Герой не нашего времени (2001)

Герой не нашего времени (2001)

Annotation

Совместный сборник с Вячеславом Дорониным. Вышел в далеком 2001 году. Выкладываю для коллекции.

=======

Это настоящая проза. Без дураков. Да, можно прицепиться к повторам или мягким корявостям, можно сколько угодно обсуждать первичность-вторичность идей — но рассказы берут за душу. Или за горло. Особенно «Три мертвых бога» — честное слово, один из лучших текстов, читанных в последнее время. Впору позавидовать хорошей, белой завистью. Хорош «Теоретик». Слегка расплывчат, но крайне эмоционален «Король мертвых». То же самое с «Детьми ненависти» — очень эмоционально, насыщено, не отпускает до самого конца...

No Генри Лайон Олди

1. Счастье вдруг...

# Глава 1

# Глава 2

# Глава 3

# Глава 4

# Глава 5

# Глава 6

# Глава 7

# Глава 8

# Глава 9

# Глава 10

# Глава 11

# Глава 12

# Глава 13

# Глава 14

2. Мирмиллон

3. Теоретик

4. Дети ненависти

5. Хмурое стекло

6. Король мертвых

7. Три мертвых бога

8. Оставь последний танец для меня

9. Время предавать

Герой не нашего времени (2001)

1. Счастье вдруг...

Повесть, автор Вячеслав Доронин.

Морской офицер, семь лет не ступавший на палубу корабля. Счастливчик по прозванию Плохая примета. Опытный офицер, забывающий выставить часовых. Однако именно Сергею Доронину поручено принять под командование 4-ый иррегулярный отряд, прижатый к реке превосходящими силами карликов...

# Глава 1

Глава 1

День начался хуже некуда.

Во-первых: карлики-переростки прижали отряд Грехэма Добрючего к вечно крутому обрыву местной речушки, носившей громкое имя: "Ни фига себе извилина!". Прижали и теперь прислали наглый ультиматум.

Во-вторых: у меня чуть не случился нервный приступ — после ознакомления с этим шедевром дипломатии. В данном несомненно историческом и не менее дубовом документе Царь-Амператор Карлонии "Гетисбургер Восьмой после Одиннадцатого" требовал вернуть ему его "законыя Зяммьли". Вот именно так — через одно "я" и два "м". И мягкий знак в середине.

В-третьих...

В-третьих: мне все-таки всучили Орден "Не Святой, Но Честный Сын Отечества", а в придачу к нему — чин Всеглавнейшего Контр-Адмирала НаиМорских и НеСухопутнейших Сил.

В-четвертых: ультиматум получил Грехэм, а расхлебывать — мне... У нас так повелось — где я, там и неприятность... Тьфу, черт! Наоборот. Где неприятность — там сразу же оказываюсь я...

Некоторые считают меня дурной приметой. Дошло до того, что завидев мою одиозную личность на горизонте, солдаты бегут сдаваться, офицеры идут стреляться, а полковые интенданты — пить горькую... А потом еще ГенШтаб обвиняет меня в развале дисциплины и разложении морального духа!

Меня пробовали забрасывать в тыл врага. Самолеты падали, не успев взлететь; корабли тонули, не успев отчалить от пирса. Однажды меня отправили через линию фронта одного и пешком. Забрали оружие вплоть до перочинного ножа, документы вплоть до свидетельства о рождении, одежду вплоть до набедренной повязки. Задание дали на долговременное внедрение. И что вы думаете?

Под первым же кустом я обнаружил спящего Дженерала карликов-переростков. Недолго думая, стукнул его по шее ребром ладони, снял форму, натянул на себя и отправился дальше — внедряться.

Под следующим кустом по шее получил уже я, после чего потерял сознание и очнулся в ГенШтабе. Да, да, именно в нашем родном ГенШтабе...

Как оказалось, я был принят нашей разведгруппой за Карликовского Дженерал-Гвард-Интенданта, был успешно бит и не менее удачно пленен. Далее я был в бессознательном состоянии доставлен в Штаб Шестнадцатой Дивизии, в то самое время начинавшей свое знаменитое наступление...

В тропическом ливне и соответственно размытых дорогах, где дивизия успешно изображала кошку в аквариуме, обвинили вашего покорного слугу. То есть — меня.

Раз уж я начал плакаться в жилетку, то позвольте представиться — Сергей Доронин по прозвищу Плохая Примета. Контр-Адмирал, искатель приключений на свою задницу и к любой дырке затычка одновременно. Прошу любить и жаловать.

Я выслушал приказ, демонстративно сплюнул на сверкающие сапоги штабного адъютанта, оторвавшего меня от вина и картежной кампании, и криво усмехнулся:

— Иди ты в задницу! Я занят.

Адъютант не понял. Глухой, наверное...

— Приказ Главного. Явиться...

— Знаю, — отрезал я. — Пойди туда, не знаю куда... Старая песня. Передай Мендельсону, что...

— Это не Мендельсон. Это — приказ Адмирала.

Я открыл рот. Я знал только одного Адмирала — Грейва Васко. Сволочь с холодной кровью и черным чувством юмора. Ему ничего не стоило отправить меня чистить конюшни или нырять за утонувшим якорем без акваланга. Причем конюшни наверняка будут полковые, а якорь — от линкора.

Артачиться не имело смысла. Только хуже будет.

— Поехали, — бросил я, поворачиваясь. Но все-таки недостаточно быстро, чтобы не заметить насмешливую улыбку на губах штабного...

# Глава 2

Глава 2

Штаб располагался в подвале каменного дома, развалившиеся стены которого могли служить натурой для картины "любовь здесь больше не живет".

Мы — я и адъютант, спускались по узкой лестнице, минуя часовых. Приглядевшись, я обнаружил, что все они вооружены новейшими винтовками системы Ваузнера. Однако, решил я, Адмирал не жалеет денег на свою охрану. Такие винтовки изготавливаются вручную, без использования магии, и работают по принципу расширения пороховых газов. Самое надежное оружие, не считая меча конечно, против карликов-переростков. Ни один маг не смог еще заклинить затвор силой мысли или приостановить химическую реакцию в патроне. По крайней мере — на десятке винтовок разом...

Спускаться пришлось долго. Лестница виляла, накручиваясь на воображаемую ось; на каждом пролете проверяли документы специальные офицеры с грудой амулетов на шее. Небось надеются поймать убийцу. Ищите дураков! На вашего Адмирала даже бешеная собака не кинется — себе дороже.

Наконец мы оказались в какой-то полутемной комнате. Керосиновые лампы по углам комнаты бросали причудливые тени на стены и потолок. Умно. Последняя проверка — на наличие нормальной тени. Вампиру здесь делать нечего, всяким эфирным созданиям и оборотням — тоже.

Офицер в черной морской форме поднялся нам на встречу, держа руку на кобуре.

Я протянул свои документы, успев удивиться, что адъютант не последовал моему примеру.

Офицер на них даже не взглянул.

— Ваше оружие, — потребовал он.

Милая встреча. Разоружать офицера перед встречей с собственным командиром...

Я заподозрил, что из кабинета Адмирала меня вынесут вперед ногами или, в лучшем случае, выведут под конвоем. Затряслись поджилки. Ноги ослабели. Стоять! — скомандовал я себе. — Не поддавайся панике. Еще рано.

Офицер продолжал настаивать.

— В чем дело?

— Приказ Адмирала.

Ну что тут поделаешь?

Я выругался сквозь зубы. Настоять на своем? — офицер взглядом предложил — попробуй.

Нет уж, нет уж...

Несмотря на свое легендарное упрямство, я все-таки не так глуп, как кажется. А может, я себе льщу...

...Кабинет Адмирала оказался тяжелым ударом для моих бедных нервов. Начать с того, что при входе я наткнулся на огромный стол, уходивший противоположной стороной куда-то вглубь кабинета. Расстояние между дверью и ребром столешницы не превышало метра — то есть любой, появившийся из двери, автоматически оказывался приперт в прямом смысле к стене. Адмирал доводит свои инквизиторские приемы до совершенства — такого я не ожидал даже от него. Будь я наемным убийцей, меня бы уже выносили в смирительной рубашке...

Но это еще не все... Как только я вошел, яркий свет ударил в глаза, на секунду ослепив. Ничего не видя я ударился животом о стол, согнулся, ругаясь сквозь зубы. Если вы думаете, что это все — вы ошибаетесь ровно на девяносто девять процентов...

Сирена ударила по ушам. Жуткий визг, от которого мои зубы мгновенно сделались мягкими, словно воск. Я зажал уши, навалившись грудью на стол.

Немилосердная тень появилась откуда-то сбоку.

— Имя!! — заорала она голосом Мастер-Сержанта. — Не думать!! Имя!!

Сирена продолжала визжать, но уже тише.

— Имя!!

— Сергей!! — я заорал в ответ. Кто это?! Я не мог прийти в себя. Глаза слезились, живот ныл, уши болели.

— Не думать!! Кому сказал?!!

— Да не думаю я, не думаю!! — первобытных страх зеленого новичка перед гориллой-сержантом бил из меня фонтаном.

— Звание!!

— Рядовой! — тьфу черт, я же давно не ...

— Год рождения!!

— Тысяча триста второй от основания мира!

— Дважды два?!!

— Четыре!

— НЕВЕРНО!! Дважды два — пять, рядовой! Повторить!!

— Дважды два — пя... — я почувствовал, что схожу с ума. Я страшным усилием запихнул новичка-рядового в глубины памяти, и снова стал самим собой:

— Иди к черту!

Громовой смех, раздавшийся справа от меня, мог с одинаковой вероятностью принадлежать как гигантскому пещерному троллю, так и Адмиралу Васко...

Я бы предпочел тролля.

Внезапно свет, бьющий мне в глаза, исчез и комната погрузилась во тьму.

— Грейв, ты — сволочь! — в сердцах сказал я. Справа снова засмеялись.

— Я знал, что тебе понравиться. А ты молодец. Быстро оправился. Я тут одного генерала проверял, так что ты думаешь? Он мне рассказал даже то, какого цвета подштаники были у его мамы! А другой...

— Мне это неинтересно. — оборвал я Адмирала.

Тот заржал еще громче.

В полной тьме я выпрямился, вытер слезящиеся глаза рукавом шинели, поправил ремень — в общем, привел себя в нормальный вид.

Адмирал тем временем зажег лампу. Теплый желтый свет залил кабинет, высветив гигантскую фигуру Васко. Адмирал не был похож на морского офицера высшего ранга, каким его представляют простые матросы. В обычном представлении Адмирал — это старичок небольшого роста, увешанный орденами вдоль и поперек тощей груди, с моноклем в левом глазу, в огромной фуражке с золотым тигром на блямбе и вставной челюстью слоновой кости на золоченом шнурке. Ах, да — чуть не забыл седую раздвоенную бороду до пупа...

Так вот, все кто так думает — ошибаются. И слава богу, если эта ошибка не станет для них роковой.

Адмирал Васко выше меня на голову. Это о многом говорит, если учесть, что мой рост метр восемьдесят четыре. Я никогда не жаловался на ширину своих плеч, но у него они раза в два шире. Толщине его рук может позавидовать пещерный тролль, улыбке — песчаная акула. При этом он гибок как леопард, и быстр, словно королевская кобра.

И умен — как дьявол.

Теперь я знаю, почему так его ненавижу.

— Садись. — предложил Васко. — Нет, не туда... Вот здесь будет удобнее...

Мы обошли вокруг стола-переростка. В глубине кабинета оказался еще один стол, намного меньше размером и уютнее. Рядом стояли два мягких кресла и грубо сработанный деревянный табурет. Квадратное сиденье табурета покрывали зловещие бурые пятна.

— Для тех, кто слишком упрям. — пояснил Васко и указал мне на кресло.

— А это? — я махнул рукой за спину.

Адмирал усмехнулся. Лицо его не было красивым, а гримаса сделала его еще и по-волчьи хищным.

— Столик? Хорошая шутка, не правда ли? Сбивает с толку.

— Да. — вынужден был согласиться я. Поудобнее развалился в кресле и забросил ноги на стол. Наглеть так наглеть. После всего, что я уже вытерпел, разнос за грязные сапоги не кажется мне чем-то из ряда вон выходящим.

Адмирал плюхнулся рядом. Обвел задумчивым взглядом мои сапоги, подумал и аккуратно опустил свои ножищи на стол рядом с моими.

— Закуришь?

Я не отказался. Фронтовая привычка — есть, пока дают, спать пока не трогают, пить и курить пока предлагают. Да еще и в запас брать. Адмиральский портсигар опустел наполовину.

— А ты наглец... — протянул Васко, выпуская кольцо дыма. Я хмыкнул.

— Мне тут Мендельсон жаловался... Мол то, да се, нарушение субординации, пьянство, развал дисциплины... неподчинение приказам, наконец.

— Он мне не начальник.

— Начальник! И тебе, и мне — если уж на то пошло.

Я хмыкнул еще раз. Выразительнее.

— Ну не начальник. — охотно согласился Адмирал. — Мне не начальник. И тебе. С сегодняшнего утра... Ты же Контр-Адмирал? Позволь поздравить.

— Твоя идея?

— Конечно. Это самый простой способ вывести тебя из фронтового подчинения. — сказал Адмирал. — Ты мне нужен.

Я внутренне напрягся.

— Всегда готов.

— Не слышу в голосе энтузиазма... — хмыкнул Адмирал. Затем он убрал ноги со стола, выпрямился...

— Поедешь на Западный участок. Примешь командование... вместо Грехэма. Инструкции получишь позже... да они тебе к черту не нужны — все равно сделаешь по-своему. Дам роту. Гвардейскую.

— Если даешь роту, значит без полка не обойтись. — буркнул я себе под нос.

— Не ворчи — это не все. Я тебе еще специалиста по оружию дам. Хоро-о-ошего... — Адмирал явно издевался.

— На хрена он мне?! — я начинал злиться. Чтобы общаться с Грейвом дольше пяти минут нужно или ангельское терпение или маниакальная склонность к садомазохизму.

Я не был наделен ни тем, ни другим.

— Хоро-о-оший специалист. — зверски улыбаясь, повторил Адмирал. — Я думал, он тебе понадобиться? Нет? А жаль... Должен же кто-то показать олухам Грехэма, как обращаться с пулеметом. Я уж не говорю о винтовках Ваузнера и Хорта, которые ты, само собой, откажешься взять. О ручных гранатах я вообще не буду заикаться... Зачем?

— Стоп. — я не мог прийти в себя. — Ты действительно собираешься мне все это дать? Это слишком много для простой обороны и слишком мало для наступления... Грейв, ради всего святого, чего ты от меня хочешь?

— Всего, Контр-Адмирал Доронин. Всего. А для начала... Убери ноги со стола!

Он встал и заходил по кабинету. Таким взволнованным я никогда не видел. Вру. Видел — один раз. Во время июльского путча...

Последняя мысль мне очень не понравилась.

Он открыл верхний ящик стола и достал плоскую фляжку с тяжелой бронзовой пробкой. На тусклом, потемневшем от времени металле чернели царапины, словно писал пьяница. С такого расстояния я не мог разглядеть надписей, но это было и не нужно — я помнил их наизусть. Девятнадцать имен, двенадцать из которых некогда принадлежали молодым самоуверенным офицерам из гвардейского экипажа, пять — таким же молодым кавалергардам, одно — чиновнику, и еще одно — накарябанное кривым крупным почерком — зеленому флотскому лейтенанту, волей случая оказавшемуся в тот вечер в столице. На другой стороне фляжки была выгравирована всего одна фраза, но именно она стала тогда нашим девизом...

"Промедление подобно смерти"

Какой мудрец догадался написать философское изречение, девиз, гимн, или — что вернее, предупреждение на обычной дорожной фляжке? Я давно перестал терзаться такими вопросами. Тем более что всю иронию подобного высказывания я оценил много позже.