Здесь можно приобрести бумажный вариант этой книги
http://www.lulu.com/shop/vladimir-plakhotin/braslet-chast-i-iz-gryazi-v-knyazi/paperback/product-21937380.html
01. Не читайте эту книгу!
Почему? Да потому, что во всех изменениях, которые претерпела наша планета за последние годы, виноват я. А если виноват, значит, намерен каяться. А это мало кому интересно.
Конечно, когда вы обо всём узнаете, будете пинать меня ногами и кричать: "Сволочь!", "Мерзавец!" Но — не спешите с выводами. Может, мне и самому противно то, что у меня получилось. Я-то представлял себе всё совершенно иначе. И тяжкое бремя ответственности, что легло теперь на мои хилые плечи, совсем меня не радует.
В принципе, моего желания с самого начала никто и не спрашивал. Развернули, дали пинка под зад и — меня понесло! Отказаться я тогда, конечно, мог. В любой момент. Но открывшиеся перспективы настолько ослепили, что я позабыл обо всём, а когда пришла пора подводить первые итоги, было поздно: над событиями я уже был не властен. Мог только слегка их корректировать, чтобы всё выглядело не так страшно.
Хотя, если бы я не воспользовался предоставленными возможностями, любой же из вас назвал бы меня придурком.
Однако, обо всём по порядку. Как это ни нудно и противно, а начинать придётся издалека, с доисторических блаженной памяти семидесятых. Да-да, именно тогда всё и произошло, когда я, обычный рядовой человечек, ничем особым не выделявшийся из общей серой массы, вдруг да и обрёл невиданную мощь в своё свободное распоряжение. Опять-таки, повторяю, всё случилось без моего на то соизволения. Образно говоря, перст Божий, бродивший по Вселенной в поисках жертвы, вдруг упёрся прямо в мою лысину, и вяло текущая серая обыденность в одно мгновение преобразилась для меня в сверкающий калейдоскоп!
Короче, те, кому всё это не интересно, могут сразу отложить книгу в сторону, а я начинаю...
02. С барского плеча
Бум! Бум! Бум!
В дверь, мягко говоря, постучали. Я вздрогнул и выронил кисть.
Не буду открывать! Достали! Пусть думают, что меня дома нет. Только-только покатила масть — картина стала поддаваться на уговоры, и — опять облом! Кого-то черти принесли.
Бум! Бум! Бум!
Похоже, стучали уже ногами, задавшись целью непременно разнести мою дверь в щепки. "Так судьба стучится в двери!" — не к месту вспомнилось бетховенское, пока я шёл открывать. Знал бы я тогда, как недалёк был от истины!
— В конце концов, есть же и звонок! — раздражённо выкрикнул я в темноту лестничной площадки, едва отодвинув защёлку замка.
— Звонок-то есть, а електричества — ёк! — схохмила плутоватая физиономия, выглянувшая из мрака.
— Тьфу, чёрт! Игорь, ты, что ли? Ну, заходи...
— А я не один чёрт! — загадочно промурлыкал Игорь и выдвинул на передний план Милку, свою новую подружку.
— А... — смущённо поперхнулся я. — Прошу!.. Только у меня тут...
— А мы не из санэпидстанции! — хохотнул Игорь, явно рисуясь перед подружкой. — Ентим делом мы по четвергам, того! — занимаемси. А сегодня у нас что? Ага, пятница! — И тут же сменил тональность: — Мы, собственно, за тобой.
— Не понял...
— Чего "не понял"? Собирайся, пойдёшь с нами!
В этом весь Игорь. На правах давнего приятеля он может бесцеремонно ввалиться среди ночи, потребовать чаю (потому как иного я не употребляю), начать учить жить, и всё это в полной уверенности, что иначе и быть не должно.
— Ну, чё стоишь-то? Меняй хитиновый покров! Весь краской провонял! Богомаз!
— Кто б говорил! От самого бензином прёт за версту!
— Это к делу не относится! Меня и таким любят! Чешись, нам некогда!
— Да не пойду я! — взбрыкнул я в крайнем раздражении.
— Видала? — ткнул он Милку в бок, — даже и не спрашивает: "И куда это вы меня поведёте за белы рученьки?"
— Куда бы оно ни было! — зло ответил я, уже не стесняясь его подружки. — У меня работа!
— Хе-хе! Срочная? — съязвил он. — Заказчик под дверями уже, небось, измаялся, ожидаючи! А я-то думаю, об кого это я в подъезде споткнулся?
Мои глаза извергли молнии, но его силовое поле небрежно отразило их. Увлекая за собой безмолвную Милку, он по-хозяйски протопал в комнату, служившую мне мастерской, и остановился перед картиной.
— Вот это, — он ткнул пальцем в холст, едва не размазав только что с любовью выписанное, — оно подождёт! А мы — нет! Въезжаешь? Идём!
Я чуть не кинулся его пальцу наперерез, но он вовремя остановился, зависнув в каком-то миллиметре от поверхности картины, и потому я благосклонно выдохнул:
— Ну? И куда же?
— На завод.
— Привет! Я только что со смены!
— Дурень! На дискотеку!
— Ещё чего! Буду я!..
— Будешь! — уверенно парировал он, даже не дослушав. — Там вагон вот этого добра завезли, — он звучно, как по забору палкой, провёл пальцем по ряду кассет с музыкой. — Говорят: новьё! Заодно и оценишь.
— Мне своего хватает... — уже не так агрессивно вякнул я. Он, конечно, знал, чем меня купить.
— Вот только этого не надо! — гыгыкнул Игорь, переглядываясь с подружкой. — Знаем мы твои аппетиты! И к тому же... Тут один еротицский, так сказать, момент... Ну-ка, Милка, высвети нам суть проблемы!
Молчавшая до сих пор девушка по его команде, наконец, обрела словесный дар и начала чего-то вкручивать насчёт того, что меня, мол, там давно дожидается какая-то "тёлка" и сильно хочет познакомиться именно со мной.
Ха-ха два раза! Так я и поверил! Насчёт своих внешних данных я давно был невысокого мнения. Прекрасная половина человечества тоже разделяла мои убеждения. Так что поддался я на уговоры вовсе не поэтому. "Вагон новья" меня добил. Страстное сердце коллекционера не вынесло искушения.
И вот мы уже несёмся к знакомой проходной. Вахтёрша тётя Шура, считавшая меня до сих пор "сурьёзным" молодым человеком, чуть за стойку не упала, разглядев в толпе диско-поклонников мою потерянную физиономию. Но я, насколько мне позволил минимальный набор артистических данных, прикинулся шлангом и проскользнул под своды заводского актового зала.
Игорь с Милкой мгновенно куда-то улетучились, но я их особо и не задерживал. Игорева подружка только успела напоследок крикнуть мне, что ту "тёлку" Настей зовут. Я лишь с досадой отмахнулся.
Намётанный глаз тёти Шуры не зря выделил меня из общей массы. Подобные заведения своим вниманием я никогда не жаловал. Насколько помнится, они задумывались, как просветительские, дабы тёмная советская молодёжь часом не утонула в необъятном море-окияне западной поп— и рок-музыки. Но она почему-то не тонула... Да вы и без меня прекрасно знаете, во что всё это выродилось...
Насчёт "вагона" меня подло обманули. Колонки в человеческий рост надсадно изрыгали всё те же заезженные хиты сомнительной свежести. Я быстро заскучал. Дав себе слово через пару вещей повернуть оглобли до хаты, я прислонился к стене и оттуда с тоской взирал на осатаневшее племя любителей "новья". Многие были в жестоком подпитии и не держались на плаву. Им не давали упасть тесные ряды единомышленников, ещё не пришедших в должную форму и ритмично дёргавших частями тела, вовсе для танцев не предназначенных. Да и танцем назвать конвульсивные подрыгания как-то язык не поворачивался.
Из скорбной задумчивости меня вывел ангельский голосок, сквозь рёв пробившийся ко мне по правому борту. Я повернул голову и обомлел: рядом стояло само совершенство! Представляете? То самое, которое я тщетно старался воплотить в своём бессмертном шедевре, так безжалостно осмеянном Игорем. И, как оказалось, оно, это совершенство, меня о чём-то спрашивало.
— Извините, сударыня, — подался я ухом ей навстречу, — не расслышал!
— Вам здесь нравится? — голос её дрожал, но это я заметил уже много позже. У меня у самого в тот миг язык прилип к позвоночнику, а всё остальное заполнилось требухой от Винни-Пуха.
— Д-до безумия! — на автопилоте выдали мои опилки потрясающую оригинальность.
— Зачем вы обманываете? — посмотрела она с укором.
— Да ну что вы! — прокричал я с азартом. — Я не обманываю! Здесь такая музыка! И... И всё такое! — при этом я, оказывается, ещё и нелепо руками размахивал! А где-то в районе чердачных помещений пронеслось: "Не штукатуренная!" В моих глазах это было чуть ли не главным достоинством.
— А я "штукатурки" терпеть не могу! — заявила она, топя меня на дне своих умопомрачительных голубых с зеленцой глаз.
Я оцепенел. Неужто вслух брякнул?
— А разве... я что-нибудь сказал? — проблеяло моё убитое "я".
— Вы так подумали! — прокричала она и перешла к атаке: — Давайте знакомиться! Меня зовут Настя!
Я ещё больше скукожился.
"Ага!.. Та самая! — трассировало через голову. — Сама напрашивается!"
Настя тут же нахмурилась и убрала за спину протянутую руку.
— Володя! — строго сказала она. — Вы меня ещё не знаете, а уже оскорбляете!
— Я?!! — только и хватило мне выдохнуть. Я хватал воздух широко раскрытым ртом, но вдоха не получалось.
Несколько физиономий приблизились вплотную и сочувственно окутали нас облаком перегара:
— Что, лысый, облом?
Настя решительно взяла меня за руку и поволокла к выходу:
— Пойдёмте на улицу! Здесь трудно разговаривать!
Не приходя в сознание, я послушно затрюхал следом за нею. Благодарные зрители, разумеется, заулюлюкали нам в спину.
Очнулся я где-то на середине аллеи, ведущей от проходной к железнодорожному переезду. Осенний воздух немного охладил мою воспалённую черепушку и я оказался в состоянии задавать вопросы.
— Так! — я резко высвободился из её цепких пальчиков и развернулся всем фюзеляжем. — Надо объясниться!
Она остановилась, не поднимая глаз:
— Я слушаю...
— Нет, это я слушаю! Что ещё за телепатические сеансы ты мне там показывала?
— Мы уже на "ты"? — тихо поинтересовалась она.
— Ты мне это... — поперхнулся я. — Не увиливайте от ответа!
— Хорошо. Если хочешь, называй это так. Только не кричи, пожалуйста.
— А я и не кричу! — продолжал разоряться я в вечерней тишине. Со стороны всё это очень сильно смахивало на милые семейные разборки. — Я желаю знать!
Она, наконец, повернулась ко мне и посмотрела в глаза:
— Володя, давай договоримся так...
Но я не дал ей закончить мысль, меня буквально распирал дух следователя:
— А имя моё ты откуда знаешь? Ведь я его тебе не объявлял!
— Да тебя же там, — она кивнула в сторону проходной, — каждый второй знает!
Я тупо посмотрел на неё и отвел глаза:
— Ладно, согласен. А как насчёт "штукатурки"? Тоже "каждый второй"?
— Давай мы с тобой договоримся так, — повторила она с нажимом, возобновляя движение. — Все вопросы ты будешь задавать... не сейчас.
— Интере-е-есно! А когда же? — заковылял я следом, требовательно заглядывая ей в лицо.
— Потом, — глухо сказала она и, подумав, добавила: — Когда к дедушке придём.
— К дедушке?! — вылупил я глаза и невольно огляделся. — К какому ещё дедушке? — До сих пор я не придавал особого значения, в каком направлении пролегала траектория нашего полёта.
— К моему, — ответила она. — Он уже ждёт... Да не волнуйся ты так! — с обезоруживающей улыбкой повернулась она ко мне, заметив, что я остановился с отвисшей челюстью. — Пойдём! — Она взяла меня под руку. — Глупенький! Ты даже себе не представляешь, что этот вечер — переломный в твоей жизни!
— Переломный? Чего ломать будут? Руки? Ноги? Или комедию?
Она звонко рассмеялась:
— Не зря я на тебя деду указала! С тобою точно не соскучишься!
— Что это ещё за намёки?
— Всё узнаешь... — упорно повторила она. — Да вот, мы, собственно, уже и пришли! — Мы подходили к одной из многоэтажек, рядами выстроившихся возле переезда. — В этом доме я и живу с дедом. Только у меня к тебе одна маленькая просьба: с мыслями поаккуратнее — дедушка их тоже слышит.
— Чудеса твои, господи! — покачал я головой и, как баран на верёвке, нырнул вслед за нею в один из подъездов.
03. ''Муза на чердаке''
Мне бы одуматься в тот момент. Плюнуть и уйти. Девицы без комплексов как-то не в моём вкусе. Внешность ладно, мне понравилась. Но — манеры! Какое-то невообразимое сочетание целомудренной скромницы с асфальтовым катком. И ещё я про себя отметил, что поддаюсь её давлению с большой долей удовольствия. Садомазохизм какой-то! Его насилуют, а он от этого только кайф ловит.
В тот момент я и не сомневался, что она подцепила меня для известных целей. Сказки про дедушку я вообще пропускал мимо ушей, как неуклюжую отговорку. А зря. Мог бы и жить. В смысле: жить по-прежнему. Серенько и тихо. Но нет! Любопытство уверенно влекло меня по намеченной кем-то там, наверху, укатанной дорожке. Это я сейчас знаю, кем. А тогда я решил, что могу себе позволить, наконец, стать мужчиной. До того момента близких контактов с прекрасным полом у меня вообще не наблюдалось. Одни фантазии, выплёскивавшиеся на холсты не всегда завершённых картин. Как тут было не соблазниться, когда всё получалось так неожиданно просто и легко, да ещё и сопровождалось разного рода занимательными фокусами?
Когда мы, наконец, достигли нужной лестничной площадки, моя спутница неподвижно замерла перед одной из дверей, на ромбике которой значилось: "66". Я бы добавил ещё одну "шестёрку". Так, на всякий случай. Ради прикола.
— Ключи потеряла? — ехидно осведомился я.
— Нет. Он уже идёт, — обернулась Настя с извиняющейся улыбкой.
Я собрался спросить "Кто идёт?", но в этот момент за дверью послышались шаркающие шаги и какая-то возня. Потом щёлкнул замок, дверь отворилась и на пороге нарисовался дедок довольно экзотической внешности.
Тэк-с... Значит, дедушка в наличии всё-таки имеется. Не обманула. И, выходит, что посвящение в мужчины отодвигается на неопределённый срок.
Дедок обладал карикатурными габаритами и внешним видом. Ростом он едва доставал мне до плеча. Всклокоченная седая шевелюра, плавно перетекающая в такого же покроя бороду, обрамляли портрет испуганного ёжика. Гармонию нарушали острые живые глазки, озорно поблёскивавшие из зарослей над пипкой носа.
Белая толстовка просторного покроя, подпоясанная, как мне показалось, портняжным сантиметром, и потёртые джинсы дополняли комический образ.
"Хипует дедуля!" — невольно подумалось мне и я тут же получил ощутимый толчок в спину. Пока я разглядывал деда, Настя каким-то образом оказалась позади меня, и давала понять, чтобы я мысли придержал в узде. Дед, по её словам, был из того же теста, что и она сама!
— Вот, дедушка, познакомься, — начала Настя с порога, — это тот самый...
Но дедок протестующе замахал коротенькими ручонками:
— Настенька! Да разве так делают? Ты бы гостя в комнату пригласила, а уж потом и... — Он резко отскочил в сторону и сделал приглашающий жест: — Проходите, мил человек! — И чуть ли не пополам в поклоне изогнулся.
Оказавшись в полумраке прихожей, я, наконец, "отелился":
— Здрасссьте...
После мимолётного замешательства, подумав, будет ли это уместным, я нерешительно протянул руку:
— Володя...
— Оч-чень приятно! — просиял дед, и усы его потешно встопорщились. Он с радостью обхватил мою руку обеими своими ручонками, энергично затряс её, намереваясь оторвать, и представился: — Николай Васильич! — Потом, вдруг спохватившись, сказал: — Ну, вы тут это... пока разоблачайтесь, а я, того... насчёт чайку соображу! — При этом он испытующе заглянул мне в лицо и хитро сощурился: — Я думаю, будет кстати? — И уточнил: — Для сугреву?
