Тени чёрного пламени

On this bed I lay,

Losing everything.

I can see my life passing me by

Was it all too much?

Or just not enough?

Wake me up, I'm living a nightmare...

'Time of Dying' by Three Days Grace*.

* * *

... Холодная дождевая капля пробравшись в глазницу маски повисла на ресницах, от чего еле заметная тропка в стоящем стеной сухостое подёрнулась мутной пеленой. Не двигая головой, я крепко сжал веко и спустя секунду снова открыл глаз. Пелена пропала, дождь тоже стих так же быстро как и начался. В наушнике зашуршало, тихий голос Норда сообщил:

— Два и шесть, дистанция — три косых.

Я сжал пальцами тангенту рации так, что получилось три длинных щелчка. Это означало, что пока шуметь не будем. Пусть 'свободные' подойдут поближе, три сотни метров слишком далеко. Может быть они идут своей дорогой, а те кто упал нам на хвост двое суток назад потерялись в топи, которая поглотила всё, что оставалось от комплекса 'Янтарь'. После событий на атомной станции и закрытия порталов Зону лихорадило месяцев восемь, может быть даже чуть больше. Рельеф где-то провалился, как это случилось на Свалке, а где-то словно бы по мановению невидимых исполинов образовались высокие холмистые сопки. Большая часть инфраструктуры, вместе с дорогами и небольшими поселениями вольных старателей сохранилась как и прежде, но граница между мирами стала более зыбкой. Внешние границы периметра не изменились, однако расстояния между поселениями постоянно росли, дороги уже больше никуда не вели, обрываясь где на середине, а где-то исчезли совсем. В районе завода 'Росток' появились неизвестные развалины, которые вскоре стали именовать Ульем. Это из-за причудливых гладкостенных пирамид, похожих на воткнутые вертикально в землю веретёна. Пчёл или других насекомых никто там не встречал, однако же и ходить туда мало кто отваживался. Вернувшиеся только пожимали плечами, что впрочем ничего не означало — каждый держал находки при себе, как и свято охранял пробитые среди аномальных полей маршруты....

— ... Два — три, контакт на двенадцать!

Это Андрон, всё такой же нетерпеливый как и прежде, углядев в кустарнике наших гостей поспешил с выводами. Слон в рейды с нами уже не ходил, сказывались последствия ранения, но из Андрона со временем выйдет хороший боец. Жаль что пока парень слишком горяч, но это пройдёт. Я снова дал сигнал оставаться на месте, территория кишела сфинксами, которые теперь расплодились неимоверно. Если услышат стрельбу, то нападать не станут, однако прикончат победителя, это теперь практически норма. Звери словно бы выжидали, когда люди ослабят друг друга а после начиналась охота: уцелевших сфинксы брали в кольцо и загоняли в какое-нибудь гиблое аномальное поле. На этих четвероногих зверей, более всего похожих общей статью на африканских львов, не действовали эффекты большинства гравитационных и электрических ловушек. Как-то они умели их отключать на короткое время и потому укрыться от гона за аномальными полями было невозможно. Тех же, кто пытался дать отпор, сфинксы разрывали походя, почти не сбавляя скорости. Кроме внушительных по своей остроте и величине когтей и зубов, сфинксы били жертву длинным узким хвостом, покрытым твёрдыми зазубренными костяными пластинами. Передвигаясь прыжками, стая развивала скорость до пятидесяти километров в час. Поэтому все артельщики работали только с глушенным оружием, но вот за противника поручиться нельзя. Сброда и дураков за это время не убавилось нисколько, да и кто не станет отстреливаться, коли придёт нужда....

Поле заросшее высокой иссохшей травой тянулось вдаль метров на четыреста, пока хватало глаз. Со своей позиции у подножья невысокого холма всё отлично просматривается. Начало пустошь брала у края провала, где раньше была дорога на Свалку. После схлопывания порталов и новой серии землетрясений, Свалка представляла собой неправильной формы чашу, до краёв заполненную плотной завесой тумана. По слухам несколько мелких групп вольных старателей уже обосновались на склонах кратера, некоторые даже неплохо заработали на перепродаже разного барахла и артефактов. Но сам я этих людей не встречал, хотя два дня назад мы и прошли по самой кромке тумана у восточного склона кратера. Обычная земля, даже с остатками травы и уродливыми деревцами, ни живой души, ни аномалий мы не встречали.

От воспоминаний отвлекло шевеление кустов, колыхнувшихся против того вектора куда их гнул ветер. Переложив автомат ближе к себе, я осторожно, на короткое время глянул в монокуляр. Оптика не подвела, в доли мгновения мне удалось разглядеть цепочку фигур идущих точно по вытоптанной зверьём тропке. Ещё минут десять и они дойдут до островка, который когда-то создал человек. Там, дальше и левее, метрах в ста от того места где я сидел, виднелись развалины трансформаторной будки. Собственно от кирпичной коробки какую видел любой горожанин выходя из дома где-нибудь в родном дворике, тут мало что осталось. На мир скалилась только угловая северная стена, да груда слежавшегося мусора на месте утащенного кем-то трансформатора. Народу в группе было человек шесть, в то время как нас преследовал целый отряд, хорошо вооружённых и экипированных рейдеров-сечевиков. После разгрома у Припяти, группировка 'Вiльна Сiчь' почти перестала существовать, но вскоре западные покровители прикинули риски и под видом гуманитарных и экологических экспедиций в Зону потянулись всё те же хорошо вооружённые группы волонтёров. База в районе военных складов теперь называлась Держава, хотя нашивки и общая идеология остались что и прежде. Сечевики поглотили группировку наёмников и теперь они делили общую территорию, хотя по слухам стычки возникали постоянно и многие были недовольны сложившимся положением. Группы разведчиков и сборщиков артефактов обновлённых 'свободных', отныне действовали слаженно и предельно жёстко. Особенно потеснили 'Альфу', потерявшую в боях за Припять более двух третей личного боеспособного состава. С финансированием и прочим у альфовцев было не густо, как впрочем и до той самой битвы. Однако сейчас всё стало ещё хуже, поскольку финансирование из России резко сократилось. Видимо тамошние власти больше не видели особого смысла в поддержке группировки. Но неожиданно помогли отставные бойцы и ветераны отряда, поднявшиеся на 'гражданке', хотя их помощь конечно не сравнится с тем, что могло но не хотело дать государство. Всех, кто вроде нашей артели базировался в Промзоне как вольные стрелки, обложили подушным налогом. Но народ без особого скрипа платил, ибо все понимали, что на карту поставлена судьба отряда, который охраняет один из немногих островков стабильности во вновь изменившемся мире. Я уже подумывал было откочевать куда-нибудь, поскольку за заработком не гнался, а налог был не маленьким, но Василь, занявший место командира 'Альфы', стал подкидывать работёнку по профилю. Из-за этого наши отчисления порой составляли втрое меньшую сумму чем скажем у Барановского — нового хозяина 'Приюта старателя'. Он пришёл в Зону почти сразу же после окончания штурма Припяти, говорят, что дальний родственник Одессита. Все за глаза звали его Кепка из-за невеликого роста и пристрастия к тёплой ушанке, которую Барановский никогда не снимал. При нём питейный шалман расширился, превратившись в целый комплекс с ночлежкой, занимавшей обширные подвалы под цехами, поскольку стал единственным относительно безопасным пунктом торговли и отдыха в разросшейся и ставшей ещё опаснее Зоне. Домовые-ягеры ушли вместе со многими существами из параллельных миров, так что теперь в коммуникациях было пусто. Барановский нанял каких-то строителей из Бреднянска и за пару месяцев они обустроили подвалы, создав там нечто вроде гостиницы с номерами и просто залом уставленным койками где можно было переждать редкие теперь, но ставшие сильными и затяжными волны выбросов. Толковище захирело, из-за больших расстояний и убыли случайного народа в Зоне убивать друг друга на арене желающих стало не слишком много. Однако недавно я сам помогал каким-то шустрым парням с мандатами некоей литовской компании 'Балтспорт' переправлять в Промзону кучу камер и прочего телевизионного барахла. И обосновались они именно в пустующем здании где раньше проводились бои. За главного теперь тут был долговязый молчаливый поляк Яцек, который по слухам занимался ещё и ростовщичеством. Василь сначала сопротивлялся, однако после долгих переговоров тянувшихся почти две недели, подручные польского любителя экстремальных видов спорта таки начали монтировать аппаратуру. А вскоре рядом с помещением Арены появилась блочная пристройка, с прямолинейной надписью: 'Букмекер: ставки под залог имущества и за наличный расчёт'. Правду гласит народная мудрость про то самое свято место, которое долго не пустует...

— ... Три— двенадцать, северо-запад. Четыре косых!..

Снова Норд углядел что-то вдали, и зная Юриса я тоже чуть сместился влево, приложив монокуляр к глазам. В полукилометре справа, сухостой мерно колыхался против ветра, но на этот раз это точно были 'свободные', поскольку караван шёл со стороны Агропрома, где теперь у сечевиков было две укреплённых передовых базы. Как верно сосчитал Юрис, в караване было с десяток бойцов и две вьючные лошади. Судя по направлению и характеру снаряжения, это скорее всего снабженцы. А те, кого мы приняли за преследователей, просто встречающие. Видимо хохлы насобирали много всяких редкостей и теперь переправляют хабар на главную базу. Будь это засада, встреченные нами раньше бродяги расположились бы примерно там, где я сейчас сижу. А так, просто стали в развалинах, вынесли охранение из двух бойцов с 'ручняком' и ждут. Значит, от погони мы оторвались, нужно отметить нынешнюю схему отхода как рабочую, но это потом, дома. Нет смысла бодаться с такой силищей, тем более что мы тоже идём домой и боекомплект всего треть от потребности на такую ораву народа. И в тот момент, когда рука уже сама убирала монокуляр в боковой карман разгрузки, взгляд зацепил что-то необычное. Вторая лошадь каравана несла на себе не тюк, а прильнувшего к гриве всадника со связанными за спиной руками. Он был одет в обычный дождевик с капюшоном, но как раз сейчас порыв ветра сбросил его набок и я вновь прильнув к окуляру увидел странную безволосую голову с кожей пепельно-синего цвета. Кто-то из сопровождавших мгновенно подскочил к пленнику и с силой натянул брезентовый колпак обратно. Сконцентрировавшись, я послал мыслеимпульс в ту сторону, но ответа не получил. После исчезновения обелиска и тяжёлого ранения, способности мои несколько притупились, но расстояние было небольшим, даже для такого недоучки как я. Вот так номер, чтоб я помер! Сечевики взяли в плен кого то из племени Изменяющих, что в принципе невозможно, ведь все уцелевшие после битвы с Ткачами ушли по тоннелю, проложенному Обелиском. На отщепенцев прислуживавшим неудачливым покорителям Земли пленник тоже не походил, те кровохлёбы просто серой масти, да и в плен такого брать бессмысленно. Решение пришло подспудно, идея словно бы сама по себе всплыла в сознании и оформилась в рискованный но вполне осуществимый план. Отжав тангенту рации на передачу, я дал один длинный и два коротких тона на частоте отряда. Это означало общую готовность, запрещающую открытие огня без прямого приказа. Потом тихо приказал:

— Третий ко мне, второй — руби по секторам два и три. Как приняли?

— Второй принял, сектора под контролем...

— Третий принял, иду.

Я сполз вниз и медленно отошёл под прикрытие холма, попутно убрав растяжку с той стороны откуда придёт Андрон. Парень появился быстро, словно призрак проступив сквозь изжелта-серую стену травы. Одетый в уже обношенный и ладно пригнанный по фигуре 'сумрак' (1), парень смотрелся как часть пейзажа. Выделялся только обмотанный камуфляжной лентой 'калаш', который боец бережно держал на сгибах локтей у груди. Все бойцы в артели были вооружены основным оружием одного калибра, так я решил с самого начала и все кто остался и приходил в нашу небольшую группу с этим порядком соглашались. Так у Андрона был грамотно облегчённый АКМ(2) с телескопическим прикладом, пластиковым цевьём и штурмовой передней рукоятью. Автором этого обвеса был некто Семериков, отставной альфовец перебравшийся под крыло местного барыги. Само собой этим дельцом был Тара, ставший главным по обороту оружия и всякой снаряги в Зоне, расширил мастерскую где мне благодаря старым связям удалось выбить существенную скидку на починку оружия и снаряжения. Цену драл как обычно — втридорога, но после известных событий, путь до Кордона измерялся уже не километрами, а днями, иногда даже месяцами. Транспортом как и прежде были лошади, вертушки внутрь периметра летать перестали, несмотря на то, что теперь летать было не так опасно как в прежние времена. Скорее всего это потому, что украинские власти убрали из Зоны все научные лаборатории, а следовательно отпала необходимость в их обеспечении. Теперь, как и остальные страны сидевшие вокруг периметра словно голодные у бурлящего котла с похлёбкой, Украина изредка оплачивала услуги частных подрядчиков. Вертолёты летали вглубь Зоны, но это событие происходило весьма редко, всего два раза за последние полгода и оба раза это были вертушки с опознавательными знаками НАТО. Всем было понятно, к чему приведёт усиление сечевых — европейцы хотят монополизировать торговлю артефактами, как недавно прибрали к рукам все украинские наработки по аномальной активности в местной Зоне отчуждения. Два месяца назад, в Дюссельдорфе с помпой открылся исследовательский международный центр 'Атлас Глобал Рисерч энд Инвестмент', где почему-то сразу установилось жёсткое подчинение совета директоров некоей закрытой группе инвесторов из США. Все артефакты добываемые старателями из проукраинской 'Вiльной Сiчи' и большинством крупных групп вольных бродяг, так или иначе оказывались в руках закупщиков из фактории 'Атлас Глобал', которая обосновалась в Бреднянске. Мне так или иначе было всёравно, поскольку наша артель занималась только поиском и спасением пропавших в Зоне людей. За это тоже платили, но само собой не так много как за различные диковины вынимаемые из аномалий. Однако для меня это был ещё один незыблемый принцип, из-за которого вскоре ушёл Михай, прибившийся потом к небольшому отряду своих земляков. Это была ощутимая потеря, но соприкасаться лишний раз с непонятными и потенциально опасными вещицами я не хотел. Как сразу же отклонял и завуалированные предложения на устранение тех или иных личностей. Правда тут были исключения: бандитов и наёмников мы в живых никогда не отпускали, а если надо то и выходили на прямую конфронтацию как с теми так и с другими...

— Что случилось, Антон Константиныч?

Андрон вот уже пару секунд выжидательно смотрел на меня, сидя напротив и теребя автоматный ремень. Стряхнув с себя вновь набежавшую задумчивость, я вынул свой ПДА и набрав код сбросил данные по заданию на коммуникатор Андрона. Потом молча подвинул небольшой тяжёлый контейнер снятый два дня назад с обугленного и перекрученного трупа некоего австралийца.

— Планы меняются, ты берёшь с собой двух бойцов и немедленно топаешь с ними на базу. За старшего в твоей подгруппе останется Кудряш, они с Мотрей и Горой сами дивизии стоят. С собой возьми Крёстного и Птаху. Доложишься профессору Либерману, расскажешь, что экспедиция погибла и передашь контейнер о котором он говорил. Данные и отчёт скинь только после того, как забашляют. Проследи особо, чтобы деньги были переведены сегодня же, без проволочек вроде как в прошлый раз. Приказ понятен?