Глава 7.
Отправив Бухвостова и Брусилова гонять крейсера Камимуры командующий Тихоокеанским флотом очень рассчитывал "прихватить" два исправных броненосца Того в Гензане.
Тогда войну можно будет закончить просто и эффектно. Даже "разменяв" "Александр" и "Бородино" на "Микаса" и "Сикисима". Чёрт с ними, с потерями. Войны без потерь не бывает. Уничтожить Того, перекрыть возможность снабжения японской армии в Маньчжурии — вот она и победа в так несчастливо начавшейся войне, победа завоёванная флотом! Подавляющее преимущество в кораблях линии надо непременно использовать. Тем более царь, передав в подчинение Командующему Тихоокеанским флотом не только Владивостоксую крепость, но и Уссурийский отряд, требовал наступления сухопутных сил в Корее.
Генерал Брусилов, спешно собирающий офицеров и лучших унтеров-пулемётчиков в дивизию морской пехоты, телеграфировал из Петербурга об укомплектовании целого батальона кубанскими пластунами. Станичники, узнав, что шефство над дивизией отдано цесаревичу Алексею, по малолетству которого морпехами будет "заведовать" сам император, охотно пошли "в морские казаки".
Тут, кстати, здорово помогла огромная статья Николая Кладо, подробно разобравшего героическую историю запорожских казаков, хозяйничавших на своих "чайках" на черноморском побережье. Ну и тот факт, что казак идёт на царёву службу без коня и это позором не считается, также сподвиг небогатых казаков и младших, вторых-третьих сыновей в семье, записываться в морскую пехоту.
Только вот время поджимало. В лучшем случае в конце августа подтянутся во Владивосток первые подразделения по "овладению Японией" — со звучными эпитетами опять-таки виртуоз пера Кладо постарался. Но осеннее Японское море...
В общем, Небогатов пока не особо загадывал, как они пройдут, состоятся ли — десанты на Хоккайдо, но вот об овладении Гензаном задумался всерьёз. Особенно сейчас, когда адмирал Того оставил внушительную русскую эскадру "с носом" — буквально за сутки перед появлением превосходящих сил неприятеля уйдя в Японию, скорее всего в Сасебо, где достать его ой как затруднительно.
Последние пространные шифровки самодержца свидетельствовали о том, что Николай не отступится и будет медленно, но неуклонно "дожимать" микадо. Тем более политическая обстановка "вдруг" резко переломилась в пользу России. Французы, обеспокоенные "германскими ухаживания" и посылкой внушительной делегации немецких военных наблюдателей в Харбин и во Владивосток, начали демонстрировать невероятную благожелательность, предлагая не афишируемую помощь в дальневосточной войне "доблестным русским союзникам". Небогатов телеграфировал военным агентам во Франции немедленно истребовать ВСЮ документацию по подводным лодкам и минному(торпедному) оружию, допустить офицеров русского флота на все заявленные ими к осмотру корабли союзного французского флота. В противном же случае адмирал грозил "развернуть" спешно посланную на театр военных действий французскую миссию наблюдателей. Царь, которому "лягушатники" мгновенно пожаловались, своего победоносного флотоводца поддержал. Французы утёрлись и показательно и радушно раскрыли объятия русскому военно-морскому атташе...
Уставший от круглосуточной переписки по телеграфу, идущей без учёта разницы во времени, Николай Иванович отдыхал в море. Да и все удачные мысли о дальнейшем противостояние с Соединённым флотом Японской империи приходили к адмиралу не в здании штаба Тихоокеанского флота, — так уж получалось, на кораблях лучше думалось.
Броненосцы береговой обороны и "Ослябя" под руководством контр-адмирала Миклухи начали "долбить" Гензан. Раз уж не получилось одним решительным ударом покончить с ослабленным врагом, необходимо разрушить портовые сооружения, наподдать как следует и по береговой обороне и по пехотным частям японцев — всё потом нашим проще будет отбивать порт. Задача августа-сентября для Тихоокеанского флота — сделать всё возможное, чтоб развевался в Гензане российский флаг! И основания к тому были.
Наступление в Маньчжурии, хоть и "притормозившее", тем не менее, здорово напрягло сухопутную японскую армию. Отряды кавалерии вновь пошли по японским тылам и набравшиеся опыта маневренной войны офицеры разрывали вражеские коммуникации, сжигали склады, уничтожали небольшие подразделения противника. Куропаткин мог торжествовать — его "кутузовская стратегия" наконец-то заработала. Правда, офицеры в войсках по прежнему подшучивали над незадачливым полководцем, ради следования теориям которого пришлось сдать Порт-Артур и где пятиться, а где и бежать до "Сыпингайского уезда". Однако, шутили по-доброму, в войне назревал перелом, — бывалые унтера зря не скажут, мол: "япошка уже не тот, ваше благородие"...
Линевич и Ояма накапливали силы у Мукдена, старательно изображая готовность разыграть второе "Мукденское сражение". Но японцы о наступлении не помышляли, стараясь лишь ослабить, обескровить русские армии. Однако гнать батальоны на пулемёты, дабы занять китайскую деревушку в десяток фанз и отчитаться о "великой победе" было высочайше запрещено. В июне-июле было три случая "бунта" в полках, посылаемых в бессмысленные лобовые атаки и понёсших большие потери. Отчёт Линевича о "бунтах" в Петербурге восприняли крайне болезненно. "Сегодня бунт, а завтра — РЕВОЛЮЦИЯ?" — собственноручно начертал император, публично усомнился в адекватности сухопутных военачальников и привёл в пример геройский флот, где не только сами матросы уничтожают крамолу, но и адмиралы успешно воюют, сберегая корабли и подчинённых и топя суда неприятеля. Тут весьма кстати пришлась и докладная записка Небогатова о необходимости омоложения командного состава. Правда адмирал рассуждал о флоте, но и в армии "хватает старых маразматиков" — прямо, по солдафонски поддержал племянника великий князь Николай Николаевич. В гвардии сей великокняжеский "гафф" с удовольствием пересказывала молодёжь, а в действующую армию крылатая фраза ушла подкреплённая высочайшей рекомендацией поощрять инициативы молодых и энергичных офицеров, имея в виду их дальнейшее продвижение по службе...
Амбициозные поручики и штабс-капитаны, возглавившие "команды охотников" пытались победить противника с помощью маневра, удвоением запаса патронов у лучших стрелков, обустройством ложных позиций и прочими военными хитростями, на первый взгляд безыскусными и примитивными, однако весьма действенными. Слухи о едущих на войну гвардейских полках нервировали армейцев, считающих, что столичные пижоны прибудут на готовенькое и всю славу близкой, выстраданной истинными маньчжурцами победы, припишут себе. Потому, несмотря на осторожность штабистов, в рейды по тылам неприятеля была настоящая очередь, эскадроны комплектовались только добровольцами, пусть даже и пехотинцами, более менее сносно умеющими держаться в седле. Мотивированные и желающие драться мобильные отряды в японском тылу, на огромной территории, занятой, но слабо контролируемой самураями, оказались той страшной русской силой, воспетой ещё Денисом Давыдовым, с которой враг никак не мог совладать.
Нечто подобное Небогатов хотел учинить и в Корее, двинув на юг несколько полков из Владивостока. Вряд ли японцы усилят свою корейскую группировку, скорее наоборот — переведут лучшие батальоны для укрепления Маньчжурской армии. А Уссурийскому отряду вести наступление, имея поддержку с левого фланга силами флота, — почему бы и нет. Только надо вытребовать у Линевича толкового и энергичного генерала — ждать сухопутного Брусилова не хотелось, да и чему он мог научиться, много лет служа и начальствуя в Кавалерийской школе? Пусть уж Алексей Алексеевич морской пехотой занимается. На Хоккайдо, так и быть пошлём, в Корее же нужен не паркетный, а боевой, понюхавший пороха этой войны генерал — воевавший, отступавший, набравшийся кровавого бесценного опыта...
Ну а пока, дабы с наибольшей отдачей использовать выход большой эскадры, вице-адмирал дал команду крейсерам погонять японские миноносцы, обозначившиеся на южных и восточных румбах. "Жемчуг", "Светлана" и "Алмаз" получив по эскадренному миноносцу в пару, отправились на охоту, а старичок "Донской" и "Терек" должны были пройти к северу от порта и сымитировать подготовку к высадке десанта — промерить глубины, погонять на катерах, якобы десантируясь. Для такого дела с бородинцев даже сняли четыре катера и отрядили сию флотилию под командование Лебедева.
"Александр" и "Бородино" составляли резерв, готовый выступить против появившегося неприятеля и подстраховывали четвёрку обстреливающих порт кораблей. Миклуха, получивший неоценимый опыт траления в Татарском проливе, опасаясь японских минных банок, быстро сорганизовал тральную партию из офицеров ББО на катерах, заблаговременно приготовленных как раз для "прогрызания" минных заграждений. Ну а поскольку неприятельский флот из Гензана ушёл, задача существенно облегчалась. Небольшой "Ушаков", ведомый двумя катерами, двигался медленно и представлял прекрасную мишень для береговых батарей. Но вряд ли здесь японцы задействовали современные скоростные и дальнобойные пушки, да и броненосец Бэра был в готовности поддержать отряд ББО.
На "Ослябе" как и ранее под Владивостоком, начали затопление отсеков правого борта, с целью увеличить дальность стрельбы орудий. Не то чтобы крайняя нужда возникла именно через затопление добросить снаряды до предполагаемого размещения береговых батарей, но командующий приказал провести учения, создав искусственный крен, коль уж вместо яростной драки идёт показательная порка врага — почему бы и не опробовать в боевых условиях интересные наработки на будущее. Бэр, будучи автором идеи увеличения предельного угла возвышения орудий посредством затопления отсеков, считал данный опыт особенно ценным для Балтики, где русскому флоту наверняка предстоит отбиваться от англичан за минными заграждениями, и был только рад ещё раз проверить теорию на практике. Однако старший офицер кавторанг Похвиснев, выслушивая доклады трюмных, вполголоса поругивал новации, обеспечившие ему дополнительную головную боль.
— Полно, Давид Борисович, понимаю всю вашу ярость, — Бэр покаянно склонил голову, — но дело для флота нужное, дело для флота важное. Вы уж потерпите.
— Да терплю, куда деваться. Чёрт бы побрал этих умников, инженеров косоруких с верфей Адмиралтейских, — Похвиснев только рукой махнул на шутовство командира, — новейший броненосец, а проржавел едва ли не как десятилетний "Наварин"...
Пока в башнях главного калибра шли приготовления к бою шестидюймовки "Осляби" умудрились успешно отстреляться по двум японским миноноскам, обозначившим попытку атаки броненосного отряда. Один миноносец запарил, остановился и был затоплен экипажем, спасшимся на шлюпке, а второй — отбежал обратно в порт.
"Владимир Иосифович, поздравляю с отбитием минной атаки и утоплением неприятеля, восхищён мастерством ваших артиллеристов", — отсемафорил с "Ушакова" Миклуха.
— Как же, атаки, — командир "Осляби" был несколько уязвлён тем, что производство в адмиралы подзатянулось, в то время как пятёрка "небогатовских орлов" уже получила орлов на погоны, — не пошли бы япошки двумя старыми минарями средь бела дня в атаку, разведывали наши силы для передачи Того в Сасебо...
— Владимир Иосифович, — старший артиллерист отвлёк Бэра от переживаний и самокопаний, — орудия главного калибра к стрельбе изготовлены, заряжены фугасными...
— Да, Сергей Эмильевич, приступайте и далее командуйте сами, тут не морской бой, манёвров не предвидится. Передайте моё особое удовольствие отличившимся расчётам.
— Слушаюсь! — Капитан второго ранга Генке чётко откозырял и спешно направился к носовой башне.
Защищающие порт береговые батареи, дальнобойным орудиям "Осляби", противопоставить ничего не могли. Потому, когда десятидюймовые "подарки" направляемые Генке и Тундерманом, начинали падать в опасной близости, доблестные самураи, организованно, по приказу, отступали в безопасное место. Два старых парохода, два буксира, пытавшихся замаскироваться плавкраном и второй миноносец, уже оставленный командой, были "раздолбаны" в пух и прах, но вот портовые сооружение возгораться не хотели категорически.
Зато провокация "Донского" и "Терека" удалась в полной мере. Японцы решили, что коварные русские собрались высаживать десант, а обстрел порта — манёвр отвлекающий и подтянули к местонахождению крейсеров несколько батарей полевых орудий и то ли пару батальонов, а может быть даже и полк пехоты. Лебедев дал возможность самураям сосредоточиться в прибрежной полосе и полным ходом повёл "Донской" к месту предполагаемой высадки. Артиллеристы старого крейсера открыли шквальный огонь по местам скопления японцев, снарядов не жалели.
— Константин Платонович, а ведь неплохо получилось, — командир "Донского", пронаблюдав воспарившие в воздух вражеские пушки, выкаченные отчаянными защитниками Гензана на прямую наводку, невероятно развеселился, — всё-таки умеет наш адмирал в копеечном деле рублёвый прибыток получить.
— Точно так, Иван Николаевич, — кавторанг Блохин мельком глянул в бинокль на разбегающихся японцев, — а фугасы то наши вполне себе неплохо разрываются, как минимум роту япошек уработали и к ним в довесок три или четыре орудия.
— Константин Платонович, подготовьте наградные списки. Думаю. все расчёты отстрелялись отменно, все достойны быть отмеченными.
Блохин кивнул. За поход и прорыв во Владивосток, а также за тяжёлую, изматывающую, но такую нужную службу "учебно-артиллерийской брандвахтой" командир и старший офицер крейсера-ветерана были представлены Небогатовым, помимо уже полученных орденов Святого Георгия (за "попятнанные" миноносцы во время форсирования Цусимы) к орденам Святого Владимира с мечами третьей степени и продвижению по службе. Лебедев должен был принять командование "Ослябей", как только Бэр получит адмиральские погоны, а Блохин тут же вступит в командование "Донским"...
К вечеру Небогатов, досадуя и чертыхаясь о даром потраченном угле (три уничтоженных японских миноносца адмирал в расчёт не брал), отдал приказ к возращению во Владивосток. Несмотря на то, что быстроход "Жемчуг" здорово напугал японских миноносников, командующий побаивался ночной атаки.
Лидировал эскадру "Донской", три броненосца береговой обороны "замыкали" колонну. Главную ценность флота, — броненосный отряд из "Александра", "Бородино", "Осляби", оберегали "Светлана", "Алмаз", "Жемчуг" и миноносцы.
Добравшись до Владивостока без приключений, эскадра втянулась в Золотой Рог. Николай Иванович злой и не выспавшийся поспешил в штаб флота. На вопрос Свенторжецкого о итогах рейда, адмирал сердито буркнул, что от роты пластунов толку было бы больше чем от прогона чёртовой дюжины кораблей туда и обратно, и прошёл к себе в кабинет. Дурное настроение комфлота объяснялось просто — запасы угля катастрофически таяли, а пополнял их жидкий ручеёк поступлений с Сучанских шахт. Флот, даже отстаиваясь во Владивостоке, пожирал необычайно много топлива. Если император не намерен заключить мир в ближайшие пару месяцев, то угольный вопрос непременно станет стратегическим.
А самодержца, похоже, заусило...
Сейчас, когда Германия демонстративно и напоказ задружила с Россией, не то что Франции, самой владычице морей было жизненно важно пошатнуть, а лучше — порушить эту дружбу двух империй. Не императоров, нет. То, что кузены вместе охотятся, обсуждают балерин и актрисок, а подвыпив, строят планы по разделу мира, знали все, кому положено это знать. Но наметившееся сотрудничество генералитета двух континентальных держав, а особенно отзывы флотских офицеров о "предателях лягушатниках", и о "толковых немцах" передаваемые ещё с эскадры Рожественского нервировали и Париж и Лондон. А теперь и Небогатов из дальневосточного далека так "гавкнул" на французов и так унизил англичан, давая пространное интервью журналистам...
К русскому императору зачастили послы, зондируя почву и намекая о возможных преференциях. А Николаю, очевидно, понравилось быть "пупом" мировой политики...
Вот и сейчас адмирала ждали пространные телеграммы от царя повествующие об успехах в Маньчжурии и необходимости разгрома Соединённого флота к моменту десантирования на Японские острова. Таковых телеграмм у Небогатова скопилось с полдюжины, похоже царственный тёзка, сделав комфлота практически наместником Дальнего Востока, не мог не общаться с конфидентом хотя бы пару суток.
— Евгений Владимирович, будьте добры, уж сообразите ответ Его Величеству, какой-нибудь приличествующий, — скаламбурил вице-адмирал, — у меня бессонница, не соображаю ни черта. Вы же знаете прекрасно, что ответить государю, а я потом отредактирую. Какие ещё новости, расскажите вкратце...
Новостей для командующего было немало. Во-первых, пришло срочное сообщение от Бухвостова о бое в заливе Анива. Увы, но "отгрызть" у Камимуры броненосный крейсер не получилось. Напротив, "Богатырь", столь прекрасно начавший бой и утопивший четыре миноносца, нахватался шести и восьмидюймовых снарядов с "Адзума" и "Токива" и еле успел "отползти" в сторону от прорывающихся неприятельских крейсеров. По счастью убитых было немного — семеро, раненых — тридцать, в том числе и Стемман, не сходивший с мостика, "нашёл свой осколок" взрезавший неистовому каперангу левое бедро. Правда, "Токива" и особенно "Адзума" получили подарки и от "Богатыря" и от "Громобоя". Но хода не утратили, 17-18 узлов держали уверенно. "Громобой" также был побит — вышла из строя левая носовая восьмидюймовка. Учитывая, что флагманский "Идзумо" был целёхонек, погоню за уходящей броненосной троицей продолжать не стали — "Олег" и 17 то узлов держал с огромным напряжением, "Аврора" перегружена, а на "России" — пехотный батальон для гарнизона Камчатки...
Посему Бухвостов и Брусилов наскоро посовещались и решили, что куда важнее выполнить главную задачу, — соединиться с "сахалинцами" и отправить "Камчатский отряд" по назначению. Благодаря мощным радиопередатчикам эскадры встретились практически в запланированной точке, в восточной части залива Анива, разве что погоня за крейсерами Камимуры несколько отсрочила рандеву.
Не без проблем (свежело) Брусилов и Семёнов перебрались на "Николай 1", а вот пехота с "России" на удивление быстро и сноровисто, с матерками и шутками переправилась на "Днепр", заняв наспех сколоченные нары, где совсем недавно ютились пленные японцы, собранные с островов Курильской гряды. Впрочем, российскую пехоту, настроившуюся попутешествовать (а в Камчатский батальон отбирали молодых солдат и почти всех по желанию) флотский сервис не расстроил ничуть — в казармах бывало и хуже. А флотский паёк вообще побудил половину батальона поинтересоваться переводом в морскую пехоту...
"Орёл", "Россия" и немного побитый японцами, но скорости не утративший "Громобой" проводили к проливу Уруп "камчатцев" — флагманский "Николай 1" под флагом контр-адмирала Брусилова, "Аврору", "Днепр" и "Кубань".
Эскадра отстаивалась в Корсаковском посту, ожидая возвращения отряда, на "Суворов" с докладом прибыл Фитингоф.
— Вы уж извините, Бруно Александрович, не смогли удержать Камимуру за хвост, больно скользок оказался, вывернулся. А так хотелось его крейсера под ваши орудия выгнать.
— Ничего, Николай Михайлович, навоюемся. Мои орлы засиделись в "Амурской луже", теперь прямо рвутся в бой. Буду просить Николая Ивановича не запирать "Наварин" в заливе Петра Великого. Ладно романтики мичманцы, орденов жаждущие, так и команда единодушно претензию выставила, — повоевать хотят. А ведь пока шли с Балтики, не наблюдал я воодушевления в экипаже.
— Всё просто, хотят отличиться ребята, что на "Александре", что на "Суворове", что на "Наварине"...
— Э, нет, Николай Михайлович. Вы своих гвардейцев с моими штрафными не равняйте. Но ведь и их проняло — хотят драки!
Фитингоф рассказал, что небольшой переход дался экипажам "Наварина" и транспортов непросто. Почти трёхмесячный "отстой" в Амурском лимане расслабил и команды и офицеров. Разве что штурманам не было покоя — полковник Филипповский казалось, задался целью отметить каждую мель в Сахалинском заливе, организуя на катерах одну за другой экспедиции по исследованию северо-западной части Охотского моря. Ну и минным офицерам нашлось дело — тралить японские мины, выставлять свои. А вот у артиллеристов практики не было...
— Во Владивостоке не заскучаете, а попрактиковаться в стрельбе — да может быть сегодня-завтра и придётся. У Камимуры тут пять броненосных крейсеров, четыре бронепалубника, куча миноносцев. Стемман всё-таки не всех перетопил, как ни старался. Потому высока вероятность ночной атаки, прошу вас, Бруно Александрович, накрутите вахтенных. Могли и расслабиться в "Амурской луже", не в обиду вам будет сказано.
— Какие могут быть обиды, Николай Михайлович. А бой "Богатыря" в учебники войдёт. Надо же — ЧЕТЫРЕ больших миноносца за считанные минуты на дно морское отправить!
— Написать сначала надо те учебники. Ну, коль у нас на флоте Тихоокеанском такие теоретики как Брусилов и Семёнов служат, они и займутся, благо оба были очевидцы подвигу "Богатыря". А пока, Бруно Александрович, давайте сообща продумаем, как отбиваться будем от Камимуры, если он сейчас на нас навалится. Без "Орла", "Громобоя" и "России" нелегко придётся...
К счастью, опасения контр-адмирала не подтвердились, наверняка Камимура "зевнул" разделение эскадр, да и повреждённые "Адзума" и "Токива" не располагали к атакам на броненосцы с "двенадцатидюймовыми аргументами"...
Силы обороны южного Сахалина с мая по август 1905 года выросли даже не в разы — на порядок. Два переброшенных на остров кадровых пехотных батальона без дела не сидели, отрыли несколько линий окопов в 15-20 верстах севернее Корсаковского поста. Оборудовали также основную и несколько запасных позиций для восьми полевых трёхдюймовок, которые как величайшая ценность были переправлены на каторжанский остров после фразы императора, о недопустимости впредь такой ситуации, когда коварный враг топчет землю российскую, пусть даже и каторгу...
Лейтенант Максимов свою "морскую батарею" из пушек "Новика" и трёх морских трёхдюймовок, выделенных Клапье де Колонгом по отдельному приказу командующего флотом, расположил в паре вёрст от моря, тщательно замаскировав орудия. Сейчас бравый офицер, помеченный в знаменитом блокноте Небогатова как "многообещающий и энергичный, толковый, продвигать в первую очередь" отчитывался перед Бухвостовым, передав контр-адмиралу журнал наблюдений с им же организованных наблюдательных постов.
— Благодарю вас, Александр Прокофьевич за службу. Командующий очень вас ценит. Служить вам на новом крейсере "Новик", который обязательно появится в составе флота российского в самом близком времени — слово адмирала Небогатова не пустой звук.
Просьба Максимова, усилить его разномастную батарею парой-тройкой хороших комендоров была выполнена. Приказав сыграть "большой сбор" Бухвостов просьбу лейтенанта Максимова передал как пожелание вице-адмирала Небогатова и почти все наводчики сделали три шага вперёд. Командир броненосца и старший артиллерист страдальчески и выразительно скривились. Но командировка пяти (помочь хорошему человеку — так помочь!) комендоров с противоминной артиллерии урона боеспособности кораблю нанести никак не могла и Бухвостов за ужином в кают-компании актёрские способности новоиспечённого капитана первого ранга Андрея Павловича Македонского оценил как весьма и весьма посредственные.
Ночь у сахалинского берега прошла спокойно и с возвращением отряда Юнга эскадра двинулась во Владивосток.
"Наварин" на десяти узлах уверенно держался за "Орлом" и несмотря на опасения Фитингофа о расхолодившем команду броненосца "амурском сидении", маневрирование пожилого броненосца и работа сигнальщиков были вполне на уровне. Как вот только покажут себя артиллеристы. Впрочем, вряд ли по отдельности Того, либо побитый Камимура рискнут выйти против достаточно сильной эскадры из трёх эскадренных броненосцев, двух броненосных крейсеров, трёх крейсеров бронепалубных. "Иртыш", "Анадырь", и "Корея" немного отставали от броненосцев, практикующихся в отрядных эволюциях. Замыкающим в ордере шёл "Богатырь" по прежнему грозный, хоть и потерявший в бою две шестидюймовки. Одно орудие восстановлению не подлежало, а второму требовался небольшой ремонт. Стемман на мостике в кресле размышлял о будущем. В первый же поход после затяжного ремонта случился бой и крейсер был изрядно побит. Не тяжело, — можно было обойтись и без докования. Увы, внешний вид красавца "Богатыря" после двух больших пожаров вызывал не гордость, а сострадание, что недопустимо по отношению к боевому кораблю. Так считал честолюбивый и мнительный каперанг Стемман, кляня себя, что после фантастического, невероятно удачного боя с вражескими миноносцами не удержался и сблизился с броненосными крейсерами япошек на тридцать кабельтов, нахватав необязательных снарядов...
Впрочем, четыре уничтоженных больших миноносца неприятеля — это безусловный успех. И орден Святого Георгия скорее всего он получит. Только Александру Фёдоровичу хотелось не просто орден, пусть и самый почитаемый военными, но и орла на погоны и не как подачку — в отставку, а покомандовать, поводить эскадры. Чёрт, нога, как дёргает то!
— Осипенко, коньяку, живо, — прикрикнул Стемман на вестового...
