Операция "Гроза Плюс"

Пролог

17 июня 1941 года, 06:35, Белорусская ССР, Брестская область, лесной массив в двух километрах южнее поселка Федьковичи на трассе Кобрин-Брест и в двадцати пяти километрах от государственной границы.

Ранее свежее утро на лесной опушке, когда солнце еще не поднялось над верхушками деревьев. По проселочной дороге, идущей от Федьковичей к лесу, подъехала запыленная полуторка ГАЗ-АА, из кузова которой на землю спрыгнули несколько человек в форме красноармейцев и сержантов РККА. Собравшись группой и размяв ноги, они цепочкой направились по тропе под сень дерев, возглавляемые вылезшим из кабины грузовика лейтенантом. У машины остались еще три бойца, вооруженные пулеметом Дегтярева и двумя пистолетами-пулеметами ППД.

Если бы кто-то из посторонних сумел подойти вплотную к шагающим через лес бойцам, то он бы удивился, насколько не соответствуют друг другу заношенные вылинявшие гимнастерки и уверенные лица людей далеко не юного возраста, которые могли бы принадлежать не рядовым бойцам, а скорее старшим командирам. Да и лейтенант, тоже был не тем, кем казался. Сведущий человек узнал бы в нем майора государственной безопасности Павла Анатольевича Судоплатова. Вместе с ним к краю небольшой лесной поляны вышли генерал-майор (сержант) Константин Константинович Рокоссовский и полковник (красноармеец) Михаил Ефимович Катуков. Эти два талантливых военачальника были переведены на новые должности с повышением после того как 30-го мая пришедшие с польской стороны белобандиты напали на группу старших командиров РККА и убили командующего 4-й армией генерал-майора Коробкова и его подчиненного, командующего 14-м мехкорпусом генерал-майора Оборина. Тут же находился полковник (красноармеец) Михаил Антонович Попсуй-Шапко, командующий дислоцированной в Бресте 6-й стрелковой дивизии и его непосредственный командир, командующий 28-м стрелковым корпусом генерал-майор (сержант) Попов Василий Степанович. Немного особняком ото всех держался полковник (красноармеец) Илья Григорьевич Старинов.

Сделав знак сопровождающим остаться под прикрытием деревьев, майор госбезопасности Судоплатов на несколько шагов вышел на поляну и посмотрел на часы. До назначенного момента оставалось еще несколько минут. Все вокруг дышало безмятежным покоем и лесной тишиной, прерываемой только щебетом птиц. Но вот Судоплатов насторожился, воздух в середине поляны задрожал, на высоте полутора метров появилось сияющий голубым огнем сгусток, размером с куриное яйцо. Если бы не мертвенное голубоватое свечение, это больше всего напоминало бы застывшую на месте шаровую молнию. Потом "яйцо" превратилось в бублик, повисело еще немного, и с тихим треском раздвинулось до сияющего по краям овала диаметром около двух метров.

Командиры РККА взирали на происходящее действо со смесью удивления и любопытства, поскольку, несмотря на летнюю жару, по ту сторону овала бушевала самая настоящая метель. В мгновение ока перед висящим в воздухе овалом намело небольшой сугроб, который стал таять прямо на глазах. Еще секунд двадцать спустя с той стороны появились те, кого здесь так ждали командиры.

Облепленные снегом фигуры одна за другой пересекали сияющий порог. Высокие рейдовые рюкзаки, белые куртки с капюшонами, лыжные палки и... лыжи. А то, как же иначе, ведь по ту сторону межвременного портала было 5-е января 2018 года, и в белорусских лесах лежал снег по пояс глубиной. Прибывшие с той стороны бойцы и командиры втыкали в зеленую траву лыжные палки, снимали лыжи и скидывали белые зимние маскировочные куртки и теплые штаны. Под ними оказалась незнакомая летняя форма вся изукрашенная разноцветными коричнево зелеными пятнами. Знаки различия у пришельцев, впрочем, соответствовали тем, что были приняты в РККА. А новые бойцы и командиры все прибывали и прибывали. От группы отделился командир с двумя шпалами майора в петлицах, и направился навстречу майору госбезопасности Судоплатову.

— Добрый день, Павел Анатольевич, — приветствовал он одного из самых известных диверсантов ХХ века. Майору СПН ГРУ РФ Ротмистрову, было жаль, что Судоплатов проходил не по его ведомству. Впрочем, в той конторе у всех, как правило глаз-алмаз, и майор заметил скромно стоящего в задних рядах "дедушку советского спецназа". Ну а, значит, нынешнему спецназу ГРУ, товарищ Рудольфио, приходится не иначе, как прадедушкой.

Но сейчас разговор у него был не с полковником Стариновым, а с его коллегой из НКВД, Павлом Анатольевичем Судоплатовым. А НКВД это такая контора, в которую со всей страны собрали людей, не склонных доверять всем встречным-поперечным. Поэтому майор спецназа и показал майору госбезопасности свою карточку, которую Павел Анатольевич быстро осветил встроенным в авторучку ультрафиолетовым фонариком. Очевидно, проявившийся бледно голубой узор контурной пятиконечной звезды и полного названия армейской "конторы" его полностью удовлетворил, потому что, сунув ручку в карман, он так же широко улыбнулся и пожал протянутую майором руку, — И вам, добрый день, Вадим Николаевич, как добрались?

— Приемлемо, — ответил майор Ротмистров, — в свое время бывало и хуже, — потом немного помолчал, а затем продолжил, — Согласно договоренности с товарищем Сталиным, вместе с моей группой к вам прибыла передовая группа для рекогносцировки и развертывания Брестско-Кобринской группировки Экспедиционного корпуса. Основные силы группировки начнут прибывать завтра, после полудня.

— Да, нас предупредили, — кивнул Судоплатов, — с вами должны были быть еще и специалисты из нашего наркомата.

Тем временем к ним подошли еще несколько человек из числа прибывших. Майор Ротмистров указал Судоплатову на одного из командиров с ярко выраженной кавказской внешностью, — Так точно, товарищ майор госбезопасности, знакомьтесь, ваш, можно сказать, коллега, майор Магомед Надиров. Пока мы будем работать на ТОЙ стороне, он и его товарищи помогут вам разобраться с незваными гостями из "Бранденбурга".

— Здравия желаю, товарищ майор госбезопасности, — приветствовал Судоплатова майор Надиров, — хотелось бы поскорее войти в курс дела и приступить к работе. Я думаю, что наши с вами противники время даром терять тоже не намерены.

Судоплатов из полученных сообщений с "того света" уже знал, насколько запущенной оказалась ситуация с обеспечением безопасности во фронтовых тылах приграничной группировки РККА. В их истории доблестные чекисты спохватились лишь тогда, когда получили в первый же день войны от немцев из "Бранденбурга" кучу неприятных сюрпризов в виде убитых командиров, связистов и посыльных. В этот раз во второй половине мая по приграничным округам прокатилась волна покушений на старший комсостав РККА. Большинство из них провалились, но некоторые оказались успешными, и именно после них товарищи чекисты получили в Кремле большую питательную клизму. И был этот процесс пусть и не менее болезненным, чем в ПРОШЛЫЙ РАЗ, но зато более полезным.

Во-первых, убитые в тот раз явились одной из причин разгрома РККА в приграничных сражениях. Стоит только вспомнить генерала Андрея Андреевича Власова, который со своим 4-м мехкорпусом умудрился, "прикрывая при отступлении" свою родную 6-ю армию, обогнать ее в стремлении на восток, аж на 340 километров. Не сотрудничать ему теперь с фашистами, не возглавлять банду изменников и убийц.

То же самое и с другими персонажами, ибо нельзя прямо перед войной открыто и гласно устраивать еще одну чистку, тем более что, отдельные ретивые следователи вслед за виновными потянут и их сослуживцев и просто знакомых. Еще один 37-й год армии не нужен, тем более что и тот она перенесла с трудом. Из-за дурости ежовских следователей, мы, например, могли лишиться Константина Константиновича Рокоссовского, кстати, тоже присутствующего на этой поляне.

Т-с-с-с! По слухам, ходящим в весьма информированных кругах занятых проектом "Гроза плюс", два месяца назад на стол товарищу Сталину легли полные досье на всех нынешних генералов, а также тех, кто у нас в будущем занимал высокие посты. Через некоторое время, очевидно уже поверив в серьезность наших намерений, он выдал свой вердикт, кому идти перед войной на повышение, кому ехать во внутренние округа, а кому отправиться в "страну вечной охоты". И в этом решении был еще один плюс. Свалив смерть этих людей на румынских, украинских, польских, литовских националистов (нужное подчеркнуть), товарищ Сталин дал товарищу Берия повод чистить приграничные территории со всей суровостью, не оглядываясь на "Заявления ТАСС" и прочие пропагандистские публикации. Благодаря этим самым "нечаянным" убийствам, чекисты сделали работу своих немецких оппонентов до предела затрудненной. Кроме того, им было велено докладывать по адресу: Москва, Кремль, Иванову, о всех телодвижениях относительно перемещения войск и подготовки к отражению агрессии. Теперь не один генерал не "забудет" под носом у фашистов окружной госпиталь и две дивизии запертых в мышеловке. Теперь ни одна дивизия не сможет передислоцироваться за пять дней на сорок километров, да еще не суметь завершить этот процесс. Теперь никто не забудет у самой границе пионерлагерь полный детей советских командиров, и никто не заикнется о том, что эвакуация из приграничной полосы членов семей военнослужащих РККА и советских работников есть распространение панических настроений.

А ведь до этой самой войны, майор посмотрел на часы, осталось всего-навсего сто семнадцать часов тридцать минут. Теперь же пришло время зачистить приграничную полосу до блеска, чтобы и следов не осталось от немецкой, британской, бывшей польской, и вообще, чьей либо агентуры. Ибо скоро здесь начнутся события, которые в буквальном смысле перевернут мир и изменят историю.

Поэтому командиры, прибывшие из XXI века вместе с разведчиками и чекистами, немедленно начнут знакомиться со своими местными коллегами, с их помощью размечать позиции для обороны и исходные рубежи для контрударов. Здесь, на южном фасе Белостокского выступа, им всем и прадедам и правнукам предстоит плечом к плечу встать на пути 2-й танковой группы Гудериана. РККА и Экспедиционный корпус РФ должны не только отразить германское вторжение, но и перемолоть несметные полчища агрессора в приграничном сражении, создав иллюзию, что еще одна соломинка, брошенная на спину верблюду, наконец-то переломит ему хребет.

А потом, не дав вермахту отступить вглубь Европы, полностью окружить и уничтожить все три измотанных бесплодными атаками немецкие группы армий немцев, а также их сателлитов. А потом Европа вздрогнет от ужаса, потому что сбудется ее вековой кошмар — великий поход несметных русско-монгольских орд к берегам Атлантики. Все это, согласно заветам Чингизхана, пытались воплотить в жизнь Александр Невский, Иван Грозный, Петр Великий и Владимир Ленин. Ведь об этом с детства знает любой цивилизованный человек!

Но началось все это примерно за год до того, как майор Ротмистров вместе со своими людьми пересек межвременную границу.

Часть 1. "Трудное решение"

11 января 2017 года, 10:15, Российская Федерация, Республика Коми, бывший аэродром стратегической авиации Нижняя Потьма, испытательный полигон ГНКЦ "Позитрон", бывший подземный ангар для бомбардировщиков.

На улице еще стояла тьма, и мела метель. В январе на этой широте светает где-то около полудня, а к трем часам дня опять начинает смеркаться. Люди, вот уже три с половиной года живущие и работающие в этом глухом уголке России, в зимнее, да и летнее время, уже привыкли не обращать внимания на восходы и закаты солнца, и жить по своему рабочему календарю.

Сейчас, в помещении, некогда служившим подземным ангаром для бомбардировщиков Ту-22М-2, вокруг готовой к запуску установки, собралась вся команда ее создателей. Сама темпоральная камера была смонтирована на поверхности, километрах в полутора от ангара, и была ограждена массивным кубом из толстого бронестекла двух с половиной метровой ширины, высоты и толщины. Десяток камер вел постоянную съемку всего что, происходило внутри куба, а также состояния внешнего оборудования. Кроме этого пространство внутри камеры было напичкано десятками датчиков температуры, давления, жесткого излучения, влажности. Среди разработчиков ходило мнение, что если чуть по-другому интерпретировать первоначальные расчеты, то прокол мог быть не темпоральным, а пространственным. Это, конечно же, интересно, но в таком случае неизвестно куда откроется канал, которым еще не научились управлять: в межзвездный вакуум (что вероятнее всего), на дно океана, или в недра звезды.

Генеральный конструктор ГНКЦ "Позитрон" Сергей Витальевич Зайцев от волнения перед запуском не мог найти себе места. Он все время протирал платком очки, мерил шагами помещение ангара, обогреваемого гудящими тепловыми пушками. Все предыдущие варианты установок были повторением пройденного еще в советское время, во времена его молодости, и могли вызвать только ослабление пространственно-временной структуры, которое, правда, уже регистрировалось приборами. Но и только. А руководство требовало конкретной отдачи от тех двух миллиардов рублей, что уже были вложены в исследования. И ведь скажи обывателям на что были потрачены эти деньги, так сразу поднимется ослиный вой об откатах, попилах, воровстве и казнокрадстве...

Пал Палыч Одинцов, курировавший ГНКЦ "Позитрон" от Администрации Президента, и тоже присутствующий при испытаниях, был человеком обстоятельным и по-своему дотошным. Именно его заслугой был этот научный городок, с удобством разместившийся на заброшенной удаленной авиабазе, что гарантировало отсутствие поблизости борцов с коррупцией и иностранных шпионов. Впрочем, зачастую борцы с коррупцией, а также за экологию не брезговали подрабатывать шпионажем, а профессиональные шпионы яростно боролись за сохранение живой природы и чистоту рядов российского чиновничества. Главное для них было то, чтобы их деятельность шла на пользу главному бенефициару, а заодно и хорошо оплачивалась. Благодаря этим "борцунам" ученых и загнали туда, куда Макар телят не гонял, правда, при этом прилично обеспечив всем необходимым. А наличие взлетно-посадочной полосы позволяло время от времени принимать военно-транспортные самолеты со снабжением. Поговаривали даже, что в случае успеха, как и в былые годы, Сам может лично и тайно прилететь сюда на истребителе.

Но все когда-нибудь кончается, и четвертый вариант установки, наконец был собран, испытан на холостых прогонах и кажется готов выдать результат. У компьютера, управляющего темпоральной установкой, сидит начальник испытательной службы, Михеев Александр Владимирович, правая рука профессора Зайцева. В углу, в тени, статуей застыла Ольга Александровна Кокоринцева, она же, Большая О, она же, начальник лаборатории математических методов. Тут же, худощавый, по-татарски резкий и злой, начальник группы монтажа, Зиганшин Назир Турсунович. И эта установка, и три ее более ранних версии, собраны его руками, и руками его инженеров и техников, которые тоже получили свою минуту славы, выстроившись вдоль стен.