Волчица и вопрос веры

С уважением и благодарностью — автору, изменившему мое отношение к жизни.

Некоторые описания, реплики, персонажи скопированы из оригинала не потому, что мне лень придумывать свои, а для большего соответствия исходнику.

Вопрос веры.

Князь Всеслав! Ни мудрый, ни удалый

Не минуют Божьего Суда!

(с) Б.Вещий, Слово о полку Игореве, переложение Н.Заболоцкого

Если боги в своих чертогах вообще употребляют пиво,

то берут его в Царицыне.

(с) А.Волков, охотник из Великореченска

— ...А вас, Штирлиц, я попрошу остаться!

Кто помнит, какое у фон Штирлица полное имя?

Правильно: Максимиллиан Отто фон Штирлиц. Отто — имя нерусское, зато Максимиллиан как звучит! Не то папе сильно нравилось кино “Семнадцать мгновений весны”, не то мама, как все старшеклассницы того времени, тайно вздыхала по актеру Тихонову — но в итоге “уж послала, так послала”. И теперь всем плевать, что фамилия твоя Сазонов.

Максимиллиан!

Осталось изобрести доспех имени себя, и можно империю провозглашать...

Тем временем коллеги покинули комнату, и начальник отдела плотно закрыл дверь за ними. Вытащил из сейфа тоненькую папку небесного цвета, хлопнул о стол:

— Извини, Макс. Шутка глупая. Но я сегодня дурак. Сам начальник — сам дурак. Среди меня родилось мнение, что хватит уже тебе пролеживать бока в стажерах и прятаться за спинами опытных товарищей. Бери, твое первое самостоятельное дело.

— Разрешите вопрос, Николай Викторович?

Начальник отошел к полуоткрытому окну. За окном плавился сухой полдень — сезон дождей закончился только-только, и жара пока не успела набрать силу, но даже сейчас в длинных рукавах парило безбожно, а штаны носили только для защиты от насекомых. На полевых выходах приходилось и наголенники пластиковые от змей пристегивать — тогда вообще наступал потный ад.

— Сектанты, — бросил начальник, не оборачиваясь. — Ты же это хотел спросить?

— Паршиво, — стажер подтянул дело ближе, щелкнул замками дипломата.

— Именно. Так что не думай, будто я тебе “на отвяжись” задачу поставил.

* * *

— Уж поставил, так поставил... — Гурченко изменился не сильно. Не потолстел, не отяжелел, не стал печальнее. Разве только дослужился до старшины, ну и подчиненными оброс. Чем дядя Антон сейчас и воспользовался, раскидав задачи по автороте, чтобы без помех обсудить первую самостоятельную работу племянника:

— Вообще, Макс, как там по секретности? Не нарушаем?

Стажер крутанул головой отрицательно:

— Нисколько. Это даже не разведупра задача. На смежников работаю в этот раз, для прокуратуры надо установочные данные заполнить.

Гурченко понимающе хмыкнул:

— Ну... Молодец, этой легенды и держись. Чему вас там по следовательским делам учат, в том я не помощник. А по своей части скажу так. Лучше тебе сейчас на крыльях быстро прибыть в Порто-Франко, и там арендовать приличные колеса, чем пылить аж отсюда через весь континент. Сезон дождей едва закончился, дороги еще не высохли. Пока доползешь, уже нечего и ловить будет.

— Николай Викторович так же думает, в папку сразу билеты вложил.

— На Лисе полетишь?

— До Алабамы. Там уже как получится, местных поищу.

— А ты в курсе, дотуда уже чугунку дотянули?

— Вроде да, только ведь мне быстро надо, тут не до экономии.

— Ну... Чего тебе сказать, племянник. Не облажайся там. Звони. Мне и то спокойней будет, а матери звони так часто, как только сможешь.

Пожали руки, встали с ящиков, из прохладного ангара вышли на жаркий двор. К Гурченко сразу подбежал механик:

— Товарищ старшина, где кудрявые гвозди?!

— Дима, заколебал уже с этой шуткой! Саморезы в черном ящике на пятом стеллаже, направо. Ты как вчера на Зиле рейку прикрутил? Руки свои знаешь куда засунь?!

— Пробовал, товарищ старшина, не влезают!

— Это не беда, разработаем. Сейчас родича провожу, и займемся. Макс, ты еще вот что скажи. Охота на сектантов из-за того, что типа они могут переходить без Врат?

* * *

— ... Без Врат отсюда вернуться можно?

Голос показался стажеру девичьим. Отвечал ему несомненно мужской:

— Пока не знаю. Если все как надо сработает... Потом давай, мало ли, кто нас тут слушает.

Не зря мужик беспокоился. Разговор на самом деле слушал оперативник разведуправления. Даже с включенным на запись диктофоном. Не потому, что русское кагэбэ прямо так вот прослушивает каждый бар Новой Земли. А потому, что именно в том конкретном баре, именно в то конкретное утро разведуправление сделало засаду на обычного наводичка дорожной банды.

А поймалось вот... Как хочешь, так и понимай.

“Если сработает”!

Что должно сработать? Какой аппарат или прибор, или какая спецоперация по доступу к существующим Вратам? Нет — какая там спецоперация! Вопрос-то был — можно ли вернуться без Врат? Не праздный вопрос, десять лет назад за Врата заплатили натуральной кровью, отвоевав их у Ордена с огоньком и фантазией, с боевыми вертолетами, минометами да противотанковыми ракетами.

В деле были еще записи; флешку с ними Максимиллиан слушал от самого взлета. Стажер насчитал четыре голоса, и разговаривали они, например, так:

— ... Нам почему нельзя? Люди-то сюда влезли!

— У людей охотничий инстинкт. Новые горизонты. А мы стайка “мери сью” верхом на роялях, от нечего делать придумываем себе проблемы.

— Типа, у нас инстинктов быть не может, и естественное любопытство нам не положено?...

Самое обидное, что уже через три года отвоеванные у Ордена Врата перестали работать. Не то срок им вышел, не то физика поменялась — сложно понять. Честно говоря, как и почему Врата работали, тоже никто внятно разъяснить не мог. Что намного хуже, никто не мог и предсказать, сколько еще продержатся основные Врата, принадлежащие Ордену. А потом Новая Земля останется в одной Вселенной, Старая Земля — в другой. И все: что успел перетащить, с тем и живи.

Так что стажер даже поежился: не прогадало ли начальство, “в неизмеримой мудрости своей” возложившее разъяснение непонятной оговорки на зеленого новичка? Впрочем, если кто есть на подстраховке — а не может не быть, новичка страхуют всегда — то в условленной точке связи уже ждет письмо с явками и паролями... Успокоив себя этим, стажер поудобнее устроился в кресле самолетика, выключил плеер, зевнул и понемногу задремал.

Пилот в соседнем кресле покосился на стажера чуточку завистливо. Прикинул: до аэропорта братьев Леру еще пара часов, если только...

Накаркал!

Эх, зарекался же летать в неустойчивую погоду — сразу после сезона дождей, или перед началом.

— Парень! Але, подъем!

— Что случилось? — прежде всего пассажир схватился за оружие под сиденьем.

— У тебя калаш семь-шестьдесят-два?

— Да.

— Садимся. Придется шквал пережидать. Иначе унесет хрен знает куда!

И снова летчик позавидовал: глаза пассажира сверкали. Ну как же, приключение, мать его! А ведь здешний паренек, не староземельский, вон как привычно всматривается в саванну... Но при том волнуется, как будто... Пилот задумался, подбирая слова.

Вот! Как первый раз с девушкой!

* * *

Девушки переглянулись.

— Ты говори!

— Нет, сама говори!

Город был новым, как и все в Новой Земле. Как и в других местах, здесь преобладала двухэтажная застройка максимально дешевыми способами, по-американски, щитовая на деревянном каркасе. Слева от главной дороги тянулись двухэтажные дома интересной формы, где проживали солдаты и сержанты. Направо же отходили широкие зеленые улицы, вдоль которых почти вплотную стояли одинаковые небольшие коттеджи. Перед некоторыми домами на газонах валялись детские игрушки, велосипеды, были припаркованы машины. Здесь преобладали «Нивы», было много «Судзуки» испанской сборки под маркой «Сантана» — и «Джимни», и «Самураи», и «Витары». Попадались и мотоциклы-кроссовики, и квадроциклы.

Между правой и левой сторонами города помещался маленький центр с вывесками ресторанов, баров, кафе, магазинов.

Две сильно похожие девушки — обеим от двадцати пяти до тридцати, обе русоволосые, в светлых футболках и синих джинсах, обе в босоножках из кожи местной гиены, обе с пакетами — встретились на краю центральной площади, точно под старой, уже порядком обесцвеченной желтой вывеской: "Здесь продаются решетки на окна". Через несколько лет, расширив бизнес, мастер добавил к ней свежей алой краской: "И двери стальные". Той же ночью кто-то из эстетов приписал хулиганским лиловым: "Их для дворца своего покупал шлемоблещущий Гектор".

С тех пор уголок назывался: “У Гектора”. Там-то сейчас и беседовали подруги, опустив бумажные свертки прямо на сухую плитку:

— ... У меня знаешь что мелкая заявила? Типа, если так и дальше пойдет, опять придется закупать презервативы! Мама глаза выкатила — я в кино таких не видала!

— И что?

— Сестра давай ржать: ну на кеды же натягиваешь, как бахилы в поликлинике, и можно ходить по лужам! Сезон дождей! Мать ей по шее, что яичница опять пересолена, сестра в ответ: “Я же в наушниках была!”

— Она типа на слух еду солила? Или яичница должна была кричать: “Хватит”?

— Хи-хи... А помнишь, как за коляской для Светки ездили?

— Это когда дядя Антон сказал, что крестовый поход не так страшен, как рейд по супермаркету?

— В смысле?

— В смысле: крестоносцы знали, что им нужно. А кто у Светки?

— Опять мальчик.

— Блин. У тебя мальчик, у Ольги тоже не девочка, где им потом невест искать?

— Вообще-то, подруга, они как-то сами вполне находят.

— Хи-хи! А на пятой улице новенькая, ты в курсе?

— Эта типа роковая брюнетка с жопой шире дверей?

— Завидуешь, типа?

— С фига ли? У нее кожа вся сухая, как рислинг. Из каких-то горячих мест.

— Говорит, из Хайфы.

— А вот прикольно, да? Там все мечтали свалить хотя бы в Израиль. Кто мог догадываться, что сюда попадем?

— Не говори.

— И что, ей в Хайфе так плохо, что собралась аж сюда?

— Ну... Когда в Хайфе случается что-то интересное, её жители не в сети. Они таки в Хайфе!

— Так чего же она свалила из такого интересного места? И откуда ты знаешь?

— Мы стояли в очереди, я чего-то спросила, она и рассказала. У нее главное воспоминание об Израиле: проголодалась и решила купить хотдог. Спросила по-английски: “Хай мач?” Ей: “Тен долларз!” Она под впечатлением по-русски: “А чего так дорого?” Ей по-русски же: “Добро пожаловать в Израиль!”

— Офигеть.

— Вот она и решила: ну ее в пень, такую землю обетованную...

— Прав дядя Антон. Хрен поймешь нас, таких загадочных. Ты вообще как с этим твоим Штирлицем? Когда уже свадьба?

Подруга несколько секунд похлопала синими глазами, так и не ответив. Наклонилась, подобрала бумажный пакет с логотипом супермаркета. Заговорила о другом:

— Знаешь, чего удумал, когда у Светки мелкого увидел?

— Рассказывай, не тяни!

— Привязать соску детскую к воздушному шарику с гелием. Выпадет изо рта, поднимать и мыть не придется.

— Чего, серьезно?

— Да фиг поймешь! Вот и свадьба так! Или серьезно, блин — или: “блин, серьезно?” Я держала его за руку, а он меня за дуру!

— Дура у нас вообще-то Жанка. Знаешь новый анекдот про нее? Короче. Уходят мама с папой и говорят Жанке: ни за какие печеньки не заходи в папин кабинет! Не открывай черный-пречерный шкаф! Не бери книгу в черной-пречерной обложке! Ни за какие деньги не читай!

Тут и рассказчица подобрала свой пакет с добычей, и обе подруги медленно зашагали вдоль по улице. Справа тянулась невысокая живая изгородь, за которой девушки видели футбольное поле, теннисные корты, баскетбольные площадки. Спорткомплекс не пустовал: игровые поля были заняты почти все. По улице бегали дети, навстречу семенили мамы с колясками. В офицерском городке все знали всех, так что анекдот пришлось досказывать намного позже, когда уже с половиной встречных перездоровались:

— ... Не помогло. Родители приходят вечером домой — как смотрела Жанка мультики, так и смотрит!

— Не смешно, — рассеяно сказала подруга. — Извини.

Рассказчица не обиделась:

— Да вообще, мне бы твои проблемы. Вон, Сергей вчера домой пришел — вся спина исцарапана. Вот что мне делать? Выяснять чего-куда, или сразу вещи собирать и к маме валить?

— А что говорит?

— Да я не спрашивала пока.

— Ну, значит, он устал и его нес домой орел. В когтях.

Тут навстречу попались две несомненные дамы — от возраста и до манеры держать спину прямее шпаги. Дамы услышали последние фразы, переглянулись. Дама в легком брючном костюме произнесла сочувственно:

— С возрастом, девочка, начнешь понимать, что такое настоящая беда. Любовь приходит и уходит, а вот одеяло в пододеяльник заправлять приходится каждый день!

Вторая дама, в строгом офисном черном, поглядела неодобрительно:

— Милочка, если вы сомневаетесь в муже, не стоит время терять. А если вы не хотите услышать ответ, к чему задавать вопрос?

— А я вообще у вас никакого совета не просила.

— Ну, — дамы переглянулись, — мы и не давали совета. Но можем. Если не побоитесь.

И тоненько хихикнули.

— Не стыдно? Взрослые уже! — сказала вторая девушка.

— Взрослые? — дама в брючном засмеялась:

— Сорок лет — возраст, о котором думаешь в двадцать лет с ужасом, а в шестьдесят — с завистью!

— Да уж, — фыркнула дама в черном, — в нашем возрасте и на кровати неправильно разложат, потом не поднимешься.

— Ой, вот не мети ерунды! При хорошем сексе любым узлом завязаться можно, в каком хочешь возрасте. Это развязываться потом... Да, ты права, с годами становится все сложнее... Отсюда вывод!

Дамы посмотрели на девушек, и та, что в брючном костюме отчеканила:

— Сделай алаверды любовнице мужа! Уведи мужика у ее матери!

— Э...

— Такой практический смысл в наших шутках.

— А вы, простите, кто? Я вас тут раньше не видела?

— Наших мужей перевели недавно из Берегового... Вы уж извините, девочки. Тут безопасно, вот у нас крыша и едет. Эйфория. Не привыкли еще.

Теперь переглянулись девушки. За разговором они пришли уже к нужному дому — такому же, как прочие дома на улице. Совсем небольшой, дом был построен каркасно-щитовым способом, обшит внахлест сосновой пахучей доской вместо сайдинга, покрашен в белый цвет. Белая же филенчатая дверь, большие окна. Второй этаж увенчан двускатной крышей, на фасаде крошечный балкончик. Гаража нет, зато под навес можно затолкать две машины, если одну за другой.

— Это Валерия...

— Это Ирина, — взаимно представились девушки. Женщины переглянулись:

— Это, хм, Татьяна Ильнична.

— От Карины Юлиановны слышу, — проворчала дама в черном.

— Не хотите выпить кофе? — Ирина открыла дверь и ссыпала покупки на лавку. — Пройдите вон туда, на террасу. Сестра пока в школе.

— Муж на работе, — буркнула Валерия, — еще раз на орле прилетит, убью.