Планета сюрпризов

Оглавление:

Пришёл

Увидел

Офигел

Попытался колдовать

Пришлось так всех побеждать

Раз!

Два!

Три!

Четыре!

Пять!

Хэппи-энда...

Послесловие автора

Пришёл

Знаете, пока мой аппарат падал в сполохах плазмы сквозь плотные слои атмосферы, я, пребывая в восхитительном, полном оптимизма настроении, полировал мягкой тряпочкой свой верный меч, и мурлыкал себе под нос одну из этих Роландийских рыцарских баллад. "Бип-Бип-Бип" — размеренно сигналил бортовой компьютер, извещая пилота — то бишь меня — что все системы работают штатно, и спуск на планету проходит в чётком соответствии с полётным планом точнёхонько в долину могучей реки Роланд. А мне эти "бип-бип" служили метрономом.

"Здравствуй, любимая, солнцем согретая долина Роландийская, в балладах воспетая!" — мурлыкал я, полируя меч.

Знаете, эти Роландийские баллады — их традиционный мотив соответствует плеску воды за низким бортом и размеренным ударам вёсел. Не то, что баллады Ватагийцев. Те, будучи сложенными в седле, и поются под счёт копыт бегущей лёгкой рысью... ну, пусть будет — лошади. Вообще, на этой планете лошадей как таковых нет, вместо них — тунаки, но это — незначащие мелочи. У меня же тут не лекция по местной ксенозоологии. У меня тут — рыцарская баллада.

В той балладе, кстати говоря, пелось о юном бродячем рыцаре — славном и доблестном, но до поры безвестном, который, когда нависла над Роландией угроза страшной и казавшейся необоримой тёмной силы, смело и гордо встал на защиту простого народа, устыдив местных господ. Короче, та баллада — про меня. Я только одно слово в припеве заменил: "Здравствуй", вместо "Прощай". И повторял этот припев с особым чувством — щемящим и искренним.

Кто ж мог мне предсказать тогда, что всего через несколько часов я буду сидеть на полу допросного поруба и, вспоминая благостные те минуты своего возвращения в Роландию, стану кривиться, будто откусил лимон! Незрелый кислый лимон!

— Самозванец! — стражник, сердито хмуря густые брови, — колоритные такие брови, торчат вразлёт из-под края надвинутого шелома, аки два крыла, — даже сплюнул от полноты чувств на дощатый пол, присыпанный относительно свежей соломкой.

— Послушайте, вы, болваны! — лениво огрызнулся я. Да меня, в общем-то, уже дошло, что препираться и упорствовать бесполезно, но что-то в душе ещё противилось необходимости смириться со своим унизительным положением. Так что я предпринял ещё одну — отчаянную и бесполезную — но всё же попытку вразумить стражников: — А вы не допускаете мысли, что я и есть тот самый я! Просто сделайте на секундочку усилие над своим скудоумием, и представьте, что будет, когда я разозлюсь. Вы ж меня доведёте! Я ж свистну — явится мой огнедышащий дракон, и спалит к хренам весь этот город!

— Ах ты, наглая твоя рожа облезлая! — рыкнул страж порядка и пристукнул в сердцах ногою в надраенном до блеска сапоге так, что пластины наборного доспеха на нём звякнули внушительно и грозно, и пояснил мне нынешнее моё положение: — Вот уж я тебя поучу вежеству доброй плёточкой завтра поутру на виду всего честного народа! Будешь знать, самозванец, как святое имя нашего героя позорить!

Меня собирались принародно выпороть на площади. Прямо на площади имени меня, под грозными очами моей же статуи, возведённой в мою честь благодарными жителями сих благословенных мест. Замечательно! Просто замечательно! Я вздохнул, прекращая бесполезный обмен мнениями, и опуская взор в пол.

Мне оставалось только вздохнуть и помянуть фразу, сорвавшуюся с уст начальника первой экспедиции: — 'Эта планета полна сюрпризов!'.

— Обожди, служба! — послышался голос уверенный и властный. Угрожавший мне стражник тут же вытянулся во фронт и бодро отсалютовал — таки прижились здесь мои уроки строевой подготовки! — и исчез. А вместо него перед ржавой железной решёткой, заменявшей моей камере дверь, нарисовался князь Ри Г"Ор собственной персоной! В белоснежной рубахе при штанах красного атласу — обалдеть просто. Он довольно сильно изменился: лицо посуровело, заматерело, виски посеребрила седина, появилась борода — густая, но аккуратная, ухоженная, и тоже с проседью, как и виски. Разводы узорчатые, зелёные, на жёлтой коже потемнели и кое-где даже красные пятнышки появились. Только чуб у моего друга, Ри Г"Ора, всё такой же непокорный, густой, кучерявый, и без единого седого волоска.

Я не говорил? Аборигены на этой планете очень на людей похожи: две руки, две ноги, одна голова, на ней два глаза и уши по сторонам. Отличия в мелочах. Например, пигментация кожи. Когда речь идёт об аборигенах этой планеты, то словосочетание "пигментация кожи" означает затейливые разноцветные узоры по всему телу. Впрочем, моноцветные ребята тоже встречаются, по слухам, и меня, за мою моноцветность, тут ещё ни разу не попрекнули.

— Ну, здравствуй, Ан Д"Рей, — тихо и как-то печально поздоровался со мной старый друг, внимательно вглядываясь. — А ты всё такой же. Такой же молодой. И такой же наивный!

— Так объясни мне, глупому, друг мой, Ригор! — возмущённо воскликнул я, всплеснув руками.

— Что тебе объяснять? — князь хищно оскалился, — Что невозможно оставаться безусым юнцом так долго, как ты? Или что герой после своего славного подвига должен исчезнуть! Обязан уйти в легенды!

— Просто я бреюсь, — буркнул я ему. — Сбриваю волосы с лица. Это не сложный фокус, я могу тебя научить!

— Ты всё такой же, — хмыкнул Ри Г"Ор, — упрямец, просто игнорирующий то, что ему не нравится! Я сказал, что сэр Ан Д"Рей должен был исчезнуть! Какого чёрта ты снова припёрся? Что тебе на твоих звёздах не жилось?

— О, небо! — я встал, прильнул к решётке, внимательно всматриваясь в лицо старого друга, — Кажется, ты не очень рад моему возвращению! — выдал с деланым подозрением в голосе.

— Ну, наконец-то до тебя начинает доходить, — хмыкнул князь, и привычным движением оправил белоснежную рубаху, — Впрочем, я, кажется, знаю, как прочистить тебе мозги!

Час спустя мы уже сидели за княжеским столом, и "прочищали мозги" старым добрым напитком из подвалов Белозёрного монастыря. Женского, между прочим, монастыря. Но это не важно. На столе у князя было... полно всего, а этот напиток, я, пожалуй, назову коньяком — пожалуй, вполне соответствует. Только у этого запах противнее будет. Но это тоже совсем не важно. Важным был разговор.

В основном мы вспоминали старые добрые славные деньки. И нам было что вспомнить! Прошлый-то раз я в здешнее средневековье попал с голым за... — пардон — с голыми руками. Метеорит с ноготок размером сделал меня Робинзоном. Впрочем, вру: классическому Робинзону полагается необитаемая планета, а мне досталась не планетка — конфетка! Мало того, что условия вполне подходят для жизни, так тут ещё и цивилизация. Ну, как цивилизация... так себе — мутное средневековье, но зато аборигены очень даже человекообразные. Местами даже милые экземляры попа...

— Княже, это кто такая у тебя? Не помню такой!

— Это моя служанка, не трожь руками-то!

Ну, да, руки жирные — я же жареное мясо руками жру. Потому что вилки тут ещё не изобрели. Да и фиг с ними, с вилками, честно говоря. Да. Вот я и говорю: человекообразные, и очень даже милые экземпляры попадаются местами. Внешние отличия между нашими видами ограничиваются мелочёвкой: форма скул и черепа, разрез глаз, да, и пигментация кожи — весьма богатая у местных. Но именно эти черты у разумных на этой планете варьируются в весьма значительных пределах от народности к народности.

Простите, отвлёкся. Так вот. Метеорит с ноготок размером — бум! — и я оказался на этой планете. Дело тут не в везении, поскольку планета мало что уже была открыта, так и летел я специально сюда, за аборигенами подсматривать. Вообще-то, даже ещё проще: моё дело было чисто техническое — подсматривающую аппаратуру запустить — и всё. И уж точно никаких вмешательств в местную светскую жизнь не допускалось. Пока достаточно данных наблюдения не накопим, лезть к аборигенам с вопросами, да даже просто с просьбой сдать мазок слюны на анализ ДНК никто не собирался. Но крушение, знаете ли, меняет приоритеты. В общем случае я согласен предоставить аборигенов их собственной судьбе, но не согласен ради невмешательства помирать. Короче говоря, поскольку надежд спастись и вернуться домой не было никаких — ближайший визит сюда кого-то ещё ожидать в ближайшую сотню лет не приходилось — пришлось знакомиться с местным населением и как-то приспосабливаться к жизни.

Да вы не подумайте чего — я человек уравновешенный, тихий, мирный и законопослушный. Но, видать, невезучий! Взять хоть тот злосчастный метеорит: с ноготок размером и единственный на десятки километров в округе! И ведь как попал! Специально кто целился бы — не попал бы так! Это я к чему: не везёт!

Поселился Робинзон Робинзоном, даже Пятницу себе завёл в хрестоматийном количестве — то есть в единственном экземпляре. Так ведь нет! Одному из степных ханов пришла в голову дурацкая идея про набег, да не где-нибудь в сторонке! Весь огород мне вытоптали, Пятницу напугали. Ну и понеслось: одно за другое, и погнали наши степняков! Короче: господа присяжные, не виноват я, оно само всё случилось! Не корысти ж ради, а токмо стечением обстоятельств непреодолимой силы!

— Ох, помню, как ты в Ороше себя показал! — меж тем предавался воспоминаниям князь Ри Г"Ор. — Когда ты герцогских лбов летать учил! — это князь про моё джитсу. Да не бог весть какое джитсу, на самом-то деле, но на местном фоне мои скромные достижения в гимнастике весьма впечатлили аборигенов. К счастью для меня.

— А девки там чуть из окон не повыпрыгивали! — а это княже напился, и с перепою нагло врёт.

— Признайся, что у тебя с теми сестричками-близняшками было? С обоими или? С каждой отдельно?

— Княже! Да ты пьян, аки бард! — возмутился я. — Вот, мы ещё даже за политику не поговорили, а тебя уже на разговоры про баб потянуло, Ригор!

Ри Г"Ор плеснул в чарки, и мы задали челюстям работы. На время разговор стих, но вскоре князя потянула расставлять точки над "ё".

— Ну, ты понял или нет уже? Мои славные дружинники не виноваты! — снова принимался объяснять князь. — Люди они простые, звёзд с небес не хватают. А простые люди искренне полагают, что явись такой легендарный герой, как ты — так точно без светопреставления не обойдётся! Как минимум фейерверк праздничный в полнеба ожидают. Ну, и процессию какую-никакую. Ты ж у нас — ого-го! Тебе как минимум положено сопровождение из боевого гарема прелестных красоток хотя бы с дюжину душ. Ну и дружина! А ты? Припёрся один! Один! Не прилетел на пылающей небесной лодке, а пришёл пешком, как бродяга! Не, Ан Д"Рей, ты тут не прав по всем статьям! Ты ж не только свой престиж, ты и прочих героев позоришь!

— Да была пылающая небесная лодка! Была! — заорал я, психанув. Прилетаешь к ним, понимаете ли, как джентльмен, а они на тебя — как тут говорят — "бочку катят"! — Я ж не виноват, что ни одна сволочь не встретила мою посадку на Лысой горе!

— Ан! — князь всплеснул руками, и сделал осуждающее лицо, — Ну, ты, прям, не от мира сего, Ан! Дык на Лысой-то горушке тока ж нечисть якшается! Чего тебя-то тудыть твою потянуло?!

— Там место для посадки очень подходящее. Ну, не в городе ж мне приземляться? — пожал плечами.

— Именно! — княже стукнул по столу крепкою своею ладонью. — На главную площадь!

— Так спалил бы я город-то ваш! У вас тут, чай, не космодром!

— Да и шут бы с ним! — пьяно отмахнулся князь. — Давно пора! Новый отстроим! Зато это было бы по понятиям! А знаешь, чего? А давай завтра же с утреца и запалим!

— Ты чего?

— А! — князь помрачнел и замолчал.

— Что, настолько всё хреново? — участливо поинтересовался я, прозорливо предполагая, что сейчас-таки пойдёт разговор за политику.

— Ты на бороду мою глянь, дружище Ан! Аль седина не видна? Я тут с ними! А они! Нервов моих нет!

— Давай, друг, ещё по чарочке, и ты мне всё спокойно расскажешь,— предложил я.

— Чего тут пояснять? — крякнул Ри, опрокинув в себя чарочку. — Это ж не город, а гадюшник! Город слишком старый, тут правят дела не два, не три — аж восемнадцать уважаемых родов! И промеж них скопилось столько уговоров и союзов — явных и тайных, вечных и временных — что все путаются и, как результат — постоянно ссорятся! А я должен разбирать тяжбы и блюсти порядок промеж этих змей! Мало мне напастей, так ещё и диктатор своими "милостями" до печёнок уже достал, упрямая скотина!

— Диктатор? — удивился я, — Нешто война на дворе?

А дело в том, что диктатор Роландии — должность временная, вводимая по необходимости в чрезвычайной ситуации. Тогда роландийская княжья вольница, разудалая и бесшабашная, превращается в жёсткую диктатуру. Впрочем, роль диктатора настолько нелегка, что долго тянуть эту лямку никто из князей никогда не желал. У диктатора вместо привилегий — одни обязанности. Зато его слово в любом споре или на совете — закон.

— И нет, но как бы да! — объяснил князь, ещё больше темнея лицом, играя желваками и хмурясь. — У нас, почитай, подготовка к войне теперь вечная. А Грозному нашему шапка диктатора так в пору пришлась, что он, поди, и спит её не снимая! Своими глазами видел: Грозный в шапке диктатора в бане парился! Голый, но в шапке диктатора! По нраву Грозному диктатура, Андрей! Веками такого не бывало, а этому по нраву пришлось!

— Ну, и на кого вас Грозный войною ведёт? — постарался я вывести беседу в информативное русло.

— Да ну тебя! — отмахнулся Ри. — Куда нам-то на кого-то идти, тут самим бы отбиться!

— От кого? Ты скажи уже, княже, не томи! — не выдержал я. Вот же, любят некоторые воду мутить, да цену себе набивать.

— Ото всех!

— Ты издеваешься надо мной!

— Объясняю! Это, вообще-то, ты виноват во всём!

— Я?! Да я-то тут вам каким боком? Я ж только вот прямо сегодня прилетел...

— А кто основал у нас Академию?

Чем больше объяснял Ри Г"Ор, тем меньше я понимал. Не стану вас мучать пересказом нашей запутанной беседы, расскажу короче. Было дело, я действительно в меру скромных сил и худых своих знаний поспособствовал основанию Академии в Роландии. Возможно, был не прав. Наверняка многие найдут весомые аргументы за то, что не следует резко внедрять просвещение в чужой, в общем-то, инопланетной культуре. Но, опять же: я ж не специально. Мне всего-то нужно было починить свой звездолёт. А для этого требовалось всего ничего. Мне индустрия не нужна, и ремесленников бы хватило, вот только тут нужных ремесел не было ещё изобретено. Собрал я мастеров, кто посмекалистее, и принялся объяснять элементарные вещи. Ну, и назвал это всё академией. Даже пару речей пылких толкнул про то, что знание — это сила. Было дело.

Оказывается, соседние с Роландией государственные образования, такие, как Костяной Трон, Железные Пределы и Великие Кочки углядели в Академии угрозу своим национальным интересам. И вознамерились непременно получить доступ к знаниям.

— Вот им всем! — грозно рычал князь Ри Г"Ор, потрясая над столом фигурой из пальцев, символизирующей категорический отказ.