Параллельщики часть 1 (предварительное название)

Татьяна Буглак

Параллельщики

(ИВАСИ)

Предисловие

Здравствуйте. Меня зовут Ната, я — параллельщица. Одно из двух: или вы в последнее время очень часто слышите это слово, или никогда его не слышали, и, скорее всего, не обратили внимания на промелькнувшее некоторое время назад сообщение о непонятном ЧП в одном из городов Центральной России — всё зависит лишь от того, где именно вы живёте. Но, думаю, в любом случае вам будет интересно узнать, что же означает это слово, верно? Так и моё начальство считает, к тому же уверено, что я "смогу всё правильно объяснить". На самом деле в этом его убедили мои коллеги, совсем не желающие заниматься "пустой писаниной": "Нам и так отчётов хватает". Поэтому описывать всё приказали именно мне, хорошо, не ограничив требованиями "писать надо так". Вот и буду рассказывать, как умею, и как запомнила.

1

Вся эта история началась для меня пасмурным зимним утром. Я уже несколько лет, как переехала из Сибири на "историческую родину", но всё никак не могла привыкнуть к местной погоде: рождественские дни, а тут дождь, в "лучшем" случае — со снегом. Хорошо, что никуда из дома выходить не нужно. Я вздохнула, отвернулась от окна, сделала шаг, и... Почему-то фантасты и сказочники пишут, что "сначала закружилась голова, а потом...". Так вот, на самом деле всё бывает наоборот, уверяю вас. Сначала я оказалась в незнакомом месте, а уж потом, когда до меня это дошло, голова попыталась протестовать против реальности, и мне пришлось ухватиться за первую попавшуюся вещь, хорошо, что это оказалась спинка обычного деревянного стула. Впрочем, и остальное было пусть и незнакомым, но вполне обычным: просторное помещение, здорово смахивающее на переоборудованный под мастерскую большой гараж, покрытые традиционной серой краской бетонные стены, обычная, хотя и несколько старомодная, фабричная мебель. Да и человек передо мной стоял вполне обычный — пожилой мужчина в простой старой рубашке и вытертых брюках. Только одно было необычным — громоздкий и хрупкий с виду аппарат чуть справа, от которого тянулись провода к двум приборам поменьше, по обеим сторонам от меня, стоявшим на большом листе картона, в котором я потом признала асбестовую изоляционную плиту. Я же была аккурат между этими небольшими аппаратами.

— Сейчас-сейчас. Осторожнее, подождите, я помогу, а то вы упадёте, — пожилой мужчина был бледен и взволнован, и кинулся меня поддержать. — Сейчас-сейчас, не спешите. Это моя вина! Надо было думать о таком варианте. Вы можете идти? Совсем немного, там у меня диван, вы сможете прилечь.

Мужчина говорил нервно, торопливо, но явно искренне, хотя это до меня доходило очень плохо. Я с его помощью добралась до выгороженной в дальнем конце помещения каморки, где на самом деле был старый узкий диван, столь же старые стулья, и накрытый вытертой клеёнкой стол, на котором стояли тоже не отличающейся новизной пластиковый электрочайник и какая-то посуда. Мужчина усадил меня на диван, включил чайник:

— Простите меня, я должен был думать! Я очень виноват перед вами, но обещаю — обязательно верну вас обратно! Меня Михаил Петрович зовут, а вас?

— Ната... — я сидела оглушённая, и, думаю, в тот момент меня можно было спрашивать обо всём, что знаю, ответила бы без всяких "сывороток правды". Михаил Петрович налил мне кружку (чистую, что я отметила автоматически) чая, придвинул эмалированную мисочку со сладкими сухарями:

— Возьмите, вам сейчас нужно прийти в себя, сладкое в этом помогает. Вам ведь можно сладкое?

— Да, — я машинально взяла золотистый сухарик с тёмными пятнышками изюма. Ого, вкусный, давно такого не ела, и на самом деле успокаивает. Михаил Петрович вздохнул, потянулся к лежавшей на полочке над столом аптечке. Я таких с детства не видела, да и тогда играла списанной, их уже нигде не использовали: коричневая прямоугольная сумочка из дерматина, с закрывающимся на блестящий поворотничек "язычком". Где же он такой раритет нашёл? Мужчина достал из аптечки прозрачную пластиковую колбочку с янтарными капсулами, кинул одну под язык:

— Простите, перенервничал. Возраст уже. Вы пейте чай, пейте, а я пока покаюсь. Это моя вина, что вы тут оказались: я эксперимент по изучению пространства проводил. Первый удачный... — он улыбнулся с грустной иронией. — Для моих целей удачный, а вот для вас... Теперь нужно думать, как вас домой возвращать. Вас ведь там наверняка ждут.

Я слушала негромкий голос мужчины, пила чай, и тут меня начало трясти. Не плач, а именно что колотун — другого слова не подобрать. Михаил Петрович снова потянулся к аптечке:

— Сейчас-сейчас, — видимо, это было его любимое слово. — Сейчас, вот, валерьянка. Ничего другого нет, но, может, хоть немного поможет. Давайте, в чай накапаю. Десять... пятнадцать... Думаю, хватит. Вот, выпейте.

Я сглотнула комок в горле, и взяла кружку. Многим валерьянка не нравится, считают, что она больницей пахнет, а мне нормально, просто приятный аромат трав. Я допила чай, слушая, что говорит мужчина, возившийся теперь с какой-то большой тетрадью в потёртой клеёнчатой обложке, и вдруг резко, в одно мгновенье, провалилась в сон.

* * *

Проснулась вялая, и попыталась понять — где я? Не дома, но где? Серый крашеный бетон стен, фанерная перегородка, старая мебель. Я — на диване, буквально заваленная каким-то тряпьём. С трудом вспомнила, что произошло, выбралась из-под тряпья, встала, шагнула к хлипкой филёнчатой двери, когда-то, наверное, стоявшей в частном доме, а теперь принесённой сюда — для такого места сойдёт. Открыла её, и остановилась. Всё помещение было разгромлено. Смутно запомнившиеся мне приборы стали грудой обломков и, что намного хуже, осколков, усыпавших пол. На столе у стены стоял разбитый же монитор, на полу валялся превращённый в абстрактную фигуру системник с выпотрошенным нутром. У входа в помещение, как раз напротив меня, метрах в десяти, лежал человек, около него расплылось пятно. Я не могла сделать ни шага, но не от страха, который, как обычно, запаздывал, просто я была в одних носках. Не люблю ходить в тапочках, и здесь оказалась почти что босиком, а осколки на полу были такие, что не то что в носках, а и в обуви на платформе опасно идти — только сама покалечусь, толку же никакого не будет. Огляделась, ища хоть что-то, хоть доски какие-нибудь. Ничего, лишь в бедро ударил лежавший в кармане телефон — я рассеянная, за временем не слежу, и ношу старый мобильник вместо будильника. Так, зарядки достаточно, хотя знакомого значка провайдера нет, лишь сообщение, что телефон ищет сеть. Но ведь можно вызвать спасателей, симка для такого не нужна, главное, чтобы где-то поблизости была хоть одна вышка связи, а она точно есть, ведь мы в городе. Какой же номер? Раньше у милиции был ноль два, но теперь полиция, а номер единый для всех служб, но какой? Вспомнила, набрала пресловутые 112. Раздались странные гудки, совсем не такие, как обычно при соединении, и удивлённый голос:

— Кто это? Назовите позывные рации!

— Простите, я не знаю... — я ещё раз оглядела комнату. — Нужна помощь, тут человек без сознания, в крови.

Голос на той стороне стал жёстким и деловым:

— Кто вы? Где находитесь? Какой человек?

— Не знаю. Это какой-то большой гараж, переделанный в лабораторию. Я в кладовке в дальнем углу, босая, всё вокруг засыпано битым стеклом, у входа лежит человек, кажется, на полу рядом с ним кровь. Я сама до него добраться не смогу.

— Не отключайтесь! — голос стал тревожно-деловым, отдалился, и я успела уцепить начало фразы, сказанной в сторону: "Срочно! Кажется парал...". Через несколько секунд голос снова заговорил, уже спокойно-деловым тоном:

— Не отключайтесь, мы найдём вас по сигналу рации. Можете рассказать о себе? Кто вы?

— Вы не поверите... — я испугалась, что меня посчитают сумасшедшей.

— Мы приняли ваш вызов, значит, поверим и вам. Нам нужно знать, кто вы.

Я стала рассказывать, голос уточнял, переспрашивал, становясь всё более тревожным и деловым. Потом оборвал меня:

— Вас нашли, сейчас войдут в помещение. Не отключайтесь, пока наши люди не поговорят с вами.

Послышался шум, потом в проёме дальней двери показались люди: несколько человек склонились над лежавшим, а один направился ко мне. Под его ногами хрустело стекло.

— Рация работает? Можно?

Я протянула брусочек мобильника, мужчина кивнул, коротко бросил в динамик: "Всё подтвердилось, реанимационный комплекс и комната для переговоров. Отбой", и вернул мне телефон.

— Не побоитесь, если я вас отнесу?

— Нет, но вам же тяжело будет, — я не пышка, но и не "дюймовочка", мужчина же был невысок и сухощав.

— А мы вдвоём, — он кивком подозвал обследовавшего разгром парня. — Садитесь, донесём, как королеву.

Они вынесли меня на "кресле" из рук, усадили в большой микроавтобус со странной эмблемой: в разорванном круге две вертикальные прямые, перечёркнутые по верху чуть наклонной короткой линией, так, что всё напоминало небрежно написанную букву "п". Рядом уже стояла белая машина "скорой помощи", в которую закатывали носилки. Мужчина проследил мой взгляд:

— Он выкарабкается, вы вовремя нас вызвали. Поехали!

В автомобиле, кроме меня, этого мужчины и водителя, никого не было. Все молчали, а я ещё и смотрела на видневшиеся через лобовое стекло фрагменты улиц, причём совсем незнакомых. Иногда, когда машина останавливалась на светофорах, удавалось разглядеть и пешеходов, выглядевших несколько странно, но странность эта оставалась неуловима для меня. Потом я поняла — на всех была почти летняя одежда.

* * *

Наконец машина въехала во двор и остановилась. Нас уже ждали, и когда дверь открылась, невысокая и сухощавая женщина лет пятидесяти протянула мне шлёпанцы:

— Обуйтесь. Другого, к сожалению, предложить не можем.

— Спасибо, — я всунула ноги в великоватые для меня, и в то же время слишком узкие шлёпки, и спрыгнула с довольно высокого порога машины. Мы находились во дворе старинной усадьбы, справа стоял большой каменный дом с мощным, вынесенным вперёд, крыльцом, впереди и слева — одноэтажные, казавшиеся приземистыми, каменные же флигели, за которыми виднелась колокольня какой-то церкви. Всё это я заметила за те секунды, пока меня вели во флигель с левой стороны двора.

Я думала, что меня приведут в какой-нибудь закуток-кабинет этого, выглядевшего обыкновенным, флигеля, но нет, здание оказалось со множеством сюрпризов, и первый из них — старинные и даже несколько облупленные снаружи стены скрывали великолепно отремонтированные помещения: не было видно никаких пластиковых панелей "под дерево" и решёток, закрывающих потолочные ниши с ртутными лампами, а вот хорошая краска на идеально выровненных стенах, панели из искусственного камня, дорогие светильники и металлическая отделка хоть и не бросались в глаза, но создавали ощущение надёжности и современной деловой респектабельности не роскошного, а именно очень уважаемого и серьёзного учреждения. Второй сюрприз — меня провели по небольшому коридору к металлической, но удобной лестнице вниз. Оказалось, что видимая часть флигеля была лишь "макушкой айсберга", а под ним находился ещё и двухэтажный, как я успела заметить, подвал, причём тоже старинный и с современным ремонтом.

— Прошу вас, — женщина провела меня в небольшую уютную комнату. — Чай, кофе?

— Спасибо, — я растерялась и даже испугалась, вспомнив, чем закончилось для меня прошлое чаепитие. — Можно просто воды?

— Разумно. Прошу вас, — она указала на стоявшие в небольшом застеклённом баре бутылочки с разными видами минералки. Я выбрала самую маленькую, ориентируясь лишь на размер — этикетки были совершенно незнакомыми. Женщина же налила себе чая — на столике стоял именно чайный сервиз.

— Расскажите, что с вами произошло?

Я снова повторила свою историю. Меня несколько раз перебивали — женщина, потом пришедший чуть позже мужчина. Особенно часто они переспрашивали название моего города, улицы, уточняли другие названия — рек, соседних городов. Я сначала этого не понимала, потом всё же сообразила — если я оказалась в другом городе, то это необходимо как-то объяснить, выяснить, кто я, откуда. Потом мужчина попросил меня отдать им телефон. Я, чуть помедлив, протянула мобильник — а что ещё было делать? Я зависела от них полностью, и начинала осознавать это. На меня наваливались страх, беспомощность, непонимание происходящего. Теперь, по прошествии времени могу вполне обоснованно утверждать: красивые истории о гордых героях, проваливавшихся в неизвестные места, и с ходу начинавших там всех "по струнке" строить — бред! На самом деле это почти невыносимо, уверяю вас. Заметив моё состояние, моя собеседница вызвала врача. Зашла высокая светловолосая молодая женщина, стройная, спортивная, совсем не похожая на обычных врачей, скорее уж на спортсменку.

— Здравствуйте. Как вы себя чувствуете? Понимаю, вопрос несколько глупый в такой ситуации, но я должна знать, что с вами сейчас происходит, иначе, пытаясь помочь, могу принести вред. Вы говорили, что, попав в то помещение, пили чай, и практически сразу же уснули? Вы уверены, что это был чай? Уверены? Хорошо. Валерьянка? Точно? И вы уснули именно после неё? Вы позволите взять у вас кровь на анализ?

Врач быстро и аккуратно взяла у меня кровь из вены.

— Вот так, из пальца брать не буду, это не так важно сейчас, — она выглянула за дверь, сказала кому-то: "Срочно в лабораторию", и вернулась ко мне.

— Пока я не могу дать вам успокоительное, потому что не знаю, как ваш организм отреагирует на наши препараты. Поэтому вы должны постараться успокоиться. Всё хорошо.

Я от этого "всё хорошо" занервничала ещё больше:

— Вы мне не верите, считаете, что я всё выдумала, но я не сумасшедшая...

— Если бы мы считали вас сумасшедшей, то повезли бы к врачам, а не сюда, и не гадали, можно ли вам нашу еду и напитки, не говоря уже о лекарствах! — та женщина, которая говорила со мной с самого начала, была очень серьёзна. — Сейчас для нас всё выглядит так: вы утверждаете, что оказались в лаборатории доктора физических наук, преподавателя университета, в результате проведённого им эксперимента; потом, после того, как выпили чай, или, что кажется более вероятным, настойку валерьяны, уснули, а проснувшись, увидели разгромленную лабораторию, и вызвали нас на помощь. Как вы утверждаете, номер, который вы набрали — это единый номер вызова экстренных служб. Телефон, по которому вы звонили, находился у вас в кармане, поскольку вы используете его вместо часов. Всё верно?

— Да, только я не знала, что этот человек... Михаил Петрович, что он доктор наук, — я кивнула, чуть успокоенная тоном женщины. — Как он? Мне сказали, что он поправится.

— Об этом позже, — женщина оборвала меня. — Сейчас речь о вас. Вы называли места, города, в которых жили, город, улицу, номер дома, где живёте сейчас, институт и факультет, который закончили. Назвали модель своего телефона, перечислили некоторые, хранящиеся в его памяти, фотографии и музыкальные записи. Эти файлы во многом подтверждают ваши слова, но нам необходимо всё перепроверить. Вам придётся на некоторое время остаться здесь. Мы предоставим вам комнату со всеми удобствами, одежду, предметы гигиены, при желании — книги и тому подобное. Общаться будете лишь со мной, Андреем Ивановичем и Светланой. Света, пожалуйста, проводите Нату, и посмотрите, чем она сможет пообедать.