Убежище Нелтариона, местность на севере от Зин Азшари. 47 день с прихода демонов в Азерот (за несколько часов до прихода гостей)
Яростный, вымораживающий рев разнесся по пещере. Он был наполнен болью, ненавистью, страхом... Нелтарион и прежде бывал ранен, но никогда не испытывал подобной гаммы чувств, и сейчас не в силах был сдерживать крик. Отчаянье наполняло его душу, мысли и образы перемешивались в сознании, а воспоминания последних дней едва удавалось воскресить.
Он помнил, как добирался до своего убежища, каких трудов стоило это ему. Несколько раз приходилось останавливаться на отдых, магией вправляя сломанные ребра, залечивая содранную шкуру, однако даже всей доступной мощи было недостаточно для исцеления, и все время полета Аспекта преследовала боль, к которой примешивалась еще и горечь поражения. Ведь он понимал, что с подобными ранами не сможет сражаться в ближайшее время, не сможет вмешаться в происходящую войну. А значит все планы, все надежды Нелтариона оказались разрушены, его мятеж против кал`дораев и собственных собратьев оказалось напрасным и теперь придется пожинать последствия, которые еще предстояло осознать.
Далеко не сразу Аспект заметил, что его раны на порядок серьезней, чем можно было ожидать. Разбитые кости, слезшая чешуя, глубокие ожоги от заклинаний — Аспект и прежде получал подобные травмы, а потому ему казалось, что благодаря имеющейся магической мощи и Душе дракона он легко с ними справится. Однако в действительности он просто не заметил затаившейся угрозы. Боль, мучившая его, со временем только нарастала, раны начинали гноиться и вскрываться, несмотря на прежнее лечение, и пусть Нелтарион вновь и вновь использовал магию — она давала лишь временное облегчение. Капли крови стекали из трещин на шкуре, забирая силы, чешуя норовила слезть и едва держалась на теле, из открывшихся язв сочился гной. А спустя несколько дней дракона начал мучить еще и страшный кашель, выплескивавший кровь из горла, и в тот момент он осознал, что проклятье добралось до легких.
Страшный недуг вселял страх. Страх, что был связан с беспомощностью пред ним, невозможностью исцеления. Нелтарион догадывался, что ощущает последствия тех чар, что догнали его при бегстве и назначение которых он тогда не понял, но даже если виновными являлись они, как с этим справиться? Дракон вновь и вновь задавался этим вопросом, но не мог найти на него ответ.
Добраться до убежища Нелтариону едва удалось, перепонки на крыльях, даже скрепленные магией, едва могли держать его в воздухе, норовя расползтись на лоскуты, и только благодаря Душе дракона он смог преодолеть весь путь до пещеры. Преодолеть почти в беспамятстве от боли, с разумом, заполненным странными образами и разрозненными мыслями, которые Нелтарион не мог осознать. Все, что было в его силах — двигаться к цели, помогая себе крыльями.
В свою комнату Аспект не пошел, вместо этого направившись к цехам гоблинов. Одна из мелькавших в голове идей со странной настойчивостью проявлялась в разуме, и требовала осуществления, пусть и могла показаться безумной. Путь дракона отмечала полоса кровь, куски отвалившейся плоти, сбитые неосторожным движением камни. Всего этого Нелтарион не замечал, он был не в том состоянии, чтобы осознавать, что под воздействием проклятия уже начал разлагаться живьем. Архимонда не зря считали искусным и могущественным магом — таковым он и был, а еще обладал невероятной злопамятностью, получавший истинное наслаждение от удачно исполненной мести и мучений своих недругов.
Аспекту земли удалось добраться до цеха, куда он почти вполз, больше помогая магией, чем собственными конечностями. Магия же удерживала вместе тело исполина, замедляла процесс подстегнутый вражескими чарами. В голове Нелтариона неотступно билась мысль о необходимости помочь магии крепкой сталью, скрепить тело и не только исцелиться, но и стать сильнее! Отомстить им всем за эту боль, спалить Азерот в огне, принести страдание и смерть в каждое сердце, бьющееся в этом мире! Более его не пугала мысль об уничтожении других драконов, любая смерть живого существа могла бы принести успокоение.
Появление хозяина привело к тому, что все обитавшие в убежище гоблины побросали работу и уставились на хрипящее, изрыгающее проклятия тело. Близко подходить боялись — пусть дракон и был тяжело ранен, все помнили каким он был в гневе и не желали испытывать ярость Аспекта на себе. Лишь старший над гоблинами выступил немного вперед и ждал распоряжений. Но Нелтарион не отдавал их до тех пор, пока не переполз в центр цеха, туда, где располагалось углубление с множеством устройств позволявших работать с большими объектами — гигантских сверл, подъемных механизмов, расположенных рядом раскаленных печей...
Повернув голову к гоблинам Аспект выплюнул команды, короткими, рубленными фразами каждый раз замирая от приступов боли:
— Рубжикс... создай доспех. Прикрепи его к... телу, вгони в... кожу. Я приказываю... Немедленно... Начинай!
— Но господин, вгонять в кожу, что Вы имеете в виду? — залепетал гоблин, которого приказ испугал едва ли не больше вида израненного и пышущего яростью Аспекта.
— Вгони металл в кожу..., ничтожество..., закрепи между собой... Начинай немедленно или... я найду нового... начальника цеха, — последние слова Нелтарион проговорил уже тише, опустив голову на плиты пола. Силы едва хватало для того, чтобы поддерживать форму и даже говорить он более не мог.
— Скорее, отродья бездны! За работу! — закричал Рубжикс несколько более высоким голосом, чем обычно и гоблины бросились выполнять приказ...
Шип за шипом метал вгонялся в плоть дракона, крепился к его костям, скреплялся между собой. И каждое действие сопровождалось неистовым ревом Аспекта, что все это время находился в сознании, вынужденный магией поддерживать свое тело и смягчать последствия работы гоблинов.
Он испытывал невероятную, немыслимую боль, но лишь в таком действии видел ключ к спасению. Проклятый Архимонд... Его порчу не удавалось изгнать, пусть и получилось наконец обнаружить, и лишь преобразовав тело можно было надеяться справиться с проклятием.
Дракон не знал, сколько прошло времени, прежде чем гоблины выполнили свою работу и все тело исполина оказалось будто в клетку заковано в железный доспех. Но почувствовав выполнение своего приказа Аспект приступил к новому действию. Безумному, но только оно могло принести спасение, по крайней мере, именно такие мысли витали в его голове.
Однако для сотворения следующего заклинания требовалось использовать все имеющиеся силы и подготовиться, хорошо подготовиться...
— Рубжикс... отбери десяток самых бесполезных гоблинов... свяжи их, — голос Аспекта немного окреп, а сам он пусть и с заметным усилием, но смог подняться на лапы.
Пусть раны, нанесенные работой гоблинов, были невероятно болезненны, и на их исцеление уходила часть доступных сил, искусственный каркас, поддерживавший тело, заметно ослабил проклятие. Уже не требовалось следить за тем, чтобы тело не распалось. Вот только это было временной мерой и необходимо было приступать к главному действию.
— Повелитель, но... — залепетал испуганный гоблин, что в этот день боялся своего хозяина в стократ больше, чем когда-либо прежде, ведь видел в его глазах настоящее безумие.
— Ты смеешь мне перечить? — из пасти Аспекта вырвалась струя пламени и опалила мастера, не достаточно чтобы убить, но показывая, что более предупреждений не будет.
Уже после того, как гоблин прекратил кататься по полу зала, сбивая огонь, он пролепетал о своем согласии и следом остальные работники начали ловить своих собратьев и связывать их одного за другим. Ни у кого не было смелости, чтобы отказаться или даже просто попробовать сбежать. Да и знали они, что сбежать из убежища существа, что повелевает землей невозможно, не с их силами.
Между тем Аспект начал вычерчивать линии, что сами собой приходили на ум. Безумное нагромождение, что никогда прежде он не видел, но его более не волновал источник поступления знаний. Дракон не отслеживать странные идеи и не пытался с ними спорить, это потеряло для него смысл. В настоящий момент он быстро когтем наносил знаки, что тысячи лет не знал Азерот и делал это четко, без единой ошибки. И уже вскоре завершил свою работу.
В центре зала, там, где прежде лежал он сам, была вычерчена десятилучевая фигура, тускло мерцающая энергией. Все пространство внутри контура заполнялось кажущимися хаотичными знаками, в которых можно было разобрать лишь одно — устремление к центру. По сигналу дракона схваченных гоблинов положили на вершины лучей, сам Аспект встал на соединении линий, держа в лапе Душу Дракона. Из его ран вновь текла кровь, наполнявшая ложбинки рисунка, а сам он скапливал энергию для завершающего акта ритуала.
Несколько минут, он стоял без движения, в обществе лишь десяти жертв — остальные гоблины поспешили сбежать, едва увидев прогоняющий жест хозяина, а затем сила потоком разошлась в стороны.
Гоблины закричали неистово, надрывно, от боли выворачивая суставы, но продолжалось это не долго. Их тела высохли, обратившись в обтянутые кожей скелеты, а полученная жизненная энергия устремилась к центру, туда, где находился Нелтарион. И в тот же миг был запущен следующий этап ритуала, действие по преобразованию плоти, немыслимый для любого разумного существа, каковым Аспект более не являлся. Трансформация тела, чудовищная, жуткая, охватила Нелтариона и новый крик, оглушительный, отчаянный, сотряс зал и разошелся далеко за его пределы. Впрочем, и он быстро затих, ведь даже драконье горло не могло пережить подобных воплей. Аспект рухнул на плиты, уйдя в благословенное забвение, а между тем его тело начало изменяться. Бывший доспех, вживленный в тело, расплавился, а затем начал впитываться внутрь, выжигая, меняя, перестраивая плоть.
Под таким давлением проклятье отступило внутрь тела, пусть и не исчезло до конца, впрочем, узнать об этом дракон смог лишь позже. Сейчас он лежал без сознания, царапая камень пола когтями, даже в забытье ощущая боль. Кем был этот дракон? Прежде его звали Нелтарионом, но сейчас это имя больше ему не подходило. Он изменился и даже сам не смог бы сказать когда. В момент, когда принял решение завладеть "Душой"? Когда вступил в бой со всем миром? Когда, смертельно раненый, решился на ритуал? Или только сейчас?
В сущности это было неважно, ведь Аспект земли умер безвозвратно, а в эту самую секунду на окровавленных плитах лежал совершенно иной дракон, Смертокрыл.
...
В двенадцати километрах от убежища Смертокрыла, местность на севере от Зин Азшари. 47 день с прихода демонов в Азерот (спустя пять дней после битвы в низинах Нирна)
Секундная дезориентация от перемещения отступила, и Тихондрий осмотрел местность магическим взором. Отряду повезло, рядом не было магических созданий и можно было надеяться на то, что их появление осталось незамеченным. Окинув взглядом отряд, демон удостоверился что все его члены совершили перемещение, и не медля приступил к расспросам.
— Ксавий, — обратился натрезим к стоявшему рядом эльфу, — Азшара сказала, что ты знаком с этой местностью и знаешь как дойти до тайного прохода Нелтариона?
— Мне это известно и я проведу Вас к нужному месту, но как попасть внутрь, Вам предстоит понять самим, — ответил приближенный королевы.
— Веди нас, — бросил Тихондрий и первым двинулся за Ксавием.
Эльфу он не доверял. Было в нем нечто такое, что заставляло задуматься в безграничной преданности того Легиону. Натрезим не мог в точности сказать что, но все же предчувствия заставляли подозревать Ксавия в двойной игре, пристально следить за ним, тем более, что существовали подозрения в наличии шпиона среди обитателей дворца. Он даже проверил своими ментальными способностями всех приближенных Азшары, однако не смог найти предателя, который должно быть скрывался за защитой разума. А ведь у правой руки Азшары она была и достаточно сильная раз показывала картину безграничной преданности Легиону, которой Ксавий определенно не мог испытывать. А то, что он безукоризненно выполнял все пожелание стоявших выше него демонов, говорил именно то, что ожидали от него услышать, был любезен и демонстрировал готовность идти в бой ради Легиона... Наверное именно эта идеальность и не оставляла в покое Тихондрия, вот только ни наблюдения, ни поверхностное исследование разума не давали результатов. Оттого приходилось держать сомнения при себе.
Путь до цели был не долгим, но назвать его простым демоны не могли. Загроможденные разбитыми камнями склоны, постоянные перепады высот, а также едва видимые следящие плетения делали путь в несколько километров невероятно трудным, пусть скверна и давала разумным выносливость и силу. Лишь спустя час они дошли до цели — плотного каменного склона, в обычном зрении ни чем не отличимого от других, разве что камней рядом с ним валялось меньше, но на такую мелочь сложно было обратить внимание.
Однако натрезимы обладали большими возможностями, чем иные разумные, и Тихондрий прекрасно видел следы установленных чар. Сложные и запутанные плетения, неприступные для многих, но не для него. Жестом дав понять, чтобы его не отвлекали, демон приступил к работе. Предельное сосредоточение, микроскопические манипуляции, легкие движения магии, что уводят в сторону одни ветви энергии и перерезают другие. Минуты шли за минутами, а Тихондрий стоял в совершенной неподвижности и лишь магия, повинуясь его воле, искала и находила ключи к защите.
Надо отметить, что настроенный весьма пренебрежительно, натрезим, уже в первые секунды вынужден был применить все свои знания и силы для успеха и потратил целый час на то, чтобы справиться с задачей. Отряду крайне повезло, что за тайным входом никто не следил, но ответ, почему так произошло, был прост — вход этот являлся тайной и для членов черной стаи, а потому Нелтариона на этот раз подвела его подозрительность из-за которой спустя час, так и незамеченные, демоны смогли проникнуть внутрь убежища.
— Нелтарион был здесь недавно, — тихо проговорил Ксавий, рассматривая следы крови на полу. Надо отметить, что ее было много, притом красная, припорошенная пылью полоса тянулась вглубь туннеля, нигде не прерываясь. Существо, хоть отчасти слабее, должно было неминуемо умереть от подобных ран, однако трупа дракона видно не было.
— Тем лучше, это значит, мы на верном пути, — ответил Тихондрий и шагнул вперед.
Спустя несколько минут он довольным тоном отметил:
— Ловушки отключены. Видимо эта рептилия была слишком слаба, чтобы позаботиться о безопасности. А может и вовсе не могла мыслить, — произнес демон не скрывая ноток радости при мыслях о мучениях врага.
Пройдя некоторое расстояние в молчании, он остановился у очередного бурого пятна, которое при близком расстоянии оказалось куском плоти с чешуей дракона.
— Проклятие сработало, а значит Нелтарион не будет представлять угрозу.
— Что это за проклятие? — решил спросить Ксавий, по дуге обходя кусок плоти.
— Ты считаешь, что я должен ответить тебе эльф? По какой причине в тебе существует такая уверенность? — спросил Тихондрий и неожиданно продолжил. — Впрочем я отвечу тебе на заданный вопрос, хотя бы для того, чтобы ты знал, какая пропасть лежит между нами. Заклинание, которым был поражен Нелтарион, является одним из самых мощных в мире и у тебя нет даже четверти от необходимого для создания его резерва. Однако даже не сила, но искусность требуется для него, и потому только два существа в мире способны использовать его. И один из них — Архимонд Осквернитель.
— И что делает это проклятие?
— Разлагает плоть, — ответил натрезим, — простое создание оно бы убило сразу, а вот врага наделенного магией... Заставит мучиться днями, порой неделями, постепенно отбирая надежду на спасение. Притом, что излечения от этой порчи не существует, и такая задержка смерти попросту продлевает агонию жертвы.
— Излечения не существует? Неужели это заклинание смертельно для любого?
— Если его не отразить — да. Именно поэтому Аспект не станет угрозой, и мы легко отберем у него Душу дракона. Единственной проблемой станет выйти отсюда, ты ведь говорил, Ксавий, что в этом убежище обитают и другие драконы?
— Обитают и будут сражаться за Нелтариона до конца.
— В таком случае после изъятия артефакта мы должны будем как можно скорее покинуть это место. И еще запомните все, — Тихондрий обратился к разумным, что его окружали, — Нелтарион должен остаться жив — не следует прерывать ту пытку, что назначил ему Архимонд. Аспект должен заплатить за предательство Легиона испытывая боль до последнего вздоха.
Дальнейший путь проходил в молчании. Ничего не происходило, лишь следов крови на полу становилось все больше. Им никто не встретился, никто не поднял тревогу, все было слишком тихо и спокойно, что заставляло быть настороже в ожидании атаки. Ожидании напрасном, ведь нападения так и не произошло. Отряд беспрепятственно дошел до преграждавшей путь плиты, обещавшей выход из туннеля, о чем можно было догадаться по следам крови, обрывавшимся в этом месте. Эта дверь находилась под магической защитой, однако после долгих магических манипуляций поддалась усилиям Тихондрия и отодвинулась в сторону.
Демону открылась картина рабочего цеха, чем-то привычная. Такой же полумрак и редкие отблески пламени стояли в мастерских Легиона, тех, где ковалось не слишком качественное, зато простое в изготовлении оружие и доспехи для стражей скверны. В этом помещении картину убогих инструментов и затхлого воздуха добавлял и необычный объект — теряющийся в тенях громадный черный дракон, лежавший в центре цеха. К нему от открытого прохода тянулась дорожка из спекшейся крови, однако острое зрение натрезима позволило увидеть, что дракон по-прежнему жив и все еще хранит в себе магическую энергию. А еще держит в левой лапе нужный им артефакт.
Цепь удачных событий привела демонов к Душе дракона, превзойдя самые смелые ожидания Тихондрия, однако именно это заставляло натрезима быть настороже, так как по своему богатому опыту он знал, чем может закончиться настолько хорошо начинавшаяся миссия. А еще вид смертельно раненого дракона, сжимавшего заветный артефакт, отчего-то внушал ему тревогу, хотя демон в точности знал, что в нынешнем в состоянии Нелтарион не может представлять опасность, просто не может. Знал, но первый шаг в помещение сделал с величайшей осторожностью, не желая будить раньше времени ее обитателя.
В помещение цеха Тихондрий проник один, ведь его целью было похитить артефакт, а не затевать бой. Глаза демона подметили контуры ритуальных символов, выглядывавших из под неподвижной туши Аспекта, чем-то ему знакомых, однако разбираться откуда он не стал. Для этого было слишком неподходящее время. Вместо этого демон медленно двинулся к лежащему в беспамятстве дракону. И именно в тот момент, когда оставалось пройти всего лишь десяток метров, Аспект открыл глаза.
Тихондрий среагировал мгновенно, за секунду преодолев расстояние до Души и вцепившись в артефакт когтями. Почти в тот же момент его отбросил удар лапы, но это было не столь важно, полыхающий энергией кристалл был у него, а значит, враг лишился главной своей силы. Именно так думал натрезим, падая на пол, после удара об стену, однако недооценивать противника с его стороны было ошибкой, это он понял уже в следующую секунду, когда, позволив себе насладиться мигом триумфа, увидел приближающийся столб пламени.
Уйти от атаки дракона удалось с невероятным трудом и ценой опаленной пламенем кожи, однако это было только началом кровавого сражения, в котором к Тихондрию присоединились и члены его отряда, встретившие его в тоннеле. Впрочем сам натрезим вступать в схватку был не намерен, так как только увидев новый столб пламени, приближающийся к демонам и эльфам, бросился назад, к далекому еще выходу из пещер. Ведь он не ставил себе задачи заботиться о подчиненных, единственной его целью было уберечь артефакт и передать его в руки королевы Азшары. Даже если он вернется один — никто ему не скажет и слова упрека, главное, чтобы была выполнена миссия. А потому он даже не оглянулся, когда услышал крики сгоравших заживо подчиненных. Вот только если путь к цели был легок и спокоен, дорога назад резко превратилась в полосу препятствий. Тихондрию стало ясно это по мгновенно активировавшимся ловушкам.
Большинство он обходил стороной, пользуясь преимуществом своего зрения, часть на ходу разряжал, благо действительно хитрых ловушек не встречалось, но некоторые препятствия так просто было не преодолеть. С тихим гулом проход перекрыла каменная плита. Она уверенно выдержала магический удар, что был ей нанесен Тихондрием, но в этот момент натрезима нагнал один из выживших губителей. Не снижая скорости, громадный монстр взмахнул своей секирой и ударил в преграждавшую путь стену. В момент касания оружие осветилось зеленым, ярким цветом и удар из просто сильного стал сокрушительным, пробив солидную дыру в плите.
Тихондрий мгновенно воспользовался возможностью, проскочив через образовавшуюся прореху и его примеру последовали еще несколько демонов и эльфов. А вот губитель вынужден был наносить удар за ударом, расширяя проход. Так он и бил туннель, пока его не поглотило пламя, смертельное даже для столь сильного создания.
А между тем окружающее натрезима пространство словно взбесилось, камни начали рушиться норовя упасть на голову, стены сближаться, норовя раздавить, а проход вперед преградила новая плита. Все указывало на то, что Аспект Земли воспользовался своими силами, намереваясь замуровать заживо вторгшихся к нему грабителей. Однако Тихондрий знал, в чье логово требовалось проникнуть, и подготовился к возможным неприятностям. Ни на секунду не задумавшись, он достал из-за пояса артефакт и использовал скопленную в нем энергию, направив ее на преграждающую путь плиту. Мгновенный разряд сконцентрированной в хрупкой оболочке силы уничтожил изящное творение лучших мастеров Легиона, но свое предназначение устройство выполнило — путь был свободен, пусть и только на время.
Оставшееся расстояние натрезим пробежал почти мгновенно, подгоняемый неистовым, страшным ревом и вместе с ним такую скорость смог выдержать лишь один подчиненный — Ксавий так и не нашедший смерть в развернувшемся за спиной кошмаре. И данное обстоятельство несколько испортило настроение Тихондрия. Впрочем, выжили и иные члены отряда, главным образом по причине того, что внутрь логова отправилась лишь половина подчиненных. Это будет кстати, ведь в небе уже возможно было разглядеть драконов, сдерживать которых предстоит уже его воинам. Убираться следовало немедленно, пока еще оставалось время, и это подтвердил гул схлопнувшейся земли за спиной.
Круг телепортации был вычерчен еще до того, как открылась дверь в убежище и потому демоны просто заняли свои места внутри цепочки рун, а Ксавий начал выстраивать заклинание. Плетение было создано всего за несколько секунд, виртуозное в своем исполнении, вот только в момент активации земля под ногами грабителей дрогнула и раскололась на части и это событие стало решающим для всей дальнейшей истории.
...
Смертокрыл в отчаянии рвал пол пещеры когтями, выворачивал камни из стены, ударами хвоста переворачивая немногие еще целые предметы в зале. Это уже была не ярость, нет, она уже давно переродилась в настоящее безумие, подтачивавшее силы дракона. После всего пережитого, после боли, что он вытерпел ради спасения, у него отняли "Душу" и тем обрекли на тысячелетия слабости, тысячи лет, которые потребуется провести восстанавливая силы и уничтожая остатки проклятия. А ведь если бы у него была "Душа", уже спустя несколько лет Аспект смог бы встать на крыло и задавить тех, кто посмел бы ему перечить. Теперь все это потеряно и страх, отчаяние, ненависть, боль, что до сих пор жившие в измученном теле, атаковали разум уничтожая последние грани рассудка.
"Я должен спрятаться, уйти от всех в место, где никто не будет искать. Восстановиться, переждать, выгадать момент и вернуться в мир когда со мной будут силы. А затем уничтожить всех, всех, кто ответственен за пережитую боль, за мое поражение. Всех этих ничтожных существ, посмевших встать на моем пути". Смертокрыл был настолько погружен в отчаянье, его безумие зашло столь далеко, что даже шепот Древних Богов не мог пробиться к его разуму и только раз за разом повторял нужные мысли. Повторял, пока не добился успеха. Встрепенувшись, Аспект, уцепился за единственную связную мысль в своем сознании и вышел в зал и неестественной, слишком скованной походкой направился к одному из закрытых проходов. Из убежища было несколько выходов, и пусть один оказался завален, это лишь означало, что стоило воспользоваться другим.
Смертокрыл более не имел своих мыслей, он просто выполнял то, что говорило ему сознание и сейчас оно вело его к старому, всеми забытому месту, каменной пещере, что уходила глубоко в землю. В этом скрытом от всех убежище дракону предстояло провести следующие тысячелетия, но это более не волновало павшего Аспекта.
