|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Глава 30.
— Что случилось потом? — Ресан лежал на соседней кровати, подперев голову рукой.
— Потом корабль загорелся. Мерзкое это дело — кширская смесь, тушится только магией. А наш единственный чародей погиб в самом начале битвы — стрела в горло, и все.
— Я слышал, будто магов, как обычных людей, не убьешь, — удивился Ресан. — Для этого то ли специальное оружие требуется, то ли какой-то ритуал.
— И так, и не так, — Венд вздохнул, переворачиваясь на спину, вспоминая свой неудачный поход за местью. — Чем слабее чародей, тем легче его убить, ученика или подмастерье — практически как простого человека. Наш таким недоучкой и оказался. Но, если хочешь убить мага в ранге мастера, придется постараться. В первую очередь — пробиться через щиты. Потом — многие маги зачаровывают себя от стали, от железа, от любого существующего металла. Клинок не сможет даже разрезать кожу. Чем старше и могущественнее маг, тем больше защитных ритуалов он провел, тем сложнее его уничтожить.
— Но есть какое-то универсальное оружие? — глаза Ресана загорелись лихорадочным интересом. — Оружие, гарантированно убивающее колдунов?
— Селин, — после короткой паузы ответил Венд. — Единственный металл, от которого невозможно защититься. Он пробивает всю их поганую магию.
— Селин, — повторил Ресан, словно пробуя слово на вкус. — На что он похож? Как его найти?
— На самом деле ты его знаешь, — уточнил Венд, — но только под названием святого серебра.
Ресан резко сел:
— Это оно и есть? Оружие богов? Разве это не по-особенному обработанное серебро?
— Нет. Цвет немного похож, но и только.
— Где его можно достать? — выражение лица юноши говорило: в поход за искомым оружием он готов хоть сейчас. Венду вновь подумалось, что слишком многое в рассказах мальчишки о прошлом не вяжется ни с его поведением, ни с некоторыми проявленными интересами. Впрочем, место их первой встречи подсказывало, на какого мага юноша точит ножи. Венд не собирался отстаивать собственное право перерезать Тонгилу глотку. Он бы искренне поблагодарил любого, избавившего мир от этого бесовского отродья, но как нетренированный домашний мальчик сумеет то, что не получилось у него с товарищами? Скорее в безымянном лесу на севере добавится еще одна безымянная могила...
— Нигде, — сухо проговорил Венд, тоже садясь. — Селин нельзя купить, украсть или выменять. Все оружие из него, существующее в нашем мире, можно пересчитать по пальцам, и места, где оно хранится, известны только верховным жрецам.
— Но ведь маги погибают постоянно! Я помню, отец рассказывал: прежде чем Тонгила признали главой Ковена, он убил около дюжины самых сильных Темных.
— Чаще всего так они и гибнут — от магии, — кивнул Венд. — Чем искать селин, проще и дешевле нанять десяток Светлых — и те принесут голову Темного тебе на блюде.
— Тогда почему ты пошел сам? — потребовал Ресан.
— Ни один Светлый в здравом рассудке не согласился выступить против Тонгила, — резко ответил Венд. Ринна говорила тогда, будто верит в его удачу, хотя воин с самого начала подозревал: их поход был лишь растянувшимся самоубийством. Крохотный шанс имелся, конечно. Крохотный шанс есть всегда. Им действительно могло повезти.
— А если найти Светлого не в здравом уме? — задумчиво уточнил юноша, и Венд рассмеялся его упрямству.
— Таких тоже находили. Никто не выжил... Однажды, когда Тонгила только-только провозгласили Великим, мне стало интересно, отчего Светлые так упорно пытаются уничтожить именно его. Тонгил ведь далеко не первый Великий Темный, убивший предшественника из Светлых. Тогда мне объяснили, что своим существованием маг нарушает равновесие сил.
— Нарушает — как?
— Магичка, с которой я говорил, этого не знала, просто повторила речь учителя, — Венд пожал плечами. — Тогда я эти слова запомнил, но глубоко вникать не стал. А позднее просто хотел отомстить.
— Стало быть, магия или оружие из селина, — повторил негромко Ресан.
— Превосходящая магия; или уровнем Силы, или количеством противников, — педантично уточнил Венд. И добавил, усмехнувшись, выговорив слова с подчеркнутой столичной тягучестью, в последнее время вошедшей в моду среди аристократов:
— Правильно ли я понял, о мой юный спутник с таинственным прошлым, будто у тебя тоже есть причина желать Тонгилу смерти?
Ресан встал с кровати, подошел к окну и несколько минут стоял так, глядя на пустую ночную улицу. Потом закрыл ставни и повернулся к терпеливо ждущему Венду:
— Да, у меня есть веская причина. Я даже могу назвать ее, если ты спрашиваешь не из простого любопытства.
— Не из любопытства, — подтвердил воин, с интересом следя за тем, как изменился вид его спутника. Домашний мальчик или нет, но в такие моменты Венд ничуть не сомневался, что парень получил благородное воспитание и хотя бы один из его родителей имел перед своей фамилией приставку "ар". И не простую "ар", как у самого Венда, но сдобренную изрядной порцией богатства, титулов и земель. Не хватало Ресану скромности, проскальзывало иногда в речи и поведении высокомерие аристократа, с детства привыкшего к чужим поклонам. Парень, впрочем, быстро спохватывался, а Венд прежде не видел необходимости мучить спутника неудобными вопросами.
— Мой брат находится в заложниках у Тонгила, — голос юноши, несмотря на все самообладание, дрогнул. — Единственный способ вернуть его — это убить мага. Я пытался подготовить побег, но... но у нас не получилось. Мне нужно найти способ уничтожить Тонгила, нужно!
— Как зовут твоего брата? — уточнил Венд. Ресан заколебался, не желая называть имен, и воин укоризненно покачал головой:
— Если ты не доверяешь мне, не стоило начинать рассказывать.
— Его зовут Риен.
— А имя семьи?
Губы юноши неприязненно сжались, но он все же ответил:
— Ар-Корм.
— Графы ар-Корм?
— Да.
— И Риен — твой брат? Прости, если я что-то путаю, но у старого графа родилось только двое сыновей, старший из которых погиб несколько лет назад.
— Двое законных, — через силу выговорил Ресан, отводя взгляд.
— Вот как, — пробормотал Венд. — Но воспитывались вы вместе? И графиня не возражала?
— Мы... иногда виделись, — нехотя ответил юноша, пропустив вопрос о жене графа мимо ушей.
— Извини, если покажусь циником, — осторожно проговорил мужчина, — но не лучше ли тебе будет, если Риен никогда не вернется? В отсутствие законных сыновей часто наследуют бастарды...
Ресан, вскинув голову, ожег его злым взглядом:
— Ты меня за подонка принимаешь? Он мой брат, и я люблю его! Если понадобится, убью за него любого... или умру сам.
— Ну, прости, прости, — Венд успокаивающе выставил вперед ладони. — Прости, я вовсе не хотел тебя оскорбить. Такая преданность достойна восхищения, но уж очень редко встречается. Прости еще раз.
Юноша резко кивнул, принимая извинения.
— Значит, цель у нас по сути одна? — Венд вопросительно поднял брови.
— Да, — согласился тот. — И у меня появились кое-какие идеи. Но сперва давай определимся: в этом мы вместе?
— Ты забыл о моем проклятии? — вопросом на вопрос ответил воин. — Не случится ли так, что вместо помощи ты получишь товарища, который неспособен контролировать себя?
— Я помню, — Ресан кивнул. — Возможно найдется способ если не снять проклятие, то хотя бы обойти его.
Глава 31
Она стояла у окна, когда Арон вошел. Смотрела вниз: может быть, на крохотных муравьев-людей, может быть, на плывущие по реке судна, или же на саму реку — широкое полноводное течение. На ее родине даже крохотные ручьи считались даром богов.
За время, проведенное в выделенной ей комнате, девушка успела переодеться в домашнее платье своего народа. Короткие рукава, украшенные бисерной вышивкой, оставляли на виду изящные смуглые руки, на запястьях каждой блестело несколько золотых цепочек. Платье плотно облегало маленькую женственную фигуру, подчеркивая небольшую высокую грудь и талию, такую тонкую, что северянин мог бы перехватить ее ладонями. Черные волосы, убранные в высокую прическу, открывали длинную шею. Маленькие босые ступни выглядывали из-под длинного подола, рядом на ковре, покрывавшем половину комнаты, лежали сброшенные домашние туфли.
Почувствовав чужой взгляд, девушка обернулась и вздрогнула, в глазах, устремившихся к двери, потом вернувшихся к нему, отразились удивление и тень страха. Похоже, девушка не могла понять, как пропустила звук открывающейся двери и его шагов. Арон с запозданием вспомнил: в некоторых ситуациях следует преодолевать привычку двигаться бесшумно. Тери выказывала недовольство его неожиданными появлениями весьма откровенно — особенно если, пугаясь, что-то роняла или разбивала. В прошлом это вполовину напускное возмущение казалось забавным, сейчас воспоминание отозвалось сердечной болью.
— Мой господин? — неуверенно уточнила девушка, и, когда он согласно кивнул, поклонилась:
— Приветствую тебя, господин.
— Как твое имя?
— Нисса, господин.
— Тебя устраивают эти комнаты?
— Да, господин.
— Возможно, тебе что-то нужно?
— Нет, господин.
Маг сел на стоящий неподалеку от окна стул и кивнул девушке на соседний:
— Расскажи о себе, Нисса. Как я понял, ты благородного происхождения. Как ты попала в рабство?
Та послушно села, сложила руки на коленях.
— Моя мать была дочерью тамиса Короссуре. Она родила меня, не имея мужа, и умерла при родах. Кто мой отец, я не знаю. Тамис Короссуре очень разгневался, — девушка глубоко вздохнула. — Когда мне исполнилось пятнадцать, он продал меня тамису Вассуре, да будет Владыка милостив к нему за Порогом.
Значит, незаконнорожденная внучка тамиса, дворянина, способного выставить на битву тысячу копий. Как мужчина помнил, все титулы своей знати Народ Песка измерял в воинской силе.
— Сколько тебе сейчас, Нисса?
— Двадцать, господин.
Арон кивнул — то же самое сказал продавец в торговом доме Ателаса.
— Тамис Вассуре умер?
— Да, господин, — ответила она дрогнувшим голосом. — Мой прежний господин провинился перед Сияющим Оком, ему принесли шелковую нить. У нас принято, если... — девушка нервно сжала руки в маленькие, почти детские кулачки.
— Я знаю, — кивнул северянин, прерывая объяснение, и Нисса облегченно вздохнула.
— Тебя продал его наследник?
— У моего прежнего господина не осталось наследников, все его имущество перешло Сияющему Оку. Всех рабов продали на аукционе.
— У тебя рождались дети, Нисса?
— Нет, господин, — она покачала головой. — Великая Мать не благословила мое чрево.
Арон кивнул и сказал, меняя тему:
— Через несколько дней отправимся в мой замок. До того времени постарайся не выходить из своих комнат. Еду слуги будут приносить сюда. Позднее я постараюсь найти служанку из твоего народа.
— Вы очень добры, господин, — проговорила рабыня.
Маг поднялся, собираясь уходить, когда девушка, вставшая одновременно с ним, сказала:
— Если мне позволено спросить, господин?
— Спрашивай, — северянин кивнул.
— Откуда вы так хорошо знаете язык моего народа, господин? Старый слуга в доме Ателаса считался единственным в городе, говорящим на аккиу.
Арон чуть улыбнулся, мимолетно подумав о том, что именно редкость языка рабыни стала главной причиной его выбора. Честно сказать, мужчина куда больше восхищался красотой северных женщин, белокожих, светлоглазых, полногрудых. Таких как Тери. Нисса выглядела хорошенькой, другой человек сказал бы даже — красивой, но для Арона ее смуглое тело не таило такого искушения, как тела северянок.
— Я много путешествовал в юности, Нисса, — пояснил он доброжелательно. И добавил, видя ее неуверенность:
— Ты хочешь спросить еще что-то?
— Простите, господин, — голос рабыни упал до полушепота, она опустила взгляд, потом вновь посмотрела на него, по лицу разлился смущенный румянец. — Вы... вы придете сегодня вечером?
Ее вид — и очаровательное смущение, и нежная полуулыбка, и брошенный взгляд из-под длинных ресниц — все говорило о том, что его визиту она была бы рада. Можно даже решить, если немного напрячь воображение и потешить самолюбие, будто это признаки любви с первого взгляда.
Арон подавил усмешку, подумав: последнее, в чем сейчас нуждается девушка, так это в похвале своим актерским способностям. Господин распоряжается жизнью и смертью раба, естественно, что Нисса желает понравиться ему, а первое условие для этого — показать, будто господин нравится ей. Северянин знавал некоторых женщин, умевших плакать по заказу, хотя краснеющих по заказу еще не видел.
— Я хотел дать тебе время привыкнуть к новому месту и ко мне, — сказал он доброжелательно. Нежная полуулыбка с лица Ниссы исчезла:
— Мне не нужно привыкать, господин, — рабыня сжала ладони у груди, словно перед молитвой, в глазах появилась растерянность. — Я живу, чтобы служить вам.
Последние слова прозвучали как стих, заученный давным-давно и повторенный с тех пор бессчетное количество раз. Арон, не удержавшись, потер переносицу, подумав: со свободной женщиной общаться куда проще. Особенно с северянкой — его соплеменницы никогда не стеснялись прямо высказать мужчине свои предпочтения и идеи.
— Если приглашаешь, то приду, — сказал мягко.
На губах Ниссы вновь появилась прежняя нежная полуулыбка:
— Да, господин. Я буду рада.
В империи Таррун не существовало рабских рынков, какими славился Каганат и более отдаленное королевство Шаот. Никто не выставлял рабов на помосте, словно бессловесный скот, нет, все проходило в высшей степени благопристойно. Даже рабов следовало называть не рабами, а пожизненными слугами, по задумке кого-то из советников прошлого императора. Словно бы это что-то меняло. Впрочем, тот же самый советник запретил обращать в рабство граждан империи — будь причиной хоть долги, хоть преступление, и этим, полагал Арон, заслужил уважение.
В годы юности северянину довелось пожить в Каганате, где он насмотрелся на то, как родители продавали детей, как в дома к беднякам, решившимся взять ссуду, приходили ростовщики и забирали в уплату долга их самих. Как обращали в рабство за самые легчайшие проступки, такие как недостаточно низкий поклон перед аббасом — главой города; как Ирам — правитель Каганата — отдавал целые деревни свободных людей в собственность придворным и чиновникам.
Судя по словам Ниссы, жизнь Народа Песков не очень отличалась от жизни народа Каганата.
По принятому тогда, больше пятидесяти лет назад, императорскому закону, "пожизненными слугами" могли становиться только чужеземцы, захваченные на войне или проданные своими сородичами. Оговаривал закон и право выкупа, буде кто-то из родни пожелает освободить раба. Разумный справедливый закон, и Арон собирался позаботиться о том, чтобы новый император ни в чем не изменил его. А то, как он слышал, последние годы в Императорском Совете все чаще звучали голоса за возвращение старых путей.
Торговый дом Ателаса, где северянин нашел Ниссу, считался одним из лучших в империи. Здесь продавали как экзотических красоток, так и ученых рабов, способных стать домашними учителями для дворянских или купеческих отпрысков; как вышколенных слуг, так и тренированных бойцов-телохранителей. Единственной загвоздкой являлась цена — тоже следствие закона полувековой давности. На изначальную стоимость каждого раба накладывался налог в два талана. Цена небольшого каменного дома в пределах городской черты. За Ниссу он заплатил стоимость трех таких домов.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
