прода 29.05

С "плевать" я погорячился. "Дикие гуси" — а Овен с дружками принадлежал к славному сообществу наёмников — в отличие от военных со мной не церемонились. Те тоже не отличились гостеприимством, но прохладную корабельную кладовку с ненавязчивыми охранниками я уже вспоминал с ностальгией. Когда звездобаран объявил: "никаких лишних телодвижений!", он имел в виду точно то, что сказал. Даже попытка размять ноги, пройдясь от стены до стены номера дешевого клоповника, какой занимали эти трое (тройка явно не моё счастливое число!), моментально приводила к всеобщему неудовольствию, выражавшемуся всегда одинаково — тычком или подзатыльником. Прогулки позволялись только по делу — до обшарпанной двери в туалет, общий на этаже, и обязательно в сопровождении как минимум двоих, что одинаково не приводило в восторг ни меня, ни этих дуболомов. Даже поесть мне приносили прямо на место с обязательно повторяемой из раза в раз несмешной шуткой: "Жратва для ее высочества!"

Имён наемников я не узнал, только клички: Овен, Топор и Гога. И единственная робкая попытка спросить, почему мужика с обычной рязанской внешностью зовут столь экзотично, окончилась знаете чем? Нет, не угадали, не подзатыльником! А крепким таким фофаном по лбу! Видимо, чтобы мозги, сдвинутые от постоянных ударов по задней части головы, встали на место. Сами солдаты удачи проводили время очень содержательно: они ели, пили пиво и играли в карты. Разыгрывая МОИ, ёпта, деньги! В первый же день постоя карманы всей моей одежды подверглись тщательному обыску и с возгласом: "Принцессам деньги не нужны — за них платит свита!", рулончик банкнот, с кровью выторгованный у Маньяка, а с ними еще несколько купюр, монет и всяческая мелочь примерно поровну распределились меж моими соседями. Обшарили, кстати, тщательно — нашли даже те тайники, о которых я забыл.

И как я ни сжимал гневно кулаки, как ни матерился в душе — поделать ничего не мог. Даже непродолжительного наблюдения за железнокулачниками хватило понять: несмотря на придурковатый вид, на постоянную обжираловку и бессчетно потребляемое пиво, двигаются они не менее профессионально, чем Вершинин, до которого мне как пешком до дома.

К счастью, ни защитные кольца, ни мамин медальон трогать не стали. И понимай, как хочешь: то ли они им не приглянулись ввиду своей невзрачности, то ли интеллект бойцов выше, чем я им приписываю — ведь чужой, настроенный на хозяина артефакт может здорово испортить вору жизнь, вплоть до летального исхода. Есть еще вариант, что им просто запретили — из невольно слушаемых разговоров я уже понял, что они члены большого отряда, и над ними есть еще начальники.

В общем, занятий, кроме как предаваться мечтам о мести трем уродам, у меня не было. Если к изысканному обществу добавить еще жару, духоту, непривычную пищу, усиленные динамиками и врезающиеся в мозг призывы муэдзина с минарета расположенной совсем неподалеку мечети, и полное бессилие перед обстоятельствами — становится понятно, как радовался я, топая на общий сбор, объявленный на третий день!

— Время — деньги, поэтому буду краток, — начал седовласый крепкий мужчина, видимо, командир "Железных кулаков", когда шум утих, а все распределились, в том числе и я со своими конвоирами, по ангару с зачехленной техникой. — Поездка домой отменяется! У нас новый найм. Одному из принцев требуется большой отряд, так что берут всех, даже легкораненых, если через неделю смогут встать в строй. Это персонально Коку и Рябине, — обратился он к двум бойцам, щеголяющим белыми повязками, и, дождавшись их довольных кивков, продолжил. — Дельце предстоит жаркое, но и заплатят по высшей ставке! — одобрительный гул сопровождал почти каждую его реплику — глава "кулаков" явно пользовался авторитетом, — Север, что по технике? Выступать уже вечером.

— Всё норм, выедем. А что по боеприпасам?

— Заказчик откроет нам свой склад, от нас требуется список, правда, на английском, но с Башней разберетесь.

— Лады!

Глава "Железных кулаков" продолжал нарезать своим людям задачи, а у меня в голове набатом била мысль: "А как же я?!" Похоже, этим же вопросом озаботился и Овен, потому что после роспуска собрания он выкрикнул;

— Марс, а что с принцессой?

— Какой еще принцессой?.. У нас договор с принцем Фархадом... — неприкрыто удивился носящий имя бога войны, — Ять! — кратко и ёмко выразился он, узрев мою белую физиономию среди загорелых татуированных тел, — Графёныш совсем из головы вылетел! Вовка меня убьет!

Даже "графёныш" был определенно лучше "принцессы", хотя бы мужским родом, но набившее оскомину обращение стало как-то побоку. До сих пор я достаточно стойко терпел все повороты судьбы, но сейчас собирался вот-вот позорно разреветься на глазах у нескольких десятков незнакомых людей. Что я буду делать в чужой стране без денег и документов? Без знания языка? Тут свои-то, мягко говоря, не особо тепло приветили, а что будет, когда они меня бросят?

— Топор, оббеги соседей, узнай, кто домой собирается, — дал задание командир самому болтливому из знакомой троицы бойцу.

— Нефиг потеть и ноги сбивать из-за принцессы, — опять встрял Овен, — Вчера Дорофея из "Ястребов" встретил, у них ночью рейс на большую землю, раненых хотят вывезти да часть сломанной техники, которую здесь не починить. От одного графинчика самолет не развалится.

— Добро! С Ястребом я улажу! — с резким кивком поблагодарил Марс Овна, — Где его вещи?

— Все с собой носит, замерзнуть боится! — заржал Топор, тыча пальцем в мой тючок. А что делать, если я вообще не знал — вернусь ли в номер со сбора? Со мной же планами никто не делился! А когда я собрал и пристроил на манер рюкзака свой нехитрый скарб, звездобаран, в отличие от моментов, когда я по его мнению тупил, на сей раз даже сломанным ухом не повел.

— Вот и отлично! Север, где-то здесь байк нашего приблуды?

— Сейчас выведу!

— Принцесса, а ты у нас девочка с приданым! — присвистнул Гога, не ездивший за мной в порт и не видевший моего железного коня, — Махнемся, не глядя?

— Грабли убери! — осадил наемника командир, заводя мотоцикл и устраиваясь за руль, вызвав во мне приступ дикой ревности, вероятно, отразившийся на лице. — Чего стоим, величество, особое приглашение нужно? — он похлопал приглашающим жестом по заднему сиденью, — Помаши дядям ручкой и вперед! Завтра уже на большой земле будешь, там будешь своим нянькам характер показывать!

Очередное издевательское обращение уже не задело, и этот приказ я выполнил с удовольствием, показав при выезде напоследок "дядям" неприличный жест.

На базе "Ястребов" царила суета — готовились к погрузке. Меня приткнули в уголок с ранеными, а как уж главный кулак договаривался с коллегой, что обещал — мне неизвестно. Долго просидеть не удалось — подошедший врач внаглую пристроил к делу — "отрабатывать проезд". На большую землю собирались вывозить действительно тяжелых, которых помимо полученных ран еще и местный климат грозился доконать, и забот при транспортировке с ними было много. Подай, принеси, но после долгого вынужденного безделья и молчанья даже такое было за радость. К тому же работа хорошо отвлекала от невеселых размышлений — совсем без денег и на родине нелегко придется.

Спустя два часа, заполненных беготней, в зал ворвался белый от волнения наемник в пустынном камуфляже и проорал:

— Ястреб! Отбой! Птичку сбили!

После секундной тишины пространство вокруг взорвалось гомоном и криками — все спешили высказать свое мнение. И, конечно, — на великом матерном. Сам тоже не удержался и добавил к общему хору пару крепких словечек.

Обратная процедура разгрузки с платформы шла лениво: раньше поджимало время фрахта самолета — за простой капали бы деньги, а теперь-то куда торопиться? Народ вяло шевелился, заталкивая убитые в хлам машины внутрь ангара, но раненых, в отличие от техники, собрали и увезли быстро, оставив меня опять без дела. Предлагать свои услуги в переноске тяжестей не стал — одно дело помочь беспомощным людям, а другое — ломаться на чужого дядю. И без меня найдется, кому железо ворочать.

— Ну что ж, раз так вышло — давай знакомиться! — подошел через какое-то время ко мне альфа-ястреб, — Ястреб! — очень содержательно представился он.

— Кабан, — также информативно представился в ответ. Сюда бы еще пригласить звездобарана, и можно начинать собирать зоопарк.

— Пока что даже на подсвинка не тянешь, — возможно, он и не собирался оскорблять, но прозвучало очень обидно, — Какими судьбами здесь?

— Совершенно случайными, и очень хочу домой, — обозначил свою позицию. От волнения голос дал петуха, и прозвучало мое заявление не уверенно, а жалко.

— Пока что, как видишь, невозможно. Я так понимаю, идти тебе некуда?

— Да, — показалось мне или нет, что глаза Ястреба как-то по-особенному блеснули?

— От своих обязательств я не отказываюсь, но предсказать, когда случится следующая оказия — боюсь что-то обещать. "Летуны" нас не сильно любят, — поморщился он и пояснил, — Страховка рейса нам не по карману, а лететь на свой страх и риск немного желающих. Не ссы! — "подбодрил" меня наёмник, — Не бросим! Но, скорее всего, какое-то время придется перекантоваться у нас, пока на новый рейс не договоримся, или пока Марс со своими "кулаками" не вернется — тогда верну тебя ему, его отряд побогаче, свой самолет имеет, на большую землю регулярно летают. Но это уже как получится. А так — спальник организуем, на миску супа тоже наскребем, но с излишествами — извини! Как видишь, живем на отшибе, местной воды едва-едва хватает на питье, остальная вода опресненная и тоже привозная — до моря порядком километров. Так что на что-то особенное не рассчитывай.

Выданный спальник оказался самым тривиальным стареньким дырявым спальником, а не метафорой, как я подумал вначале, и стелить его предполагалось в этом же ангаре. Но я был рад и этому. Также, как и выданному перед сном просроченному сухпаю — он хотя бы был российского производства и не содержал экзотики. Да и жрать после длинного нервного дня хотелось адски — я бы и от добавки не отказался. Как быстро меняется мировоззрение: предложи мне кто такое с месяц назад — я бы скорее предпочел поголодать, чтобы потом наверстать нормальной едой, а тут наворачивал, разве что не вылизал банку с кашей под конец.

Если гостя у "Железных кулаков" я тоской вспоминал корабельную кладовку, то теперь пришел черед грустить по Овну и компании. Как вскоре выяснилось, по местной иерархии "Ястребы" были даже не дном, а днищем, ниже них в наёмничьем поселке не котировался никто. Такую своеобразную славу отряду принесло последнее дело, когда по заказу нанимателя они сожгли целый оазис вместе со всем населением. Полностью. Заживо. Даже в среде солдат удачи, где принципы являлись слабоузнаваемым словом, примененная ничем не мотивированная жестокость вызывала как минимум недоумение, а чаще брезгливость.

Со своим появлением я застал как раз раскол отряда — не все были согласны с новыми веяниями. Политика сменилась с недавней смертью старого Ястреба, когда его место занял сынок-ястребеныш. И вроде в деньгах даже выиграли, но большая часть ветеранов уволилась буквально на моих глазах — не всем по душе пришлось истребление мирного населения. Остались лишь те, кому было все равно, и те, кому не давал уйти незакрытый контракт. А набираемое пополнение формировалось из совершенных отморозков, которых я откровенно побаивался. Пока что меня спасало покровительство командира, связанного какими-то неизвестными мне обязательствами с главным "Железным кулаком", но расстилать спальник с каждой ночью я предпочитал все дальше и дальше от основного контингента.

На этой почве мы как-то быстро сошлись с одним из осколков старого отряда — жизнерадостным конопатым парнем лет двадцати пяти по кличке Санни, которую я несколько дней ошибочно принимал за сокращение от Александра — Саню, и так к нему и обращался, пока он меня не поправил:

— Я Санни, то есть солнечный, — он с намеком взъерошил свои ярко-рыжие волосы, — легко запомнить.

— А по имени?

— Вася, Василий. Не люблю свое имя, так что лучше зови как все — Санни. Я уже привык.

— Хорошее имя. Царь вроде бы?

— Да, ну его! Когда я был маленьким, у нас четыре кота сменились, и три из них — Васьки! А четвертый — будешь смеяться — Рыжик! До сих пор теряюсь, когда кричат: "Василий, иди кушать!" — то ли меня зовут, то ли кота! Тебя-то самого как звать? Не Кабаном же крестили?

— Вообще-то Петр, но та же фигня. Зови лучше Кабан.

— А что так? Апостол Петр, Петр Первый, Петр Романов, что ни тезка — то личность! И значение нормальное — камень, опора, столп?

— Вот именно что — личности, — сам того не зная, Санни разбередил еще незажившую рану, — Меня в честь одного из них и назвали. Только я никак не тяну.

— Какие твои годы! — хохотнул рыжий, — Прославишься еще!

— Вот царем станешь, тогда и поговорим! — отбрил я его.

Санни был действительно солнечным, если бы не общение с ним — не знаю, как бы пережил тот период. Даже странно, что многие обходили его по широкой дуге, не рискуя приблизиться, пару раз замечал, как даже крестились вслед. Это наемники-то! А мне с ним было легко, несмотря на разницу в возрасте. Только он, по-моему, мог с одинаковой ослепительной улыбкой жевать уже вскоре вставший поперек горла армейский паёк, радоваться любой мелочи и каждому прожитому дню. Никак не мог понять, что такой человек забыл в этом месте и этой компании.

— Да, то же что и все, — деньги! — ничуть не смущаясь, ответил он где-то через неделю с нашего знакомства на мой прямой вопрос. — С моими умениями два пути: либо в армию, либо вот так. Но в армии я бы то же самое лет десять, а то и больше зарабатывал — нормальное жалованье только начиная с майора идет, а здесь, если повезет, можно гораздо быстрее состояние сколотить.

— Такими методами?

Санни в единый миг стер с лица улыбку, сделавшись взрослым:

— Пусть я стоял в оцеплении, второй линией, но это всегда будет со мной. Мог бы разорвать контракт — ни минуты бы не думал. Но договор я заключал с Алексеем Ивановичем — это старый Ястреб. Тебе не повезло его застать, а он был нормальным командиром — в откровенную грязь мы не вписывались, в основном вместе с армейцами работали. Кроме того, старик был другом моего отца, они в свое время вместе не один пуд соли съели. Кто ж знал, что так повернется — даже не в бою погиб. Его жара местная доконала — понервничал, инфаркт, и нет человека. А у меня контракт на семь лет, с обучением, если разорвать — то все, что заработал, отдать придется, еще и приплатить. И знаешь, я бы отдал, только у меня уже давно нет этих денег — я почти все домой высылаю. Не у всех же богатые родители и миллионы в банках!

— Это ты сейчас к чему?

— Колечки твои... много говорят.

— Забавно, уже второй раз натыкаюсь на человека, который признает в них артефакт. Раньше никто внимания не обращал. На них что, незаметная мне надпись появилась: "крутая штучка"?

— Да, нет, не появилась, — улыбнулся он во все тридцать два ослепительно белых зуба, — Их может опознать только тот, кто с таким сталкивался. А у меня схожий комплект, — и он указал на два кольца, украшающих средние пальцы рук. Среди остальных, образующих своеобразный кастет, эти мало выделялись, но я-то как раз их почти сразу приметил.