Десятая глава
Сначала магическая нить чётко указывала направление к пансионату девушек — студенток академии. Так что вскоре Бриндан бежал, уже не отслеживая магическую привязку: и потому, что сообразил, что с Лирейн произошло нечто плохое именно там, в пансионате; и потому, что на отслеживание нити уходило слишком много сил, а что ещё хуже — внимания... Но, когда парень в очередной раз взглянул на нить, на ходу привычно усиливая её свечение во тьме ночных городских улиц, только ловкость партнёра тёмной плясуньи и умение держать себя не дали ему упасть от неожиданности. Нить пропала. Растерянный Бриндан замер, неверяще вглядываясь в три звена цепочки, недавно дававшие слабую связь с девушкой. На ладони лежали обычные кусочки золота. Не более.
Оглядевшись в полном смятении, парень прикусил губу. Бежать до пансионата, чтобы уже оттуда выяснять происходящее? Ведь он понял, что нить не сама по себе оборвалась. Да, он сделает это.
... Лиам устало присел на подгнившую колоду, которая у его лачуги с давних пор заменяла скамью. Час назад на всякий случай он очистил пространство вокруг своего ветхого домишки, чтобы никто из ближайших по округе магов не уловил странных магических и некромантических потоков, а тем более не понял, что здесь прячут умирающего человека. Очищенное пространство заодно отделило девушку от всех, кто с нею связан. Это необходимо, чтобы никто не тянул с неё силы — даже самой малости. Поскольку теперь даже та малость могла оказаться решающей в яростном споре его бабушки-некромантки со смертью.
Час назад... Ссутулившись, обмякнув от проделанной работы, он смотрел на чёрные морские волны, едва видимые в ночи, набираясь новых сил. Шипение и всплеск... В сыром воздухе тяжёлые запахи дохлой рыбы и гниющих водорослей, которые висли на мокрых корягах, осевших в песок... Время уползало с песков вместе с нахлынувшими было на берег волнами... Пора бы задуматься о том почему он решился спасти умирающую. Влез не в своё дело... Не думалось. Слишком хорошо понимал, что чисто по-человечески не мог бы уйти, оставив изуродованное битьём тело в комнате, в которую заглянут лишь утром, когда, может, уже будет поздно. Он мог помочь — он это сделал.
Итак, Лиам смотрел на смутное колыхание водной мощи и набирался сил взамен истраченных только что. Он ни о чём не думал, слишком сосредоточенный на величественном дыхании этой плохо видной в темноте громады. Может, поэтому вздрогнул так, что чуть не свалился с колоды, когда мимо него прошмыгнула тень, пропавшая в едва открытой двери в лачугу. То, что дверь открылась, он заметил лишь по промелькнувшему в узком дверном проёме тёмно-красному огню.
Вздрогнул, когда перед ним возникла следующая фигура. На этот раз, насторожённый, он "вооружился" магическим зрением — и успел разглядеть проскользнувшую в лачугу тень. Зная теперь, кто собирается в его домишке, он выдохнул: бабушка догнала душу Лирейн и вернула её! — и уже спокойней выждал появление следующей тени. И четвёртой, и пятой, и шестой. С седьмым, последним магом-мужчиной, вошёл в помещение и он.
Бабушка созвала целителей-фантомщиков.
Прячась, прижимаясь к стене, чтобы не мешать магам, Лиам остался в помещении, у двери, чтобы по первому зову предстать перед глазами бабушки или её друзей и выполнить их поручение или принести то, что потребуется. По семи сторонам помещения горел огонь. В центре домика, подвешенное магией пространства, висело в воздухе искалеченное тело Лирейн. Старая некромантка стояла у "изголовья" — в шаге от тела. Как и её помощники. Лиам знал, что они будут делать. Видел не раз, но всякий случай повергал его в трепет перед мощью этих магов.
Некромантка, монотонно читая заклинание, бросила на обнажённое тело девушки горсть мелко искрошенной травы, рассыпая его от горла до живота, и отступила в тень. Первая целительница шагнула к беспомощному телу и ладонью, словно зачерпнув, сняла с него слой чего-то невидимого. С этим слоем она попятилась, немедленно начиная выполнять руками странные пассы, будто лепя что-то из взятого воздуха, и подсоединив свой голос к голосу старой некромантки. Одновременно с её шагом назад к центру приблизился другой маг-целитель и тоже зачерпнул невидимое с тела Лирейн. Вскоре все семеро магов работали над отзеркаленными с тела фантомными травмированными органами. А старая некромантка, продолжая монотонный речитатив, снова медленно ходила вокруг тела Лирейн и деловито "собирала" воедино её сломанные кости, как и семеро, не дотрагиваясь до них, но ладонями-горстями мягко и бережно "вжимая" их части друг в друга.
Лиам в бабушку верил. Она нашла его на окраине города, возможно выброшенным в кусты испуганной девчонкой-прислугой, которую испортил хозяин, так что родился ребёнок не нужным ни ей, ни, тем более, ему. Лиам рос, воспитываемый старой некроманткой, и видел многое такое, чего не позволили бы видеть ребёнку из обычной семьи. Но его семьёй была только бабушка Триса, как она велела себя называть, едва он начал лопотать в ответ на её старческое бормотание, когда она бродила по лачуге, хозяйствуя. И её магия, несмотря на то что у него самого не оказалось некромантских способностей, стала для него таким же обыкновением, как приготовление еды или мытьё посуды. Он видел, как творилась эта магия, и воспринимал её частью собственной жизни. А его жизнь... Учиться магии он мог, лишь практически впитывая то, чему учили в повседневности бабушка и соседи, живущие в рабочем квартале на пересечении многих портовых улиц. То есть стал магом-универсалом, ни на какой-то из областей магии не зацикливаясь. И вообще, его больше интересовала сама жизни и люди, которые эту жизнь создавали. Так что, как говорится, оглядевшись, уже ближе к тридцати годам он нашёл для себя занятие, которое могло и прокормить, и даже дать возможность подумать о будущем. Находя девчонок, умеющих танцевать, он заключал однодневные контракты с управителями богатых домов и устраивал небольшие выступления. Денег с этих выступлений ему хватало, поскольку его больше привлекала возможность побывать в неожиданных для себя местах. Правда, когда он задумывался о будущем более серьёзно, он понимал: того, что хватает сейчас ему и бабушке, не хватит, если он решится на семью. Но утешал себя тем, что за такого беспечного бродягу, как он, вряд ли умная женщина захочет выходить замуж. Бабушка в этот момент его самообличительной речи, довольно часто звучащей в лачуге, давала своему непутёвому "внуку" подзатыльник, а он пожимал плечами и, смеясь, говорил:
— Ну, вот видишь? Ты же умная женщина!
И продолжал искать девушек-танцовщиц, внутренне запрещая себе признаваться в том, что, стремясь попасть в богатые дома, инстинктивно ищет... своих родителей.
Лиам сглотнул. Хватит об этом. Оглянувшись, в незакрытом дверном проёме увидел смутно светлеющий горизонт над морем... Скоро рассвет.
Пение в лачуге изменилось. Целители по одному подходили к телу Лирейн и проводили над ним ладонью, после чего замолкали и начинали медленный обход тела следом за старой некроманткой. Когда Лиам сообразил, что семеро во главе с бабушкой начинают делать, он отступил к порогу — и вовремя. Последний целитель шагнул в странный хоровод — и парня чуть с ног не сбило магической силой, закрутившейся в помещении каруселью. А когда он поспешно открыл дверь, его не просто вытолкнуло, а выкинуло на улицу упругой силой, похожей на мощный порыв ветра.
... Вершины домов стали более отчётливыми в забрезжившем предрассветье. Бриндан, задыхаясь, бежал по дороге, то и дело бросая вперёд магические прослушки, чтобы не наткнуться на городскую стражу. Та ведь обязательно прицепится, чтобы узнать у странного бегуна, куда он, зачем он и почему именно в час, когда порядочные горожане видят самые сладкие сны.
Осталось промчаться ещё одну улицу — и он будет у пансионата.
Снова вбросил прослушки — впереди пусто. На всякий случай выглянул из-за дома, возле которого стоял. Дорога пустовала. И Бриндан бросился вперёд. Вот и ограда вокруг усадьбы пансионата. Он взялся за верхние брусья и, подтянувшись, перемахнул забор, оказавшись среди мокрых от росы кустов и травы. Прислушавшись, только было качнулся вперёд продолжить путь, как замер. Глухие среди деревьев и кустов голоса заставили затаить дыхание. Вслушавшись, он досадливо поморщился: охрана пансионата! Что они тут, в саду, делают? И тут же окаменел, весь превратился в слух. Чётко донесло слова: "... открытое окно!" Бриндан застыл в растерянности. Может, подобраться ближе и узнать, что произошло? Ведь, если три звена цепочки Лирейн позвали его в дорогу, возможно, открытое окно связано с пробудившейся магической нитью? Возможно, окно открыто в комнате Лирейн?
Принял решение. Шёпотом, на грани шелеста, произнёс сильнейшее заклинание невидимости. Оно скроет его ненадолго — слишком затратное. Но он успеет добраться до окна из комнаты Лирейн и убедиться хотя бы в том, что охрану привлекло именно оно.
Как только заклинание подействовало (что стало ясным, когда он взглянул на руку и не увидел её), он быстро пробежал знакомым ему путём до здания пансионата. Сердце дрогнуло. Охрана говорила именно об этом окне. Оно было не просто открыто: створки распахнуты так, словно из комнаты вытаскивали мебель.
Один охранник сначала неуверенно позвал хозяйку комнаты. Выждав немного и не получив ответа, охранники договорились посмотреть в комнату: один придержал ногу второго, полегче, и тот взобрался на карниз. Снова позвал студентку, а потом, после секунд тишины, сел на подоконник и развернулся ногами в комнату. Этот второй появился снова и очень быстро. По его губам Бриндан прочитал: "Здесь много крови!" В виски стукнула собственная кровь. А... Лирейн? Судя по фразе охранника, её там нет! Но где она?.. Первый, кажется, что-то сказал второму, и тот кивнул и снова пропал в комнате. Потом выглянул и снова кивнул — уже молча. Первый охранник быстро побежал вдоль стены пансионата и почти сразу скрылся в тёмных зарослях деревьев и кустов.
Бриндан понял, что первый побежал поднимать тревогу. И наверняка обратится к магам из полиции. Пора сбегать. Парень тщательно уничтожил свежие следы своего присутствия в саду, пятясь к месту, где он перепрыгнул забор. Старые следы его пребывания у Лирейн найдут, но сочтут за студенческие шалости, тем более однокурсники сумеют подтвердить, что он в последнее время часто общался с нею.
Но где она сама?! И откуда кровь в её комнате?
Он сильно пожалел, что не может взять эту кровь на три звена цепочки и попробовать доискаться девушки, усилив её следы на золоте... Вернувшись к дороге, Бриндан медленно пошёл по ней, тревожно размышляя, что сегодня ночью он не успел сделать задуманное, потому что прибавилась ещё одна беда. А что беда — он уверен. На спуске к главным улицам города он остановился. Времени осталось лишь на возвращение домой. Пропавшая ночь. И что ждёт его в академии сегодня? Может, к этому времени — ко времени занятий — маги-следователи успеют узнать, где Лирейн и что с нею?
... Сидевший с другой стороны, напротив прячущегося Бриндана, Керней дождался, пока первый охранник уйдёт, а второй снова пропадёт в комнате Лирейн, после чего привычно забрался на карниз. Охранники в пансионате не маги. Но магами неплохо защищены от магического воздействия. Правда, если его совершает маг. То есть опять-таки человек. Но Керней-то не человек. Высунувшись из-за распахнутой рамы окна, фамильяр нежно сдунул с лапки заклинание. Едва оно опустилось на второго охранника, тот, проверявший, как закрыта дверь в комнату, резко застыл на месте. Керней перебрался на подоконник, скатился с него на пол и быстро подбежал к пятну крови, о котором слышал только что. Если поначалу он не поверил ушам, слушая переговоры охраны, то пришлось поверить глазам. Кровь была.
Фамильяр попытался восстановить происшествие, вызвав отпечаток происходящего из прошлого. Увы. Он, потрясённый, увидел, как Лирейн ударили палкой по голове, а потом били упавшую ногами. Но что было дальше — оказалось ощутимо стёртым. Керней сумел лишь с трудом разглядеть, как некий мужчина поднимает неподвижную девушку с пола и несёт её к окну. Причём за пару шагов до окна мужчина со своей ужасной ношей снова пропал из магической видимости.
Забравшись на подоконник, Керней снова спрятался за рамой и "освободил" охранника. Тот даже не заметил, что на него было направлено заклинание, останавливающее на месте, и присел перед дверью, изучая то ли крючок, то ли какие-то следы рядом с порогом.
А Керней перебрался с карниза на землю и внимательно осмотрелся. Если человек с тяжкой ношей выпрыгнул из окна, если он был эмоционально яркий, то свои следы он мог не до конца стереть. Да, не след, но тень от следа Керней всё же разглядел. И по направлению ботинка кинулся вперёд, на бегу отмечая, что между кустами в этом месте довольно-таки неплохо протоптана тропинка. Более того... Керней аж оторопел, замерев на месте: он обнаружил здесь следы самой Лирейн! Старые, но частые в обе стороны! И сообразил: помчался далее именно по этим следам, которые вывели к забору, удобному для того, чтобы перелезть через него. И уже за забором фамильяр нашёл те же следы мужчины, который вынес девушку из комнаты. Судя по всему, этот мужчина знаком Лирейн. И, если он её вынес из комнаты, он надеется помочь ей. Наверное. Но почему тогда он не поднял тревогу? Побоялся, что его самого обвинят в состоянии Лирейн?
Обследовав местность за оградой пансионата, расширяя круги от утоптанного места, Керней сразу заметил, что уже знакомые следы мужчины обрывались возле следов лошади. Пришлось хорошенько изучить лошадиные следы на магическом уровне, чтобы видеть их в воздухе, в пространстве, после чего отправляться в путь. Фамильяр весьма и весьма сильно беспокоился о подопечной, которая ещё плохо ориентировалась в новом для себя мире. Нет, он понял, что неизвестный мужчина ей знаком, но хотелось бы держать ситуацию под контролем, как иногда говорила подопечная. Иными словами, Керней хотел убедиться, что с Лирейн всё будет хорошо. Хотя видения и воспоминания о том, что с ней было этой ночью, заставляли его содрогаться.
Бежал Керней не по дороге, хотя его лапкам так было бы удобней. Но, увы — он прекрасно знал, что бегущее по дороге странное существо, каковым он является, будет вызывать к себе нездоровый интерес всех встречных-поперечных, так что пришлось бежать по обочине, частенько путаясь в длинных стеблях трав и подпрыгивая от острых уколов на сухих корнях, вылезших из-под земли. Неизвестный мужчина не сообразил уничтожить лошадиные следы, и Керней только благодарил его за эту ошибку. Одновременно фамильяр знал, что маги-следователи работать на таком тончайшем уровне не сумеют, следов животного не разглядят, а значит, до невольного похитителя девушки он доберётся не только первым, но и единственным.
С удивлением он отметил, что следы лошади сворачивают в бедные районы города. Здесь на обочинах растительности было больше и удобней прятаться от гораздо большего количества путников на дороге. Правда, время от времени и встречи бывали не самые лучшие. Так пару раз Керней наткнулся на собак. Причём раз в кустах. Те от треска ветки под его лапкой вскочили, обгавкали его, но потом сбежали, подвывая от страха, едва он ощерился на них всей своей пастью. Серую кошку он не впечатлил. Она сидела слева от его дороги в кустах и внимательно наблюдала за его приближением, а потом провожала — и не только глазами. Почуяв на себе упорный взгляд, фамильяр обернулся: серая кошка медленно шла следом, время от времени склоняясь к земле, словно пытаясь разгадать, что это за существо. Керней сурово просканировал животное и с облегчением понял, что оно преисполнено только любопытства. И перестал обращать внимание на настырную преследовательницу... Хуже стало в припортовом районе. Кошка отстала. Однако обилие торговых складов и хранилищ превратило это место в каменный мешок. Кернею пришлось набросить на себя невидимость и только таким образом избежать чужих взглядов — возможно, враждебных по причине его уродства.
Вскоре хорошие дороги снова прекратили своё существование, и фамильяр понял, что конец пути близок. Он докатился до улицы, выглядевшей совершенно нищенски, и насторожился: несмотря на внешний вид, эта улица отличалась сильным магическим фоном живых. Неизвестный мужчина попытался спасти Лирейн, привезя её в это место? Но почему? Снова возник вопрос, который мучил Кернея, пока он отдыхал, давая покой разбитым от плохой дороги лапкам. Откуда он знает Лирейн? Когда они успели познакомиться? Где? И почему Ирина в Лирейн ничего не сказала ему, фамильяру? Кернею в какой-то момент даже обидно стало. Лирейн таилась от него! Керней внезапно чуть не задохнулся от прозрения: а если та Ирина влюбилась в кого-то из здешних, а ему побоялась сказать?!
Успокоился Керней на том, что мужчина оказался если не влюблённым в его подопечную взаимно, то заботливым к её здоровью.
Пробегая между накатывающими волнами и рядом скособоченных домишек, он со вздохом оценил себя и выяснил, что на невидимость тратит слишком много сил. И чуть не взмолился, чтобы путь мужчины закончился вот-вот!
А он и закончился. Услышав конское ржание, фамильяр остановился и быстро проглядел следы, по которым следовал. Да, именно к этому домишку он и бежал. Только вот... Керней присмотрелся: какой-то подгнившем бревне у этого дома сидел мужчина, темноволосый и довольно крепкий. Лет тридцати. Симпатичный по человеческим меркам — ох-ох-ох, самая ловушка для нездешних девиц. Маг. Тот самый?
Не успел фамильяр сообразить, как начать разговор с неизвестным, как тот вдруг поднял голову и слабо улыбнулся:
— Здравствуй, Керней!
Обалдевший фамильяр для начала оглядел себя и обнаружил, что завеса невидимости вокруг него пропала, пока он приценивался к будущей беседе. Но ответить тоже не успел. Мужчина кивнул ему и сказал:
— Ты, наверное, устал. Посиди со мной. Поговорим.
— Устал, — даже без злости — от усталости — подтвердил фамильяр, подойдя ближе. В мужчине теперь он приметил усталые глаза и даже мешки под глазами. Не выспался? Спасал Лирейн? Но, переведя взгляд на полуоткрытую дверь лачуги, Керней ахнул: непонятно пока, что именно там происходит, но сила там бушевала страшенная! Даже для него, сущности, магически привычной ко многому.
— Меня зовут Лиам, — представился мужчина.
— Где Лирейн? — проскрипел Керней, наглотавшийся дорожной пыли.
Лиама не смутил жутковатый голос фамильяра.
— Она в доме моей бабушки Трисы. Бабушка вернула её душу в тело, а теперь помогает ей выбраться из небытия.
Керней невольно покосился на магическую бурю, бесновавшуюся в лачуге, и Лиам, правильно поняв его взгляд, объяснил:
— Она там не одна. Наши соседи часто приходят к ней на помощь.
— А ты кто? — подозрительно спросил фамильяр. — И почему твои следы частят возле окна Лирейн?
Мужчина пожал плечами, чуть улыбаясь, но не над уродством существа, представшего перед ним, — ревниво отметил фамильяр.
— Я собираю труппы танцовщиц и музыкантов и договариваюсь с хозяевами богатых домов о выступлениях. Наверное, ты замечал, что Лирейн довольно часто покупает хорошие вещи? Она получала неплохие деньги, хотя танцевать по-настоящему начала совсем недавно.
— Вот как! — озадачился Керней. — Но... То есть ты сегодня ночью приехал за ней, чтобы отвезти на выступление?
— Не совсем так. Иногда я вожу её к одной танцовщице, которая учит её танцевать. Бедная Фрида... Надеюсь, она прождала нас не всю ночь... — вздохнул Лиам.
Керней покрутил головой, Надо же, какая интересная жизнь, оказывается, была всё это время у обеих его подопечных! Но насущное волновало больше того, о чём он не знал.
— Она выживет? — обеспокоенно спросил он.
— Да. Ей собирают буквально по косточкам, но жить она будет. Правда, я не знаю теперь, как её возвращать в пансионат. Керней, скажи правду, — внимательно взглянул Лиам на фамильяра. — Стоит ли её вообще туда возвращать?
— Отдышусь — вернусь в пансионат, — буркнул Керней. — Моё присутствие никого не удивит. Напротив — больше удивит, если я не появлюсь.
Лиам снова пристально пригляделся к фамильяру и предложил:
— Судя по всему, будет удобней, если я тебя отвезу, как только ты отдохнёшь.
— А есть такая возможность? — вскинулся Керней и объяснил: — Мне бы отсюда не хотелось уходить, но, с другой стороны, желательно было бы быть в курсе того, что сейчас происходит в пансионате.
Лиам молча встал и вывел из-за небольшой коновязи лошадь.
— Последний вопрос, — чувствуя себя жутким врединой, но всё же высказал Керней. — Как ты относишься к Лирейн?
— С недавних пор она одна из самых моих востребованных танцовщиц, — пожал плечами мужчина. И улыбнулся. — По-дружески. Отношусь к ней по-дружески. Хотя она в последнее время не болтлива, но я знаю, что она неровно дышит к одному из своих сокурсников. К партнёру. Надеюсь, я не выдал её самый страшный секрет.
— Не выдал, — подтвердил Керней, усаживаясь на его ладони, а затем — осторожно вознесённый на седло, вцепляясь в его рожки и втихаря посылая на голову Лиама благословения всех богов за удобное строение седла... Неподалёку от усадьбы пансионата они договорились, что через пару часов Лиам вернётся за Кернеем, чтобы тот смог убедиться своими глазами, что Лирейн жива...
... Только благодаря своевременной помощи Лиама вернувшийся на место происшествия фамильяр оказался в курсе всего, что в пансионате происходило.
Едва он появился на пороге комнаты, пробившись через небольшую толпу взбудораженных студенток, которые пытались рассмотреть, что делается в комнате Лирейн, чья дверь была на этот раз распахнута настежь, на него уставились все — и те два охранника, и маги-следователи, успевшие приехать на вызов, и даже хозяйка пансионата. Судя по неоднозначным взглядам всех, о внешности фамильяра присутствующие были уведомлены заранее.
— Что здесь творится? — проскрипел Керней, суженными глазищами оглядывая комнату. — И где моя подопечная Лирейн?
Ему нехотя объяснили всё то, что он уже знал, и выспросили о том, что могло заставить трёх девиц избить до потери сознания однокурсницу. На последнее Керней поднял кожистые бровки и потребовал уточнения: его подопечную избили три девицы?
Один из магов-дознавателей объяснил:
— Они самоуверенно попытались скрыть следы своего преступления. Но для нас их попытка была слишком... дилетантской. Мы восстановили происшествие — пусть не до мелких подробностей, но основное знаем.
— И что теперь с ними будет? — злобно от радости, что хоть это вскрылось, хотя он и не надеялся на силы магов-следователей, переспросил Керней.
— Отчисление из академии и штраф с родителей в пользу пострадавшей, — последовал ответ.
Керней только было открыл рот, чтобы спросить, а что будет с девушкой, которая предательски попросила Лирейн открыть ей дверь. Но промолчал. А вдруг они, эти маги из полиции, её ещё не нашли? Так, надо бы уточнить ещё один момент.
— Но вы не сказали, где моя подопечная! Я должен её увидеть!
Вот на этот вопрос маги-дознаватели развели руками и пообещали немедленно прояснить ситуацию с возможным похищением студентки.
— Я вам ещё нужен? — жёлчно спросил Керней, в душе надеясь, что магам надоело созерцать его уродливую физиономию и что они будут рады отпустить его.
Его предположение подтвердилось: его отпустили охотно.
И он развернулся к порогу, в очередной раз злорадно напугав студенток, отшатнувшихся от него, тем самым давая дорогу в толпе. И Керней спокойно прокатился по удобным приусадебным дорожкам на намеченное место встречи с Лиамом. Ждать долго не пришлось. Мужчина приехал и забрал фамильяра с собой. Приехал, хотя по осунувшемуся лицу Керней сразу сообразил, что тому больше всего хочется спать, а не путешествовать за всякими фамильярами. Но своего настроения Лиам не высказал вслух, а благополучно доставил фамильяра Лирейн к своей лачуге, где и поставил перед порогом, благо что магическая буря внутри домишка утихла. Лиам распахнул дверь в помещение, и взволнованный Керней подкатился к деревянной лежанке, едва-едва застеленной старыми, но чистыми тряпками, на которых и лежала Лирейн. Старуха, сидевшая рядом с ней на грубо сколоченном табурете, ничуть не удивилась странному существу, а легко подняла его, придерживая за бока, и подсадила на край лежанки.
Лирейн лежала так, словно спала крепким сном. Похудевшая, но без единой метки на лице, что её жестоко избили. Керней, переполненный впечатлениями, просто осел рядом с ней и искоса взглянул на старуху.
— Да, маленький фамильяр, — сипло сказала та, — ты можешь остаться с нею, пока она не откроет глаза. Или пока тебе самому не понадобится уйти.
Керней почтительно опустил глаза и снова обернулся к Лирейн. Он будет изо всех сил надеяться, что до вечера, когда ему придётся исчезнуть, девушка сумеет прийти в себя.
