Пятнадцатая глава
Раннее утро началось с огромной и даже смертоносной проблемы.
Проснувшись, Ирина сразу вспомнила, что находится в замке Бриндана. Спала она в закутке, который образовывали плотные шторы, свисающие с балдахина над кроватью. Перед сном девушка предусмотрительно растащила их в стороны, чтобы видеть окно и не вставать, проснувшись не вовремя. Окно горничная тоже занавесила. Но, как только Мэйрид пожелала даме Лирейн доброго сна и закрыла дверь в апартаменты, Ирина немедленно вскочила и, изучив, как закрываются здешние шторы, сумела сделать довольно широкий зазор между ними. Мало ли что — пообещали вовремя разбудить! А может, ей хочется встать пораньше?.. Полюбовавшись ночным тёмно-синим небом в мелких белых звёздах-проколах, она прошла мимо небольшого столика, на который горничная поставила подсвечник, чашку и кувшин с водой — на тот случай, если гостье молодого хозяина захочется ночью попить.
А когда легла, думая, что — закроет глаза и тут же уснёт, выяснила, что бурные впечатления последних нескольких дней обрушились на неё устойчивой бессонницей. Она ворочалась и так и этак, попила водички из кувшина, что часто помогало ей дома, в своём мире, но сон не приходил. Перед глазами теснились и моментально сменялись события — одно за другим, а то и нагромождаясь друг на друга. Полусонная, тем не менее, Ирина даже фыркнула разок, когда отчётливо поняла, что для неё все события — мыльный пузырь перед единственно важным из всех: Бриндан рядом! А когда пришло это понимание — понимание, что она может в любое мгновение увидеть его, когда она в разноцветных вихрях воспоминаний чётко представила себе его образ — образ высокого темноволосого парня, который умеет бережно носить на руках свою тёмную плясунью, а потом стала перебирать всё, что случилось с нею и с ним, когда они действовали в паре, вот тогда она и начала засыпать, постепенно уходя от надоедливых мельканий во сне...
В общем и целом за всю ночь она вскакивала не один раз. И новое место немного напрягало, и события продолжали смутными тенями раздражать во сне... А ещё Бриндан. И что-то в ней самой кипело такое, что пару раз она сонно решила: наверное, выпитый на ночь чай был с какими-то добавками, которые взбудоражили её.
Проснувшись в очередной раз, Ирина медленно села на роскошной кровати и некоторое время бездумно смотрела на видневшийся промежуток между оконными шторами. Он сиял смутно синим светом — уже явно предутренним. И девушка неохотно встала с кровати, чтобы взглянуть на часы: сколько времени осталось до побудки? Хотелось определённости, хотя даже в этом лениво плывущем состоянии на поверхность еле чудившейся реальности поднимался вопрос: а зачем тебе это? Желание узнать точное время погнало её сначала из занавесей балдахина над кроватью. Но именно здесь, остановившись и вцепившись в края занавесей, Ирина вспомнила: часы — на соседней стене. Надо просто зажечь свечи в подсвечнике — и она разглядит положение стрелок даже отсюда. Пожала плечами и оглянулась на примерное местонахождение столика с подсвечником.
Именно нежелание идти к часам и стало исходной точкой всех последующих событий. Знала бы заранее...
А пока она лениво вспомнила заклинание, затверженное от постоянного повторения. А потом прошептала его — и привычно же вложила в него все магические силёнки, которых довольно часто бывало весьма мало, чтобы огонь появился.
Только не в этот раз.
В следующий миг Ирина шарахнулась к кровати и чуть не упала, не дойдя шага и врезавшись в край.
Огненная стена взвилась перед ней с остервенелым гудением, рычанием, рёвом! В её ярком, ослепительном свете мелькнул столик, немедленно сожранный жадным пламенем, как и недавно переставленные, чтобы не мешали ночью, стулья и кресла!
Обезумевшая от ужаса, забывшая обо всём на свете, девушка бессмысленно смотрела на ревущее пламя, пожирающее уже всё подряд, что только улавливал глаз в свете бушующего огненного ада. Очнулась тогда, когда вдохнула дым и закашлялась. И поняла, что, если хоть что-то не предпримет, — сгорит в считанные минуты!
Она лихорадочно попыталась вспомнить заклинание тушения огня. Увы — оно было ею не выучено по обыденной причине. Жалко тратить на него и так маленькие магические силы — и казалось логичным просто сдуть огонь с тех свеч, которые зажигала. Это же так легко — подойти и дунуть!
Ирина обернулась к кровати: вывалить на себя постельное бельё, перед тем смочив его? А потом кто-то всё равно увидит пожар, почует дым — и прибежит спасти её! Да что там — спасти! Она под мокрым бельём сумеет пробраться к окну — ведь до него метра три-четыре, а там... Нельзя! Откроешь окно — огонь взовьётся... Нет! Даже не взовьётся — взорвётся от притока кислорода, и тогда в комнатах...
Но чтобы облить постельное бельё... Кувшин с водой стоял на столике, который сгорел в первую очередь!
А дышать уже нечем.... Дым бушевал наравне с огнём, взвиваясь круговертями чёрных облаков, словно обвивая рычащее пламя. Ирина машинально стащила с кровати край одеяла, приложила к лицу, внезапно понимая, что вот это — это её конец. До двери ей не добраться. Кровать с балдахином у противоположной стены. И нет сомнений, что даже попытка пройти расстояние к двери — самоубийство чистой воды... Глаза слезились и закрывались от едучего угарного дыма. Уже не спасал пододеяльник, прижатый как ко рту, так и к носу. И девушка, плача, завизжала:
— Бринда-ан!
Вспыхнула торопливым пламенем бархатная занавесь балдахина. Качнувшимся огнём обожгло локоть — Ирина стояла боком к выходу из закутка с кроватью. Сходя с ума от объявшего её ужаса, Ирина сбросила с себя ночное платье и тут же принялась выбрасывать за пределы балдахина вещи с кровати — из сумасшедшей уверенности, что сумеет себя оградить от сожжения, не замечая, что огонь перепрыгивает с предмета на предмет. Подушка загорелась уже в её руках. Охрипнув от крика, Ирина прыгнула на кровать и прижалась к стене, ничего не соображая, а только кашляя и задыхаясь.
Внезапно наступила тишина.
Ирине показалось — это не тишина, это она оглохла.
Но вместе с упавшей тишиной стало темно. А воздух странно загустел. Он стал невыносимо влажным. Невыносимо — потому что дышать им стало тяжело. Если в первые секунды тишины Ирина сумела вдохнуть горячий дымный ужас, но в следующие мгновения она инстинктами загнанного зверя почуяла, что влажный воздух, насыщенный отяжелевшим же дымом, раздирает дыхательные пути и отвергается лёгкими.
Потом до помрачневшего сознания дошло, что огонь больше не гудит оглушающей яростью. Более того. Он не гудит вообще. Не сходя с места, девушка дёрнула из-под ног простыню и прижала её к лицу, снова пытаясь нормально дышать. И услышала. Несколько голосов быстро и жёстко повторяли одну и ту же фразу — одно и то же заклинание. И эти существа медленно двигались от того места, где должна быть входная дверь в апартаменты...
Ирина спрыгнула с кровати и, быстро закрутив простыню вокруг тела и продолжая держать её краешек у носа и рта, вошла в мутный тяжёлый туман из повисших дымных частичек. Туман этот оказался неоднородным. Он не только колыхался, но и время от времени расходился, показывая обгоревший пол. Ирине приходилось останавливаться, чтобы выждать, пока туман не разойдётся перед ней. Вероятность падения была слишком большая: пол был запятнан чёрными дырами. Провались с налёту в такую — и быть со сломанной ногой.
— Лирейн! Где ты? — раздался отчаянный крик Бриндана, и на пути к двери появился словно сквозной тоннель.
"Я здесь!" — хотела крикнуть она в ответ, но сожжённое горло проскрежетало лишь один хрипящий звук, после чего Ирина отказалась от попытки откликнуться.
Но по очищенной от дымного тумана дорожке она побежала, при каждом движении вздрагивая: обожжённая кожа отзывалась болью. Она знала, что от входной двери до кровати — шестьдесят два шага. Измерила, смеясь над собой, перед сном. Сейчас показалось — все сто, если не больше. Но где-то впереди промелькнула фигура Бриндана, как будто он то ли оглядывался, то ли искал её по другим сторонам, и девушка бросилась к этому мельканию. Туман оседал тёмными каплями на её теле. Смутно сообразилось, что несколько магов бросили (если так можно выразиться) в бушующий огонь заклинание тумана, сообразив не поливать, а пропитать пламя влагой.
Бриндан снова заглянул в очищенный путь в тот самый миг, когда Ирина из него выбегала. Он успел полуприподнять вытянутые к ней руки — в знакомой фигуре танца, и Ирина немедленно среагировала на этот жест: она прыгнула на партнёра, обняв его за шею, а ногами обхватив его за пояс и тут же скрестив их. Лицом прижалась к его плечу, закрыла глаза. Только и успела заметить в проёме открытой двери Оссию, двух фамильяров и дворецкого с двумя слугами... Почувствовала, как Бриндан опустил руки и судорожно обнял её, сразу положив ладонь между лопатками. Движение магической силы, потоком хлынувшей в её тело именно из этой ладони ощутила сразу же. Бриндан нисколько не целитель, но универсальные навыки первоначального исцеления знали все студенты уже на первом курсе. Первый приём — самый главный — выведение из организма всех вредных веществ. Что сейчас и делали направленные магические потоки. И Ирина ощутимо чувствовала, как становится легче дышать — уже не было желания кашлять и судорожно вздрагивать, когда вдох не проходил. Да и дышать здесь, у входной двери, где воздух в первую очередь очистился от убивающего дыма, было легче...
Люди у двери о чём-то заговорили облегчённо. И Бриндан пошевелился, кажется намереваясь, опустить свою тёмную плясунью на пол. Но, сообразив, что он собирается сделать, Ирина вцепилась в него изо всех сил. Она молчала, но дрожала от одной мысли... Нет, даже не мысли, а инстинктивного движения всё того же зверя, который нашёл спасение. Нашёл спасительное место, а его хотят лишить этой безопасности. И парень сдался. Он снова замер, бережно обнимая свою тёмную плясунью, видимо решившись дождаться, когда она придёт в себя...
Лучше бы он этого не делал.
Ирина, распластанная на его теле, почти полуголая, неожиданно сильно почуяла, как они близко находятся друг к другу. Она вздымалась на его теле вместе с его вздымающейся от беспокойного дыхания грудью. Она слышала стук его растревоженного сердца и, всё ещё мелко вздрагивая от пережитого, машинально пыталась дышать вровень с Бринданом, чтобы их дыхание тоже оказалось... одно к одному. И всё это она проделывала машинально...
Она услышала хрипловатый крик:
— Уходите все! Все уходите отсюда! Быстрей!
Как-то стороной, не больно-то сосредотачиваясь на этом, она поняла, что кричит Керней... Но этот крик прошёл мимо...
Она уловила, как именно надо дышать с Бринданом наравне. Она вошла в ритм его дыхания. И вскоре на том же зверином уровне поняла, что он теперь поневоле (она как-то заставила его это сделать!) тоже пытается приноровиться к её дыханию. Более того, он начинает чувствовать на её уровне... И тогда, ведомая всё теми же инстинктами, она с трудом расцепила пальцы, до онемения сомкнутые за его шеей. И погладила его по затылку, пропуская между пальцами его короткие волосы, отчего он вздрогнул, болезненно охнув, и замер, будто прислушиваясь. И всё это — не открывая глаз. Только внутри, где-то в глухой глубине кто-то — не она! — повторял одно и то же: "Ты со мной! Ты только со мной! Ты часть меня! Неотделимая!"
Судорогу его тела она прочувствовала эхом в ритме собственной судороги. Его грудь выгнулась, когда она впустила в него это заклинание, эту мольбу. По отвердевшим кончикам её груди этот судорожный изгиб мужского тела прошёлся так, что девушка, всё ещё не шевелясь, впустила в него новый молящий мысленный плач: "Я ничто не без тебя! Ты моя сила! Ты моя поддержка! Не отпускай меня, Бриндан! Только с тобой... мне не жить без тебя..." И снова запустила в его волосы пальцы, с наслаждением чувствуя их, а потом жадно принялась гладить его шею, не замечая, как Бриндан медленно опускается на колени, одновременно расплетая ей растрепавшуюся косу и следуя её мольбе: "Не отпускай меня..."
Она знала, что делает всё правильно. Древнейшие инстинкты вели её за собой и увлекали покорного им Бриндана. Инстинкты гласили: этот мужчина сильный — он будет тебе опорой. Так не отпускай его и заставь его не отпускать тебя! Этот мужчина твой! Заставь его принять, что ты — его частица!
Она услышала глухой стон Бриндана, который осторожно лёг вместе со своей ношей. Лёг так, чтобы она оказалась на полу. Здесь пол более или менее целый — машинально отметила она, чуть скосившись. Спиной легла на этот пол полностью, не снимая с пояса парня скрещённых ног. Опять-таки стороной она получила странное впечатление: она и он взаимосвязаны. Нет, неверно. Связаны — теми потоками магии, которые вдруг включились между ними. У Ирины даже слегка закружилась голова, когда она прочувствовала, как сильно крутятся эти потоки вокруг их двух тел, обвевающие их ласково и вкрадчиво, словно нежный пушистый мех.
Она расплела ноги, до судорог сжатые за его спиной, вытягиваясь под Бринданом, под его тяжёлым и сильным телом. Он склонился над ней, ртом ко рту, дыша одним воздухом, заколдованный её магией, мягко вплетающейся в его магическое пространство. Магией стихийной, вторгающейся в его — упорядоченную, культивированную в нём с детства, если не с младенчества. И заглянул в её глаза, ждущие, затуманенные этим необычным ожиданием... Сглотнул и потянулся к её рту...
Так начался танец тёмной плясуньи и её партнёра.
Время от времени, мельком замечая магические потоки, Ирина видела, как они образуют вокруг них двоих невообразимый узор, прочитать который никто из опытных магов, наверное, не в силах. А может, ей, начинающей, это только казалось... А потом она перестала замечать что-либо, кроме Бриндана. Мужское тело будто накатывало на неё сбивающей с ног волной, лаская одним своим прикосновением, вызывая сладостные судороги и врываясь в её физическое пространство, колдуя над нею так, как поначалу на магическом уровне интуитивно колдовала она. Она отчётливо ощущала его надёжную тяжесть и то и дело хваталась за горячие, влажные от недавнего тумана плечи Бриндана, пригибая к себе, чтобы чаще чувствовать близость его тёплого тела. Шептала что-то, сама не понимая собственных слов. Бриндан — понимал: он шептал в ответ что-то такое, отчего она изгибалась под ним, сталкиваясь с его телом и снова взрывалась безграничным наслаждением, переворачивающим реальность и ощущение магического бытия, смешивая их... Боль проникновения была резкой, и партнёр тёмной плясуньи сам это почувствовал, немедленно приподнявшись над нею и встревоженно взглядывая в исказившееся от боли лицо, но потоки магии продолжали обволакивать их, смягчая болезненные ощущения. И слёзы, невольно выступившие и раздражающие нервно напряжённую кожу на лице, высохли быстро, несмотря на ощутимый дискомфорт. Бриндан как будто понял: он, тяжело дыша, медленно опустился всем телом на девушку — так, чтобы оберегать от всего, что могло бы прорваться к ним извне. И она благодарно восприняла его тяжесть, снова, словно подытоживая их действо на полу спалённых апартаментов, тоже медленно выпрастывая ноги из-под него, чтобы опять скрестить их на его пояснице. Теперь он ткнулся лицом в её плечо, и они замерли...
... Керней первым понял, что происходит, и закричал:
— Уходите! Уходите все отсюда! Быстрей!
Он даже стукнул оцепеневшего фамильяра-ящерицу Оссии, после чего царапнул рыженькую девушку когтями своей лапы по ноге, чтобы вывести её из недоумения.
— А что... — начал было дворецкий.
Но договорить ему не дала уже Оссия. Она схватила его за руку и потащила за собой, едва заметила побочное явление происходящего в сгоревших апартаментах Лирейн. Следом помчались двое слуг-мужчин и девушка — горничная Лирейн. Их уже подгонять не надо было: магические потоки, невидимые для них, скрутились воедино, разрушая всё, что являлось лишним для двоих, соединявших свои личные потоки — так, как это делали маги на заре работы с магическими силами.
А лишнего в апартаментах хватало.
Уже рушился потолок, оставаясь невредимым лишь над двоими, сплетающимися в интуитивном древнем ритуале. Уже проваливались пласты пола на нижний этаж, а вещи просто-напросто превращались в труху. Стихийные силы плохо и мало обученной Лирейн врывались в упорядоченные силы Бриндана, уподобляясь ей и укрепляя его...
Фамильяр Керней, будучи магическим существом, видел это — в отличие от той же Оссии. Оттого и торопил всех, кто был под рукой:
— Быстро забирайте с этого этажа вещи! Быстрей же! Скоро... Нет, вот-вот это крыло замка рухнет! Бегом забирайте всё, что представляет ценность! Уносите!
Испуганная горничная в первую очередь бросилась на помощь Оссии, благо той собрать вещи, которые не все успели вынуть из походных сумок. А то, что успели, служанка знала, куда вешали, а потому, прислушиваясь к грохоту и вою магических сил за стеной, Мэйрид стремительно бегала от шкафа к шкафу... А слуги, руководимые дворецким, который успел прозвонить в настенный колокольчик и вызвать всех, кто только находился при замке сегодняшней ночью, выносили все предметы, которые только могли разбиться или сломаться в этой странной катастрофе. Не трогали лишь предметы мебели и мягкие вещи типа ковров и накидок.
Поторапливавший всех Керней, кажется, здорово заворожил всех командными криками, если дворецкий опомнился лишь тогда, когда апартаменты Оссии опустели — она и горничная вылетели на лестницу, а слуги, подгоняемые фамильяром Лирейн, бросились в другие гостевые комнаты.
— Но как же молодой хозяин и его невеста?! — в ужасе крикнул дворецкий.
— За них не беспокойтесь! — с уверенной мрачностью отозвался Керней. — С ними всё будет хорошо! Вы лучше побеспокойтесь о других комнатах!
— Но почему?
— Поверьте слову магического существа: они через некоторое время перестанут существовать!
И снова поднялась суматоха, когда во всех комнатах зажигали огонь и принимались за обыск и вынос мало-мальски нужных вещей...
Керней заметил, что дворецкий не совсем поверил ему. Но... Вскоре рухнул пласт потолка. Затем прогрохотала стена, обваливаясь в комнаты. Керней мимоходом понадеялся, что Оссия тоже правильно поняла происходящее, что она вместе с горничной и фамильяром уже оказалось в другом крыле, которое не обрушится, когда расширяющиеся потоки магии вокруг Бриндана и Лирейн, скрытых от глаз чужих, дойдут до этих стен. А пока... Грохот и клубы пыли взрывались там, где падали камни, когда-то крепко соединённые в замковые стены. Мутно-белая побелка вихорьками змеилась и взлетала между ними...
Керней, не отставая, следовал за дворецким, который не владел магией, а потому нуждался в руководстве видящего. Наконец настали мгновения, когда фамильяр завопил:
— Бросайте всё! Бегите из этого крыла!
Через минуты все слуги замка и охрана сгрудились вокруг Оссии, забыв дышать — наблюдая, как четырёхэтажное гостевое крыло торжественно и по частям валится на замковый двор. Керней оглянулся на нервный смех рыженькой девушки. Та, поймав его взгляд, сумела выговорить сквозь смех:
— Не надо было мне бежать из пансионата! Не надо! Погостила!!
А фамильяр-ящерка только вздохнул, дрожа от напряжения, и в его выпуклых дрожали серые дымные облака рушащейся башни...
Когда строительный дым улёгся, посреди довольно широкой гостевой части замка осталась узкая башня, похожая на странную беседку, сбоку от которой, как ни странно, осталась витая лестница.
... Она сумела вынуть руки из-под его тела и снова обнять его за шею. "Мой... — равнодушно подумалось. — И я... его..." Тяжёлый, но не размякший, потому что продолжал даже отдыхая, контролировать себя, чтобы не навалиться на лежавшую под ним девушку, Бриндан молчал, прерывисто дыша её в шею. Она попыталась сказать вслух, но ободранное горло не повиновалось. И тогда она шёпотом повторила:
— Что... это было?
— Не знаю, — прошептал он куда-то в сторону её уха.
— А... будет ещё?
— Ты... сомневаешься?
— Прямо...
Она не договорила, но он понял. Насмехаться не стал. Только судорожно вздохнул от одного её предположения.
— Будет. Не сейчас...
Они помолчали, потом Ирина с трудом повернула голову, чтобы заглянуть в его глаза. Она ожидала увидеть уверенность, которую услышала в его словах. Уверенности не было. Бриндан будто прислушивался к самому себе и не верил тому, что с ним происходило. А потом он тяжело, но мягко перевернулся, уложив её на себя. Во время этого движения пришлось убрать ноги, и девушка недовольно засопела, потому что теперь она лежала — не соединённая с его телом. И появилось яркое впечатление, что их резко разъединили... Она легла так, чтобы слушать его сердце, а он положил ладонь на её голову, путаясь пальцами в распущенных и спутанных, раскосмаченных волосах.
— Грязная... — прошептала она. И только сказала, как поняла, что простыня, в которую она закуталась в последние мгновения, перед тем как бежать к нему, куда-то пропала. Странно. Её смутила грязь, но не нагота. Но собственное обнажённое тело казалось естественным, пока она лежала на Бриндане.
— Почему... пожар?
— Ты не умеешь пользоваться полученными силами, — прошептал парень. — Тебе придётся забыть обо всех выученных заклинаниях, пока нее научишься контролировать выброс магии для осуществления того, что тебе надо.
— Я слишком много... вложила?
— Ага...
— Бриндан... Мы не замёрзнем?
— Мы — это хорошо.
Он осторожно поднялся, стараясь, чтобы её тело не отлипало от его. Чтобы не замёрзли оба. Они огляделись, непроизвольно вздрогнув.
Сидели как будто на гигантском гвозде, который сверху прикрыт ненормальным зонтом, а сбоку подпёрт остатками лестниц.
— Я так не спущусь, — шёпотом заявила Ирина, вжимаясь в него. — Найди мою простыню!
— А ты разве в простыне была? — невольно улыбнулся Бриндан — и потащил из-под себя какую-то тряпку, заскорузлую от грязи. Немного посомневавшись, спросил: — Это?
— Давай сюда! — просипела Ирина, выхватывая из его рук пропитавшуюся дымом и строительной пылью "одёжку". Чем чётче становилась реальность, тем больше она тревожилась из-за того, что только произошло в этом странном месте. Смутно: "А если это мы разгромили?" Реально, хоть и смущаясь: "А вдруг инфекция попадёт?" Зашипела от брезгливости, когда попыталась обернуться в простыню. Неприятно.
— Потерпи, — с сочувствием попросил Бриндан. — Я бы тебя здесь оставил, пока бегал бы за одеждой, но ведь и впрямь замёрзнешь. Пойдём.
Они, остерегаясь свалиться с ненадёжных степеней, медленно, словно два старика, спустились вниз, где на плечи молодого хозяина быстро накинули длинный халат, а у Ирины отобрали простыню и мгновенно укутали в нечто вроде огромного пледа. Их тут же развели по разным помещениям. Успели переглянуться. И Ирина побрела за Оссией и горничной, укоризненно приговаривающими и увлекающими вперёд. Странная мысль, пока босыми ногами с наслаждением шагала по толстым коврам: "А ведь Бриндан стал сильней. Почему? Потому что теперь я стала безвозвратно его? — И сердито закончила: — Пусть только попробует теперь не жениться на мне!"
