"God Hates Us All"
Джон оказался в числе детей, которые слышат собственную биографию в шелесте сплетен за спиной. О том, что их бросил отец, а мать, показушно сочетая работу с ведением домашнего хозяйства, каждый вечер прикладывается к бутылке бурбона. Трижды в день по выходным и четырежды в праздники, на Пасху аж пять — мог бы пояснить сплетникам Джон, однако не делал этого по определённым причинам.
Шарлотта Мейсон — она же сакральное "ма" для Джонни — жаловалась подругам, что её сын бездумно тратит жизнь на видеоигры и рок-музыку, а из подвала из белого барби-домика доносится рвота гитарных рифов и пальба виртуального оружия.
"Если бы только ма знала", — думал Джон и радовался тому, что она не знает.
Конечно, проще переехать в другой город.
Тридцать ступеней вели в его глубокое на-случай-войны убежище, заклеенное от пола до потолка плакатами рок-групп. В углу застыла мощная стереосистема, оставшаяся после отца, у одной стены — стол с компьютером и парой больших колонок, у другой — полуторная кровать, которую Джон самолично застилал каждое утро и накрывал линялым пледом, тщательно опуская его растянутый край до самого пола.
Полы, по определённым причинам, он мыл каждый день. Не хватало ещё, чтобы ма притащила в подвал пылесос и ненароком заглянула под кровать.
В гранях бетонной коробки, на долгие годы ставшей для Джонни домом, остался один штукатурный лоскут, не заклеенный плакатами. Кто-то (и хотел бы Джон знать, кто именно) когда-то (и хотел бы Джон знать, когда) чем-то (но слишком очевидно: это — кровь) нарисовал на стене Проход — уходящую друг в друга череду рамок, перемежённых с угловатыми символами. Миссис Мейсон как-то пыталась зашпаклевать и замазать "эту дрянь", но Проход неизменно проступал сквозь любую побелку и краску, поэтому женщина просто махнула рукой.
Но Джонни так сделать не мог.
Все дети знают, что монстры прячутся под кроватями — этими низкими продавленными предметами мебели, под которые страшно протиснутся и коту, не то что уважающему себя кошмару с хребтом и печенью, явно страдающими от детского сиганья по постели.
Джон с детства знал: монстры приходят из подвала.
"Главное, — давным-давно произнёс мертвецки пьяный отец, укладывая его спать, — не открывай глаза: пока ты Их не видишь, Они не видят тебя".
А после отец исчез. Но дом можно покинуть через три двери: парадную дверь, дверь на задний двор...
И Проход в подвале.
Раньше Шарлотта Мейсон нещадно ругала сына за то, что тот мочится в постель. Джон не знал, как иначе: когда он, крепко зажмурившись, слушал разносящийся по всему дому звук шагов и трясся под одеялом, мочевой пузырь всё решал за него.
Но пока Джонни не видел Их, Они не видели его.
До той ночи, когда Их увидела миссис Мейсон.
Кто знает, в чём было дело: забыла ли она принять транквилизаторы или выпила слишком мало и её потянуло на кухню, где в шкафчике призывно скучал бурбон, но полубезумный вопль разбил вдребезги мутную ночь и странное, быстротечное детство Джона.
Он нашёл мать без сознания в тёмном зале возле камина. И Их он тоже нашёл — длинные голые пальцы и руки дёргались, кровоточили и ломались под ударами каминной лопатки всё то время, что Джонни защищал руины прежней жизни.
На рассвете Они тихо ушли, и Джон точно знал, сквозь которую из трёх дверей Они покинули дом.
Шарлотту Мейсон на две недели забрали в психиатрическую лечебницу. Алкоголизм, "душевная болезнь" и вдовство казались достаточным основанием для лишения родительских прав, но Ширли Мун, адвокат и дальняя родственница отца, сумела доказать в суде мимолётность ночной истерики. На это ушли все деньги, откладываемые миссис Мейсон сыну на колледж. Врач-психиатр подтвердил: пациентка получила шок о привидевшегося, но никаких "особых" отклонений от нормы у неё не наблюдается.
"Это была просто игра теней, — говорила Шарлотта в суде, — знаете, было ветрено, и тень деревьев колыхались на стенах. Мне следовало плотнее зашторить окна".
Джон с огромным трудом отчистил ковёр от едкой, поносного цвета жижи, заменявшей Им кровь. Он точно знал: ему не привиделось. И он отлично понимал: если приступ ма повторится, его отправят к дальним родственникам или в приют.
Конечно, проще было бы переехать.
Джонни уговаривал мать покинуть город, по-детски неумело манипулировал отмашками на общественное мнение, заклеймившее миссис Мейсон алкоголичкой с шизофренией. Но Шарлотта сменила работу, перекрасила фасад дома и начала посещать церковь каждое воскресенье.
Джон перебрался в подвал вместе с отцовской стереосистемой, компьютером и — но ма об этом не знала — отцовским дробовиком. Подруги уверяли миссис Мейсон, что это такой период: затворничество, рваные джинсы, тяжёлая музыка и видеоигры всю ночь напролёт. "Мне страшно подумать, — всплескивала руками Шарлотта, — на что он тратит деньги от подработок, из-за которых позволяет себе даже прогуливать школу!"
Если от закупки через третьи руки патронов оставалась мелочь, Джонни покупал ма цветы, за что всегда оказывался расцелован и обласкан. А после ужина, вымыв посуду, он спускался по тридцати ступеням в подвал, выкручивал на компьютере громкость и утомлённо играл в стрелялки, приучая соседей и мать к звукам выстрелов, периодически выныривающим из рёва гитар.
Он надеялся, что так никто не сумеет отличить их от настоящих.
Иногда настоящих оказывалось всего два или три за ночь. Порой счёт доходил до двенадцати.
На стене висело расписание заходов и восходов солнца, под них подстраивался старый электронный будильник. И, получив сигнал приготовиться, Джон со вздохом ставил игру на паузу, делал музыку погромче и запирал дверь в подвал на засов — абсолютно бесполезную вещь, так и не спасшую ни отца, ни миссис Мейсон от шока. Только после этого ритуала Джонни вытаскивал из-под кровати ящик с дробовиком и патронами.
"God Hates Us All!!! — орали динамики. — God Hates Us All!!!"*
Выше через этаж Шарлотта читала вечернюю молитву, уговаривая Христа дать немного ума её сыну.
Джон пил кофе и уговаривал Христа подежурить хотя бы одну ночь в подвале, чтобы он мог подняться в свою старую комнату и спокойно поспать.
Кровавые контуры Прохода вскипали багрянцем и расползались в одно сплошное пятно нервирующих пузырей. Миссис Мейсон оттопыривала мизинец и запивала бурбоном гламурно-розовую пилюлю транквилизатора перед тем, как откинуться на атласные простыни.
Тщательно вымытая днём медицинская утка с красной пластиковой крышкой ставилась возле кровати. Джонни усаживался на последнюю ступеньку лестницы, расставлял рядом коробки с патронами, чашки, сахарницу, кофейник, полный горькой бессонницы, и ждал.
Возможно, Бог действительно ненавидел их всех или его персонально.
Однако на коленях лежал дробовик, ма получила повышение на работе и предвкушала покупку автомобиля, а соседская девочка согласилась пойти с ним на дневной киносеанс.
Поэтому Джонни мог позволить себе прощать Бога и всех его тварей.
Апрель 2018
_______________________________________
* — песня "Disciple" группы Slayer из альбома "God Hates Us All" (2001).
