Бальтазар. Магический практикум.

Бальтазар. Магический практикум.

Вместо вступления.

Его Преосвященство епископ Единой Христианской Церкви Соломон Веллер слегка прищурившись наблюдал за новыми адептами. Слова заранее отрепетированной речи отлетали от языка автоматически, оставляя время на наблюдения.

Новый курс, собранный месяц назад, казался ему весьма и весьма многообещающим, особенно же радовал факт наличия этого загадочного Одарённого, Бальтазара Эмриса, который умеет определять силу пси-дара. С его помощью наконец-то можно будет создать элитный отряд оперативников-псиоников. Впрочем, сам новичок конечно же в отряд не попадёт. Слишком ценен.

Епископ нашёл глазами Бальтазара — тот иронично ухмылялся на протяжении всей речи и пару раз что-то шёпотом сказал своему 'брату', тому, который в закрытой маске. Рождённый вампир с пока малоизученными талантами в псионике. Впрочем, Патриарх Омари в приватной беседе чётко дал понять Веллеру, что не потерпит неуважения к соклановцу, пусть даже бывшему, так что лучше всего воспринимать его сугубо как довесок к более полезному Бальтазару.

Полезный-то он полезный, но епископ нутром чувствовал невероятное количество проблем, которые он принесёт.

Начать хотя бы с того, что в первый же день он довёл до истерики высокоуважаемую мать Натали, ответственную за физическое здоровье адептов: когда она зашла в комнату, в которой расположились оба Эмриса, чтобы проинквизировать их на предмет рутинных медицинских записей, она чуть заикой не осталась: старший Эмрис — надо привыкать их называть братьями — лежал на диване и с помощью телекинеза и мокрой тряпки мыл пол, а младший Эмрис, стоя возле стенки на одной руке, спал и даже имел наглость похрапывать. Но всё бы ничего, если бы не открытое настежь окно в ядовитую атмосферу Аркадии. Мать Натали выпрыгнула из комнаты с воплем, лихорадочно натягивая дыхательную маску, прежде чем поняла, что с воздухом, собственно, всё в порядке. С тех пор она Эмрисов иначе как 'упырями' не называла.

Потом ещё охранник, брат Викторус, пузатый мужичок лет шестидесяти, перепортил все свои электронные ключи, а потом ещё и программатор ухайдокал, пытаясь открыть их комнату для ежевечернего тайного обхода. 'Тайным' он был только на словах — о нём конечно знали все адепты, но первый обход должен был быть неожиданностью. В каком-то смысле так и случилось, слабо улыбнулся Веллер, уступая слово Его Высокопреосвященству. Переусердствовавший Викторус был переведён на должность охранника в гараж Семинарии.

Ну с замками как-раз всё ясно — Бальтазар ещё на станции занимался охранными системами... Соломон подумал, что было бы логично вообще исключить их комнату из обхода. Всё равно никуда не денутся, а наказывать их за возможные 'запрещённые' предметы не было никакого смысла — не силой же этих двоих держать в Семинарии?

Кстати, второй тоже не особенно беспроблемный. Мало того, что вампир, хоть и не богомерзкая нежить, а рождённый, но так ещё и боец каких мало. Дьякон Себастьян Навахо был неприятно удивлён на одном из уроков, когда его хвалёная теория пси-борьбы дала сбой на спокойном с виду студенте, а сам он внезапно очутился далеко за пределами татами и с жуткой головной болью.

Веллер нахмурился: он заметил, что старший Эмрис перестал улыбаться ещё при виде голограммы основателя, а когда увидел архиепископа — вдруг побледнел, замер... и внезапно бросился вперёд, к Его Высокопреосвященству.

Епископ быстро отдал мысленные приказы двум аколитам, стоящим возле архиепископа, и они перехватили адепта в трёх метрах от Бэзила, но один из аколитов тут же отлетел метра на три в сторону от удара вампира, а второго скрючило и било в судорогах, как от удара электрического тока.

Впрочем, сам факт нападения видимо привёл Бальтазара в чувство, потому как он опомнился и принялся слушать архиепископа, жадно вслушиваясь в каждое слово.

Соломон отдал еще один мысленный приказ, и в комнату вошло еще трое аколитов, которые утащили двух пострадавших в медпункт. В целом, епископ решил не акцентировать внимания на инциденте, но поинтересоваться потом у старшего Эмриса его причинами.

Его Высокопреосвященство архиепископ Бэзил Аргейлский вообще проигнорировал произосшедшее.

Глава 1.

— Это точно Блейз! Ну ведь точно он! — бормотал я, ходя по комнате кругами. После инцидента с тёткой-медсестрой я решил держать окно закрытым, объяснив случившееся глупым экспериментом, что в какой-то степени было даже правдой.

— Кто такой Блейз? — спросил Джахи, следя за мной внимательным взглядом бездонно-чёрных глаз. Маску, он слава богам, в комнате не носил. Кстати, с маской тоже беда приключилась — вся электроника в ней полетела после первой же магнитной бури, никакая защита не помогла. Пришлось ковыряться и заменять часть деталей артефактами, работающими на принципе связи сущностей, зато теперь маска работала в любую бурю.

— Учитель Мерлина, Архимаг, — сердито буркнул я.

— А Мерлин — это ваш учитель?

— 'Твой', говори 'твой', а то всю легенду поломаешь, — поправил я вампира. — Да, Мерлин — это мой учитель. И, кажется, основатель этой Семинарии.

— Анн ап Ллеиан — Мерлин? — удивлённо переспросил Джахи.

— У него много имён. Хорошо ещё он тут не Мирддином Эмрисом назвался, задолбался бы отмахиваться от родства.

— Понятно, — кивнул Джахи. Я даже позавидовал — ему не требовались какие-то там доказательства.

А вот мне бы они пригодились.

— Почему ж он ничего не сказал, даже не намекнул? — всё так же бормотал я.

— Может, он тебя не узнал?

Я с сомнением посмотрел на вампира.

— Возможно, конечно... Две тысячи лет не шутка. Но для Архимага — маловероятно.

— Ну так пойди и спроси, — пожа плечами Джахи.

Секунд пять я озадаченно смотрел на него, потом схватил свою дыхательную маску — без них тут никуда, к тому же, согласно инструкциям, адептам вообще запрещено без них покидать комнату — и выбежал в коридор.

Аколит, патрулировавший коридор, нахмурился и уже открыл рот что-то сказать, но встретился взглядом с маской Джахи и захлопнул челюсть.

— Где Бэзил Аргейлский? — спросил я его.

— Кто? — удивился он.

— Архиепископ Бэзил.

— А-а, Его Высокопреосвященство.. а зачем...

— Отвечать! Не размышлять! — внезапно рявкнул Джахи.

Мы с аколитом вытянулись в струнку и церковник бодро отрапортовал:

— Двенадцатый блок, гостевые покои!

— Вольно! — снова скомандовал вампир. Я уже бежал вперёд по коридору.

Двенадцатый блок — соседний с нашим, одиннадцатым, поэтому я на ходу натянул маску на лицо и подбежал к шлюзу.

— Разрешение! — заверещал субдьякон, вставая у меня на пути словно голкипер в спейсбольном матче. Через мгновение он лежал без сознания возле стенки, а вырубивший его Джахи возился с панелью управления шлюзом. Ещё через несколько секунд внутренний люк распахнулся, и я выскочил в шлюз.

Секунды, необходимые для закрытия внутреннего люка и открытия внешнего, казались мне вечностью.

Джахи, успевший активировать открытие шлюзовой камеры и заскочить внутрь, внимательно осмотрел мою маску.

Кстати, я над ней весьма основательно поработал. Нет, общая форма осталась прежней, но тяжёлый резервуар, оказавшийся на поверку с жидким кислородом, а не водой, и затрудняющие дыхание фильтры я убрал, создав вместо этого тончайшие мембранные поля из молекул воздуха, превращающие молекулы углекислого газа в молекулы кислорода. Подпитав получившийся преобразователь атмосферы от небольшого магического самозарядника, я облегчил маску почти втрое. Это было уже терпимо. Кстати, над мембранным преобразователем я и экспериментировал в комнате, когда туда та медсестра завалилась.

И, кстати, это было далеко не единственный апргейд, который я придумал.

Моя усовершенствованная маска плотно прилегала к лицу и Джахи, кивнув, отвернулся. Строго говоря, я мог бы создать амулет с аналогичным действием и обойтись без маски вовсе, но как это объяснить преподавателям в рамках псионики — я не знал. А выдавать знания о магии я не хотел совершенно — замучают же в лабораторных застенках. Вообще-то даже существование этой маски меня выдавало, но тут я предпочёл лучше рискнуть, чем таскать на лице тяжеленную хрень.

Дверь открылась и продолжающаяся уже несколько часов песчаная буря тут же бросила тонну песка мне в глаза. Я активировал наложенное на стекло заклинание 'Ясновидение', и мир снова стал абсолютно прозрачным, словно и не было никакой бури.

— Двенадцатый блок на два часа, — сказал Джахи во встроенный коммуникатор. Ему, похоже, буря тоже не особенно мешала.

Мы припустили в сторону нужного нам жилищного блока.

Шлюз был разумеется закрыт, поэтому Джахи голыми руками вырвал стальную плиту панели экстренного открытия шлюза и щёлкнул рубильником. Мы ввалились в раскрывающуюся дверь, и я тут же ударил по панели закрытия двери. Нас обдало сжатым воздухом, сдувая песчинки с одежды под решётчатый металлический пол, а затем взвыли компрессоры, создавая в шлюзе пригодную для дыхания атмосферу.

Ой, чую в копеечку влетит нам эта пробежка. Да и дьякон Навахо не поскупится на наказание за нападение на аколитов и несанкционированное открытие шлюза. Впрочем, об этом буду беспокоиться потом.

Интересно, почему ректор находится в гостевых покоях?

Вытащив комм, я вывел на экран карту двенадцатого блока. Голографический экран моего, в отличие от подавляющего большинства остальных коммов на Аркадии, не дёргался и не моргал из-за электромагнитной интерференции. Преимущества артефакторики.

Ага, гостевые отсеки недалеко от входа, первый поворот направо.

Я припустил по коридору, аккуратно огибая немногочисленных аколитов, спешащих к шлюзу из-за сигнала экстренного открытия.

— Чего там случилось? — поймал меня за руку один из них. Слава богам, Джахи хватило ума не вырубать и этого тоже.

— Да чёрт его знает, — пожал плечами я, вывернулся из захвата и побежал дальше.

Ага, судя по карте, вот и нужная дверь.

Я глубоко вздохнул , а затем хлопнул ладонью по сенсору двери. Внутри отсека раздался мелодичный звон, затем дверь отсека открылась и до боли знакомый голос произнёс:

— Да-да, входите.

Усилием воли уняв лёгкую слабость в коленках, я переступил через порог гостевого отсека. Джахи спокойно последовал за мной.

— Здравствуй, — сказал я, глядя в глаза сидящему в огромном кресле Блейзу.

— А, тот шустрый адепт, который так торопился послушать мою речь? — улыбнулся Блейз. Или всё-таки не Блейз?

— Ты меня не узнаёшь? — тихо спросил я.

— А должен? — удивлённо поднял брови он. Моё сердце упало куда-то в желудок. Неужели я так ошибся?

— Я рад приветствовать тебя, учитель моего учителя, — сказал я по-гэльски, на родном языке Блейза..

Архиепископ секунд пять непонимающе смотрел на меня, перевёл вопросительный взгляд на Джахи, затем снова посмотрел на меня... потом фыркнул и расхохотался.

— Твой гэльский как всегда ужасен, Бальтазар. За две с лишним тысячи лет мог бы и подтянуть.

— Ах ты мерзкий старикашка! — Я взорвался негодованием, смешанным со страшным облегчением.

— Но-но! — погрозил он мне пальцем. — Не забывайся, вьюноша. Ты не с каким-то там архиепископом говоришь, а с придворным магом Габрана мак Домангарта, короля Дал Риады.

— Придворный маг, ага, — я плюхнулся в кресло рядом с Блейзом. — Наконец-то я нашёл хоть кого-то из Архимагов, кто объяснит мне, почему я две тыщи лет провёл в качестве замороженной тушки!

— Объяснить — объясню, чуть попозже. А вот насчёт Архимага я должен тебя огорчить, отрок, — лицо Блейза стало задумчивым. — Я уже давно не Архимаг. Ну, по крайней мере не в привычном тебе смысле.

Вот те раз. Если бы сейчас небо обрушилось на землю, я бы был удивлён куда меньше.

— Как это? — оторопело спросил я.

Блейз пожал плечами.

— Многое случилось за эти две тысячи лет. Но я всё же рад, что наш с Мерлином план сработал.

— План? — подозрительно прищурился я. Переспрашивать насчёт Архимага не было смысла, всё равно не ответит, пока сам не захочет рассказать.

Блейз хихикнул.

— Ты ведь знаешь, что Моргана обладала даром пророчества, — скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Блейз.

Я кивнул.

— Именно она, — продолжил Блейз, — предсказала победу веры над магией.

— Святую Инквизицию?

— Не только, — покачал головой Архимаг. — Помнишь противопоставление ветвей магии?

— Стихии — Разум, Тьма — Свет и так далее?

— Это далеко не единственные существующие ветви магических энергий.

— То есть?.. — не понял я. — Это же было основой магической теории, на базе которой Мерлин выстраивал все предпосылки к контролю над энергиями.

Блейз поморщился.

— Понахватался слов. Но, если в целом, то да, в классической механике магии, которой тебя учили, существовало всего восемь энергетических полюсов. На самом же деле современная модель, разработанная твоим учителем где-то около пятисот лет назад, намного сложнее.

Архимаг огляделся и взял с журнального столика перед ним вазочку с разноцветными конфетками.

— Смотри.

Конфетки начали выстраиваться в воздухе в картинку, но я смотрел не на них. Я с ужасом и жалостью наблюдал за его манипуляциями с энергией Разума. Взаимодействие Блейза с энергией Разума для меня выглядело так, будто чемпион мира по бегу потерял обе ноги. В прошлом он просто бы нарисовал модель в воздухе с помощью оптической иллюзии.

— Дурак, не на меня смотри, а на модель смотри, — сердито буркнул Блейз. Я с трудом оторвал взгляд от энергетических всплесков его ауры.

— Привычно считать, что магическая модель двумерна, и потенциал мага в той или иной области определяется сугубо первоначальной склонностью ауры.

Он нарисовал конфетками привычную мне 'розу ветров'.

— Но это верно только отчасти — представь, что модель на самом деле трёхмерна. И это, кстати, в лучшем случае. Мерлин подозревал, что она 'N+1'-мерна, где — N равен количеству существующих измерений пространства, а 'плюс один' подразумевает вариативность модели по времени. То есть для нашего пространства модель магии трёхмерна в любой данный момент времени и четырёхмерна в комплексе.

Я поморгал.

— Чего?

— Где ж твоя Александра, когда она так нужна? — вздохнул Блейз и жестом остановил меня, когда я открыл рот, чтоб рассказать, где Лекса. — Ну ладно, просто запомни, потом разберёшься. Так вот, для нашего мира магия трёхмерна. Это значит, что кроме существующей тебе плоскости, на которой располагается классическая модель, есть ещё две модели.

Конфетки нарисовали трёхмерную модельку, похожую, будто три окружности вставили друг в друга перпендикулярно.

— А какие ещё энергетические полюсы нам неизвестны?

— Остальные плоскости двумя полюсами пересекаются с известной тебе моделью. Свет-Тьма и Стихия-Разум. Давай обозначим классическую модель как 'первая'.

— Ага, — кивнул я.

— Тогда вторая — это та, которая пересекается с первой по оси 'Свет-Тьма', а третья пересекается с первой по оси 'Стихия-Разум', а со второй — по 'Хаос-Порядок'.