16 ноября 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
С каждым днём зелёный свет в активной зоне синтезирующего реактора становился ярче. Сейчас он частично померк — плутониевые стержни были извлечены и отправлены на переработку. Гедимин, остановившись у закрытого люка, смотрел на стеклянные колонны, светящиеся изнутри, — уран превращался в ирренций медленнее, чем плутоний, но процесс шёл, и анализатор показывал, что количество в данном случае важнее качества. "Два центнера," — думал сармат, привычно переводя показания прибора в показатели выработки. "Много дней на переработку, но — два чистых центнера. Интересно, как там у "Тория" с синтезом в рудах. Большая масса, но низкая концентрация. Запустится или нет?"
Вся надежда была на "Тория". Самому Гедимину нечем было его удивить. Реактор с борным охлаждением работал, успешно проходил ежедневные испытания, отключался раз в два-три дня и легко запускался, не перегреваясь и не пульсируя. Гедимин сам не понимал, что его настораживает, и почему он не спешит сообщать о завершении проекта "Неистовый свет". "Что-то там не так," — он задумчиво щурился на светящиеся колонны. "Слишком гладко, что ли..."
Едва он вышел из экранированного отсека, в наушниках запищало.
— Атомщик, я на месте, — отчитался, выравнивая дыхание, Айзек. — Можешь не возвращаться. Амос идёт к тебе.
— Хорошо, — отозвался Гедимин. Айзек, возвращаясь с космодрома, каждый раз кидался к реактору, будто думал, что за время отсутствия тот взорвётся. Гедимину не нравилось такое недоверие, но и упрекать Айзека вроде как было не в чем. "С чего ему мне доверять?" — думал сармат, угрюмо разглядывая переборки в недрах бывшего корабля. "На одну АЭС меня не пустили, с другой выгнали..."
Капитанская рубка была закрыта, но Гедимин всё равно замедлил шаг и старался не шуметь, проходя мимо. С Кененом он не разговаривал с тех пор, как вернулся из тюрьмы, — командир избегал его, обходя по широкой дуге, а при встрече фыркал и отворачивался.
— Атомщик! — Иджес, выглядывающий из информатория, радостно усмехнулся. — Маккензи тебе не сказал?
Гедимин качнул головой.
— Через неделю привезут реактор, — сказал Иджес. — В этот раз точно.
Сармат пожал плечами.
— Пусть везут. Айзек тебе поможет.
— Ну нет, — мотнул головой Иджес. — Никаких Айзеков. Кенен клялся, что ставить будешь ты. Нам можно плести что угодно, но это он обещал "макакам" с Весты. "Лучший механик, инженер-ядерщик, Гедимин Кларк"...
Иджес удачно передразнил Кенена, и Гедимин невольно усмехнулся.
— Ладно. Перед загрузкой всё проверим, проблем быть не должно, — рассеянно проговорил он, садясь перед телекомпом. — Что интересного?
Иджес пожал плечами.
— Для меня — ничего. Сарматы чистят Землю, "макаки" бегают вокруг, Миана следит, чтобы они нас не перестреляли. Маккензи мечтает вернуться в Атлантис, а я думаю — если всё так и дальше пойдёт, нам надо просить убежища в Миане. Нас там знают, позволят занять какой-нибудь астероид...
Он вышел. Гедимин с тихим вздохом развернул новостную ленту. "Первый отчёт по проекту Гонда" — сверкнул ему в глаза верхний заголовок, подчёркнутый мигающей красной чертой.
"Совет безопасности Солнечной системы был собран для обсуждения предварительных итогов," — читал сармат, открывая приложенные диаграммы. Судя по округлению чисел и грубому рисунку, это был "третий извод" — то, что из разрешённого к опубликованию смог понять журналист. Здесь были данные по Земле в целом; разница между Восточным и Западным блоками была, но незначительная.
"Из каждых десяти самок семь негодны к размножению," — подытожил про себя Гедимин — это был уже "четвёртый извод", но сармату, не собирающемуся никого размножать, этого хватало. "А у самцов лучше — пятьдесят на пятьдесят. А, вот тут это объясняется... Вот опять предлагают построить клонарий... Надо же, у эа-вируса есть побочные эффекты. Я думал, он на людей не действует..."
"Речь не идёт о принудительной стерилизации," — успокаивал землян кто-то из Совета безопасности. "Речь не идёт о принудительном оплодотворении. Однако добровольная сдача генетического материала должна всемерно поощряться. Восточный и Западный блок выделят средства на развитие пренатальной медицины..."
Гедимин пожал плечами. "Что они так вцепились в свой способ размножения? Долго, опасно и непредсказуемо. Давно бы построили нормальный клонарий..."
23 ноября 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
"Компенсатор... Это он, не иначе," — Гедимин, с трудом сделав последний шаг, тяжело рухнул на скамейку. Его пошатнуло, и он всадил когти на ногах в тротуар, упираясь локтями в расставленные колени и придерживая двумя руками гудящую голову. "Вектор гравитации... Ah-has-sulesh!"
Он вцепился в шлем. Внутри черепа гулко грохотала кровь, поверхность уплывала из-под ног, а стоило открыть глаза, как сармата вело вбок, и небо норовило оказаться снизу. "Сиди," — приказал он себе, опуская голову ещё ниже. "Дыши. Двадцать шесть... двадцать семь..."
На счёте "девяносто девять" он решился открыть один глаз. Небо осталось наверху, но ближайший барк за оградой космодрома дрожал и раздваивался. "Гребучий гравикомпенсатор," — обречённо вздохнул Гедимин и снова зажмурился. "Что мешало правильно выставить вектор?!"
Сегодняшний полёт на броне грузовика с плутонием решительно не задался. Плохо сармату стало ещё в Микатарре, сразу после посадки, но он держался, не показывая слабости, пока не устроился в трюме барка, идущего к Луне. Гедимин надеялся, что отлежится, но толчки и рывки транспорта, перебрасываемого между гравитационными батутами, растрясли что-то внутри черепа, и до скамейки он еле дошёл.
— Урод! — раздалось сзади. Что-то негромко брякнуло по скафандру. "Начинается," — сармат глубоко вдохнул, прикидывая, хватит ли сил на резкий рывок, или лучше подождать, пока "макаке" самой надоест биться о скафандр. "Подойдёт близко — сверну шею," — думал он, вслушиваясь в звуки снаружи гудящей головы. "Их двое. Один медлит..."
Громкий свист заставил его вздрогнуть и сердито зашипеть — по ощущениям, барабанные перепонки столкнулись где-то внутри черепа. Следом послышались шаги — сперва торопливые, удаляющиеся, потом — приближающиеся, медленные, слегка неуверенные — будто на кого-то навесили непривычный груз, и он боится дёрнуться, чтобы не уронить или не упасть.
— Сэр? — раздался над головой знакомый голос. — Механик Джед, сэр?
Уриэль тронул его за плечо. Пульсация в голове уже почти унялась, и Гедимин рискнул открыть глаза и посмотреть на патрульного.
— Тебе плохо? — встревоженно спросил Уриэль, вынимая что-то из "кармана" жёлтой пехотной брони. — Вот, вдохни.
Он брызнул сармату в респиратор чем-то мелкодисперсным, но сквозь фильтр не прошло ничего, кроме неприятного запаха. "Органика," — установил про себя сармат. "Патрульные — ещё и медики? Не знал..."
— Я же в респираторе, — пробормотал он, недовольно щурясь. — Что это за дрянь?
Уриэль покосился на пульверизатор в руке и быстро засунул его обратно в "карман".
— Не знаю. Выдали в медчасти. Если вдруг кому станет плохо... Ну что, помогло?
Он всё норовил заглянуть Гедимину в глаза, а сармат не мог сфокусировать взгляд и сердито щурился на расплывающийся силуэт.
— Пройдёт, — отозвался он, прижимая руку ко лбу. Внутренняя поверхность шлема была тепловатой, но всё же немного охлаждала. "Проходит," — отметил про себя сармат. "Ещё пять минут на твёрдой поверхности — и можно будет встать. Почему компенсатор не выправлен? Если мне так плохо — "макак" вообще должно размазывать..."
— Может, медика вызвать? — Уриэля его ответ совсем не убедил. — Ты ранен? Мутируешь?
Гедимин сердито фыркнул.
— Сам ты... — начал было он, но осёкся, вспомнив, что перед ним человек, а не другой сармат. — Голова закружилась. Пять минут не лезь ко мне, и я уйду.
— А, это бывает, — покивал Ури, присаживаясь рядом. Он устроился слева от сармата, и тот, скосив глаз, увидел поясную кобуру со станнером. Это была гражданская модификация "Райдо" — "Райдо-Си", нелетальный разрядник. "Максимальная мощность," — заметил Гедимин, взглянув на регуляторы. "Выставил после того пьяницы? Я думал, это делают централизованно..."
— В нашем городе такое случалось, — продолжал Уриэль, глядя на пустынный космодром. — Причём на ровном месте. Выйдет приезжий в старый центр — и всё. Мы в колледже дежурили на улицах. Оттаскивали под навес тех, кто прилёг. У нас жарко, на солнце лучше не застревать.
Гедимин слушал его, удивлённо мигая, но после фразы про жару удовлетворённо кивнул — "Понятно, реакция на перегрев. С "макаками" случается."
— Почему не остался там служить? — спросил он с ленивым любопытством. Не то чтобы ему была интересна "мартышка", — но то, что он усвоил из местных традиций, предписывало поддерживать даже неинтересный разговор.
— Негде, — ответил Уриэль с неловкой усмешкой. — Вместо центра теперь воронка, вокруг — светящиеся развалины. Обещают вычистить, отстроить...
Он, не договорив, махнул рукой.
— Там была база флота? — спросил Гедимин, запоздало вспоминая, что Уриэль родом не из Бейт-Маима — и определённо не из Эс-Семары.
— Не было там никакой базы, — буркнул патрульный, глядя прямо перед собой. — Хотели поставить. Не дали. Только самооборона. Они даже взлететь не успели. Кому мы помешали?! Ни баз, ни верфей... Даже в убежище не все спускались. Обязательно — только дети. Я провожал. А так бы остался наверху...
Его передёрнуло.
"Стальной Пояс... Старый город без собственных баз..." — Гедимин давно забыл о головной боли — ощущения от невидимого лезвия под рёбрами были куда сильнее. "Да, помню. Это был первый удар, для отвлечения..."
— Чёрт! — спохватился Уриэль, с тревогой оглядываясь на сармата. — Я тут болтаю, а ты... Ты как? Тут медик недалеко, если что...
— Прошло, — буркнул Гедимин, поднимаясь на ноги. — Иди работать. Сержант увидит — взгреет.
Уриэль радостно усмехнулся.
— Да ну! Уже не взгреет, — он с гордостью провёл пальцем по значкам на плече. — Я уже не курсант и не стажёр. Офицер патрульной группы Уриэль Хадад, — вот, смотри!
Он показал сармату жёсткую блестящую карточку, цепочкой прикреплённую к броне. Гедимин мигнул.
— Почему без экзоскелета? — он покосился на ближайший терминал — там у входа стоял привычный патрульный в жёлтом "Маршалле". Ещё один человек в пехотной броне мелькнул между зданиями, у парковки.
— Скоро будет, — усмехнулся Хадад, спрятав карточку и сложив в карман цепочку. — Месяц практики, потом — на курсы экзо-пилотов...
Сармат мигнул.
— Теперь для этого нужны курсы? — спросил он, вспоминая, как Ансельм примерял на себя разные экзоскелеты. — Инструкцию прочитать — мало?
Уриэль громко фыркнул в респиратор.
— Нет, ты всё-таки странный. Даже для теска, — признал он, с любопытством разглядывая сармата. — А если инструкция к крейсеру? Тоже — прочитал, и лети?
В наушниках задребезжало.
— Джед, я тебя вижу, — без предисловий заговорил Кенен. — Сиди где сидишь. За тобой придут двое. Реактор привезли.
"Мать моя пробирка..." — беззвучно выдохнул Гедимин, глядя на космодром. Сине-белый транспортный спрингер стоял на юге, поодаль от наезженных трасс местных погрузчиков, — видимо, "особый" груз был на нём. "Вовремя, как водится," — он зажмурился и вновь открыл глаза, проверяя, не вернулся ли неприятный туман. "Как нельзя вовремя..."
— Реактор? — повторил за Кененом Уриэль, покосившись на передатчик. — Ты будешь чинить реактор? А этот, вечно скалящийся, знает, что тебе плохо?
Гедимин сердито сощурился.
— Мне нормально, — буркнул он. — Что за прибор? Прослушка?
Уриэль щёлкнул креплениями, разворачивая перед Гедимином откидной экран.
— Тут ничего сложного. Вот настройки, вот выбор частот, сюда выводится текст, — он потыкал в крупно напечатанную фразу, недавно произнесённую Кененом. — Вот тут ваша база.
— У каждого "копа" такое есть? — спросил Гедимин, чувствуя неприятный холодок в солнечном сплетении. "И базу они тоже прослушивают. Интересно, сколько я успел наболтать..."
— Одно на десятерых, — ответил, смутившись, Уриэль. — З-зю!.. Ты не обиделся, что я тебя подслушивал?
Со стороны терминала, аккуратно огибая толпу, к сармату уже спускались двое в ремонтных скафандрах. Он качнул головой, приподнимая руку в приветственном жесте. Уриэль, взглянув на терминал, подался в сторону, закрывая передатчик.
— Твои? Тогда я пошёл. Но ты смотри за собой, если что — сразу к медику. Знаешь, где тут медчасть?
Иджес, небрежно отодвинув человека в сторону, посмотрел Гедимину в глаза и крепко взял его под руку.
— Маккензи — идиот, — ворчал он всю дорогу до проёма в ограждении. — То ему летай на броне, то ему монтируй реакторы... Гедимин, ты на ногах-то держишься?
Сармат сердито фыркнул.
— Я ещё не сдох, — отозвался он, освобождая руку из крепкого захвата. — Для реактора нужен многоопорный кран. Есть такой?
...Два сцепленных вместе гусеничных крана медленно наползали на вытащенный из ангара корабль с круглым отверстием в середине, и Гедимин, прижав широко растопыренные пальцы к палубе, чувствовал едва заметную вибрацию. Реактор везли медленно, осторожно продвигаясь метр за метром к световым меткам вокруг пролома. Иджес ждал наверху, на "крыше"; Гедимин спустился в технический трюм и готовился к стыковке внутрикорабельных механизмов с новым агрегатом. Реактор привезли неплохой — "Звёздный Кондор" четвёртой модели, с натриевым охлаждением; стыковку предполагалось закончить к вечеру, на завтра были назначены первые тестовые прогоны — пока без топлива, на холостом ходу.
-Хэ-э! — крикнул сверху Иджес. Гедимин, выглянув в проём, увидел, что две из четырёх световых меток по носовой части перекрыты тенью массивного шара. Вибрация прекратилась — кран остановился. Гедимин шагнул назад, под прикрытие переборок. Наверху под команды Иджеса выравнивали положение подвешенного отсека — он не должен был пройти мимо цели ни на сантиметр.
— Майна помалу! — крикнул наконец Иджес. Гедимин отодвинул лишнюю переборку, чтобы не закрывала обзор. Ещё четыре метки погасли — реактор медленно и плавно опускался на приготовленное для него место.
"Хорошо," — Гедимин, отследив его траекторию, довольно хмыкнул. "С этими реакторами я освоился. Мне бы свой доделать..."
