|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Глава 17. На войне как на войне, никаких чудес...
Весело хрустит под сапогами тонкой корочкой едва подсохшая весенняя грязь, снова 13-егерский полк в дороге. Прощая Франка, прощай Польша — впереди лежит неведомая пока Восточная Пруссия, а это уже можно сказать почти Европа. Остались далеко позади Бело Място, Ново Място, Б..ско Място, Велика Жопа, ставшие за последние месяцы для егерей почти родными. Теперь названия населенных пунктов пугают непривычного к экзотике русского человека обилием шипящих и ворчащих согласных. Как вам например Гуттштадт — где еще можно собрать столько "т" в одном слове? А когда узнали нижние чины, как на местном наречии обзывают речку, близ которой им намечено встать и совсем стало тягостно. Алле — но российские солдаты моментально переделали название в "Алую", значит река цвета крови. Нехорошее предзнаменование, не иначе вскоре вода здесь действительно станет красной, вот только кому не повезет на этот раз, чья кровь прольется?
Первое впечатление обманчиво, Европа здесь, цивилизация... ага дождались, а дороги такие же паршивые как и в России, разве только песок под ногами вместо глины. Дома в деревнях каменные, на вид весьма и весьма добротные, крыши крытые красной черепицей, родных почерневших от времени и непогоды деревянных изб больше нет и в помине, последняя осталась за сто верст на востоке. А народец на проверку оказался вполне знакомый, в сельской местности почти сплошь уже привычные по прежней стоянке хлопы-поляки с редкими вкраплениями евреев, немцы обычно предпочитают для жительства города и крупные поселки городского типа, совсем как пруссаки-тараканы, те тоже только в хороших городских домах обитают.
Но есть и существенные отличия, люди здесь смотрят на солдат уже не так забито-враждебно, как по ту сторону Немана, в пределах российской империи. Чувствуется, что это уже совсем другая страна, хоть и говорят тут местные на вполне понятном славянском языке, весьма схожем с русским.
-Ишь борзы какие, морды от нашего брата воротят! Ниче обломам вам еще рога... -ругаются и ворчат вполголоса нижние чины, когда местные аборигены им отказывают в различных мелких одолжениях, якобы не понимают, или не желают понимать, поди разбери сходу.
Они подошли вовремя, как раз к шапочному разбору, чуть раньше — пришлось бы голодать зимой вместе со всеми остальными, чуть позже — опоздали бы к началу боевых действий. Во второй половине мая к русской армии, стоящей на зимних квартирах, стало наконец поступать в нужном количестве продовольствие и фураж, что являлось жизненно важным для продолжения ею боевых действий. Общая численность русских сил задействованных на западном направлении достигла рекордной за последние военные годы отметки в 125 000 человек, в том числе 8000 казаков и 20 000 штыков в корпусе Тучкова в Польше. Французов правда по непроверенным слухам было еще больше, но силы Наполеона были весьма разбросаны по большой территории. Император Франции решал текущие проблемы, продолжая по мере сил "нагибать" сопротивляющихся немцев, последние еще сражались, не до конца утратив надежду сохранить хотя бы видимость былого величия Пруссии. Этой весной российских военачальников очень уж соблазнял отдельный корпус Нея, нагло выдвинутый далеко вперед к Анкендорфу. Можно было предположить определенные стратегические намерения у коварного Бонапарта, но на самом деле все было до обыденности просто, никто ничего заранее не планировал и никаких далеко простирающихся замыслов не вынашивал. Войска и российские и неприятельские застряли на тех самых местах, где их сковало в свое время осенне-зимнее бездорожье рано наступившей зимы 1806 года. Недаром сам Наполеон назвал тогда дорожную грязь "четвертой стихией", и попутно списал на нее все свои большие и малые неудачи.
В этих краях, на болотистых равнинах Пруссии невезучий 13-егерский полностью оправдывал свое название. Высокое начальство долго никак не могло решить, куда же следует приткнуть столь ценную боевую единицу. Сперва их отправили ускоренным маршем в район Гуттштадта на усиление группировки генерала Багратиона, но на половине дороги запыленных и грязных егерей догнал курьер из штаба на породистой английской кобылке, теперь велено было идти к городу Лаунау. Путь лежал прямо в противоположном направлении, их отдали под начала генералу Дохтурову, что стоял в городе Вормидт, на северо-западе региона. Куда деваться, прозвучала громкая команда "Кругом!" и пошли они по старым своим следам вспять, обычная неразбериха войны усиленная традиционным российским головотяпством.
Но не эти шатания-болтания по разбитым тысячами ног и копыт восточно-прусским дорогам сохранил в глубинах своей памяти Александр. Куда больше его шокировал и напугал совсем другой эпизод. Полку предстоял строевой смотр, самый первый в его недолгой пока истории. В той далекой и убогой провинции, где они раньше обитали, звери-генералы в природе не водились, и никто егерям особо не докучал. К великому сожалению в этой грязной "Эвропе" высоких чинов было хоть отбавляй, несмотря на то, что супостат их периодически пленял и истреблял в товарных количествах.
Что означает "смотр" для рядового солдата — любой, отслуживший срочную в СА, расскажет вам читатель без прикрас: это ночи без сна и отдыха — сплошная стирка, глажка, чистка, это старшина придирчиво выискивающий воспаленными глазами нитки, предательски торчащие из формы молодого солдата, это... большой северный пушной зверек в конечном итоге для всех без исключения. Вышеуказанные удовольствия получил в комплекте и наш Сашка — такова уж судьба нижнего чина, плюс его заставили в очередной раз вместе с оружейником Бауэром проверить подряд все полковые ружья и даже громоздкие казенные пистолеты, о которых давно забыли еще полгода назад. Побриться и подстричься — это сами понимаете в обязательном порядке, хотя насчет первого пункта существовало некоторое послабление. Бритье в те времена не являлось каждодневной обязанностью нижнего чина. Приводить в порядок растительность на лице положено было не менее чем раз в три дня. В самом начале XIX века, как правило, эта операция доверялась цирюльнику, который состоял в штате каждой роты. Иметь отдельную бритву нижнему чину уставом не возбранялось, поэтому Александр брился самостоятельно и обычно не прибегал, как остальные солдаты к услугам весьма неловкого казенного "мастера".
Торжественный и неповторимый миг, наконец настал, бляшки, пряжки и медные пуговицы начищены до ослепительного блеска, нижние чины выстроены заблаговременно по прочерченным по веревочке на земле выверенным прямым линиям. Ждут только одного человека, ради которого этот содом и гоммору устроили — ГЕНЕРАЛА. В последний момент штабс-капитан Денисов Иван Федорович вдруг забегал, засуетился, стал вытаскивать из строя солдат и заталкивать их в передние ряды.
-Что случилось ваше благородие? -недоумевает Сашка, его "законное" по уставу место не здесь, а капитан тащит далеко на правый фланг.
-Да запамятовал я ребята, завели у нас проверяющие обычай лично опрашивать нижних чинов. Но поскольку далеко ходить господам генералам чин не позволяет, то пытают вопросами только правофланговых. Посему вот и усердствую, надобно чтоб ответить наши воины смогли высокому гостю нечто вразумительное, а не только глазами хлопать.
-Чего спрашивают то ваше благородие? -задал законный вопрос Федор, неожиданно для себя тоже угодивший в число избранных.
-Да всякую дичь, сообразно чину, чем выше тем глупее... -Денисов пустился в долгие объяснения. Был у него в гвардии такой фельдфебель Егоров, добрый малый, плохого слова о нем не скажешь. Но на смотру у самого его величества императора чуть всех сослуживцев под монастырь не подвел, такая вот забавная вышла история в лицах...
-За что вашему полку серебряные трубы дадены знаешь солдат? -спросил тогда фельдфебеля император.
-Как не знать, ваш императорско величество! За узятие городу немецкого Берлину в 17ХХ годе!
-Молодец!!! А где сей славный город располагается? -царь видимо запамятовал, что в российской империи едва ли один из тысячи его поданных получает хоть какое-нибудь образование.
-За теплыми морями, за горами, за землями басурманскими! -браво, глазом не моргнув, отрапортовал фельдфебель, поместив столицу союзной Пруссии в Африку... Все бы ничего для своих сошло бы и так, но рядом с Павлом Первым в тот момент находился как раз прусский посланник. Это надо же такое ляпнуть, к счастью переводчик хитрый черт выкрутился, кое-как разъяснил плохо понимающему по-русски высокопоставленному немцу, что это дескать шутка такая у нас народная. Обошлось тогда, а ведь с учетом патологической пруссофилии императора Павла Первого могло обернуться и грозными последствиями в виде ссылок, отставок для офицеров и изрядного количества палок для неразумного фельдфебеля.
-Другой умник стал у нас допытываться, почто мундиры у полка эдакого цвета, а не василькового к примеру... -продолжил рассказ о своих мытарствах в гвардии штабс-капитан.
-А в самом деле почему? -Сашке и самому тут стало интересно. Внимательный читатель конечно заранее знает ответ — зеленое обмундирование должно служить егерям для маскировки и применения к местности. А вот и неверно, прежде всего, в те времена "зеленый" означало отнюдь не то, что сегодня. Все цвета были заметно темнее, и нижние чины 13-го егерского полка щеголяли в форменной одежде примерно того оттенка, в какой российские железнодорожники обычно красят станционные сооружения. Принятые в начале 19-го века красивые цветные канты, выпушки и погоны в совокупности с многочисленными блестящими пряжками снаряжения, кокардами и ремнями по любому сводили на нет любую маскировку, независимо от цвета мундира. Впрочем, местная военная наука до такого понятия еще не доросла, хаки и камуфляж — порождение эпохи пулеметов, а пока вполне обходятся без них.
-А сие никто у нас не ведает. Могу предположить лишь, что последний император желал иметь в каждом полку мундир своего, особого цвета, чтоб легко различать войска на поле боя и в мирной обстановке. -пожал плечами Денисов, -А добился он в итоге лишь того, что теперь у нас и отдельные роты разнообразно обмундированы. Чует мое сердце покарают нас жестоко за форму одежды, штаны то вы братцы старые зеленые донашиваете "екатерининские" еще, а положены нынче белые завести. Казна как двуликий Янус, настаивает на всемерном сбережении мундирной одежды, использовании старых запасок коли есть, и одновременно требует в точности следовать высочайше установленному образцу.
-Едут оне!!! Едут... вашбродь!!! -громкие крики заранее выставленных сигнальщиков из числа нестроевых солдат прервали столь затянувшуюся беседу и загнали всех ее участников обратно в монолит полкового стоя. Первое серьезное испытание на прочность началось.
Сначала все шло гладко, точно по заранее отработанному сценарию, хотя определенные сомнения появились сразу, так например внешний вид проверяющего был уж очень экзотический, не каждый день увидишь генерала с головой обмотанной словно чалмой грязным полотенцем.
-Прямо турок к нам пожаловал, никак болван-паша? -съязвил по этому поводу кто-то из молодых обер-офицеров.
Казалось, еще немного и скомандуют "к торжественному маршу" и строевые мучения для 13-го закончатся, пройдут они чеканя шаг перед генералом и его свитой из штабных и адъютантов и все — финал. Но этому деятелю приспичило сказать речь, да еще какую! Почти час генерал говорил и привел всех своих слушателей в немалое изумление и смятение. Из путанного и противоречивого монолога "их высокопревосходительства" можно было сделать только один вывод: что все потеряно, Бонапарт непобедим, он как бы тут первый после бога, а посему надо срочно возвращаться в Россию, прямо так всем скопом и прямо сейчас.
-Егеря!!! Вас предали и продали! Все потеряно и вам лучше бежать домой, я убегаю первым! -закончил свой спич генерал, тряхнув обвязанной тряпкой седой шевелюрой, странный головной убор у него однако, но может голова болит...
Александр осторожно огляделся, все вокруг просто обалдели от такого поворота событий, особенно гнетущее впечатление производил полковой командир, на него без слез нельзя было смотреть. Еще бы такой неожиданный удар, люди впервые прибыли на войну, и вместо того чтобы ободрить и поддержать их, "высокое начальство" заранее запугивают неминуемым поражением и разгромом.
-Я сам первым побегу! Понятно? -торжественно закончил "их высокопревосходительство" и тут же ткнул в грудь тростью наугад в первого же попавшегося нижнего чина, Александру опять повезло, надо отвечать на вопрос генерала.
-Ваше... ваше высокопревосходительство, как же так? Мы как раз только что из России сюда и пришли! Может повременим немного, а там и видно будет, кто побежит, мы или ваш Бонапарт?
-Отлично! Учитесь господа офицеры, нижние чины и то больше вам разумеют в военном деле, -и тут же как обухом по голове "болван-паша" выдал, -Расстрелять мерзавца немедленно за бесподобную дерзость! Прямо тут и аркебузировать, я вам полковник приказываю!!!
...Сашка пришел в себя только за кирпичной стенкой ближайщего к временному плацу сарая, куда его волоком за шиворот оттащил из строя штабс-капитан Денисов, вызвавшийся добровольцем исполнить приговор генерала. Сейчас его старый знакомый просто умирал от смеха...
-Ой братец, не могу, ну и рожа у тебя, нет не могу! Жаль фотографических аппаратов еще не изобрели, а художник я плохой, надо бы обязательно запечатлеть сие зрелище для истории.
-Иван Федорович, а вот мне совсем не весело, это что еще за "говно-командующий" такой на мою голову свалился? Ну а как в самом деле бы к стенке поставили и ни за что?
-Да это же Каменский Михаил Федорович, генерал-фельдмаршал между прочим! -удивился в свою очередь Денисов, и напомнил, что уже рассказывал про него Александру ранее. Генерал и прежде то был, как тогда говорили, с "зайчиком в голове": то пленных французов велит пытать 'а-ля Карбышев', то еще чего такого необычного учудит смотря по обстановке. Одно время Каменский был Санкт-Петербургским военным губернатором, но его вскоре попросили в отставку, не выдержали горожане 'буйного ндраву'. После неудачного для российской императорской армии сражения под Прейсиш-Эйлау Михаил Федорович Каменский окончательно свихнулся. У генералов такое не в редкость, по словам штабс-капитана, недавно вот Тучкова отправили лечиться от нервной горячки, а современники считали, что умнейший был человек. От командования фельдмаршала еще с зимы отстранили, теперь за главнокомандующего в Восточной Пруссии генерал от кавалерии Леонтий Леонтьевич Беннигсен, а его предшественник ездит с тех пор проверками по полкам, пугает людей почем зря. Новый главком пока ничем себя значительным не зарекомендовал, прямо скажем — не Суворов, но лучше уж такой чем явно сумасшедший.
-Так почему же он тогда нас тут строит, а не санитаров в дурдоме?
-Ну ты братец и загнул, сказано же тебе, сие чудо природы по чину — генерал-фельдмаршал! Кто же его в скорбный дом поместит?
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
