Нечестный штрафной Серия: "спартаковская футболка - или игра в офсайде"

Серия: "Спартаковская футболка — или игра в офсайде"

книга первая

Нечестный штрафной

Аннотация:

Отстёгнутая чека. Твоё тело на ящике, забитом эфками. Верный АК, отброшенный точным попаданием снайпера... Развалины Пальмиры... Сильная боль в перебитых ногах... и ухмылки бандерлогов в чёрном... бородатые твари что-то там щебечут не по-нашему...

Сползающие ухмылочки с лиц ублюдков Игил... Щелчок взрывателя гранаты и последние мысли о любимой...

Забытая богиня здоровья и счастья... и это высвобождение энергии на месте храма ей посвящённого... столько крови и душа того, кто столько жертв принес в честь неё, врачевателя, да и просто красивейшей женщины.

Дорога Комсомольск — Хабаровск... занос на повороте авто от японского производителя... скорость слегка подкачала, как и лопнувшее колесо...

Новая жизнь, и как ей теперь распорядиться на фоне опыта прошлого?

(пора... пора что-то менять в нашем футболе... так почему бы и не так???)

Вместо ПРОЛОГА:

Заметка в "Губернских ведомостей..." 17 апреля 2016 года...

— По предварительной информации, причиной столкновения могли стать погодные условия. На момент ДТП шел мокрый снег с дождём, и на дороге образовались большие лужи, прикрывавшие выбоины на дорожном покрытии и ямы и, возможно, наледь. Количество пострадавших пока не установлено, но достоверно известно, что скончались два человека — мужчина и женщина, подросток тринадцати лет находится в тяжёлом состоянии... — сообщили в пресс-службе отдела пропаганды краевой ГИБДД.

Красная звезда ? 63 от 17 апреля 2017 года...

"15 апреля 2017 года, находясь на боевых позициях, в ходе ожесточенного боя, полковник спецназа Андрей Сидорчук в составе группы Сил Специальных Операций, получив ранение и не желая сдерживать в движении группу, приказал подчинённым отступать, вынося из-под огня раненых товарищей, а сам остался прикрывать их отход от наседавших террористов. Но силы были не равны. Андрей ещё раз был ранен, но в плен сдаваться не стал... граната Ф-1 привела к детонации целого арсенала состоящего из ящика этого вида боеприпасов. Окружившие его террористы уничтожены взрывом. Герой погиб... " — сообщило издание.

Глава первая

— Он пришёл в себя, Геннадий Яковлевич. Даже, вон, пытается головой крутить... — раздался голос в голове.

Какие женщины, к чертям собачьим, у меня там Семён Журак кровью истека..

Чё-ё-ё-рт! Да я же прикрывать оставался!

Думал ведь, всего пятеро урюков по нашим следам шло. А тут целый ящик с ф-1 под боком. И позиция, что надо. Группа точно вырвалась, Лось по рации доложил и сказал, что вертушки на подходе. Но и оставаться всей гурьбой тоже смысла не было. Не укрыться, если бы из подствольников хмыри бы пальнули. Всех бы накрыло, а так, для меня одного ямка нашлась по росту, да и в ногу по касательной получил, до этого только пацанов своих сдерживал, а ребят выносить надо. Двое тяжёлых и четыре руки всего, и я не помощник, куда уж мне. Второй десяток километров гнали, гады. И погода, как назло, пыльная буря. Ни вертушек, ни артиллерией прицельно жахнуть — сложно ориентиры найти, чтобы понять, а куда нас, собственно, занесло. Вот только проясняться начало. А то одна жёлтая муть вокруг и видимость всего в пару десятков метров.

Вот же, влезли!

А началась служба у меня и того чище. Срочка, Лагодехи, спецназ ГРУ, Грузия. Закавказский военный округ, девяносто третий год. А потом по всему Кавказу поносило. Две чеченских, хорошо хоть Афган не застал. В девяносто пятом прямо со службы дёрнулся в военное училище. И, к своему большому удивлению, всё-таки поступил. Выпустился в начале двухтысячных из Благовещенского парнокопытного-десантного... общевойскового и тут же на вторую чеченскую попал. К тому времени мне уже двадцать четыре года было. Ни жены, ни дет...

Была жена... в две тысяча третьем расписались.... А через год уже расстались... сложна жизнь жены офицера, особенно в те дикие годы.

Есть и сын, но, вроде как, и не видел я его никогда. Бывшая, за каким-то барбосом из Хабары уже десяток лет как замужем. Хотя, нормальный мужик... и сына растил, как своего. Чего уж там, роды ведь принимал сам — тогда ещё врачом работал. В клинической больнице Хабаровска, куда и уехала рожать краса моя ненаглядная. Да вот понравился ей молодой специалист от медицины. И забыла она старлея...

Жили они, то в Хабаровске, то в Комсомольске... по одноклассникам нашёл. И фотку сына даже видел. Здоровенный бугай, почти весь в меня, только слишком уж брюшко наел. Мордатый и глаза мои зелёные. Спортом, как понял, не занимается, только и сидит в игрушках. Откуда знаю? Так жена и делилась на просторах нета со всеми о своей жизни и детей затрагивала. Дочка у них ещё общая...

Одно меня с моим разлучником останавливало — он, как и я, детдомовский, только он в Комсомольске суровые будни проходил, а я Белогорск вдоль и поперёк пробороздил по малолетству. Как только на малолетку не попал — не пойму, повезло, наверное, да и участковый у нас нормальный был. Афганец... уважали его, даже блатные с ним вась-вась были. Боялись. Отмороженный он напрочь был и пить ему нельзя было, совсем нельзя... мог и зашибить.

Но меня он жалел, как и многих из моего потока.

Зато я спорт любил, хотя в школе учиться начал только в девятом. По нормальному учиться. Участковый уболтал попробовать в общевойсковой в Благе поступить. Стезя офицера мне по фильмам нравилась, но мечта исполнилась только уже после срочной службы. Да и подкидыш я, только записка у меня была, когда нашли моё тельце зимой. Чтобы приютили. А так, ни отца, ни матери. Полный сирота. А фамилию мне свою приписала наша няня, да и не против я тогда был, оттого, что и разговаривать ещё не умел.

Но хватит воспоминаний. Там ребята! Да какие ребята, я же чеку вырвал?!

— Он стонать начал.

Опять этот голос. Явно, пожилая женщина рядом.

Я не понял?!

Я что, выжил после одновременного взрыва кучи эфок?! А если попробовать глаза открыть, ведь, раз думать могу, значит, в сознании уже!

А может, это ангелы?

Попытка продрать глаза оказалась успешной.

Точно больница... приглушённый свет. Белый потолок и какое-то жужжание приборов. Явно реанимация.

Вот только, чего я себя так чувствую-то неуютно?! И такое ощущение, что тело не моё.

Я, от бессилия, даже головой повернуть не могу.

Попытка шевельнуть головой вызвала сильный приступ тупой боли в затылке.

"Дыши спокойнее"— раздалось в голове.

Не понял?!

Уши явно только звук аппаратуры улавливают и, вроде как, шаги чьи-то, но явно не их голос, притом опять женский, хотя на этот раз приятный, бархатистый и какой-то обволакивающий.

Шиза... словил шизу...

Лучше бы сдох. О, господи, прости меня грешного.

— Андрюша, ты меня слышишь?

Андрюша! Да меня никогда так не называл никто в жизни. Даже женщины, а их в моей жизни было более чем достаточно, обычно обходились уменьшительно ласкательным "дюша", но чтобы так...

А приятно!

— Кто это у нас там? — опять этот пожилой голос.

Вновь разлепляю глаза. Фокус...

Есть! Точно, медсестра в возрасте. Угадал. И глаза такие добрые, я даже попытался улыбнуться, правда почему-то мышцы лица почти не слушались, получился какой-то оскал, вон, как удивлённо глаза женщины расширились.

— Знаю, что больно, — произнесла она, — но у тебя всё тело в синяках, и даже есть пара очень серьёзных переломов.

Это что, у меня, что ли, переломы?!

Вообще ничего не понимаю.

— Ты меня слышишь? Если да, то моргни... — раздаётся рядом.

Даже глазами крутануть трудно, но явно медсестра со мной разговаривает, во всяком случае, её голос я ушами ловлю.

А вот хренушки, глаза то закрыл, а вот открыть их уже не могу!

— Заснул... — раздался голос той же женщины.

— Марина Николаевна, как там наш маленький пациент? — уже мужской голос появился.

И шаги я его, ещё когда он шёл по коридору, услышал. Это, видно, и есть доктор, как там его, ага... вроде Геннадий Яковлевич.

— Заснул, наверное, во всяком случае, глаза больше не открывал, Геннадий Яковлевич.

Угадал...

— Ну и пусть спит. Чудо, что вообще пришёл в себя, хотя пока так и непонятно, как у него с головой. Всё-таки, кроме переломов обеих конечностей, он головой неслабо ударился.

— Да, не повезло мальчику! Враз всех лишиться. Месяц у нас отлёживается и только-только из комы выходить начал.

Э... чё за дела?! Какие переломы?!

А между тем, медперсонал продолжал обсуждать одного из своих постоянных пациентов, каким по счастью, или несчастью, оказался я.

— Всего месяц... — продолжил мужской голос, принадлежащий этому, неизвестному мне, доктору... — а сколько рядом с ним шумихи связано! Отчим то его — бизнесмен, по дальневосточным меркам весьма богатый. И заводик имел в Комсомольске и базы в Хабаровске, в том числе, две квартиры, а у жены аптеки две штуки. Причём, в центре городов, что в Комсомольске, что у нас, в дальневосточной столице. Богато жили...

— Ага! — хмыкнула медсестра... — то-то теперь столько нахлебников набежало, и оказалось, что парнишка и вовсе круглый сирота, и ничего у него нет. Тут, говорят, его из квартир выписали под шумок, но боятся, что прокуратура прознает, и по-быстрому решили продать их. То-то так и ждут, когда мы сообщим, что мальчик умер, или, в худшем для них случае, не в себе!

— Родственники по линии матери и дочки их совместной подсуетились неслабо, да чего говорить, говорят, у них в роду прокурорских море. Самое удивительное, что мальчонок то тоже от матери и родственники есть, но он нелюбимый внук. Отца его ненавидели родственники матери, а потом и на пацана эта ненависть перекинулась. Мальцу, если даже выживет и будет нормально соображать, один путь — в детский дом. И без вариантов. — Вздохнул мужчина... — вроде как, что-то там нахимичили, но зацепили их. При продаже квартиры хабаровской. Там так получилось, что мальчик прописан был, а вот девочка больше в Комсомольске с бабушкой по линии матери жила. Завернули, говорят, сделку. Ну-ка, Марина, подай мне сюда его карту. Посмотрю, кто ему что навыписывал. А то окажется, что травят, а потом меня, как его лечащего врача и обвинят во всех грехах. Упаси, господи!

— Да что вы такое говорите, Геннадий Яковлевич, как можно?! — возмутилась женщина.

— В медицине всё возможно, особенно в наше сумасшедшее время! Кстати, о времени. Какое сегодня число, дорогая Марина Николаевна? — печально произнёс врач.

— Так с утра пятнадцатое вроде и май на дворе, а если вы ещё и год забыли, то шестнадцатый. По телевизору опять все новости то про Украину, то про Сирию. Задолбали уже. Словно не о чем больше рассказывать... — возмутилась медицинская сестра.

— Тогда так и запишем. Пятнадцатое мая две тысячи шестнадцатого года. Внеочередной осмотр. Итак, Сидарчук Андрей Андреевич. Ух ты, как в своё время Громыко звали. Тоже Андрей Андреевич. Кто отец то его настоящий, если погибший только отчим?

Я и дышать перестал, боясь пропустить хоть слово из того, что говорилось в этой комнате, вернее, палате интенсивной терапии. Что-то из того, что я слышал, совершенно не укладывалось в моей голове. Если их всех послушать, то получается, я как-то попал в тело своего сына?! Причём, так попал, заранее, а сам-то я ещё живой, ещё год мне старому жить, а тут...

— Так, вроде, военный какой-то. За месяц, что искали, нашли, говорят. Но сейчас он в Сирии. Воюет. Причём, реально воюет. По секрету шумнули, что типа, то ли спецназ, то ли ГРУ. Сказали, не беспокоить, пришёл ответ. Вернётся, сообщат.

Вот же, суки-и-и!

Получается, я ещё тогда сына лишился?! То-то, я думаю, меня мурыжили с предоставлением отпуска. Всё "заменить некем", "заменить некем" твердили. Вначале Донбасс, в Ростове три месяца просидели в полях, пробухали. А вот теперь в Сирию кинули и говорили уроды, что всего на четыре месяца всего-то засылают, да вон, как вышло — навсегда...

Но что-то меня мутит от этой фантастики.

Может, я просто бред словил?

Шиза посетила? Об этом я уже думал.

Вот! Правильно. Думал!

Я ощущаю себя, пускай и не как всегда, но ощущаю. Правда, каждое маломальское движение вызывает приступы боли.

"Не волнуйся. Дыши ровнее. А лучше, спи"

Опять этот голос в голове...

Да что же со мной такое случилось-то?!

Но додумать я не успел, меня куда-то вновь понесло.

* * *

Опять свет...

Я попытался мотнуть головой из стороны в сторону.

Спросонья получилось. А вот если специально пробую пошевелиться, получается с трудом.

Открыть глаза? А вдруг, опять этот кошмар с сыном в главной роли и мной меня посетит?!

Но ведь думаю, значит, в сознании. И вон, даже рукой шевельнул и пальцы чувствуются, правда силы в них нет, хотя я раньше на пальцах держал свой вес и спокойно с десяток раз отжимался, влёгкую, от пола. А тут, словно сосиски, безвольно лежат и еле дёргаются.

Но пора, пора выходить из постоянной нирваны. Даже если это и мой бред, то хотя бы повеселюсь, но так постоянно пропадать сознанием надоело. Я вообще-то человек действия, только, бываю ленив иногда. Всё, действуем, а боль потерпим, и не такое за свою службу приходилось терпеть!

"Не спеши. Вначале наполни свои легкие воздухом и пару раз задержи дыхание, чтобы сердце на пределе поработало. Я блокирую действие некоторых лекарств. Судя по всему, тебя просто специально травят..."

А это уже не смешно!

" Ты кто?" — мысленно обратился я к своему внутреннему голосу.

" Отголосок далёкого прошлого и, увы, я с тобой недолго. Скоро окончательно развоплощусь. Ты жертву принёс на месте храма, посвящённого мне, в священной земле. Столько энергии... столько ценнейшей жидкости жизни. Я уже завершила когда-то незаконченные дела, а хуже незаконченных дел в жизни ничего нет. Но я уже стара морально, а физически уже и разучилась поддерживать свой образ. Не хватает сил верующих в меня. А потому, я просто уйду, но в пантеон, и уже оттуда буду за тобой наблюдать, но не вмешиваться в твою жизнь. Мы с братом и так сделали невозможное — спасли твоё я, правда, привязать смогли только к частичке самого тебя, в твоём случае, к сыну. Но получилось так, что он ушёл раньше тебя за грань в другой реальности. Тебе повезло, просто повезло, и боги допускают ошибки. И вот всего на один год в летоисчислении провал, и ты уже в другом измерении, хотя и тут всё идёт, как и в той реальности. Ничего не меняется, кроме тебя. Теперь от тебя зависит, переживёт ли твой сын всё, что с ним произошло. Хотя он сам ушёл уже за грань мысленно. Сдался. У тебя есть шанс прожить его жизнь, уже не отвлекаясь на его желания, хотя его умения и знания, как и твои, останутся с телом. Всё просто. Но сейчас, что ты, что его тело очень истощены. Мышцы атрофировались почти, да ещё и переломы плохо, и главное, неправильно зарастают. Но всего хуже, что тебя просто и бесцеремонно пытаются убить. Но если будешь слушаться, пока я с тобой, то я научу тебя пользоваться своими внутренними силами, а их у этого тела накоплено в достатке"