнь обогатилась Станиславом 3-й степени с формулировкой в награждении "про то ведает Государь". А главное мы узнали из газет...
