Сказка Шахрияра о судьбе
О, великий и прекрасный, сверкающий и благоухающий, неповторимый и необъятный, призрачный и реальный град Lib-town! Да будут благословенны твои дворцы и храмы, бульвары и проспекты, улицы и переулки, площади и парки! Счастья и здоровья твоему властителю и жителям твоим!
Долго, очень долго я размышлял над сказкой твоей, Птичка Певчая. Много дней и ночей прошло с той поры, как пропела ты песенку свою, много воды утекло, много песка пересыпалось в часах песочных. И вот к чему пришли мысли мои. Не дано живущим на земле понять гармонии всевышнего, а потому каждый садовник садит цветы по разумению своему. Это дозволено ему всевышним нашим (да будут благословенны века его). Птиц летающих, тварей бегающих, рыб плавающих неможна садить куда задумается живущему и созидающему. Не всё дозволено выделывать человеку на земле этой. А что деется от неразумности несмышлёными, так зато они ответ держать будут пред вседержителем! Да не коснётся язык нечестивых имени его! Оттого и не права ты, говоря:
— Хотела было я поведать её немеркнущему светилу востока, великому Шахрияру, но потом подумала: вдруг соизволит он пересадить меня с понравившейся ветки на какую-либо другую, более соответствующую его настроению? И решила, что слишком дорожу красотой свободной, предпочитая её, хотя и культивированной, но всё-таки ограниченной.
Не может быть красота божественная ограниченной или культивированной. То, что мы делаем в садах своих, есть лишь малая доля красоты вечной, всеобъемлющей, неможной охватить глазу человечьему! Да благословит всевышний дела наши земные!
Позволь предложить твоему вниманию вот эту историю.
* * *
В городе Ар-Рей, что находится в долине Намана, жили три человека, три достойных мужа. И было у каждого из них по три жены, по три мамлюка с белой кожей, по три коня и прочей всякой живности без счёту. А случилось это так давно, что сам Аш-Шаби не сохранил имён их в сказаниях своих, вот и затерялись в веках настоящие имена мужей, остались лишь прозвища: Аль-Амджад , Аль-Асад и Абу-ш-Шамат.
И вот однажды призвал к себе их Абд-аль-Кадир Гилянский, великий маджус и мудрец, каких мало на земле. И сказал им слова такие:
— О, достойнейшие из достойных! Я призвал вас, чтобы каждый изъявил волю свою. Я же силой, данною мне от учений моих, сделаю всё, чего вы пожелаете. Во имя Аллаха!
Удивились мужи. С чего бы это такой великий маг на них, людей обыкновенных, свой глаз положил?! Сидят, мыслят, раздумывают, а спросить боязно. Первым не выдержал Абу-ш-Шамат.
— Скажи нам, о мудрейший, с чего милость твоя на головы наши пала? Что мы сделали такого? Да продлятся годы твои!
— Милость моя может гибелью вам стать, потому и призвал вас, и ничего сказать не могу. Выбирайте судьбу себе по вкусу и желанию.
Задумались мужи крепко. Долго думали, три дня и три ночи прошло, а ничего так и не надумали.
И вот на четвёртый день поднялся со своего места наиславнейший, и говорит слова такие:
— Долго думал я, о мудрец востока, всезнающий Абд-аль-Кадир, да продлит Аллах годы твои! Загадку твою понять хотел. Но признаюсь, не разгадал, а потому сделай меня могущественным халифом. Чтобы гарем у меня был на тысячу жён. Чтобы землю мою за двенадцать лун на коне объехать нельзя было. Чтобы золота и алмазов в моей сокровищнице было видимо-невидимо.
И сказал он так, и сел на место своё, решения судьбы своей ожидаючи. И встал тогда наисчастливейший, и сказал слова такие:
— Долго, очень долго думал я, о мудрейший из мудрейших, да продлит господь наш лета твои! И не разгадал я твоей задумки, а потому сделай меня эмиром великим при дворе друга моего и соседа Аль-Амджада, мужа добросовестного и честного.
Сказав это, сел на место своё, решения ожидаючи. И встал тогда последний муж, призванный магом великим, Абу-ш-Шамат. И сказал он следующие слова:
— А я не думал, о всемогущий маг. Не твоё это дело судьбы людям раздавать. Оставь меня тем, кем я есть сейчас. Меня моя судьба вполне устраивает. Да простит господь дела тобой задуманные.
Сказал так, и сел, решения ожидаючи.
Воздел к небесам руки свои Абд-аль-Кадир Гилянский, маджус и мудрец великий, и молвил слова такие:
— Да станет так от мгновения сего, по словам сказанным!
И стал Аль-Амджад халифом великим, в стране немерянной, с богатствами сказочными, и при нём эмир блистающий, Аль-Асад счастливчик. Стал халиф править страной своей великой, а эмир защищать его от врагов иноземных. И вернулся домой Абу-ш-Шамат, не пожелавший принять милости мага великого, к жёнам своим и живности своей, трудом тяжким заработанной.
Но не вышло так, как мудрец хотел. Напали враги бесчисленные на страну Аль-Амджад а. Взяли в плен его с эмиром счастливчиком. И клеймили халифа великого, а эмира его в каменоломни отправили.
Узнал про это Абд-аль-Кадир Гилянский, принялся колдовать. И вернул всё ко времени, когда мужи у него сидели и думу думали. И сказал он им:
— О мужи достойные! Не вышло у меня что-то. Давайте ещё раз попробуем. Какой судьбы себе желаете? Говорите, всё сделаю, как скажете. На сей раз промаха не будет.
И задумались мужи. Не хотелось им вновь пережить боль поражения, позор пленения. Но жажда власти сильней. И повторил свои заклинания мудрец, и стало так, как он велел. Но и на этот раз не вышло. Случился заговор придворных, схватили они халифа великого, в темницу бросили. А эмира его тяжело ранили.
Узнал про это Абд-аль-Кадир Гилянский, разгневался. Вернул вновь всё на место и в третий раз спрашивает:
— О мужи достойные! Много вы натерпелись, много горя и боли познали. И всё же прошу вас выбрать в третий раз судьбу свою.
Задумались Аль-Амджад и Аль-Асад . Очень уж им хотелось до конца прожить халифом и эмиром, но то, что случилось дважды, в третий раз обязательно сбудется.
И встал тогда Абу-ш-Шамат, и сказал слова такие:
— Воистину, нет могущественнее тебя, учёнее в земле нашей. Но мудрости тебе, о великий, не хватило, чтобы понять истину простую: судьба в руках господа нашего и не можна нам человекам её исправить или заказать. Сколь не меняй, всё будет так, как завещано нам всевышним, да будут святы слова его и деяния его!
Разгневался тогда великий маджус, и сказал он слова страшные:
— И ты, червь земной, смеешь мне указывать?! Ты, смеешь перечить мне, великому из великих, могущественному из могущественных?! Да не простится дерзость твоя! Отныне быть тебе факиром вечным!
И воздел он длани свои к небесам, и сказал слова заклинания страшные.
— На всё воля господня! Да снизойдёт на нас нимат!— Только и успел сказать муж мудрый, Абу-ш-Шамат, как грянул гром, сверкнули молнии, затряслась земля, сметая жилища человеческие с лика своего, и исчез в том хаосе маг великий и могущественный Абд-аль-Кадир Гилянский, великий маджус и мудрец, каковым он себя считал, и многие так считали. Вернулись домой Аль-Амджад и Аль-Асад к жёнам своим. И лишь Абу-ш-Шамат не вернулся, а стал странствующим мудрецом, как того и хотел всевышний, да будут святы дела и мысли его!
Свидетельствую, что нет бога, кроме Аллаха, и Мухаммед посланник его.
Шахрияр
