Глава 38
Дневник похож на Книгу Памяти, но существовало принципиальное различие — у нее не было своего сознания. Второе отличие, заключалось в том, что кусок души был именно частью целого, с воспоминаниями и мыслями оригинала. Но личность дневника не соответствовала на все сто процентов характеру того, кто его создал. В нем находился лишь фрагмент, без всей гаммы чувств, присущей человеку. Вдобавок эмоции Тома были бледным подобием тех, что испытывают живые.
До ритуала Эволюции Гарри бы, возможно, без крайней необходимости поостерегся пожирать осколок сущности с самосознанием, но сейчас, когда его душа как никогда сильная и ее связь с телом крепка, можно было не опасаться проиграть бой воли, особенно, когда противник подросток с несформировавшейся личностью, да еще и не обладающий полным характером оригинала.
Но, главный довод 'за': кусок души всегда слабее полноценной — это аксиома. Дневник, например, с ходу не мог поработить Джинни Уизли, девочку, находящеюся в подавленном состоянии после смерти брата, да и особой силой она не отличалась. Риддлу пришлось использовать уловки, втираться в доверия, вызывать к себе симпатию, выматывая кошмарами, он ослаблял ее волю... Но даже так, если бы гриффиндорка реально хотела избавиться от своего 'друга', то стоило ей проявить характер и она бы смогла это сделать. Но глубоко в подсознании та этого не желала. Ей нравилось внимание Тома и наличие того, кто ее, как ей казалось, полностью понимает и скрашивает выдуманное одиночество.
Так что поглощать душу из этого дневника совершенно не опасно для Поттера даже чисто теоретически. К чему он и приступил, после тщательного его изучения.
Над дневником, в тюрьме из черных ленточек, ставших за последнее время более
плотными, завис серо-коричневый шар. Не долго думая он силой воли заставил подтащить его к своему рту. Секунду поколебавшись, Гарри втянул в себя кусок души Тома Риддла.
Том неистовал, пытался подчинить, из-за чего у Гарри разболелась голова, потом умолял пощадить, но напрасно, его душа, память перемалывалась в огромных жерновах, метафорических, естественно. Желание жизни было сильно, стоило отдать должное, пришлось поднапрячься в подавлении Тома, когда тот затих, как будто сдался, а потом снова предпринял попытку взять верх в противостоянии. Но тщетно. Наивный, действовал по шаблону и Гарри был готов к такому поведению. Воля Риддла угасала, пока полностью не исчезла.
Кожа Гарри побледнела, в глазах появился багрянец и тут же исчез. С губ сорвался стон наслаждения — не удержал. Его внешность и ранее гармоничная, приобрела эффект, как если бы он провел не один день в салоне красоты и оздоровительном центре.
Кусочек души за пятьдесят лет стал практически целым, и оказал чуть больше сопротивления, чем ожидалось. Интересная способность души регенерировать со временем, даже находясь вне тела и являясь всего-навсего куском оригинала.
Пройдет немного времени, прежде чем усвоится память о шестнадцати годах жизни, и, честно говоря, ему было интересно ее посмотреть.
Откинувшись на кровати, расположенной в сундуке, он закрыл глаза, сосредоточившись на самых ярких воспоминаниях дневника.
Самым эмоционально-насыщенным фрагментом памяти являлось день создания дневника-крестража. Судя по планам Волдеморта — это первый предмет, обладающий частичкой души Тома. А по его задумки, их должно быть намного больше. Он был полон решимости разделить свою сущность на семь частей. Надо отдать Тому Риддлу должное, ему хватило бы воли выполнить задуманное, хотя, с точки зрения Гарри, только безумцы могу пойти по этой дорожке, если они желают бессмертия.
Если взять за основу то, что Волдеморт создал больше одного крестража, значит стоит пройтись по местам, где вероятней всего, тот мог их спрятать. Приют, где Том жил, поместье Риддлов, родовое гнездо семьи отца-маггла и дом Гонтов, место жительства родни по материнской линии. Волдеморт планировал их навестить летом сорок третьего года. Так что не помешает пройтись по задуманному Томом маршруту.
Что искать? Если его анализ верен и характер Риддла не слишком изменился, то предметы, в которых хранится его душа, должны быть связаны с основателями, ведь тот ими бредил, а также вещи, как дневник, это скорее исключение, чем правило, судя по сожалению Волдеморта. Тот считал, что тетрадка, хоть и исключительно дорогая по тем временам, добытая воровством, недостойна быть вместилищем такой ценности, как его частичка. Однако это только первичный анализ. Нужно подробней изучить воспоминания: более ранние и не так поверхностно пройтись по самым 'свежим'.
'Стоит поменять планы на рождественские каникулы', — отстраненно подумал он.
* * *
Окаменевшая кошка Филча и надпись на стене продержались аж целых две недели в рейтинге излюбленных тем для обсуждения. Однако квиддичу, излюбленной игре магов, удалось скинуть их с пьедестала. Первый матч сезона ознаменовался поражением Гриффиндора против Слизерина. Малфой, ставший ловцом сборной, был необычайно горд собой. Львы, бахвалившиеся новой стратегией и ходившие до этого с уверенным видом будущих победителей, целый день сидели тише воды, ниже травы, а потом это им надоело. И взрывной темперамент, славящийся отличительной чертой красно-золотых, взял верх. В поражении оказались виноваты новые метлы и подлость коварных змей. Игроки с удовольствием доносили эти истины до всех желающих их послушать. Слизеринцы в долгу не оставались, только действовали хитрей, помня слова Поттера в конце прошлого учебного года.
— Они говорят о новых метлах, но их отсутствие не помешало нам победить в прошлом году, как и в позапрошлом... Нечестные приемы? Но все они разрешены правилами игры. Нужно не разбираться в квиддиче, чтобы утверждать обратное, — говорил Эдриан Пьюси знакомому из Рейвенкло, долговязому парню с вытянутым, словно у лошади, лицом,. — Хотя, пусть придумывают оправдания. Ведь если они не могут делом доказать, что они лучше, им только это и остается. Мы великодушно позволяем нашим врагам зубоскалить. Было бы жестоко им в этом отказать, — сделал паузу, заметив, что его слушают и другие, он сказал чуть громче. — Правда, этим они позорят Гриффиндор... к которому, признаться, я испытываю уважение, как к сопернику. Но поведение сборной львов не делает им чести.
Подобные высказывания от других змей привели к тому, что сами гриффиндорцы приструнили особо голосистых собратьев по факультету.
Профессор Дэвоушен выполнила свое обещание, начав следующее занятие, после проверки контрольных, с изучения правил дуэльного кодекса. Впрочем, она ограничилась упрощенной версией, которая содержала немного пунктов.
— На счет три, начинаем дуэль, — поглядывая на возбужденных второкурсников, столпившихся по одну сторону помоста, созданного ею, напомнила она первое правило, созданное уровнять дерущихся, чтобы они начинали одновременно по команде профессора, а не когда им в голову взбредет. Парт для таких занятий, естественно, не было.
Дуэлянты, Теодор и Драко, всем своим видом выражали уверенность в себе, ведь им не впервой сходится в схватке.
— ... Три, — закончил профессор отчет времени.
— Экспеллиармус, — выкрикнул Малфой. Нотт увернулся от не слишком мощной вспышки, похожей на молнию. Но Поттер был пристрастен, для его возраста результат впечатлял.
— Риктусемпра! — Тео бросил в ответ. Драко попытался провернуть маневр, показанный Ноттом, но краем его зацепили чары щекотки. Они не поставили точку в борьбе, Малфой не растерялся, смог снять с себя заклинание.
Послышались одобрительные реплики, наблюдающих детей, а Гарри скучал, погрузившись в свои мысли. А тем временем первая дуэль закончилась победой Теодора. Поттер одобрительно ему кивнул.
Следующая пара вышла на помост: Дафна и Салли Смит. Гринграсс величаво поднялась на возвышение, а Салли, невзрачная шатенка, нервно озираясь на своих подруг из Хаффлпаффа, чуть не упала на ровном месте. Итог был предрешен. Дафна с помощью экспеллиармуса на первых секундах закончила бой. Грациозно поклонившись, она посмотрела на Гарри. От его улыбки Гринграсс просияла.
— Молодец, Дафна, — счел нужным еще и словестно похвалить ее, ведь ее заклинание выдалось довольно мощным, на одном уровне с Фиби Розье, а та училась на четвертом курсе и являлась сильной ведьмой.
Софи покосилась на подругу, но больше ничем не выдала, что ей не понравилось внимание, которое оказал ей Гарри.
— Следующие... мистер Мэлон и мистер Гойл, — вызвала новую пару профессор Дэвоушен.
Дальше урок прошел предсказуемо для Поттера: только те, с кем он занимался лично, показали приемлимый, по его стандартам, результат.
— В общем, все не так уж плохо, — подвела итог преподаватель Зоти, после того, как Гарри влегкую отнял палочку у мрачного Забини, явно недовольного личностью своего оппонента.
— Почему мне достался он? — пробормотал Блейз рядом стоящей Дэвис. Та в кои-то веке никак не прореагировала на успех своего врага.
— Жизнь несправедлива, — хмыкнула Трейси и замолкла. Слухи о том, что она наследница Слизерина еще не угасли, и у нее внезапно оказалось намного больше недоброжелателей, чем раньше. Подколы слизеринок, игнорирование Поттером ее попыток задеть его, служившей причиной возникновения у Дэвис еще большей злости — ведь этим тот будто заявлял, что она даже злости того не достойна, — отошли на второй план, после известного инцидента и больше не вызывали той бури чувств.
— Ваше задание, прочитать про защитные заклинания в справочнике, раздел два и седьмую главу учебника, — закончила урок профессор.
* * *
Ноябрь принес с собой метель, оповещая проживающих в замке о грядущей зиме. Время как будто ускорило свой бег, а может всему виной однообразие дней, когда одна неделя ничем не отличалась от другой, вот и казалось, что пришедший на смену декабрь, проделал это незаметно.
Распорядок дня Гарри ничем не отличался от того, что был в октябре, а до этого в сентябре. Лишь приступы вошли в фазу, когда их стало возможно контролировать без костылей в виде амулета. Но от ношения его в кармане он не отказался, во избежание.
Во второй недели декабря, пришло время решать, оставаться ли в школе на каникулы и ученики, воспользовавшись отсутствием преподавателя, делились планами.
— Я остаюсь в школе, — уныло произнес Малфой, подперев подбородок ладонями. — Отец и мать будут заняты чем-то жутко важным. В письме они просили не приезжать домой.
— Не ты один, — поддержал его Гойл, заглядывая в рюкзак — с обеда там лежал кекс. — И Винс, и я тебе составим компанию, — с этими словами он вытащил выпечку и, откусив приличный кусочек, потерял интерес к разговору.
— Хорошо, — без настроения протянул Драко и скривился, проследив, как крошки вываливались изо рта Грегори. — Гарри, а ты с родственниками будешь отмечать праздники?
— Скорее всего, — не слишком определенно ответил Поттер. Его мысли занимало эссе по гербологии, которое он сейчас дописывал, красиво выводя каждую букву. Подобная старательность обуславливалась привычкой из детства, когда за небрежность в написании слов его заставляли переписывать все, пока буквы не были доведены до идеала. Впрочем, подобное отношение к стилю письма являлось не прихотью родителей и желанием привить ребенку эстетически красивый почерк, а суровой необходимостью, если избираешь стезю ритуалиста.
— Я бы хотел... — начал говорить Нотт, сосредоточено читающий то, что успел написать Гарри, но был прерван возращением профессора Зоти. В середине урока ее вызвал к себе директор. Она пришла как раз тогда, когда оставалось всего пять минут до конца занятия.
— За оставшееся время мы ничего не успеем, — произнесла Геллия и взмахнула палочку в сторону доски с заданием на каникулы. — Записываете и можете быть свободными... — ученики загалдели, радуясь свободе и с энтузиазмом, не демонстрированным во время учебе, принялись собирать свои вещи. — Мистер Поттер, задержитесь, — приказала профессор Зоти, положив письмо с гербом в виде скрещенной волшебной палочкой и костью на стол.
Поставив точку, Гарри с помощью заклинания просушил чернила и положил завершенное эссе в рюкзак. Передав его Тео, он произнес, адресовав свои слова своим друзьям: — Не ждите меня, — и повернулся к профессору.
Дождавшись, когда они останутся наедине, Дэвоушен села на свое удобное кресло и сотворила напротив себя легким взмахом палочки деревянный стул со спинкой для Гарри:
— Присаживайтесь, — кивнула она на созданный предмет мебели. Он послушно сел.
— Мистер Поттер, вам скучно на мои занятиях, — в ее голосе отсутствовали вопросительные интонации. Гарри воздержался от ответа. — Я слышала, что ваши друзья обязаны своим хорошим результатом по моему предмету вам, так ли это?
— Отчасти да, — не стал отрицать он, ведь с его подачи запустили этот слух. — Без их желания, я бы ничему их не смог научить. Да и талантом они не обделены.
— Даже Крэбб и Гойл? — ее пухлые губы искривила усмешка.
— Даже Винсент и Грегори, — улыбнулся Гарри.
— Что ж, им повезло иметь такого друга как вы, — Геллия задумчиво ухватила себя за кончик косы. — Не знаю, известно ли вам, но я знала вашу мать.
— Мне никто об этом не говорил, — перестал улыбаться он.
— Я училась с ней на одном курсе, только она на Гриффиндоре, а я на Рейвенкло, — пояснила она. — Только мне иногда казалось, что Шляпа ошиблась с нашими факультетами. Лили — эталонная представительница воронов, а меня манили приключения, из-за которых я выбрала стезю аврора. Однако полно о прошлом. Я не об этом хотела поговорить, — произнесла Геллия и умолкла.
— О чем же? — задал Гарри тот вопрос, который, судя по улыбки, она и ждала.
— О дополнительных занятиях. Вы опережаете программу, и я вижу, вам не чужда жажда знаний. Я могу дать вам больше того, что мы проходим на уроках, — пояснила та и снова замолчала, выжидающе посмотрев на него.
Его не слишком заинтересовало ее предложение, ведь тогда бы пришлось притворяться, как и на обычных уроках, что он знает много, но в рамках одаренного ребенка. Свой реальный уровень показывать нельзя. И даже если она и владеет чем-то, неизвестным ему, то без демонстрации своих способностей и глубины познаний, профессор вряд ли поделиться с ним. Она же видит перед собой двенадцатилетнего мальчика, кто в здравом уме поведает свои секреты малолетке? К тому же, общение с Дэвоушен не несло ему никакой выгоды. Да и времени, которое можно было посветить тем же зельям, жалко. Но сразу отказываться Гарри не счел правильным. Поскольку с его репутацией, не желание даже рассмотреть ее предложение будет выглядеть странно.
— Вы правы, — согласился он. — Однако, при моем согласии, что я буду изучать? Материал старших курсов? Или это буду практические занятия? Кто, кроме меня, будет заниматься с вами?
— Вы задаете правильные вопросы, — Дэвоушен одобрительно кивнула Поттеру. — Занятия будут не индивидуальными. Любой волшебник или ведьма, способные демонстрировать высокий уровень усвояемости новой информации и стремящиеся к ней, получат от меня такое же предложение. Вне зависимости от курса и факультета, — твердо произнесла она. — Темы уроков? — уголки губ приподнялись в намеке на улыбку. — То, что, однозначно, не входит в школьную программу. Я говорю не только о своем предмете. Трансфигурация, зелья и даже история будет преподаваться вам. Однако эти дисциплины будут специализированными: относящимися к защитной и атакующей магии. Что скажите, мистер Поттер? — Геллия пристально посмотрела ему в глаза.
— Заманчиво, — соврал Гарри. — Мне можно подумать?
— Да, — едва заметная тень раздражения прошла по ее лицу, но она быстро взяла себя в руки. — Первое занятие начнется в первую субботу после зимних каникул. До пятницы вы можете дать ответ.
— Благодарю за приглашение, — улыбнулся Поттер.
— Не за что, — взяв в руки конверт, она не торопилась его вскрывать при нем, но всем своим видом демонстрировала, что потеряла интерес к разговору и желает остаться наедине. — Можете идти.
Гарри, еще раз бросил взгляд на нее, попрощался и вышел. Решение он уже принял: узнать, кто принял ее приглашение и если будет кто-то из тех, с кем необходимо завести знакомство, то его ответ окажется положительным.
* * *
Колеса Хогвартс-экспресс монотонно стучали по рельсам, неотвратимо удаляясь от школы. Гомонящие, словно стая птиц, ученики в приподнятом настроении возвращались домой. За окнами кружил снег, а мороз, будто именитый художник, расписывал стекла причудливыми узорами.
В купе, как всегда, было шумно и многолюдно. Змеи, барсуки и вороны, казалось, позабыли о вражде факультетов, и весело переговариваясь. Для них время пролетело незаметно. И вот уже поезд достиг пункта назначения — вокзал Кинг-кросс.
Попрощавшись со всеми, Гарри преодолел барьер и оказался в мире обычных людей. Тетя Петунья с красными от холода щеками, притоптывала на месте — оделась она не по погоде. Легкое пальто бледно-голубого цвета подходила больше ранней осени, чем зиме, а черные туфли на шпильке плохо согревали.
— Долго ждете? — спросил Поттер, после того, как поздоровался.
— Не очень, — призналась миссис Дурсль. — Мы выехали раньше, хотели заехать в кондитерскую, но автомобиль сломался, пришлось ловить такси до вокзала. Только наглая молодежь, — она скривила губы. — Чуть ли не локтями расталкивала себе путь на пути к такси. Пока мы оказались в теплом салоне, я успела продрогнуть, да еще и думала, что опоздаем. Но бог миловал.
— А где дядя Вернон? — беря ее под руку, поинтересовался Гарри.
— Пошел за кофе... А вот и он, — кинула взгляд на спешащего к ним мужчину, держащего в руках три пластиковых стаканчика с известным кофейным логотипом. Мистер Дурсль, крупный мужчина, на взгляд Гарри, немного скинул вес, но, судя по одышке и багрово-красному лицу, ему бы не помешали физические упражнения.
— Держите, — притормозив, Вернон протянул кофе ему и жене, а когда они взяли напитки, то немного согнулся, пытаясь выровнять дыхание.
— Спасибо, — поблагодарил Поттер и сделал глоток. — Вкусно, — одобрительно произнес он и спросил, заметив отсутствие кузена: — А Дадли с кем?
— С Пирсом, до вечера его можно не ждать, — Петунья, держа Гарри под локоть, заметив, что муж пришел в себя, кивнула ему, и они двинулись к проезжей части. Вернон последовал за ними, радуясь, что ему не пришлось тащить багаж. — Собственно, а где твой чемодан? — поинтересовался он у Поттера, а то вдруг тот забыл, мало ли.
— В кармане, уменьшенный, — лаконично ответил Гарри.
— Ясно, — дальше подробности Вернон не уточнял. Хоть какой-то толк от магии. А как это делается, ему было не интересно.
* * *
Первые два дня после возращения на Тисовую улицу, Гарри провел в подготовке к охоте на крестражи. Посетив свой дом на Мадагаскаре, пополнив свои запасы ингредиентов и людей. Охотился он, как и в последний раз, на преступные элементы общества. Ему повезло выйти на банду, в которую входило множество людей. Несколько дней на подготовку и, он надеялся, что обеспечил себя необходимым живым ресурсом на все каникулы. На следующий день, изменив по обыкновению внешность, Поттер сел на автобус до деревушки, где по воспоминаниям Тома проживала семья Гонтов и Риддлов.
Окрестности Литтл-Хэнглтона встретили его кромешным мраком. Чары, позволяющие видеть в темноте, нивелировали неудобства связанные с отсутствием света. Ступая по извивающейся, будто змея, тропинке, ведущей к дому Гонтов, он миновал деревья и кустарники, облаченные в шубы из снега. 'Летом здесь постоянная тень от крон деревьев, — подумалось ему. На холме возвышалось старое, запущенное строение, где когда-то обитали представители благородного дома Слизерин.
Риддл своей одержимостью основателем змеиного факультета упростил принятие решения, куда направится в первую очередь.
Подойдя к крыльцу дома, он высоко поднял волшебную палочку и с ее помощью начертил в воздухе символы заклинания. Из нее вышло фиолетовое марево, окружившее здание. Изменив свой цвет на красный, оно резко потускнело и стало незримым для глаз. Без колебаний он прошел сквозь невидимый барьер, который пропустит только его и оповестит, если рядом появятся посторонние личности. Ведь первым делом он озаботился созданием защитных и сигнальных чар. Ведь небрежность в этом деле погубила не одного мага в прошлом. Их ошибку Гарри совершать не намерен.
Прибитая змея красовалась на входной двери. Вокруг господствовала тишина, и не было слышно ничего: ни завывания ветра, ни лая собак.
Держа перед собой палочку, Гарри использовал все известные ему чары распознания: от простейших до наисложнейших. Калейдоскоп цветов озарил тьму вокруг.
'Неужто все так просто?', — подумалось ему, когда чары-дешифровщики распознали пароль, который должен был дезактивировать ловушки. На змеином языке. 'Том слишком сильно полагался на уникальность дара змееуста', — промелькнула мысль.
— Откройся, именем наследника Слизерина, — произнес Гарри вслух на змеином.
Глаза мертвой змеи сверкнули красным, и дверь с оглушительным скрипом отворилась. Из недр помещения повеяло запахом сырого сгнившего дерева и вековой пыли — грязная комната, служившая в прошлом гостиной и кухней своим хозяевам, предстала перед ним. Повторив еще раз всю связку заклинаний, он, убедившись, что пароль исправно отключил опознанные ловушки, двинулся вперед.
Миновав первую комнату, он очутился в еще одной. В центре помещения стояла деревянная массивная кровать, заправленная серым покрывалом, одну из ее ножек, казалось, кто-то погрыз. Единственное окно не пропускало свет, поскольку его давным-давно заколотили досками. Небольшое трюмо стояло возле стены, а поверх лежал слой пыли.
В третий раз комнату озарили разноцветные лучи заклинаний — он нахмурился, а потом улыбнулся. Под кроватью находился тайник, защищенный еще одним паролем, и если бы не память Чимолы и одно хитрое 'темномагическое' заклинание, ему бы его не найти. Дар некромантии уже не доставлявший проблем, отозвался в момент сотворения 'негативной' магии. Физическое тело не так давно приспособилось к некроэнергии — этап адаптации прошел успешно.
Прежде чем отодвинуть кровать, он достал из кармана чемодан и, увеличив его, извлек живого человека, находящегося в стазисе. Худой мужчина непримечательной наружности оказался на грязном полу. Разбудив его и не дав опомниться, Гарри сел на корточки и прикоснувшись к нему, взял его под свой контроль.
Поднявшись, Поттер заставил своего пленника встать подле себя. Взмахом палочки он отодвинул тяжелую кровать — под ней, на первый взгляд, кроме пыли, ничего не было. Взяв рядом стоящего за руку, Гарри сделал надрез на его ладони и прочитав заклинание над ней, добытое в библиотеке некроманта. Рана, казалось, покрылась белым налетом, а кровотечение усилилось. Чародей заставил того окропить пол в четырех местах, где создавалось обманчивое впечатление, что ножки кровати оцарапали пол. Стоило закончить, как поверхность, в том месте, где пролилась кровь, засветилась, и появился люк, размером двадцать на тридцать сантиметров.
— Откройся, — на змеином прошипел Гарри и послышался щелчок замка. — А теперь подними крышку и вытащи содержимое тайника, — приказал он магглу. Тот послушно выполнил сказанное, измазав поверхность своей кровью, и изъял наружу шкатулку из черного камня, похожего на обсидиан: — А теперь, положи ее на пол и отойди к стене.
Дождавшись, когда пленник осуществит сказанное, Поттер направил на шкатулку палочку и в четвертый раз за вечер использовал связку заклинаний. Когда последние чары затухли, у него уже был ответ, что за защита наложена на шкатулку. Сложные и энергоемкие, лишь единицы из ныне живущих смогли бы их снять — у того же Дамблдора, он думал, хватило бы сил и мастерства. Без палочки у Гарри не было бы шансов распутать это заклинание.
'Хорошо, что я столкнулся с ним не в начале моего прибытия в этот мир', — промелькнула мысль и тут же была выкинута из головы. Заклинание потребует полнейшей сосредоточенности.
Выведя последовательно три фигуры: Эйваз, первая руна, вкладывая в нее значение преодоления препятствий на пути к снятию защиты, Альгиз, отвечающая в этой связке за защиту самого Гарри от негативного воздействия магии Волдеморта и Хагалл — разбивающая чары. Из-за использования значительного количества сил, очертание каждой руны было практически материальным и переливалось золотистым светом. Стоило вывести последнюю, как всю комнату озарила вспышка, и из шкатулки пошел черный дым, обозначающий, что заклинание было разрушено. Контрольная проверка показала, что сама шкатулка безопасна, но что-то, находящееся внутри, было далеко от такового. И пока это не извлечешь из обсидиана, невозможно понять, что там. Решение пришло мгновенно:
— Открой шкатулку, — приказал он пленнику и тот безмолвно повиновался. Без труда открыв крышку, он уставился на ее содержимое: кольцо на бархатной подушке. Казалось, тот сумел перебороть контроль над своим телом, ведь без указаний мужчина вытащил украшение и, не медля, надел себе на указательный палец. Однако это было сильная магия, эффект от которой ощутил и сам Гарри. Ему нестерпимо захотелось отнять кольцо, но ему удалось побороть навязанные чувства, в отличие от маггла, который и стал жертвой чар Волдеморта. Его палец почернел, будто обуглился, но чернота на этом не остановилась. Неспешно, она охватывала всю кисть, распространяясь дальше.
Гарри удалось распознать вид этого проклятия: оно было близким магии смерти и являлось необратимым. Однако его можно перекинуть на живого человека, чем он и занялся, благо, жертва стояла рядом.
Он уже хотел начать с усложненной, однако стандартной череды рун, но остановился, решив провести эксперимент. Ему пришла в голову идея использовать символы родного мира, но с палочкой. Ведь комбинация рун с письменами Ервидара в ритуалах дала отличный результат.
Взмахнув палочкой, он начертил символ переноса — пленник упал на пол, чернота уже добралась до шеи. 'С первого раза не вышло', — без расстройства подумал Поттер и начертил знак, выступающий как катализатор в ритуалах, перед символом переноса. Вокруг кольца появилось черное поле, обозначающие, что Гарри двигался в верном направлении, но проклятие все еще сопротивлялось. Мужчина упал на колени и тяжело задышал, в его глазах появилось осмысленное выражение: паника. Контроль над ним ослаб.
'А теперь, добавлю я руну Хагалл, перед катализатором', — чувствуя зарождающийся азарт, он сразу же и воплотил свою мысль в реальность. Черное поле над драгоценностью пошло рябью и, будто с неохотой, стало перебираться на руку жертвы. Но стоило кисти впитать немного темного сияния от кольца, как словно распробовав предложение угощение, оно с энтузиазмом перекинулось вслед за видимыми проявлениями проклятия на мужчину. Захрипев, тот упал на колени. Изо рта пошла пена — заклинание полностью перекинулось на него — несколько ударов сердца и его взгляд остекленел, сердце прекратило биться.
Проклятие, отведав предложенную жертву, насытилось и рассеялось, оставив после себя труп. Гарри улыбнулся.
