Нэстэ_Новые миры

Нэстэ 3.

Содержание

Рассказ 1. Куэрхи

Продолжение

В конец произведения

1. Куэрхи

Находка

Река Лаэрни, своим руслом разрезала огромную равнину, занимающую большую часть единственного континента мира Куэрхи. Она начиналась с ледников высоких скалистых гор, расположенных на западе континента, ручьями бурно спускалась многочисленными водопадами и порогами по горным склонам, постепенно объединяясь в реки. А предгорьях вырастала уже в широкое русло и дальше уже плавно и величаво огибала пологие холмы и продолжала вбирать в себя воды других рек.

По равнине река Лаэрни несла свои воды неспешно и даже как-то умиротворенно. Как будто знала, что она здесь главная и все, что есть вокруг, зависит от нее. Она поила своими водами обширные леса, произрастающие на ее берегах, животных, приходящих на водопой, позволяла рыбам жить в своих водах. И снисходительно соглашалась нести на себе редкие деревянные лодки-долбленки в которых проплывали странные двуногие существа, иногда селившиеся на ее берегах..

Уже в своем среднем течении она приобретала такую ширину, что для наблюдателя стоящего на берегу, противоположная ее сторона виделась в виде узенькой темной полоской над водной гладью.

Иногда, она как будто вспоминала, что надо бы сто-то изменить. И тогда начинала подтачивать берега, спрямляя русло. А иногда, возможно от скуки или из любопытства уходила подальше от привычного направления, прорезая новое русло.

Река несла свои воды здесь тысячи лет и собиралась продолжать свое дело и дальше. Все остальное ее не интересовало. Какое ей дело до происходящего на ее берегах. Она вряд ли замечала как там леса сменяются луками. Как луга с течением времени зарастают кустарником и новым лесом. И уж тем более, ей не было дела смены животных.

Река величаво несла свои воды к далекому соленому морю и не собиралась обращать внимания на мимолетные явления, не затрагивающие ее важной мисси.

В среднем течении на правом борту располагался невысокий холм, покрытый густой не высокой, всего по пояс взрослому человеку, травой голубовато-зеленого цвета с одной стороны вплотную подходил к руслу реки и обрывался в нее заросшим трехметровым обрывом. С других трёх сторон к его пологим склонам подступал высокий лес. Ничем с не примечательный, один из многих холмов, прильнувших к ее руслу. Разве что, когда-то давно она не захотела его огибать и чуть-чуть подрезала склон, спрямляя русло. Но совсем немного, а потом забыла о своей затее.

Реке было все равно, когда многие десятилетия назад здесь появились первые шалаши. Она полностью игнорировала выросшее позже крупное селение в десятки бревенчатых домов. Реке было все равно, чем занимаются его жители и что у них там происходит. Она спокойно доставила на себе несколько больших лодок с несколькими сотнями двуногих существ, решивших ночью высадиться недалеко от деревни, и продолжила нести свои воды мимо, все так же игнорируя возникшую с рассветом суету в деревне. Тем более, что они не часто пользовались ее услугами и почти не имели лодок. Деревня не мешала реке. Ей просто не было дела до этих суетливых существ, почему то называвших себя разумными.

И потому, она в темноте ночи доставила к деревне несколько странных, невиданных до сих пор больших лодок, собранных из плоских досок и понесла свои воды дальше, мимо деревни.

На вершине холма, напротив друг друга замерли две группы. Вышедшие из деревни на встречу пришлым, составляли существа, едва достававшие взрослому человеку до плеча. Назвать их низкорослыми некто бы не стал. Пропорционально сложенные тела, под легкой одеждой из искусно выделанных шкур диких животных, были покрыты короткой шерсткой, переходящей на голове в длинные тонкие волосы. Короткая шерстка ровным слоем покрывала и плоское лицо, на котором выделялись большие, миндалевидные глаза с очень крупными тёмными зрачками. Нос слегка выдавался вперёд, и обладал прорезями снизу, придавая им отдаленное сходство с кошачьими. Крылья носа находились в постоянном движении, как будто куэрхи постоянно к чему-то принюхивались. Но самой примечательной частью их тела был хвост. Не слишком длинный, он однако доставал до земли. Куэрхи в совершенстве владели им и использовали в качестве дополнительной хватательной или опорной конечности.

На эту встречу вышло три старых куэрха, чьи хвосты давно сметили темно-коричневый цвет своей шестки на серебристо-серый цвет благородной старости. Три старейшины вышли к чужакам уже не надеясь на благополучный исход переговоров. И все же они приняли позу просящих и свободно уложили хвосты у ног, демонстрируя готовность выслушать требования и не желание конфликта.

Пришельцы разительно отличались от жителей деревни. Среди представителей народа аэнхов нередким был рост почти что под два метра. И внешне их легко было спутать с людьми. Разве что на теле полностью отсутствовала растительность, да их кожа имела темно-серый цвет с отчетливым зеленоватым оттенком и даже на вид выглядела толще, чем у человека.

В отличие от старейшин, пришельцы носили пластинчатые панцири, отливавшие металлом и скрывавшие не только тело, но и ноги. От солнца их командира, принимавшего делегацию, скрывал лёгкий полотняный плащ. Из тех, что часто привозили торговцы из мира Юргов.

Карэн мрачно покосился на стоящим за спиной вожака солдат. Безобидные, на первый взгляд, палки в их руках давно уже перестали вызывать недоумение у охотников. Куэрхи жили благородной охотой. Никто не мог обвинить в трусости охотника, регулярно уходящего в норы, ведущие в миры Урэны и возвращающегося оттуда с добычей. Но разве стрелы и копья могут сравниться с палкой метающей маленькие кусочки металла на громадное расстояние в три перелета стрелы?

Карэн ещё раз вздохнул. Надо было уходить сразу, как враг появился в их местах. Гонцы из павших селений принесли весть еще десять дней назад. Но сейчас в самом разгаре сезон сбора ягод. И не так просто поднять селение с женщинами и детьми, уже не одно поколение врастающее в этот холм.

Да и честно говоря, старейшины рассчитывали на близко расположенную нору. Через неё можно было уйти в мир Урэны, сделать небольшой переход и вернуться через другую нору обратно, в новом месте. Враг избегает миров Урэны. Там их железные кэлы не намного лучшая защита чем панцири, сделанные охотниками из щитков добытых животных. К тому же пришельцы не чувствовали норы и легко могли заблудиться в незнакомом мире.

Вот только пришельцы быстро учились и умели захватывать деревни которыми руководят такие глупые и самонадеянные старейшины как старый Карэн. Пришлые усвоили роки неудач в других селениях и позаботились отрезать жителям путь к отступлению. И теперь их вожак стоит и презрительно кривит губы, явно наслаждаясь ситуацией. Ему некуда было спешить.

-Мы не можем отдать своих детей вам в рабство. — С трудом произнёс Карэн. Как старшему из делегации, именно ему было суждено услышать приговор деревне.

— Что ж, я хотел как лучше. — Губы Врага еще больше скривились в презрительной усмешке. — В таком случае мы возьмём их сами, не спрашивая у вас.

Он не сделал ни одного движения. Даже головы не повернул. Но стоящие за его спиной солдаты развернули свои палки раньше, чем кто то из местной делегации успел что то предпринять.

Карэн только дернулся уловив движение. Яркое пламя и дым было последним, что он увидел, уже падая на землю. Голова буквально взорвалась и мгновенно наступившая темнота скрыла под собой боль в разорванном плече.

— Аархш, ты опять промахнулся. — Командир Силтон презрительно пнул упавшее к его ногам тело, и пальцем показал на длинный след от пули на голове куэрха, идущий от виска до уха.

Тот, к кому он обращался, подошёл и равнодушно заглянул в залитое кровью лицо старика.

— Он дернулся, мой гаррэл.

— Каждая тварь хочет жить и рождающие рабов не исключение. — Рассмеялся тот. — Стрелять по мишеням, ещё не значит быть лучшим стрелком в моём отряде. Сколько раз тебе говорить, что целиться надо не в голову, а в тело.

-Я снова убедился в правдивости ваших слов, мой гаррэл. — Учтиво откликнулся парень.

— Лучше б ты запомнил мои слова, а не спорил попусту. Сколько хоть поставил?

— Недельное жалование. Но я надеюсь, что это будет небольшая сумма по сравнению с тем, что мы выручим здесь.

Разговаривающие перевели взгляд на деревню. Там, жидкой линией обороняющихся, уже началась паника. Между домами суетились жалкие женщины. Гаррэл Силтон с удовлетворением отметил количество маленьких детей. Возможно Аархш действительно не много проспорил.

Навстречу шеренге закованных в латы солдат уже бежали охотники одетые в свои смешные костяные панцири и вооружённые копьями. Отчаянный и бесполезный поступок.

— И когда они уже поймут, что это не имеет смысла. — Задал Аархш риторический вопрос.

— Они рождаются для того, чтобы стать нашими рабами. Без нас, своих хозяев, они все равно, что дикие животные. Разве что могут общаться на своем диком языке и выделывать шкуры для своих жилищ. Так что твой вопрос не имеет смысла, Аархш. Не связанным куэрхом руководит инстинкт дикого зверя, загнанного в угол. Они никогда не поймут бесполезности своего сопротивления.

Со стороны деревни раздалось несколько выстрелов. Облачка серого дыма выдали расположение стрелков. И в их направлении срезу же открыли огонь из подступающей шеренги солдат.

— Всё-таки у них оказалось наше оружие. — Недовольно отметил гаррел.

— Они захватывают его во время стычек. — Флегматично откликнулся Аархш. — Надо отдать им должное. Из засад они действуют довольно эффективно.

— Раз тут оказались охотники, имеющие опыт таких нападений, тем более эту деревню надо уничтожить.

Небольшая группа во главе с командиром операции неспешно двинулась вниз по пологому склону холма. Им некуда было спешить. Лучшая часть добычи все равно достанется им. Солдаты довольствуются тем, что смогут награбить в домах уничтожаемой деревни.

Краэс был молод, настолько, что за ним совсем недавно признали право называться охотником. Ни его, ни его сверстников никогда не готовили к такой войне. А мелкие стычки между племенами, иногда случавшиеся раньше, теперь казались незначительными и совсем не важными.

Появление Врага стало неожиданностью для всех куэрхи. Старейшины говорили, что враг не пойдет дальше племен алци и винту, чьи земли располагались далеко вверх по течению матери Лаэрни. Все были уверены, что захватчики не пойдут так далеко от нор через которые пришли и все обойдется. Не обошлось. И теперь старейшины пали первыми жертвами своего заблуждения. Краэс видел как расстреляли делегацию старейшин.

Первый залп солдат похоронил не только старейшин, но и все надежды на чудо. Краэс смотрел на приближающуюся шеренгу сверкающих солдат, в отчаянии сжимая свое копье, и понимал всю безнадежность их положения. На всю деревню у них было всего семь захваченных ружей по оказавшихся несколько зарядов к ним, против десятков умелых стрелков, сейчас приближающихся к их домам. Хорошо если их владельцам удастся выстрелить по второму разу.

Краэс в бессилье посмотрел своё охотничье копье, воткнутое рядом. С ним он ходил в Урэну и взял не одного бронекожца. Когда он с гордостью демонстрировал вожакам свое изделие, никто и подумать не мог, что когда-нибудь придется поднять орудие благородной охоты против разумного. Для честной схватки у куэрхов всегда были острые ножи и короткие копья. Но этот Враг не признавал честного боя.

Краэс обернулся на крик за спиной. Ильсани, его спутница по жизни, крепко прижимала к себе их пятилетнего Лассана и с ужасом смотрела на приближающегося врага. Ему нечего было сказать матери своего ребенка. Он не мог даже подбодрить ее улыбкой.

Краэс снова развернулся и крепче копье. Новый гром и дым, раздавшийся из палки приблизившегося солдата, он увидел уже в момент броска.

Тьма рывком соскользнула с глаз, вернув боль в боку и плече. Он судорожно выдохнул, пытаясь справиться с нею, и широко раскрыл глаза.

— Тише. Еще не все враги ушли. Они могут услышать и вернуться за нами. — Донесся до него шепот старейшины Карэна.

Он сидел скривившись от боли и с силой зажимал чем-то бок. Его голова и правое плечо были наскоро перебинтованы. А вот с раной в животе так легко справиться старый охотник не смог.

— Что? Хорош? — Криво ухмыльнулся тот в ответ на взгляд Краэса. Тебе тоже повезло. Всего лишь бок прострелили. — Я очнулся, когда все уже закончилось. Враг ещё в деревне. Но это только солдаты, добирающие наши жилища прежде чем сжечь. Остальные вместе с пленными ушли вверх по Лаэрне, наверно до норы.

— Моя Ильсани?

— У тебя больше нет семьи. — Не стал уклоняться от ответа старейшина. — Они ещё живы. Но боюсь, твоя спутница позавидует тем, кто остался лежать на пороге своего дома. О сыне уже не говорю. Ильсани не успела отправить его к предкам. Я видел, как он терял волю. Извини, я был слишком далеко, чтобы их убить.

Краэс замер, глядя в темнеющее небо. Боль от ран куда-то ушла, вспугнутая отчаянием. Все, что он вспомнил, это полные надежды глаза сына, уверенного в том, что отец сможет их защитить, все понимающий, полный ужаса взгляд спутницы, так и не сумевшей убить их ребенка. Это он не смог дать ей время. Он не справился. И теперь уже ничего не вернешь.

Краэс выгнулся, лёжа на траве, и тихо завыл от отчаяния..

— Тихо парень. — Торопливо зажал ему рот старейшина. — Прошлого уже не вернуть. Твоя семья уже не принадлежит нашему племени. Но боги позволили тебе выжить и остаться на свободе. Есть другие селения племени. Есть другие племена куэрохов. Возможно боги дали нам с тобой шанс ради их спасения.

Голос старейшины доносился как будто из далека и с трудом пробивался сквозь отчаяние. Он нес не успокоение, а осознание того, что уходить ещё рано. Предки поймут, принявшего и проигравшего бой. Но никто не захочет встречаться со сбежавшим в мир вечной охоты трусом. Боги действительно дали ему шанс поквитаться с Врагом. Сегодня он перестанет считать себя охотником. Теперь он будет охотиться только на солдат Врага.

Вот только почему так больно? Вспомнилось, что у старейшины Карэна в деревне оставалась только спутница, прошедшая с ним всю жизнь. Его дочь еще несколько лет назад переселилась в деревню, стоящую в пяти днях пути вниз по реке. И вроде даже она ждет ребенка. Старейшине было куда идти. А он? Он пойдет с ним и будет ждать врага на новом месте.

...

Умом Ильсани понимала, что уходить уже поздно. Враг еще ночью отрезал им все пути к отступлению. Но она все же на что-то надеялась даже тогда, когда старейшины деревни рухнули под залпом из палок пришельцев. Она знала, как должна поступить. У неё даже был специально приготовленный для этого нож. Лассан даже прижался к ней спиной и запрокинул голову. Только зря он встретился с нею взглядом. Она промешкала и не смогла вовремя заставить себя перерезать горло своему первенцу. А потом стало поздно. Ее сбили с ног, выхватили ребёнка из рук и связали. А потом она лежала и с отчаянием смотрела как погасли навсегда погасли веселые глазки сына и поникли его плечи. Как он мертвым взглядом окинул ее и отвернулся, чтобы взять из рук хозяина ошейник и одеть его себе. В душе, там, где обычно присутствовали ласковые эмоции спутника жизни и озорное веселье сына, было пусто и темно.